Kitabı oku: «Эльфийский бык – 2», sayfa 2
Хитро.
Хотя разбираться надобно.
– Правда, обещают, что если я отдельный контракт подпишу, то все долги исчезнут.
– Не вздумай!
– Я не глупая, – сказала Весняна. – Точнее уже поумнела.
Сила потекла к ней, знакомой дорожкой. От и ладно… Лешему не жаль. Если так-то, силы у него хватит…
– Но они не отстанут, – Весняна сама убрала руку. – Хватит. Много – тоже не хорошо.
Ну… пускай. Завтра он её снова встретит. А то и вправду, лес этот, что двор проходной. Шарятся, кто ни попадя.
– Идем, – Леший локоть оттопырил. – Цепляйся давай… что? Раз я жених, то пользуйся… в общем так, контрактов никаких подписывать не смей. И вообще бумаг. Пустых, заполненных. Даже вон, извещений почтовых, если что… я тебе маячок сделаю. Даньке сделал и тебе дам. Если вдруг случится чего, то… но пока сиди тихо. Бумажки твои посмотрим, и дальше будет видно.
– Что?
– Что-нибудь…
– Мама! – из дождя вынырнула Данька. – А ты тут… а я ждала…
– Ночь на дворе, – буркнул Леший.
– Ага…
– И дождь! Вымокнешь вся!
– Вырасту, – Данька нырнула маме под руку. – Водяницы под дождь растут… а там тетки приходили. Из опеки.
Весняна споткнулась и застыла.
– И чего хотели? – поинтересовался Леший.
– Меня забрать. Только Яков Павлович не дал. И бабушка София тоже. Сказала, что раз баба Нина не может за мною смотреть, то они могут. А еще она ту тетку прокляла. Немного. Не до смерти. А Яков Павлович бумагу показал, что типа ты меня им доверила…
– Это кто?
– Соседи, – тихо ответила Весняна.
– Ага. Смешные такие… старые, а под ручку ходят! Яков Павлович сказал, что они как второй раз поженились. А почему во второй раз?
– Не знаю, – рука Весняны дрожала мелко и часто. Она и дышать-то дышала через раз. И Леший слышал, как колотится сердце. – Не важно. Они ведь не успокоятся… пока… надо… тебя к тетке Анне отправить. Сейчас. Идем.
– Не-а… – Данька покачала головой. – Не надо. Яков Павлович сказал, что они теперь неделю-другую точно не сунутся, а потом уже поздно будет… а бабушка София… то есть София Никитична сказала, что такими темпами на две недели у нее терпения точно не хватит. И вообще у некромантов нервы слабые…
Чтоб вас…
– А вы чего? – Данька высунулась с другой стороны, умудрившись забраться под руку Лешему.
– Ничего, – ответил тот. – Гуляем… вот до дома вас доведу и пойду обратно.
Только еще глянет одним глазком на эту бабушку-некроманта.
Лешему случалось знать одну очень милую даму в годах и при своеобразном даре, которую по странному совпадению тоже Софьей Никитичной звали… только откуда ей было в Осляпкино взяться?
Глава 3. О прикладных проблемах сельского хозяйства
Легкая придурковатость делает человека практически неуязвимым
Одно жизненное наблюдение
– Конопля. Нет, и вправду конопля, – Маруся пощупала листочек характерной зубчатой формы, еще надеясь, что глаза её обманывают, да и в целом тут все мерещится. Иллюзия там… но листочек был до отвращения материален. – Синяя… синяя конопля… у нас поле, мать вашу, ярко-синей конопли…
– Скорее голубой, даже я бы сказал бирюзовой, – уточнил Бер.
– Вы… вы… – Маруся махнула рукой.
– Вообще-то, – счел нужным заметить Иван, – что дали, то мы и посеяли. А вот чего взошло, так это мы не виноваты!
– Ага, – только и смогла выдать Таська.
– Вы не виноваты… мы не виноваты… никто не виноват… но теперь у нас поле голубой конопли! – рявк Маруси вспугнул стайку пташек. – Ах да. Бирюзовой!
Вот Свириденко-то обрадуется…
Он еще когда намекал, что, де, в заповедных лесах стоит ревизию провести на предмет особо опасных или просто запрещенных растений. А тут – нате… и главное, будь конопля зеленой, глядишь, внимания не привлекла бы. А синяя?
