«Я исповедуюсь» kitabının incelemeleri, sayfa 4

Середина романа — 29 глава — именно с неё стоит начинать, ведь она суть сотворение мира. И я даже подозреваю, что роман задумывался с неё — так ярок этот эпизод, когда главный герой лингвист и философ Адриа Ардевол-и-Боск получает в свое полное владение родительскую квартиру и наконец может распоряжаться и ей, и своей жизнью, как ему вздумается — вот он и создает свою Вселенную: расставляет бесчисленные книги на полках шкафов в разных комнатах.

Философию в прихожую. Вместе с математикой и астрономией. Всю филологию, включая лингвистику, в комнату Лолы Маленькой. Романы — по коридорам, в зависимости от языка.

Да, забыла сказать, Адриа владеет каталанским, французским, испанским, немецким, итальянским, английским, русским, арамейским, латинским, греческим, нидерландским, румынским и ивритом, и точно еще может читать на шести или семи языках. Впечатляет? Готовы справиться с таким главным героем и понять его возвышенную душу?

Читать Жауме Кабре достаточно сложно — роман, написанный Адриа-гением, чей пытливый ум поражен болезнью Альцгеймера, рассыпается на куски: пытаясь поведать свою историю, он перескакивает от одного временного пласта к другому, от местоимения «я» к «он»... Диалоги смешиваются, и в них говорят не два человека, а два по два — представьте, что в вашу с другом беседу вмешивается начальник Освенцима Рудольф Хёсс или Великий инквизитор Николау Эймерик или скрипач и композитор Жан-Мари Леклер или... или-или, и так вы путешествуете по всей жизни Адриа, включающей в себя врезки из Рима 1914-1918 гг., Барселоны 40-50-х, Жироны 14-15 вв., Пардака 16-17 вв., времена нацизма и второй мировой войны... А места, где вам придется побывать — их даже не счесть! Здесь и Африка, и Германия, и Барселона (основное действо романа), и Рим, и... Тексты-тексты-тексты — свидетельства происходящего — исторические свитки, оказавшиеся в руках Адриа благодаря или вопреки его отцу, таинственному Феликсу Ардеволу, который с раннего возраста пичкал сына языками и жаждал, чтобы тот знал десять из них уже в юности! Мать же жаждала, чтобы Адриа стал великим скрипачом, оттого маленький мальчик должен был делать невероятные успехи не только в изучении языков, но еще и в музыке. Непосильная ноша для неокрепшего ума, но Адриа всегда нравилось учиться.

Все, чего ты хочешь, - это провести жизнь за чтением: только ты и твои книги.

История жизни Адриа не простая, она таит в себе отвратительные поступки и катастрофичные решения, предательство друга, смерть возлюбленной, не любящих и не любимых отца и мать, а еще много текста, много старинных свитков, исторических артефактов, стоящих миллионы-миллиарды, но несущих в себе высшую духовную ценность — жизнь.

Собственно, антикварный магазин также стоит в центре повествования (только первую половину текста), а вот старинная знаменитая скрипка Сториони, которую таинственным образом приобрел Феликс Ардевол, проходит через всё повествование текста и ведет героя от одного страшного поступка к другому (ничего не напоминает? Антикварные вещи, знаменитый предмет искусства... «Щегол», да? Но на этом все схожие черты заканчиваются). Так вот скрипка так плотно вплетена в текст — сквозь строчки прослеживается её история, история, мягко скажем, кровавая — драгоценной древесине пришлось в течение веков впитать в себя кровь нескольких людей и послужить причиной смерти многих других. Этот волшебный инструмент, который способен производить божественную музыку, оценивается одними как высший предмет искусства или как вещь, достойная жизни, другими — как денежный эквивалент. И вот другие, как раз, и есть приспешники зла, те, чьи сердца гнилы и не способны вызывать ни капли слез.

