«Леопард» kitabından alıntılar, sayfa 16
– Невозможно просто взять и отбросить собственные чувства, Харри. Не пытайтесь обойти тот факт, что вами, как и всеми остальными, управляют представления о добре и зле. С точки зрения логики, возможно, этим представлениям не хватает доказательной базы, но все равно они глубоко-глубоко закрепились в нас, точно якорь на дне. Добро и зло. Возможно, вам что-то такое сказали в детстве родители, или бабушка прочитала сказку с моралью, или в школе произошла какая-то несправедливость и заставила вас основательно задуматься. Или все эти полузабытые вещи, вместе взятые. – Олтман наклонился вперед. – Якорь – на самом деле довольно удачный образ. Вы, возможно, не видите его в глубине, но все равно не можете сдвинуться с места, только ходите по кругу, ведь он – это вы сами. Попытайтесь это принять, Харри.
Он увидел, как ее глаза вновь наполнились слезами. Потом она сделала шаг в сторону, а он прошел пошатываясь в дом и закрылся изнутри. И стоял в коридоре, в беззвучном вакууме, после того как захлопнулась дверь, в резкой тишине, пустоте, посреди великолепного ничто.
И всё то, что она считала чистым и правильным, вдруг предстало в подлинном свете. И ведь оно таким и было с самого начала, просто она сама не хотела этого видеть.
– Я знаю! – с жаром откликнулась Кайя. – Ты не хочешь оставлять улик. Следов. Неопровержимых доказательств того, кем ты был. Ты хочешь знать, что исчезнешь целиком и полностью.
– Любовь – это машина для убийств, – пробормотал Харри.
– Нет, любовь. Это то же самое чувство. Все начинается с любви. А ненависть – просто ее обратная сторона.
– Спасти от чего?
– От того, от чего не сумели, – сказал Харри.
Считается, что сыновья – в большей или меньшей степени переодетые варианты своих отцов, что ощущение того, что ты вырвался из этой цепочки, – не больше чем иллюзия, что ты все равно возвращаешься, что притяжение крови не просто сильнее, чем воля; оно и есть воля.
Что жизнь – это, собственно, и есть процесс распада, разрушение того, что изначально являлось совершенством.
— Я собирался в Манилу. В Гонконге была просто промежуточная посадка.
— Филиппины. А туда зачем?
— Броситься в вулкан.
— Который из них?
...
— ... Я собирался на Маунт-Майон. Две с половиной тысячи метров. Стратовулкан.
— Вулкан с отвесными склонами, образованными слоями лавы после извержений.
...
— Говорят, что после тысяча шестьсот шестнадцатого года было сорок семь. Последнее в две тысячи втором. Его можно привлечь как минимум за три тысячи убийств.
— Что произошло?
— Нарастание внутреннего давления.
— Я имею в виду — с вами?
— Я про себя и говорю.