– Хотя странно, – заметила Таська, взявши Марусю под руку. – Я, конечно, не специалист, но семена у конопли другие совершенно. Это какой-то песок был…
Маруся снова поглядела на поле с надеждой, что, может, и вправду ошиблась. Шок там… мираж… или просто чего похожее.
Конопля покачивалась и тянулась к небесам.
– Растения в Предвечном лесу меняются… – Иван заложил руки за спину. – Точнее их меняют. Мог и вид семян измениться. Она же ж магическая… сейчас вот сейчас силу жрет со страшной силой. И прет поэтому.
– А это не ты постарался? – Сашка стоял у края поля, глядя на него с видом задумчивым. – Я думал, что ты…
– Я толчок только дал, а там внутренний заряд такой, что оно и поперло.
Поперло. Иначе не скажешь. Вон, по краю уже выше пояса, а ближе к центру поля вовсе почти с человеческий рост.
– Так что это магически модифицированная конопля… – завершил Иван. – Особого сорта…
– Ладно, понятно, что никто не хотел, но получилось, как получилось… – Сашка принюхался. – Пахнет так… вкусно… выпечкой. В общем, вопрос «кто виноват» оставляем за его неразрешимостью, и остается один – что, собственно говоря, делать…
– Сжечь? – предложила Таська и тут же вздохнула. – Жалко… красивая какая…
– Не получится… – Иван прикрыл глаза и руки в стороны раскинул, а потом шагнул в бирюзовые заросли. Причем конопля расступилась, чтобы сомкнуться за его спиной.
Смотреть на это было слегка жутковато.
– Почему?
– Потому что говорю же… это не просто конопля, а магически модифицированная. И я чувствую, что огонь её не возьмет.
– Итого, у нас поле не просто конопли, а голубой эльфийской магически модифицированной и несгораемой… – заключил Бер. – Вань… а ты её в обратно не откатаешь? В семена там…
– Нет. Она корни пустила… она… ей здесь понравилось.
– Так и скажу, когда проверка примчится, – буркнула Маруся, опершись на сосну. – Коноплю не трогайте, ей здесь нравится.
– Я еще ритуал один… нашел… поле заклял… теперь она тут будет расти… точнее, только она и будет.
– И долго? – Маруся уточняла так, порядка ради, ибо не с её везением рассчитывать на что-то хорошее.
– Ну… так-то лет пять, если по схеме. Но я сил прибавил, чтоб уж наверняка закрепилось. И вообще место у вас тут странное, но хорошее, да…
– Вань, ты там дыши неглубоко! Бредишь уже! – крикнул Бер.
– …так что и двадцать все…
– Двадцать лет… – произнесла Таська. – Так-то, глядишь, и выйдем уже… если судья хороший попадется.
– …а может, и дольше… ритуал вообще отлично лег! – это прозвучало до того радостно, что Маруся не выдержала, ступила на конопляное поле, желая одного – отвесить затрещину.
Ладно, с семенами, конечно, вышло… нехорошо. А ведь были у Маруси подозрения, были… но Таська уверила, что ничего-то страшного… что, помилуйте, может вырасти из синей пыли?
Так, позабавиться…
Позабавились.
Но зачем было поле заклинать?! Двадцать лет…
Конопля радостно зашевелила листиками и почудилось, что потянулась даже к Марусе.
– Тихо мне, – сказала Маруся, и конопля послушно листики убрала. Никак и вправду дышать надо не глубоко, а то уже мерещится… всякое.
– Вань, а Вань… – донеслось сзади. – А как её курить, если она несгораемая?
– Она сгораемая! – белесый затылок полуэльфа маячил впереди. Светлые его волосы, стянутые в хвост, покачивались и манили схватить за этот самый хвост, дернуть и высказать все, что Маруся думает об инициативах и ритуалах. – По отдельности. Но в сумме все поле обладает серьезным магическим потенциалом. И его вполне хватит, чтобы погасить пожар. И не только пожар.
Иван добрался до середины. Здесь конопля сравнялась с его макушкой. И цвет имела яркий, насыщенный. Пахла она, к слову, как-то вот донельзя знакомо, то ли свежим хлебом, то ли кокосом, что вовсе было странно. И главное, запах этот неуловимый успокаивал.
Так…
Дышать. Не глубоко.
– Хорошая, – сказал Иван, погладивши ближайшее растение. – Можно сказать, уродилась…
Маруся кивнула и, все еще не способная осознать размер катастрофы, уточнила.
– А убирать её как?