Есть еще два предмета, удостаивающиеся внимания в романе — это золотой медальон с девой Марией (из-за него пришлось кому-то погибнуть, кому-то потерять невинность, а в итоге он всё равно оказался в мерзких жадных руках того, кто считает, что может присвоить чужое) и грязная салфетка в бело-голубую клетку. Казалось бы, вот этот простой предмет не хранит в себе никакой ценности: он не сделан руками знаменитого мастера, в его составе нет ни золота, ни драгоценных камней, - однако он ценен. Ценен для того, кто потерял всё и всех, для отца, потерявшего всю свою семью из трех милых дочек, жены и тещи в лагере смерти. А еще эта тряпочка также, как и музыка, способна пробудить душу и стать предвестником возникновения слез. Один врач СС, мучивший детей в Освенциме страшными экспериментами, случайно берет с собой эту тряпицу, которую сжимала в руках 7-летняя девочка перед смертью. И эта тряпочка пробуждает в нем все воспоминания и заставляет всё то зло, которое он совершил, не попытаться искупить, нет — он знает, что искупление невозможно, — а попытаться ответить на это зло добром. И врач идет в монастырь ухаживать за скотом и мыть полы, а после уезжает в маленькую деревушку в далекой Африке — лечить тех, кому нужна помощь.

И Адриа, выискивающий в трудах философов и лингвистов вопросы этики, вопросы добра и зла и то, откуда это зло берется в человеке, в конце концов создает то, что становится камнем преткновения для его друга, талантливого музыканта Берната — он создает роман «Я исповедуюсь». Еще один предмет искусства, которым можно восхищаться, а можно насильно завладеть, подчинившись злу в своем сердце.

Безмерно много хочется еще сказать, ведь я даже не коснулась чудесной Саги-Сары, возлюбленной Адриа. Им было по двадцать лет, но судьба в виде злобных матерей заставила их расстаться на долгие годы. И после, обретя друг друга на короткий промежуток, они вместе творят: он пишет, она рисует, в их барселонской квартире, в этом раю, созданном в главе 29, кроме Адама, появляется Ева. И та трагичная история жизни Сары и трагичное второе расставание и трагичная смерть — обо всём об этом лучше прочитайте. А скрипка, скрипка снова становится предметом раздора — между Адамом и Евой, как то яблоко, протянутое рукой змия. И вот тут и правда задаешься вопросом, как же может искусство повлиять на человека: или вдохновить его на что-то новое, став причиной творческому прорыву, или уничтожить всё человеческое в нем, пробудив в нем жадность, желание обладать, несмотря ни на какие запреты, уничтожая всё на своем пути, даже людей. Наверное, книга об этом. Хотя мне кажется, что книга обо всём — вся история в ней. А главное — это человеческая память, но что есть память, когда она может исчезнуть в один миг, и ты над этим не властен. Вот тут и возникает потребность рассказать историю, потребность последней исповеди. И исповедь есть тоже ценная вещь, за нее могут заплатить, будь она в форме романа или актерской роли. Кража исповеди происходит в романе несколько раз, помню два из них, но их точно больше. Исповедь, как скрипка Сториони, как золотой медальон, она — ценность, и ей можно либо восхититься, либо украсть, все зависит от заложенного в человеке зла, от его эгоизма и честности.

«Трудно высказать мысль, когда мысль – это жизнь». Паскаль Киньяр Покаяние, как основной мотив исповеди, побуждает человека взглянуть на свое существование немного со стороны. Мысленный переход от «я» к «он» освобождает от ослепления собственной индивидуальностью и позволяет увидеть себя «чужими глазами». Чего и добивается Адриа, рассказывая о своей жизни, потому что «подлинное человеческое существование невозможно без переживания собственного бытия».

Адриа Ардевол родился в Барселоне в 1946 году, но «всё началось, по сути, больше пятисот лет назад». Такова особенность мировосприятия героя - рассмотрение «мира и идей в исторической перспективе», что роднит Адриа с героем Пруста, для которого церковь в Комбре (начало «Du côté de chez Swann») - «здание, которое занимало пространство, имевшее, если можно так выразиться, четыре измерения, - четвертым было Время, - и двигало сквозь века свой корабль, который, устремляясь от пролета к пролету, от придела к приделу, казалось, побеждал и преодолевал не просто столько-то метров, но эпоху за эпохой». «Историческое восприятие» вещей проявляется у Адриа, например, когда он прикасается к корпусу скрипки, и переносится «в те времена, когда эта древесина была деревом и росла, даже не подозревая, что однажды примет форму скрипки». Или рассматривает картину с изображением монастыря Санта-Мария де Жерри и видит, как брат-привратник отпирает монастырские ворота. Поэтому в автобиографию Адриа постоянно «врывается» прошлое: фра Жулиа де Сау, монах-бенедиктинец, Иаким Муреда, знаток древесины из Пардака, Николау Эймерик, великий инквизитор, Конрад Будден, врач Освенцима…

