Kitabı oku: «Пантеон реплик. Реквием по человечности», sayfa 3
– А, прошу прощения, не знал о таком.
– Не вини себя, это у нас… эх, давай перекусим, устрою себе заслуженный перерыв.
– С радостью бы, но в карманах пусто.
– Пустяки, мы заглянем в ресторанчик друга, всё за его счёт. Кстати, упомянутый тобою «образ» – моя спутница сердца Артемида. Если ты взаправду почувствовал её возле меня – все старания не были пустышкой. Я… я две недели заставлял окружающих поверить в её существование, пытался активировать меморис и прочие филиалы по типу логоса и сабеизма, только вот высшие силы срать хотели на всё, включая свою сестру, наставницу, защитницу! Но один, один жалкий человечишка, которому приписывают сожжение её храма, смог нарушить законы мироздания!
– Извините, не до конца понимаю, вы пытаетесь добиться пробуждения богини?
– Ой, тебе же неизвестны эти события… Стой, а ты прошёл «девятилетку» Дроздов?
– Как бы нет, но всеобщую историю и язык знаю.
– Странно, но не будем заострять на этом внимание. Если кратко, – указал рукой направление и пошёл Герострат, – то Артемида пробудилась одной из первых и встала на защиту граждан этого полиса, однако ей не повезло узнать о преступлениях бога из их общего древнегреческого пантеона. После тайного оглашения всего ужаса беззакония вышестоящим лицам она направилась на ритуальную охоту, где и погибла. Как и кем убита – неизвестно, Зевс заявил о резкой утрате божественно-родственной связи между ними и обвинил подозреваемых в посягательстве на жизнь покровительницы горожан, только его словам мало кто ныне верит, поэтому народный гнев выплеснулся на всех, кто когда-либо причинял ей вред, а как ты уже понял – Геростратом меня зовут заслуженно. Я являюсь той фигурой, совершившей безумный поступок несколько сотен лет назад, но подробности поведаю в более спокойной месте, к нам стягиваются патрули.
Упомянутый ресторан базировался в большом здании, некогда принадлежавшей филиалу корпорации, но события начала двадцатых годов подсказали уступить помещение новым, перспективным предпринимателям. Один из таких обожал концепцию «хамских забегаловок» – место, где персонал грубит посетителям, а те со спокойной душой могут «выпустить пар» словесно или разрушая интерьер. После воплощения идеи в жизнь ресторан сразу же стал звездой города, но пробуждение Эдсела Фунга привнесло новые краски, сделав это кафе чуть ли не градообразующим предприятием.
Эдсел Форд Фунг работал официантом ресторана «Sam Wo», самого известного китайского ресторана Сан-Франциско. Популярность ресторан получил именно благодаря Эдселу, который заслуженно вошел в историю как самый грубый, наглый и забывчивый официант в мире. Всем гостям он отводил небольшое время, после которого провожал фразой: «Сдачу я оставлю себе». Только персональный разносчик порнографии ощущал привилегии в виде фирменного чая и безлимитного отдыха. После пробуждения близким по духу стал «амбассадор мата» – Ъй, воспринимающий любое изречение как китайскую мудрость и за каждый уделённый «репетиторский час» по нецензурной лексике знакомил с девушками, которые и сами были не против компании городской легенды.
Так как ресторан стал притяжением предпочитающих неформальную обстановку стандартным культурным заведениям, то и нормы поведения выходили привычные рамки: гости располагались где и как хотели, на каждом квадратном метре происходила активность, вовлекающая каждого зеваку, убранство не следовало санитарным требованиям, да и вообще еда расценивалась как второстепенный элемент, служащий платным пропуском в ненормальную обитель. Мероприятия поражали креативностью и посылом, к примеру, чемпионат по пощёчинам, где желающие могут проверить свою силу или стойкость, а рыцари и джентльмены решали так свои дуэли вместо кровопролитий.
У единственного зеркала в заведении сидел подросток, пытающийся победить своё отражение в «Камень-Ножницы-Бумага», но постоянно проигрывает. За порцию бизнес-ланча его можно уговорить сыграть, однако победить невозможно. Еще он продает собственные мемы, нарисованные от руки, а так же сувениры с символикой забегаловки.
