«Немезида» kitabından alıntılar, sayfa 2
Губы его расплылись в еще более теплой, чем прежде, улыбке, настоящей улыбке Дэвида Хасселхофа, и он подумал, какой хаос наступил бы в мире, если бы люди могли читать мысли друг друга.
По закону подлости телефоны всегда начинают звонить, когда ты их слышишь, но подойти не можешь.
- Нравственный человек - тот, кто поступает согласно своим нравственным установкам, - тихо произнес он. - А не чужим.
— Лишить человека жизни — это не самое страшное, что можно сделать с ним. Самое страшное — лишить человека самого дорогого, ради чего он, собственно, живет.
Харри глубоко затянулся и принялся изучать подборку печатной продукции, выставленной в заведении Элмера. Внезапно он подумал, как мало у него общих интересов с обычным рядовым норвежцем. Может, из-за того, что и интересов-то, в сущности, практически не осталось? Ну да, музыка, но за последние десять лет никто не написал хоть что-нибудь стоящее, даже прежние кумиры. Фильмы? Но теперь, если он, выходя из кинотеатра, не чувствовал себя как после лоботомии, это можно было считать удачей. Все остальное - в том же роде. Иными словами, единственное, что его все так же захватывало, - это разыскивать людей и сажать их в тюрьму. Однако теперь и любимое дело не заставляло его сердце биться чаще, как бывало раньше. Самое страшное, думал Харри, кладя руку на гладкий, прохладный прилавок Элмера, что такое положение вещей уже нискольно его не тревожит. А ведь по сути это была капитуляция. Как все же упрощается жизнь, если чувствуешь себя стариком.
- Но самоубийство зачастую само по себе есть месть. С целью вызвать у тех, кто тебя предал, чувство вины.
Авторитет руководителя — это не вопрос личного престижа, а забота всего личного состава.
Хуже неудовлетворенного желания в жизни есть только одно - отсутствие всяких желаний вообще.
Если кого-то сильно любишь, кажется невозможным, чтобы так же сильно любили и тебя. Ведь должно быть наоборот, верно?
...христианскую этику, а она запрещает мстить. Парадокс, разумеется, состоит в том, что христиане верят в бога, который сам по себе — грозный мститель. Если ты что-то делаешь наперекор ему, значит, гореть тебе вечно в аду, а такое возмездие несоизмеримо с величиной греха, скорее это дело Международной амнистии.