Лабиринт сюжетных линий, внезапные «перемещения во времени» и переходы от одного персонажа к другому на первый взгляд кажутся авторским произволом, а на второй - следствием нейродегенеративного заболевания рассказчика. Но в действительности форма исповеди Адриа строго регламентирована и продуманна, в ней нет случайностей или проявлений расстройства памяти. «Я исповедуюсь» - удивительно рациональный роман, в котором всё взаимосвязано и всё символично, даже такие незначительные детали, как шифр сейфа или номер больничной палаты, или болезнь Альцгеймера у Адриа (утрата мышления по сути).

«Опыт мира», осознаваемый героем как часть его собственного жизненного опыта, огромен, но автору по понятным причинам пришлось ограничить его тремя предметами: медальоном с Пресвятой Девой Марией Пардакской, пейзажем Уржеля с изображением монастыря Санта-Мария де Жерри и скрипкой Сториони 1764 года. (Получилась, и полагаю неслучайно, физическая задача трех тел, и Адриа Ардевол как точка тройного соударения). Какое-то время Адриа обладает всеми тремя предметами, и с каждым из них в какой-то момент расстается. Через судьбы медальона, картины и скрипки (и их владельцев) в романе раскрывается идея подлинного и ложного отношения к искусству. Для Адриа искусство – это познание. Его рефлективному, «правильному», отношению к искусству противостоит в романе «фетишистское представление» некоторых герое о предметах искусства как об «имуществе» или «капитале», которым можно обладать и который можно выгодно реализовать (Тито Карбонель, сеньор Беренгер).

Однако переживанием истории содержание романа не исчерпывается. Большую часть книги занимают размышления героя о том, что есть истина и красота, почему существует зло в мире, имеет ли жизнь смысл? На такие вопросы нельзя ответить. Но о них можно думать. Что и делает Адриа в присущей ему манере исторического мышления, среди прочего пытаясь понять, почему, «стоит прикоснуться к красоте искусства – жизнь меняется».

Или почему «выходишь из музея уже не с тем ощущением жизни, с каким входил», как писал Гадамер. Исповедь Адриа доказывает, что «опыт искусства» проясняет и расширяет бытие человека, и если действительно удается приобщиться к искусству, «мир становится светлее и жить в нем легче». Именно поэтому «поэзия после Освенцима необходимее, чем когда-либо». И именно поэтому способность к эстетическому переживанию для человека, возможно, важнее мышления.

Я всегда испытывала большую белую зависть к одарённым людям, особенно к полиглотам и музыкантам с абсолютным слухом. В детстве моя мама тоже мучилась со мной и водила на занятия по скрипке, но из меня не вышло великой и даже посредственной скрипачки: сейчас я даже гаммы не сыграю, а дисциплина сольфеджио была тёмным лесом для меня, как бы я не старалась. Вспоминаю с ужасом уроки в музыкальной школе. Поэтому Адриа сразу стал для меня объектом для зависти. Ему легко удаётся всё, что мне не далось даже огромным трудом. Мне очень понравился милый мальчик со странными родителями, которые воспитывали вундеркинда, а не ребёнка. Думаю, эта нелюбовь сказалась на психике Адриа. Отец мальчика был очень строг с сыном. Он требовал, чтобы Адриа с ранних лет учил языки. Мать старалась не вмешиваться и держалась особняком. В доме был строгий порядок. Ребёнка не баловали, заставляли только учиться, никогда не хвалили. Старший Ардевол владел антикварным магазином. Самым дорогим предметом в его коллекции была скрипка Сториони – необычный музыкальный инструмент с магическими свойствами. Повествование ведётся обрывисто и подробно, поэтому читать нужно как можно более внимательно, чтобы понять всю соль сюжета, насладиться закрученной историей и получить настоящее читательское удовольствие. Книга подойдёт тем, кто любит размеренное, неторопливое чтение.