В фойе стоял Мирин Дажо, предлагающий проткнуть себя любым чистым острым предметом за большую плату. Даже до пробуждения голландский художник демонстрировал невероятные таланты своего неуязвимого тела путём пронзания внутренних органов шпагой и дальнейшего отсутствия крови с иными проблемами. Жителям полиса поначалу было интересно с позволения чудотворца наносить ему смертельные раны, но слухи о приобретенным после пробуждения даре бессмертия и добрый нрав гасили запал.
Форма организации самообслуживания в ресторане отсутствовала, но постояльцы заботливо относили всю посуду в дальний угол зала, где тучный мужчина пожирал горы объедков – это был Таррар и все верили в то, что он способен пожирать чудищ заживо, а в голодные времена даже людей, поэтому никто не хотел видеть его без еды.
На центральном входе сидела на корточках парочка, раскуривающая одну сигарету на двоих. Дантей постарался быстро проскользнуть мимо них, он не любитель табачного дыма и любых гопникоподобных персон, но девушка схватилась за край халата и сквозь зубы поздоровалась:
– Бонжур, новое личико, правила поведения не знаем, да? Поприветствуй уважительно персонал, сдай оружие и шагай дальше.
– Ой, простите, первый раз здесь, здравствуйте, а оружие… так это просто палка.
– Давай без этого, повидала на посту сотни таких как ты, забуянишь уже через час, а калечить такого молодого несмышленыша чёт не хочется. Сам то уже этой деревяшкой несколько жизней сломал, чувствую по энергетике. Быстрее, меч на пол и за стол.
– Хорошо, хорошо. Позвольте только один вопрос: по какой такой энергетике вы чувствуете якобы мои убийства?
– Арг-х, пацан, на рукояти высечена буква имени первой жертвы, вы, безумцы, любите такое делать. Но мне по барабану если отстанешь и будешь вести себя спокойно.
Дантей впал в ступор, пытаясь осмыслить услышанное, вспомнить имена с буквы «А», мелькающие в окружении незадолго до пробуждения, но тщетно. Потирая пальцем вырез ощущался зуд по всему телу и боль под ногтями. Герострат положил руки не плечи компаньону и силой затолкал в фойе, попутно передав выпавший из рук боккэн девушке.
– Понял, ты из тех страдальцев, у кого похитили память. Возможно, это даже к лучшему, если дежурная права про кровавое прошлое.
– А вы знаете, как вернуть похищенное?
– К сожалению, это не ко мне. Наслышан только о группе, работающих на Йормунганд. Там то дела глобальные переплетаются, вряд ли ради одного тебя их вовлекали. Другие же, переждав день-два, выходят на связь с пострадавшим, обещая вернуть воспоминания за денежное вознаграждение.
– А доктора, гипнотерапевты например, могут с этим помочь?
– Могут слепить воедино осколки, оставленные мародёрами, но не полностью восстановить. Ладно, оставь мысли за порогом и расслабься за трапезой.
Антураж заведения у неподготовленного человека может лишь вызвать желание немедленного отступления. Даже запах напоминал биотуалеты или же подпольные тренажёрные залы, пропитанные потом, кровью и мочой. Возможно, это лучшие условия, на которые можно рассчитывать в условиях изоляции. Диваны и стулья протёрты до дыр, которые пытаются замаскировать многочисленные автографы посетителей на заплатках. Столы липкие, под прозрачной пленкой красуются фото спонсоров, выкупившие сантиметры для рекламы своей персоны. Неприятно есть под взор лживых лиц, но ассортимент, указанный в потрёпанном меню, отвлекает и переносит взор в мир абсурда: вскрытые консервы, подаваемые с домашней зеленью, холодные полуфабрикаты, лапша быстрого приготовления в сухом виде, где приправа и вода за дополнительную плату, кофе в пакетиках «3 в 1», бизнес ланч с окрошкой на пиве и прочее. Эта кулинария не удивит подростков и студентов, но гостям заведения явно за тридцать.
– Это, блять, что? Библиотека? – прокричал с акцентом незаметно подобравшийся официант.
– Простите мистер Фунг, он новенький. Нам две кильки в томатном соусе, черный чай и корзинку с хлебом.
– И всё? Мрак. Кстати, Ге, с друзьями делиться надо.
– О чём вы?
