Kitabı oku: «Середина Жизни», sayfa 10
После этого: мне оставалось только ударить себя по лбу и обругать: взрослый человек, в конце-то концов! – а ведёт себя как ребёнок.
И, тем не менее, я успел вновь завоевать уважение общины; но всё равно этот катастрофических промах с бутом, где я пожадничал с его количеством и совсем не подумал, как я буду его перевозить – ещё долго не выходил у меня из памяти.
И даже не смотря на все неловкости, можно вывести из моих ошибок одну простую добродетель: если хотите преуспеть – то никогда не делайте так, как я.
У меня не получилось стать хорошим примером; но показать себя символом того, как поступать не нужно точно и наверняка – я ещё успею.
Глава 27
Соната Пирамид
Пока внутренне положение в моей стране катилось ко всем чертям – моя собственная жизнь только начинала потихоньку вставать на ноги.
Тем временем, мне исполнилось сорок пять лет; я встретил рождение новой нации и только начинал играть в эту жизнь интересно.
Вырученные из поездки в Румынию и прочие мелкие торговые поездки деньги – составили ровно ту сумму, которая нужна была мне для нового путешествия. На этот раз: меня ждал Египет – эльдорадо контрабандистов; минимум таможен, минимум цен, максимум прибыли. Меня и прочих моих товарищей, умеющих серьёзно подойти к этому делу – оно должно было обогатить раза в два.
Внешне: это был самый заурядный тур в страну песков и пирамид; вот только туристов в нём здешние достопримечательности – привлекали лишь в последнюю очередь.
В самолёте я сидел с одним товарищем, с которым мы были одних взглядов на жизнь; мы быстро нашли общий язык, а вскоре даже выяснилось, что жить мы будем в одной комнате и скупаться у одного и того же оптовика. Не раз мне приходилось уже сталкиваться с такого рода людьми; они смотрят на окружающий их мир только сквозь объективы фотоаппаратов и считают, что свет существует лишь для того, чтобы быть заснятым и изученным ими. То ли я так притягивал их, что они находили меня повсюду, даже в столь отдалённых от моего дома местах; то ли я, сам того не ведая, откапывал в каждом своём новом знакомстве те или иные качества, которые мне так нравятся?!
Наш отель стоял между окраинами Каира, перетекавшими в городские трущобы и центром города. Он оказался настоящим клоповником – впрочем, иного мы и не ожидали. Чтобы проводить там как можно меньше времени, я заручился выжать из этой поездки все соки: максимально насладиться Каиром и пирамидами; и как можно выгоднее закупиться товаром. Даже самые пессимистичные планы – обещали мне отличные выходные.
Однако первая же ночь в отеле: была полной арабских кошмаров: отвратительные условия для сна и рой жуков – сделали своё дело. Хоть мы оба с моим сожителем не выспались – на следующий день он предложил мне не терять времени зря (в сущности, я никогда его не терял) и отправиться в путешествие к пирамидам, которые, как нам кто-то сказал – находятся в черте города.
Сказано – сделано. Мы вызвали такси; убедились, что водитель более-менее говорит по-русски и сказали ему ехать к пирамидам. Он назвал цену – двадцать долларов – и мы сочли её довольно приемлемой. Однако привёз он нас вовсе не к пирамидам – они ещё были далеко за горизонтом. Машина остановилась посреди улицы и больше не двигалась с места.
– Эй, что случилось? – крикнул с заднего сидения мой спутник и сожитель.
– Видите вон тех людей, – он указал на какую-то толпу впереди, – эти люди занимаются транспортом до пирамид. Они вам помогут. Я не могу дальше ехать. Всего хорошего вам. С вас двадцать долларов.
Скрипя зубами – нам пришлось отдать ему две десятки. Бросивший нас на произвол судьбы таксист укатил в неизвестном направлении, пуская облака чёрного дыма; а мы – стали неуверенно плестись в сторону каравана.
Там, нам сообщили, что нам – очень повезло. Оказалось, что у них остались как раз нужные именно нам лошади, чтобы добраться до пирамид и что мы должны непременно отправиться туда, если хотим всё успеть. Для нас они сделают исключительно выгодное предложение: по десять зелёных с носа и лошади наши.
– Что вы хотите этим сказать? – переглянулись мы, – мы не умеем ехать верхом – ни разу не пробовали.
– Не бояться; это легко. Мы дать проводника, что привезти вас к самим пирамидам через сфинкса, да, и обратно.