Самое главное, что предстоит совершить читателю этого романа — по отдельным хаотично разбрасываемым автором кусочкам событийно-смысловой мозаики отгадать всю картину книги. И в самом деле, роман построен очень сложно по форме. Буквально каждый следующий абзац без всякого объяснения вдруг начинает повествовать о каких-то других событиях, других героях и даже других временах. И спервоначалу просто ничего не понимаешь от слова "вообще". И лишь потом постепенно начинаешь догадываться, что это вовсе не брак издания, а таков творческий план автора (с Альцгеймером не поспоришь).

Вот представьте себе большущую картину, разрезанную на сотни маленьких кусочков, которые затем перемешали и просто взяли и высыпали на стол. И ты просто берёшь следующий очередной фрагмент этого неизвестного тебе полотна и пытаешься его как-то распознать, с тем, чтобы затем приспособить на отведённое ему место. Не то коллаж, не то лоскутная техника, танграм, а может быть аппликация, но скорее всего пазлы, вот что такое этот роман. И от читателя требуется не только терпеливо держать в голове все эти кусочки событий, имён и мест, но и каждый раз приращивать к запомненному новые фрагменты, с тем, чтобы в конечном итоге всё-таки получилась цельная и стройная картина романа.

Если говорить о главных смыслах, то конечно это роман о Любви. О любви главного героя Адриа к своей избраннице Саре. О любви его друга к своей спутнице жизни. О любви многих других персонажей друг к другу. О любви к музыке. О любви к славе и деньгам. О любви к власти и насилию. О любви к обладанию. О любви...

А все остальные смысловые темы и слои просто являются производными из основного смысла книги. Даже столь сильно и жутко выписанная антивоенная и антифашистская линия. И изящно соединённая в одно целое религиозная и одновременно антиклерикальная тема. И семейные тайны. И монастырские секреты...

Если вы начали читать эту книгу и вам кажется, что она "не пошла", то попробуйте просто потерпеть и продолжить чтение. Вдруг с вами произойдёт то же самое, что случилось и со мной — из раздражения и фыркания вдруг прорезались другие оттенки отношения, другие эмоции и чувства...

Адриа Ардевол, человек с несчастной судьбой и огромным багажом знаний и жизненного опыта за спиной, пишет исповедь, обращаясь к женщине по имени Сара. Она – его первая и единственная любовь на всю жизнь. Еще в молодости несколько случайных встреч переросли в привязанность, а затем и в любовь, но их счастье было разрушено внезапным побегом Сары без объяснения причины. И наконец эта загадочная женщина уже в зрелом возрасте появляется на пороге квартиры Адриа, и они вновь обретают друг друга, но, к несчастью, им не суждено быть вместе долгие годы. Адриа страдает и проносит свою боль и неугасающую любовь через всю жизнь, вплоть до распада личности и полного забвения. Вся история данной книги вращается вокруг уничтожения евреев во времена Второй мировой войны, и Сара – потомок этой нации, людей, выбравшихся из концлагерей и тех, кто так и не пережил ужасы Холокоста.

Несмотря на все знания, что закладывал в Адриа отец с раннего возраста (у мальчика не было нормального детства, он дни на пролет проводил с учителями, обучаясь искусству игры на скрипке, познавая историю, философию, изучая языки) он так и не научился жить, не сумел стать счастливым. Будучи маленьким мальчиком, он лишь хотел услышать похвалу от отца, чтобы тот им гордился, но Феликса Ардевола никогда не интересовали желания сына, он был одержим идеей вырастить эрудита, при этом всегда был недоволен успехами сына и требовал большего. Становится понятно, что для Феликса вещи практически всегда были важнее людей. Возможно, он не любил сына по-настоящему и рассматривал его как еще один сувенир в своей коллекции. И эта детская травма Адриа перерастает в одержимость учебой уже в сознательном возрасте, в постоянную погоню за знаниями.

Читая книгу, мы понимаем, что Адриа уже старик, который находится на грани смерти и вспоминает прожитую жизнь. Особый интерес вызывает то, что он пишет то от первого лица, то от третьего. Читатель понимает, что разум героя затуманен болезнью, его мысли путаются, но он будет писать до тех пор, пока деменция не одержит верх.