– Не разбираюсь в наркотиках. Пляшешь ты много и резво один, весело выглядит. Хочу так же, тем более у меня подружка появилась, – с довольным видом китаец указал на стену, где красовались десятки фотографий женщин, его бывших и нынешних, – в клуб на днях хочет.
– Хах, нет, на трезвую голову всё делаю, ради жёнушки, Артемиды, вы виделись с ней.
– Блядская скряга, окей, больше комплимента от шефа не дождешься и сдачу оставлю себе, только попробуй под расчёт заплатить.
– Да, да, да, давайте, сбегайте в туалет, выпустите пар, помойте ручки и принесите уже наш чёртов заказ!
Дантей пытался абстрагироваться путём выискивания знакомых лиц среди посетителей. Через минуту заказ принесла девушка со входа вместе с завернутым в ткань боккеном Дантея:
– Приятного вам пира с изжогой, господа, а свою палочку впредь незнакомым людям не давай, – отринув хамоватый тон сказала дежурная, на её мускулистых руках виднелись шрамы, – брыкается, чуть меня не поцарапала.
– Спасибо, Курета, не хочешь отобедать с нами? Расскажешь этому бедняге про божественные размолвки, может приглянется, завербуете в свои ряды.
– Не, Гер, времени нет на обучение тех, кто своё оружие не познал, ещё и у Зевса очередные проблемы… От мальца ощущается его кровь, себе дороже связываться. Пусть в рейд сходит, выживет – посмотрим.
– Жаль, его уже какая-то графиня к себе забрать хочет…
– Батори? Брискорн? Лалори? Салтыкова? – сказала Курета, выпучив глаза от удивления.
– Мне не удалось узнать её фамилию и имя, – напряжённо ответил Дантей, – но у неё есть карета и моя ровесница-навигатор.
– Круг догадок особо не сузил, богатеи могут позволить и не такое. Тебе так необходимы деньги, что рискуешь подработками у настораживающих персон?
– Мне всего то на дня два предложили с проживанием, а будучи с пустыми карманами – это заманчивое предложение.
– Курета, мальчик многого не знает, недавно пробудился и уже чуть ли не наткнулся на погибель, может хоть в ресторанчике вакансия найдется?
– Нет и еще раз нет. Пусть пройдет боевое крещение у этих сумасшедших разведёнок и повзрослеет. Ах, да, чтобы было понятно, – девушка пристально смотрела в глаза, – тебе могут поручить от копания лунок для растений, до могил собратьям, попавшим под горячую руку мадмуазелей. Не зря некоторых кличут «кровавыми». Иди лучше на границу сражаться с нечестью.
– Она права, отчасти, хоть многие и скрывают своё прошлое или же пытаются исправиться – правда просачивается наружу. Я не пытаюсь тебя убедить отказаться, просто будь осторожен и не сближайся с этими пережитками высших сословий. Поставит грузчиком или охранником – замечательно, а личный дворецкий или же кладовщик – опасно.
Курету подозвали ко входу, сдержать разгневанного мужчину, желающего набить морду Фунгу, пристававшего к его жене.
– Они сказали, что у меня предрасположенность к меморису и могу быть навигатором, – продолжил Дантей, обращаясь к Герострату.
– Да, заметил, сторонись этого, навигаторы – ценные приспешники, знающие тайны хозяев, отчего их могут устранить ради избежания утечки информации.
– Так если известно о преступных деяниях упомянутых женщин, то почему они на свободе? – аккуратно спросил Дантей, старясь не сказать лишнего, доедая содержимое консервной банки, – моя работодательница даже занималась документацией в отделении МВД, она загадочная, но ничего страшного в ней не вижу.
– Проблема в вышестоящих дяденьках, покрывающих черные дела. Об этом почти никто не знает, я сам узнал от своей жены, подробно изучившей вопрос контрабандных путей Гермеса и преступных синдикатов. В общем, эти тётушки действуют по выработанной схеме, созданной в тоталитарных сектах. Говоришь, присутствовала твоего возраста девочка? Если она тебя и заманила – первый признак имеется.
– Да, вытащила из толпы во время танцев-хороводов, потом повела к мемориалу.
– Ага, проверить решила синергию. Ясно, точно не простые ребята, и отказать уже им не получится, уже повесился на крючок.
– Кстати, мне уже скоро возвращаться надо, карета ждет.
– А как ты их найдешь? Зелёным без проводников с Красной улицы лучше не сходить, провести тебя?