– Ну… – Иван задумался. – Вообще… тут кое-что странное…
– Да ну?!
– Конопля – растение однолетнее, насколько помню. А тут по ощущениям, что… она не на один год. Сейчас их корни сплетаются вместе… получается своего рода сообщество… это нормально для леса, скажем. Там у древесных многие корни объединены, да еще с грибницей… и вместе питаются-растут. А здесь… как будто она не однолетняя.
– Ага… несгораемая многолетняя конопля, которая объединилась, чтобы противостоять ударам судьбы, – Маруся вытащила из кармана особо наглый стебель и сказала: – Ключи не трожь…
– В теории… когда она достигнет стадии образования семян. И семена эти образует, то можно будет надземную часть срезать…
Конопля зашевелилась, затрясла листочками, явно возмущенная услышанным. Так, спокойно. Это растение… странное эльфийское растение. А у растений слуха нет.
И разума тоже.
– А до того?
– До того вряд ли получится… хотя… ей тесновато. Слишком густо посеяли… она часть стеблей уберет… да… ага… – Иван замер, явно зависнув. Это он с коноплей общается? И ведь какая упертая, лезет и лезет в карман. А второй стебелек сзади на плечо опустился синею лапой. И третий по щеке погладил, то ли ласкаясь, то ли примеряясь. Вспомнились вдруг разом все ужастики сельскохозяйственной направленности.
– Кажется, оно будет не против… коров. Точно! Коровы… сюда нужно коров пригнать!
– Зачем?
– Они будут есть коноплю. И прореживать её. А их… фекалии – это удобрение. И поскольку коровы эльфийские, то…
– Дерьмо у них тоже эльфийское! – Бер вынырнул из зарослей и протянул руку. – Пошли, а то как-то она растет, того и гляди вас потеряем. Со стороны это жутковато. Таська переживает…
Конопля и вправду поднялась уже выше Марусиного роста… это не трава, это уже реально лес какой-то. Голубой. И воздух в нем сладкий, душевный.
– В общем, – Сашка стоял на границе. – Подводя итог…
И замолчал.
– Эльфийские коровы, – продолжил Бер, – будут есть эльфийскую коноплю. И гадить эльфийским дерьмом, которое в свою очередь будет жрать сама конопля…
– Это называется биоценоз, – Иван задрал голову. – А вообще… ну да, все правильно. Я ж такое видел!
– Коноплю?
– Нет. Отдельные участки леса… у эльфов тоже есть свои производства. Скажем, шелковника. Растение такое, из него тот самый шелк и получают, который нетленный. Так вот, люди высевают какую-то культуру, а потом собирают, чтобы на следующий год высеять новую. И повторяют каждый год. Эльфы же создают сообщество, которое само себя поддерживает… ну, используя силу Предвечного леса. И просто снимают урожаи. Вот! Это макрос. В мешке был конопляный макрос, по сути концентрат сообщества в виде семян! А они не семена даже, а микроэлементы макроса, которые при попадании в почву и добавке силы развернулись вот.
– Удобненько, – оценила Таська. – Выходит, поля пахать не надо, сеять не надо. Обрабатывать, как понимаю, тоже? Химией там…
– Не надо. Им проще изменить растение, чтобы оно само выделяло отраву, скажем, против тли там или мошки…
– Круто. Правда, Марусь?
– Ага, – Маруся задрала голову. – И сколько еще она расти будет?
– Ну… к полудню притормозит… но коров надо, потому что, говорю ж, густенько посеяли… в следующий раз надо пореже.
– Нам бы этот пережить, – сказал Сашка.
– То есть, мошка его не сожрет… – продолжала допытываться Таська.
– Не сожрет.
– Мошка не сожрет. Огонь не возьмет. Трактор… я бы не рискнул запускать, – Бер поглядел на бирюзовую стену, которая чем дальше, тем более монолитной выглядела. – Разве что тот, который на броневик похож…
– Это танк, – поправил его Сашка. – В будущем. Когда вырастет…
– Вот когда вырастет, тогда и пошлем. Будем на танке убирать магомодифицированную коноплю… слушай, а она коров не сожрет?
– Нет. Для нее коровы – это… своего рода естественный… нет, не враг. Не знаю, как правильно перевести. Это как необходимый, но неприятный элемент нормального существования. Она с ними договориться.
– С коровами ладно… а с наркоконтролем что? Тоже договорится? – Маруся оперлась на дерево, испытывая огромное желание постучать головой по стволу.