Стиль автора довольно интересен и тем, что повествование ведется от огромного числа людей, которые так быстро сменяют друг друга, что не успеваешь иной раз заметить эту перемену. Но, как мне кажется, всю эту историю рассказывал нам один персонаж – Адриа Ардевол, а остальные появляются лишь как герои манускриптов и старинных книг, которые изучает Адриа, они говорят его устами. Также стоит отметить, что плавное повествование, наполненное атмосферой музыки, живописи, филологии и философии, сменяется резкой динамикой и неожиданными сюжетными поворотами, что в конечном итоге создает гармоничный текст, такой, каким он должен быть.

Если говорить о людях, чьи жизни предстают перед нами на страницах романа, то с каждой новой главой становится понятна та самая тонкая линия, соединяющая их судьбы в единый, непрерывный жизненный поток. Это связь удивительная, вневременная, будто жизнь одного персонажа перетекает в судьбу другого.

Ж. Кабре мастерски соединил линии всех временных отрезков, представленных в романе: это и аббатство Санта-Мария де Жерри и церковь Сан-Пере дел Бургал в Жироне XIV – XV вв.; Пардак, Кремона и Париж XVII – XVIII вв.; Аль-Хисва; Вик и Рим в период 1914 – 1918 гг., во времена молодости Феликса Адревола, отца главного героя; это и Барселона в период 1940-1950 гг.; и времена нацизма и Второй мировой войны; и наконец современная Испания, в которой последние месяцы жизни Адриа проводит за написанием длинного письма, превратившегося в целый роман.

Особое место в романе занимает коллекционный магазин Феликса Ардевола, который словно персонаж рассказывает нам истории удивительных антикварных вещей, собранных под одной крышей: это и музыкальные инструменты, и различные манускрипты, старинные книги, и другие ценности. Феликс еще в молодости, после ухода из Папского Григорианского Университета, стал одержим коллекционированием, а Вторая мировая война лишь подогрела интерес к поиску антиквариата. Из текста мы узнаем о его характере и о том, что этот ценитель искусства готов на все ради очередного экспоната.

Роман состоит из семи больших частей, которые разбиты на главы. Для меня самой эмоционально напряженной и трудной для прочтения была 4 часть под названием Palimpsestus ( в древности так называлась рукопись, написанная на пергаменте уже бывшим в употреблении; также это были наскальные росписи первобытного искусства, когда на стенах с полустершимися от времени росписями наносили новые изображения, этот принцип позже использовали средневековые мастера, когда по старым росписям в храмах писали новые). Эта часть носит символическое название из-за событий, описанных в ней. Ж. Кабре показывает, что история циклична, и он проводит параллель между инквизиторами XIV-XV вв., сжигающими еретиков на кострах и нацистами времен Второй мировой войны, которые сжигали еврейский народ в концлагерях.

Давным-давно, когда Земля была плоской и безрассудные путники, доходя до ее края, наталкивались на холодный туман или срывались с темной кручи, жил-был святой человек, который решил посвятить свою жизнь Господу нашему Богу. Звали его Николау Эймерик, был он каталонцем, принадлежал к ордену братьев-проповедников, жил в монастыре в Жироне и слыл знатоком богословия. Исполненный религиозного рвения, он сумел возглавить инквизицию и твердой рукой искоренял зловредные ереси в каталонских землях и в Валенсийском королевстве. Николау Эймерик родился 25 ноября 1900 года в Баден-Бадене, довольно быстро получил звание оберштурмбаннфюрера Освенцима, в 1944 году принял участие в решении венгерской проблемы.

Роман «Я исповедуюсь» - не просто рассказ одного человека, это целый калейдоскоп историй людей, связанных невидимыми нитями судьбы. Их жизни соприкасаются и переплетаются сквозь время и пространство.