– Не хочу вас утруждать, и так накормили, поведали многое. Мне заметки на карте поставили как возвращаться.
– Карта? Навигаторши той? Дай взглянуть.
Герострат раскрыл карту, пару минут безэмоционально изучал, пока не замер в тихом ужасе. Медленно водя пальцем по жирной белой точке на карте, бормотал в пустоту, консультируясь с воображаемой Артемидой. Дантей не выдержал и спросил:
– Простите, если увидели что-то важное – скажите пожалуйста, кроме разноцветных линий ничего не прописано, только штрихи и обозначение путей.
– Угу, м-да, она неинформативная для обывателя, только вот мне известны личности владельцев домов на отмеченных точках, особенно шокирует самый броский ориентир – усадьба на Покровских озёрах. Езжай с работодательницей, если эта усадьба её пристанище – спасай персонал.
– Не понимаю о чём вы…
– О суке этой, твари бесчеловечной, Салтычихе. По сведениям из надежных источников её устранили как только она начала вербовать молодых девчушек и жестоко умерщвлять за проступки, однако пунктик на карте возможно свидетельствует об обратном. Короче, продолжай притворяться незнайкой, но проверь место работы на наличие скелетов в шкафу, если же мои догадки подтвердятся, то незаметно убеди персонал уйти пока не стало поздно.
– Эм-м, ладно, только вот моя брюнетка, а на портретах Салтыкову изображали светловолосой. Да и если догадки подтвердятся – не лучше ли заявить в полицию?
– По сведениям от информатора Артемиды, Салтыкова помешана на женских волосах, выдирает их, красит свои, а покровительствуют ей и Дрозды, и Гермес, даже скоморохи завязаны в этом болоте. Дрозды интегрировали её в сеть Гермеса, куда она поставляла дешёвую, покорную рабочую силу. Вербовщица с огромной свободой действий… отчего замашки из прошлой жизни вновь реализовывались. После внутренних перестановок во властных структурах нужда в таких кровавых инструментах отпала и её ликвидировали, ну, так говорили языки, однако, похоже она лишь залегла на дно, откуда чудище снова выплыло.
– Надеюсь это не так.
– Пошли, проверишь лично, деваться некуда, разыщут в любом месте города. В худшем случае беги в этот ресторанчик, тебе помогут.
Чай иссушен за долгим разговором, банки начисто вычищены хлебным мякишем. Герострат направился к барной стойке оплатить счёт деньгами друга, в то время как Дантей нёс посуду тучному мужчине – Таррару, поглощающему всё, даже огромные кости. К нему приставлена охрана, увлеченная ставками на пищевые рекорды прожоры, нежели защитой посетителей от желания пожирателя пожевать, например, человеческие ногти вместе с пальцами.
Поднос юноши перехватил Железный Майк, чудом вернувшийся с того света. Хоть на его лице прослеживалось истощение и обезвоживание, но бутылка виски в руке опустошена наполовину:
– Малец, а ты быстро осваиваешься в городе!
– М-Майк? Вы же испустили дух, там, на кладбище…
– Да, так сказать, принял омолаживающую процедуру. Ну, чего удивляешься? Разве сам не знаешь, как бывает после воскрешения? Желудок взывает к собрату по бессмертию, давай, подсоби перекусом.
– Ох, эм, попросите того мужчину за барной стойкой, мне просто нужно спешить на встречу…
– Пхах, хоть нас смерть похоже не особо любит, что не пускает в покои, но рваться к ней с таким энтузиазмом – похвально.
– О чём вы?
– Разговор ваш случайно подслушал. Знаком с навигаторшой той, тебя ахмурившей, да и хозяйка меня недавно самолично в могилу свела, колдунством волосяным, жуткое дерьмо.
– Знаете их? А имя девушки запомнили?
– Да эти же «цветастые» специально имена названиями растений заменяют, чтобы не запоминаться. Вроде Бегоша или Бегунья, короче бе-с она.
– Бегония… да. Так значит и всё про Салтычиху правда?
– Своим же опытом могу всё подтвердить! Ты эт, не дрейфь, откликнись на её предложение.
– Стоп, зачем? Уже трое указали на её зверства, и тем не менее вы просите идти с ней?