Я уже думал отказаться – идея с лошадью уж больно сильно мне не нравилась. Но раз уж мы потратили столько сил, времени и денег на это – то мы всё же доберёмся к этим проклятым пирамидам – даже если для этого потребуется скакать верхом на лошадях по пустыне.
Впервые оказавшись в седле, мы, разумеется, чувствовали себя неловко; нам казалось, что наши лошади идут как-то не так и, уже чего доброго, только и думают о том, как бы скинуть на землю своих всадников. Проводник наш, который держался в седле лучше, чем на земле – только смеялся над нами и кричал себе в спину, где мы тянулись за ним:
– Быть уверенным, туристы! Кони чувствуют вашу смелость и сила. Нет уверенность – нет всадник. Быстрее ехать, туристы! Хо! Хо! Хо!
Через какое-то время: мы уже ехали прямо и надёжно. Это – действительно оказалось гораздо легче, чем мы думали.
Когда мы оставили город далеко позади и очутились в пустыне (что скажет после этого, что пирамиды так уж и в черте города?!), мы решили сделать небольшую остановку, когда до нашей цели оставалось совсем нечего. И тут, из ниоткуда: нам навстречу выбегает паренёк лет двенадцати, кричащий нам:
– Кока-кола! Кока-кола!
Вокруг не было никого: только мы, наш проводник, пустыня и паренёк, торгующий прохладительными напитками по ценам, в три раза превышавшим магазинную. Нелепость какая-то. Однако, я должен сказать, что этот мальчишка – умел торговать. Он сумел нас удивить; и всё происходящее вокруг показалось нам настолько странным, что мы решили купить у него две бутылочки по ценам, которые мог нам поставить только самый настоящий грабитель. Получив свои деньги, парнишка с довольным видом исчез обратно в никуда так же быстро, как и очутился перед нами. И мы снова отправились в путь.
Пройдя мимо сфинкса и осмотрев внешний вид пирамид, мы поняли, что дольше находиться здесь – больше не имеет никакого смысла. Мы уже увидели всё, что хотели – и даже больше (достаточно вспомнить только паренька, выходящего из пустоты, чтобы торговать кока-колой). Мы поспросили проводника отвести нас обратно. Тот – лишь пожал плечами.
– Как хотеть – ваше право.
И мы втроём развернули своих лошадей, отправившись обратно, оставшись немного разочарованными зрелищем пирамид, которые все так живо восхваляли на протяжении всей нашей долгой жизни, проведённой в тени и невежестве.
Домой нас вёз радушный таксист, который прекрасно владел русским и английским; видимо, мы тоже ему понравились, потому что по дороге он сказал, что мы проезжаем неподалёку от его дома, а потому: он приглашает нас двоих на чашечку чая. А мы – не видели никакого повода отказывать.
Существуют люди, которые истинно богаты – но только потому, что не знают, насколько они бедны. Наш таксист – был родом из этого подвида людей – он не терял духу ни в одной ситуации и всегда оставался счастливым.
Если наш мир, ровно, как и дом нашего таксиста – состоит не из вещей, а из фактов – то вот вам факт: людей более счастливых и живущих в столь нечеловеческих условиях как семья нашего таксиста – я не встречал никогда. Это – был абсолютный антипод Европы. Когда я гостил у своей коллеги в Дрездене: я чувствовал себя на самой вершине этого мира; в доме же этого таксиста: мне казалось, что сижу на самом его дне. А мой родной дом: бултыхается где-то на поверхности.
И, тем не менее: ни одно обстоятельство не могло лишить чай, который заварила для нас улыбчивая и босоногая жена таксиста – звание лучшего чая в Каире, если не во всём Египте.
И в тоже время: образы кухни, в которую можно попасть, только пройдя через двор и тесная спальня, которую можно разглядеть в подробностях с обеденного стола, заставленного ветхой, нередко битой, посудой – ещё долго не могли вылететь у меня из головы.
Поблагодарив жену таксиста, мы вместе с её мужем отправились в наш отель. Стояла тёмная – но мы были дома, если можно так назвать место, на время ставшее нашим убежищем от внешнего мира; хоть и не очень уютным, даже по меркам среднего человека.
На следующий день: нам стало известно, что другие члены нашей группы – уговорили нашего проводника сделать то, о чём все давно уже мечтали; и что вся наша группа – едет к пирамидам. На этот раз: не вдвоём, пробиваясь через каирские джунгли на машинах и лошадях – а вместе со всеми и на автобусе. Мы думали отказаться; но заняться всё равно было нечем и к тому же оказалось, что эта экскурсия – совершенно бесплатна. И мы решили снова отправиться к пирамидам.