Моя оценка 10/10

Первое впечатление от работы Кабрэ было замечательным. Богатый слог, плотный текст, интересный многоярусный нелинейный сюжет. Ещё и издание книги очень качественное. Но счастье мое длилось недолго. По сути у этой книги есть только один недостаток - объем. По моему скромному мнению он необоснован. Автор не искал лёгкого пути себе и читателю. "Я исповедуюсь" это история людей и история скрипки. Одно вплетено в другое, через одну трагедию прорывается другая. В одном обзаце можно встретить мысли/диалоги/событий из разных лет, а то и веков. Читать сложно, но интересно. Это первые страниц 200. Приемы повторяются. Повторяется сюжет, чтобы вы могли лучше прочувствовать его цикличность и драматизм. И вторые страниц 200 это уже не сложно, ещё интересно, но немного утомительно. Если бы, мы были в кинотеатре, то это момент, когда зритель начинает поглядывать на часы. Следующие 200 страниц происходит то, что происходило раньше. И ничего нового. А нет, новое есть. Автор добавляет персонажей. Нарезка драматических событий становится ещё более мелкой. Мозаика, распадается на более мелкие частицы. Здесь я перестала пытаться соединить их между собой. Да это и невозможно. О некоторых моментах мы, конечно, не узнаем до самого конца. Пожалуй, те страницы были самыми сложными. История перестала меня "держать". Как многократно повторная шутка не является смешной. Так и бесконечные прыжки автора в прошлое и обратно, перестали быть занимательными. Книга превратилась в навязчивый калейдоскоп. Последние страницы, а всего их 736, были особенно мучительными. Нет, меня всё ещё интересовало происходящее. Но, я едва передвигала ноги по страницам, если так можно выразиться. Эта книга меня вымотала. И я убеждена, что страниц 200 можно аккуратно убрать из этого произведения, и оно станет только лучше. Там есть что убирать. Главный герой очень любит анализировать, возвращаться мысленно к одним и тем же событиям, рефлексировать. Это сильно не напрягает, но на объеме сказывается отрицательно. В целом, это чтиво как тяжёлый вес для атлета. Покориться не каждому. И какое-то тяжёлое послевкусие у этой книги. Надо бы попробовать ещё что-то у Кабре, но не в ближайшем будущем. Всем добра