– Погеройствуй, для чего тебе тогда эта палочка на поясе? Заруби шизанутую и её приспешников, спаси ребят из плена, будь рыцарем на белом коне и частично белом халате. А если без шуток: мой хороший знакомый Мискеллани как и ты по незнанке пошел работать к ней и пропал. Ни слуху, не духу от него, хотя, по правде говоря, он какой-то божок и будь случай – связался бы со мной духовными связями, однако, похоже влип по самые локти. Попробуй вытащить хоть его, и я замолвлю словечко за тебя важным городским шишкам.
– Да я даже не знаю как пользоваться этим мечом. У меня амнезия, вон, Герострат говорит, мол похитили воспоминания. Не надо меня уговаривать на самоубийственое дело, мне до сих пор многие моменты непонятны, а уже вынуждаете великие дела вершить.
В это время Герострат освободился и незаметно выслушивал трёп бессмертных рядом. Триггером для вмешательство послужило имя упомянутого бога – Мискеллани, хорошего друга любителя древнегреческих богинь:
– Так, всё-таки предположения подтвердились, да? Тогда придется разработать для юноши чёткий план действий.
– Эй-эй-эй, я премного благодарен за ваши советы, еду и питьё, но сломя голову лезть в этот дом ужасов теперь не собираюсь. Кстати, вы же такие невероятные: один женат на богине, другой способен восставать из мёртвых. Дерзайте, спасайте друга сами.
– Мы понимаем твою обеспокоенность, но и ты пойми – эта дерьмодемонесса имеет агентурную сеть, хранящую данные на каждого из нас для перепродажи преступным синдикатам. Да и на кой чёрт ей сорокалетние увальни? Поверь, без хорошего старта после пробуждения в этом городе не выжить. Подкинулся такой шанс заиметь хорошую репутацию, так чего не воспользоваться?
– Давайте на частоту: у меня есть друзья и родственники, мне необходимо их найти и защитить от происходящего ужаса. Чем им поможет моя смерть?
– Родственники? – с ухмылкой сказал Майк, – ты про своих пра-пра-правнуков? Очнись, твоя первая жизнь велась за сотни лет до этого времени. Кому тут нужен непонятный паренек без монетки в кармане и в одном домашнем халате? Сделай доброе дело и вернись к упомянутой родне героем.
– Согласен с Майком, да и подумай еще о материальном: для отправки запроса на поиск людей в полисе Дрозды просят немаленькую плату, и услуги перевозчика с навигатором до места жительства знакомых тоже обойдутся в копеечку. Чем собираешься покрывать расходы? Добротным диалогом как в случае со мной? Добудешь голову Салтычихи – получишь плату от Гекаты или прочих, держащих на неё обиду. Высвобождение Мискеллани так же скажется на твоём состоянии. Поговаривают он бог удачи и богатства.
– Разве не здоровья и любви? – шёпотом спросил Майк.
– И это верно, он таинственное божество множества, точно не плохого, уверяю. Короче, почуешь неладное – беги сюда, скроем, успокоим, откормим. Давай, стань снова храбрецом, как на Красной, разгоняя бешенную толпу. Ну и самое главное: тебе навигационную карту выдали, оригинал, за такую вещь порвать готовы, так что придется лично вернуть в любом случае.
– Ладно, ладно, ладно. Прокачусь, разведаю, большего пока обещать не могу.
Чудоковатые мужчины расплылись в улыбке, пожали руки, и заказали в дорогу по кружке пенного. Троица двинулась в путь, который приведёт лишь к беде.
– Гер, ты давненько в бар не заходил, опять ринулся на поиски воскрешения Артемиды? – спросил невзначай Майк.
– Тебе, бессмертному, легко осмысливать проблемы жизни и смерти. Мне же ежедневно приходится вместо запоев настраивать против себя толпу, чтобы удерживать внимание к образу Артемиды для эмоциональной и когнитивной реакции, ведущей к выбросу энергии, обязанной возвратить её к жизни.
– И для этого просто пляшешь и раздражаешь граждан? – с усмешкой спросил Майк, сдувая пену с кружки пива.
– Есть способы лучше – предлагай. Я продам душу за возможность жены, как и ты воскресать через несколько часов вне зависимости от факторов.
– Хах, не льсти, зажигалочка, мой образ жизни просто понравился господу богу, вот и поощряет.