Автобус довёз нас до стоянки в нескольких сотнях метров от одних из самых старых сооружений на Земле; но дальше: мы все должны были идти пешком. Мы с моим товарищем шли в самом конце этой колонны; мой спутник – держал в руках фотоаппарат и снимал каждый наш шаг по мере того, как мы приближались к пирамидам.
Особенностью этой экскурсии было то, что она давала нам право попасть вовнутрь этих величественных зданий, стоящих посреди пустыни. Однако оказавшись внутри: мы оказались неприятно удивлены. Там: была только какая-то деревянная лестница, которую построили явно не древние египтяне и какой-то пустой коридор – ничего особенного. Кажется, люди сильно преувеличивают значение этих строений.
Но когда мы вернулись в отель, у моего друга начала раскалываться голова – болеть так сильно, как никогда прежде до этого.
– А-а-а-а-а-а-ах, голова!
– А такое бывало раньше? – спросил я.
– Нет, никогда. Всё эти чёртовы пирамиды – это точно они виноваты. У меня в голове болело ещё когда мы были внутри; а теперь… А-а-а! Сделай что-нибудь!
И я, конечно же, не мог оставить своего друга в беде. Я побежал в ближайшую аптеку и стуча себя кулаком по голове, распинаясь изо всех сил, пытался объясниться с аптекарем, совершенно не понимавшим по-русски:
– Хэдейл! Хэдейл! (Голова болит! Голова болит!)
Он быстро понял, что от него хотят и дал мне пачку таблеток, которая стоила так, что должна была за секунду унять любую боль. Благодаря им – мой друг смог пережить эту ночь; а на следующий день – чувствовал себя намного лучше.
Спустя какое-то время: мы вместе с ним направились на фабрику закупиться дешёвым товаром. Мы узнали её адрес; и оказалось, что она – находится в промышленно-жилой зоне, являвшейся самыми настоящими трущобами. По этим узким, бедным и угрюмым улочкам: мимо нас постоянно проносились какие-то дети, во что-то играя и весело завывая. Наверняка, все эти жизнерадостные создания – вовсе не понимают, где они находятся; и до открытия ужасной правды о своём финансовом положении – им ещё очень далеко. Но глядя на них – сразу становилось ясно, что все эти вопросы – их вовсе не волнуют.
– Дальше – было больше.
Все места рабочих за станками на фабрике, куда мы пришли за оптовым товаром – занимали всё те же дети. Это обстоятельство – их вовсе не смущало; мы – тоже не горели желанием расспрашивать этих «надзирателей» или продавцов (кем бы они ни были), ходивших по всей фабрики кругами, об этом факте подробно.
Странная получилось обстоятельство: покупая у оптовика на фабрике товар – я сознательно поддерживал детский труд; и вместе с тем, своей покупкой я поддерживал и оптовика, и детей, и их семьи, которые они обеспечивали, и всю экономику Египта в целом. Нам оставалось лишь верить, что в будущем у этой страны – всё будет намного лучше, чем сейчас; но только верить. И надеяться, что с нашей молодой нацией, только-только отстоявшей свою нелепую независимость на площадях – не произойдёт ничего подобного.
Над всем этим: действительно можно было задуматься, сидя в кофейне где-нибудь за тысячу километров отсюда; но здесь – на размышления уже не хватало чувств – всё внимания заняли органы зрения, впитывавшие информацию и кричащие о несправедливости где-то далеко внутри.
Товар мы купили и очень выгодно: всякие игрушки, вертушки, безделушки – которые вопреки здравому смыслу летом отрывали с руками на отечественных пляжах за цену, в три раза превышавшую заводскую. Мой товарищ пошел дальше меня: он купил целый мешок женского нижнего белья. В деревнях и сёлах: это добро не просто с руками оторвут – а и торговца с потрохами съедят.
– За одни проданные крестьянским жёнам трусы, – смеялся он, – я куплю здесь своей пять!
Был бы я бедным – самому, наверное, пришлось бы работать на этой фабрике; а стань я богатым – наверняка купил бы её и закрыл, выпустив на волю всех малолетних рабочих, лишая их средства заработка. Но я – никогда не был ни тем, ни другим. И я – пришел в этот мир для того, чтобы что-нибудь менять; наоборот – я всё думаю, как бы мне ничего лишнего не разрушить, не сломать. Я – просто хочу быть и тихо строить свой храм. И ничего больше.
