Kitabı oku: «Письмо постороннего критика в редакцию нашего журнала по поводу книг г. Панаева и «Нового поэта»», sayfa 2

И если подумаешь, что весь этот шум, все эти обвинения происходят оттого только, что в фельетонных отделах некоторых журналов задеты две-три личности, уже через-чур зарисовавшияся перед общественным мнением, личности, которые уже через-чур затолклись у нас перед глазами, так что зарябило у нас до слез, как иногда рябит, когда долго засмотришься на облако толкуш¹, снующих перед вами в тихий летний вечер; – так вот, если подумаешь только об этом, то невольно скажешь, что молода еще наша литература, если такие пожилые и почтенные журналы так неловко проговариваются. Впрочем и то сказать, в известные лета начинаешь делать престранные вещи.

Нет ничего нелепее и вместе смешнее этих криков о скандалах, особенно если взять в соображение, что их испускают Отеч. Зап. и Библиотека для Чтения. Я не говорю уже о Петербургских Ведомостях; для нас давно не тайна, что эта газета состоит по особым поручениям и на посылках у Отечественных Записок. Осенние походы её перешли ей по наследству от прежней Северной Пчелы и давно уже перестали удивлять даже нас провинциалов. Впрочем эта газета до того уже упала в общественном мнении, что на нее даже никто не отвечает. Какия нападки она ни делает на Современник или на Русский Вестник, эти журналы даже и не оборачиваются посмотреть, откуда на них сие? Мало видно делать разные улучшения, заводить разных корреспондентов (впрочем надо отдать им справедливость, скучноватых) единственно потому, что другая газета в самом деле улучшается и грозит опасной конкуренцией. Все это внешния улучшения, и газета по-прежнему будет падать, если не начнет издаваться на прямых, безукоризненных основаниях. Но как могли так переполошиться Отечественные Записки, которые постоянно ратовали за гласность и за свободу мнений. Так-то вот и всегда у нас. Иной господин целую жизнь свою кричит о гласности, приобретает себе этим ранг литературного генерала; начинает смотреть такой важной особой; а чуть крошечку кольнут его, начинает кричать караул, скандал на всю русскую литературу. По-моему мнению у нас скандал скорее можно встретить в так-называемой серьезной статье, чем в стишках и фельетонах. И в самом деле весь скандал, о котором раскричались почтенные журналы, сходится на два на три стихотворения, да на два-три фельетона.

Если эти стишки и статейки – скандал, то прямо утверждаю, что есть другие скандалы гораздо более серьезные. Разве не скандал например эта тревожная и, теперь можно сказать утвердительно, нескончаемая переписка г. Каткова с г-жою Евгениею Тур? Можно ли так зарисоваться перед общественным мнением и смотреть на свои домашния дела, на свою домашнюю стирку, как на дело великой важности, как на какое-то чуть не государственное дело, в котором каждый из читателей непременно обязан принять участие? Разве не скандал в своем роде статья г. Дудышкина о Пушкине, статья, которая сама себя испугалась и поспешила умолкнуть? Разве не скандал некоторые статьи г. Бова в «Современнике»? Разве не скандал само объявление об издании «Отеч. Зап.» в будущем году? Утверждать, что после Белинского началась только серьезная критика и оценка наших писателей, между тем как вся-то эта критика вплоть до 54 года занималась весьма важными спорами о том, в каком году родился такой-то писатель и в каком месяце получил он такую-то награду, – утверждать это, по-моему, скандал. Разве не скандал говорить о своей собственной драме, как о счастливом приобретении для журнала? Нам посчастливилось, говорит г. Писемский в своем объявлении, да еще подписывается под ним, – посчастливилось совокупить три лучшия произведения русской литературы за 60-й год, и в том числе называет свою драму. А учоные скандалы «Современника,» а ваша серьезная авторитетность, с которою вы часто говорите о пустяках, а ваша лесть перед литературными авторитетами – разве это не скандал? Ведь бывали примеры, что иные рецензенты забегали к такому-то литературному генералу, за тем, чтоб попросить у него позволения не совсем одобрительно отозваться о таком то месте или о такой сцене его романа или повести. Может быть вы не знаете таких рецензентов? А я даже видел каррикатуру на этот случай. Да чего лучше? В «Отеч. Зап.» я однажды зараз прочел две критики на повесть «Накануне» г. Тургенева. Одну, написанную кажется г. Басистовым, а другую доставленную самим г. Тургеневым, а ему вероятно откуда-нибудь присланную. Первую я уже позабыл: в ней все такие фимиамы были… Вторая написана была с достоинством. В ней прямо говорилось чтó худо, чтó хорошо в повести г. Тургенева. Чтож бы вы думали, милостивый государь? везде, где критик порицал автора «Записок Охотника», везде редакция поспешила заявить свое несогласие. Чего бы ужь тут кажется лебезить редакции? Г. Тургенев сам прислал эту критику в редакцию, сам захотел не скрыть от публики не совсем благосклонных отзывов остроумного критика – нет! и тут нужно подкурить. А все надежда получить от знаменитого нувелиста… хоть что-нибудь, лишь бы только одно имя. И в самом деле в объявлении об издании «Отеч. Зап.» в числе разных имен стоит и имя г. Тургенева. Не знаю, много ли пишут там господа А. и Б., но положительно знаю, что в последние года не встречал в них повестей г. Тургенева, а между тем имя его с неутомимым упорством сохраняется в ежегодных объявлениях «Отеч. Зап.» Я ужь думаю, милостивый государь, не участвует ли в них наш романист под каким-нибудь псевдонимом.