– Не называй меня так даже в шутку, особенно при новых знакомых!
– А чего? Струсил свою подноготную рассказать? Все и так знают, незачем скрывать.
– Хорошо, хорошо, расскажу, боже, умеешь же испортить настрой!
Герострат залпом иссушил содержимое кружки и продолжил:
– Поделюсь историей, может память освежит пареньку… В общем, события тысячелетней давности можно трактовать по-разному, особенно если после них пришел великий завоеватель и изменил миропорядок. К этому времени пантеон греческих богов угасал, угасала и жизнь моей возлюбленной. Да, тогда я был обычным смертным, отдавшийся полностью любви к этой благочестивой, доброй, справедливой богине. После длительных наблюдений за деятельностью философов чьи труды не дошли до наших дней из-за… Не будем об этом, ради вашего блага. Удалось еще тогда выяснить о возможности воскрешения путём воздействия на память, коллективный разум человечества. Вот и пришла радикальная, но невероятно действенная мысль – уничтожить самым пёстрым способом что-то связанное с моей любимой, дабы запомниться на века многим и через время переродиться вместе, обретя мир и покой. Так я и поджёг храм, возведенный в её честь, который позже перестроили, но на страницах истории след то значимый остался. Вот нагрянула Великая катастрофа: хаос, смерти, боль, однако мечта воплотилась в реальность – Артемида пробудилась вместо со мной, зная весь посыл моих поступков, затраченные силы. Ненадолго… Блядский Гермес уничтожил целую семейную ячейку в новом мире, где жизнь каждого – бесценна.
– Герострат, я правда видел образ Артемиды, и верю, что вам снова удастся обрести счастье, – сказал воодушевленно Дантей, теша надежды на воссоединение с близкими.
– Спасибо, спасибо, но добрыми пожеланиями одаривать должны мы тебя, нынче слова материальны и не стоит ими разбрасываться. Ну же, Майк, задавай!
Безостановочно обволакивали пожелания удачи, здоровья, ясного ума, силы, зрения орла… Подстрекатели будто хотели слепить суперсолдата силой логоса – колдовской практикой, опирающуюся на глубинную структуру бытия, синергирующей с космическим словом, воплощающейся взыванием к вселенной. Это наиболее нейтральная формулировка одного из филиалов магии. Как и меморис, логос трактуется каждым по-разному, но применяется уже по слаженной цепочке действий. Так, Герострат пытается заставить людей запомнить имя его возлюбленной, ибо имя – наиважнейшая составляющая логоса. Любое упоминание Артемиды в скором времени приведет к эманации из вселенского логоса – пробуждению богини. Пожелания от Майка и Герострата так же могут привести к эманации: что-то из сказанного на некоторое время настигнет цель и не может быть отменено. «Конь вырвется догонишь, слова сказанного не воротишь».
Застольные тосты маргиналов, в шутку проговариваемые по дороге, сменились резкой паникой. Провожатые заметили на повороте скомороха-прислужника помещицы. Майк нашептал Дантею опасаться и избегать этого верного пса людоедки, попрощался и скрылся в ближайшем магазине с Геростратом.
Возможно, воплотилось в жизнь пожелание храбрости, либо чехарда безумия адаптировала Дантея к диалогу с персонами, источающих отталкивающую ауру. Гигантского ряженого шофёра послали на поиски запаздывающего стажёра, тот осознал вину, извинился и попросил пояснить о своих обязанностях помощника навигатора, чтобы отвлечь от разговора про спутников. Немногословно, зато доходчиво скоморох по дороге к карете истолковал обязанности тех, кто должен ориентироваться в пронизывающей нематериальной паутине город – меморисе. После осмысления услышанного Дантей заглянул в карту – шофёр двигался не по намеченному курсу.