Впервые я не знаю как писать о книге, которую прочитал и которая для меня стала самой главной книгой этого года. Слишком много мыслей и чувств вызвал этот текст, слишком много исторических и культурных пластов переплетаются в романе. Жауме Кабре каталонский писатель, филолог, историк литературы. На родине он не только знаменит, но и отмечен рядом профессиональных премий и является членом Академии каталонского языка, на котором создает произведения. Роман "Я исповедуюсь" действительно для меня стал очень личным текстом и важным. «… Все на свете имеет ко мне отношение». Это зявление главного героя Адриа Ардевола по сути и является квинтэссенцией романа. Это роман о человеке и Времени, о любви и ненависти, о добре и зле. Перчисления эти были бы банальны, если бы они не прорастали из самого текста, обретая в нем плоть и кровь. Адриа Ардевол в 60 лет узнает, что страдает болезнью Альцгеймера. Прежде чем мужчина окончательно утратит память, он стремится поделиться своими воспоминаниями, записывая автобиографию в виде прощального письма, адресованного единственной возлюбленной. Адриа вырос в семье, где душевной близости не было места. Отец Ардевола был одержим страстью к старинным вещам и любил их больше, чем родного сына. С годами Адриа обнаружил, что так же, как и отец, одержим страстью обладания предметами с историей. Самым ценным экспонатом семейной коллекции была скрипка Сториони XVIII века, и ее провенанс полон ужасающих тайн. Герой романа был убежден, что именно нарушение запрета прикасаться к старинному инструменту стало причиной внезапной смерти его отца. Первое, что я хотел бы отметить - это то, что текст выстроен по принципу и логике католической литургии. Каждая часть соответствует литургическому отрывку, который, в свою очередь, символизирует жизненный этап главного героя. По всему тексту мне мерещился вопрос: как? Как из юноши (отца главного героя), который увлеченно штурмует теологические твердыни, получается подонок и циник, идущий по трупам ради своей страсти к вещам. При этом вещи для него сами по себе становятся ценностями, кумирами, и они же приводят его к гибели. Как юная девушка, страстно желающая любви и счастья, становится женщиной, неспособной отдать эту любовь своему сыну? Там много как и почему... Кабре очень филигранно работает с текстом. Болезнь Адриа помогает автору применять метод эмоциаонального отстранения от главного героя. Через его жизнь действительно проходят пространства времени и человеческих судеб. Он пропускает через себя боль и страсти человеческие, полностью себя с ними ассоциируя. Роман содержит пугающе длинный список действующих лиц, более 400 сносок и немалое число неаннотированных аллюзий и парафраз, в основном из Пятикнижия и Евангелия. Изучение языков, музыка и философия, культера - это способ сбежать от серой реальности, но и в то же время способ ее познавать. Антикварная лавка отца в Барселоне – настоящая сокровищница, но лишь ценнейшая, волшебно звучащая скрипка VIII века, созданная руками известного мастера Лоренцо Сториони из Кремоны, притягивает внимание юного Адриа. Втайне от отца он подменяет это сокровище своей собственной скрипкой, чтобы показать старинный инструмент другу. Стоило юноше взять в руки запретную скрипку, как в его семье произошло страшное несчастье: убили отца. Адриа чувствует, что он сам виноват в смерти родного человека. Много лет спустя Адриа станет ученым и коллекционером, но загадка происхождения скрипки и тайна убийства будут мучить его с прежней силой. Он и не догадывается, что прошлое музыкального инструмента может раскрыть все секреты семьи: обстоятельства убийства, ненависть и ингриги, любовь и предательство. В романе история и время переплетаются в человеских судьбах. Кабре утверждает, что закончил роман в день памяти жертв Освенцима. В романе это проходит красной нитью. Вопросами веры и существования зла пронизан весь текст романа. Сам текст не дает никаких ответов, предоставляя читателю самому разобраться во всех этих глубинных вопросах. Именно скрипка и связанный с нею золотой образок Богоматери ─ главные герои истории. Обладающая чарующим тембром, но впитавшая чужие грехи, отречение и кровь, скрипка является предметным воплощением всех этих вопросов. Но на самом деле самая важная тема романа - это тема вины и искупления, в этом и проявляется та самая теодицея, о которой столько много раз говорится в тексте. Грехи и воздаяние переплетаются в человеческих судьбах. В романе почти нет однозначных персонажей, они многомерны и очень реалистичны, в них переплетаются добро и зло, любовь и ненависть. Даже энтузиасты-нацисты, за рюмкой переживающие, что давно не брали в руки ноты, и что Гиммлер едет с ревизией, а печи Освенцима плохо топят. Замученные до смерти медицинскими экспериментами дети Европы. Спасенные чудо-доктором дети Африки. Все они соединены друг с другом. И эти соединения поражают. При всем обилии персонажей - там нет ни одного лишнего или ненужного. Все линии сходятся вместе и образуют единое полотно. И для того, чтобы понять роман - нужно неоднократно вернуться к нему. А еще это очень музыкальный текст. Отрывок о концерте великого скрипача Яши Хейфеца я перечитывал уже много раз, всякий раз поражаясь как можно через слова передать музыку. А еще мне кажется, что в этом пространном тексте о романе я ни на йоту не приблизился к сути романа, его значении и уникальном многомерном его пространстве. Возможно ли это? Я даже не знаю.

она прекрасна, глубока..даже очень. очень подходит для чтения и осмысления именно сейчас, именно в нашей стране и в этом году.

Наконец-то! Тот самый случай, когда находишь жемчуг в куче мусора! Я получаю огромное удовольствие! Это уровень Маркеса и Салмана Рушди!

Это – исповедь гения. Буквально. Невозможно пересказать о чём эта книга, потому что в ней столько всего! Это не один сюжет, это целый калейдоскоп историй и пять страниц списка персонажей. Это идеальный роман: здесь есть немного философских мыслей, немного интеллектуальности, есть любовная линия, чуть-чуть по-настоящему хорошего юмора, есть мощный исторический фон. Сам по себе этот роман написан тоже странно: с одной стороны он немного старомодный, классический, а с другой – настоящий постмодернизм, с сумасшедшим «танцующим» текстом и сменой повествования с первого лица на третье.

На обратной стороне обложки некая Карин Папийо написала, что «это роман-монстр» и я с ней полностью согласна. Это самое лучшее описание.

Книги такого уровня появляются крайне редко. Шедевр? Да. Могу ли я порекомендовать её? Наверное, но не всем. Это неспешное и вдумчивое чтение.

Надеюсь, что когда-нибудь такая литература из «современной классики» станет настоящей классикой.