Раздался визг свиньи за спиной юноши, но шофёр шёл дальше, будто ничего не услышал. Источника отвратительного звука видно не было, однако исходил он от ближайших домов. Юноша, проанализировав поведение скомороха успокоился, приняв внушающий трепет шум за обыденность, однако нахождение в зоне, отмеченной на карте черными штрихами, подавляло желание полностью абстрагироваться от происходящего. Изредка мужчина поглядывал по сторонам и мельком на попутчика, ожидая чего-то. Визг сменился похрюкиванием, менее громким, но явно приближающимся к путникам. Водитель невозмутимо шёл параллельно источнику шума, Дантей же остановился, окинул взглядом безжизненные дома и уже готовился задать вопрос…
Полупрозрачная, левитирующая за спиной Дантея свинья, с искривлёнными конечностями и разорванной пастью, в позе эмбриона пожирала себя, вытаращив бешенные глаза на застывшего в ужасе парня. Туша медленно подлетала к нему, пуская слюни, испаряющиеся при контакте с землей. Расстояние было в пару шагов, рот окаменел, рука тянулась к рукояти боккена, стараясь быть незамеченной. И… Раздался оглушительный хлопок как от взрыва крупнокалиберно снаряда. Уши заложило, зрение пропало, а голова раскалывалась на части.
Состояние нормализовалось только спустя минуту. Кучер волочил тело пострадавшего на себе, пошлёпывая по щекам:
– Приём, новенький, по движению глаз вижу – очухался.
– Ме… п-подташнивает…
– Это норма, не стесняйся. Как-никак ты перенёс контузию, да так быстро!
– А? А… хряк тот и взрыв, что было?
– Уроборосика повстречали, думал, мол ты своей палочкой владеть умеешь и сам отгонишь, но пришлось вмешаться самому. Никакого взрыва не было – я хлопнул ладонями для изгнания чудища, не рассчитал силу. Прости, ситуация экстренная.
– Но это чудище… следуя маршруту по карте ничего подобного не было бы, почему мы зашли в заштрихованную зону?
– Короткий путь. Хозяйка ненавидит долго ждать, необходимо было ускориться.
Шофёр выдал платок, указав на ошмётки, прилипшие к халату после уничтожения монстра: «Хозяйка очень педантична, следи за внешним видом и чистотой».
Про кратчайший путь он явно соврал, ибо спустя сотню шагов предстала вывеска безопасной улицы, отмеченной на карте, а сектор с происшествием – параллельная тропа, замыкающаяся линиями Стикса. Вопросы отвечали сами на себя сопоставлением фактов: подручный хотел проверить боеготовность новичка в экстренных условиях. Вряд ли тёмным личностям нужен сподвижник, имеющий силы для самообороны и реализации амбиций. Тот, на кого можно надавить, сломать, подавить моральные принципы – вот идеальная кандидатура, именно таким показался Дантей при первой встрече с Бегонией и продолжит отыгрывать роль.
Навстречу бежала вербовщица с просьбой поторопиться: кони в повозке ржали от страха, чувствовав неладное, только шофёр их мог угомонить. Пока троица бежала, Дантей заметил странные пульсации от меча, сменившиеся притяжением к Бегонии. Притяжение было слабое, будто на среднем расстоянии располагались части магнита, однако сам факт магнетизма для дерева – ужасного проводника электричества, насторожил владельца. Взаимодействие почувствовала и вторая половинка, суетливо почесывая ладонь в застывшей от боли гримасе, но никаких вопросов к Дантею не задавала, скрывая ощутимое сопряжение.
Кони боялись чего-то неосязаемого людьми, паника перескакивала на каждого, оборвал её хлопок шофёра, намного слабее демонстрируемого перед уроборосиком, но для отвлечения внимания и отпугивания раздражителей хватило.
Повозка тронулась, осуждающие взгляды первую половину пути Дантей частенько ловил на себе, хотя намного дольше обговоренного он не задержался.
Угроза топливных фантомов к эту времени спала на нет, что хорошо демонстрировали жизнерадостные прохожие на проезжих частях.
Около озер располагался «Дом культуры молодежи», где госпожа сделала остановку. Её подопечные обучались в этом здании на благотворительные средства и могли получить степень скоморохов. Если Дантей проявит себя как человека культуры – получит возможность посещать в свободное время заведение, а пока его с шофёром оставили охранять повозку.
За двадцать минут ожидания пришлось выслушать очередной инструктаж, затем карета пополнилась тремя новыми лицами и тронулась в конечный пункт. Открытый интерес к новичку проявил лишь один, шёпотом представившись: «Доброй тебе памяти, друг! Я бог всего упущенного другими божками, ну как, хочешь быть моим апостолом?». Под грозным взглядом Бегонии взбудораженное приветствие сменилось гробовой тишиной. Цель спасательной операции сама напомнила о задаче Дантея.