– Может… замаскировать как-то? – Бер отступил и прищурился. – Скажем, накинуть сеть… как на военную базу. Такую, зелененькую. Я в передаче одной видел. Танки под ней прятали. У вас, случайно, не завалялось?
– Маскировочной сетки на пару гектар поля? – у Маруси вырвался нервный смешок. – Нет, извини… а может, вы без сетки? Вы ж маги все-таки… как-нибудь так…
– Пробовал, – отозвался Сашка. – Хотел отворот поставить, да только рассыпалось заклятье.
– Она просто растет быстро, вот и поглощает силу, до какой только дотянется, – сказал Иван. – Тут ни одно заклятье не удержится надолго… Марусь, коровы реально нужны!
– Мне вот коровы тоже нужны!
– Да не навредит она им! Напротив даже… если они часть её цикла, то только лучше станут. Она ж питательная очень. Много ценных элементов… обогатят…
– Молоко. Ага. И будем продавать обогащенное синей коноплей молоко, – произнесла Таська. – Для особо тонких ценителей.
– Слушай, а зачем вообще это хранить было? – Сашка склонил голову, взгляд его слегка затуманился, и явно мыслями он пребывал где-то далеко.
– Ты у меня спрашиваешь? – немного нервно поинтересовался Иван.
– Ну ты ж эльф, знать должен…
– Не должен! Если хочешь, то даже в Предвечном лесу не принято лезть в личные дела других. Может, ему тут жилось скучно. Тоска мучила.
– Эльфийская, – поддержал беседу Бер. – А так коноплицы поле засеешь, и на душе сразу легчает. И жизнь играет новыми красками. Горизонты восприятия опять же расширяются…
– Да нет в ней ничего такого! – возмутился Иван.
– Какого?
– Никакого… такого, чтоб горизонты расширялись. Она… не знаю, может, если как-то обработать специально, но так… по ощущениям… это просто растение!
– Ну да, заметно…
– В общем… есть же техническая конопля! Да и раньше вообще её сажали много. Веревки делали. И еще ткани. Кур кормили. Вроде. И сейчас тоже садят. Правда, разрешения нужны. Согласования и все такое.
Маруся повернулась к полю.
Согласования…
В жизни им это поле не согласуют. Скорее уж Свириденко напьется на радостях, этакий шанс заполучив.
– Есть еще один нюанс, – сказал Иван. – Сугубо с точки зрения прикладной биологии эта конопля не является классическим видом, скажем, нельзя со всей уверенностью определить её, как коноплю посевную или индийскую…
– Точно, – Сашка определенно обрадовался. – А если в списке запрещенных к выращиванию видов нет именно этого вида, то выращивать её можно! К тому же подпадает под декрет о магических растениях. Заявим, что эльфийские коровы жить не могут без эльфийской конопли…
Прозвучало как-то слишком уж радостно.
Маруся хотела ответить, что плевать тут хотели на декреты. И на виды. И на остальное. Свириденко сумеет повернуть себе на пользу. И с главой жандармерии местной он дружен, и со всеми-то вокруг… так что вариантов немного.
– Коров не дам, – сказала Маруся.
– Марусь…
– Не дам!
– Но ей надо, – Иван от обиды даже губу выпятил. И конопля зашевелилась, зашелестела, пересказывая новость. В этом шелесте даже возмущение почудилось, что совсем уж ни в какие ворота.
Еще конопля контрабандная возмущаться тут будет!
– А если они потравятся?
– Не потравятся! Наоборот! Им будет лучше… легче… это как часть мозаики. Большой такой…
– На гектара два-три, а может, четыре-пять, ну, если навскидку… Саш, ты чего столько распахал?
– Сколько выделили, столько и распахал.
– Единственное, молоко может окраситься…
– Нет…
– Голубое молоко – это прикольно…
– И голубой творог, – продолжила Таська. – Голубой йогурт и голубой сыр…
– Что? – Маруся обернулась.
Таська открыла было рот и закрыла, сообразив. Потом посмотрела на поле. На Марусю…
– Быть того не может, – сказала она тихо.
– Чего? – сразу уточнил Иван.
– А… это точно безопасно? Для коров? – переспросила Маруся, чувствуя, как заколотилось сердце.
– Для обычных – не уверен, а вот для эльфийских вполне себе. Им даже понравится… честно.
А если просто совпадение?
Если…
– Марусь, – Таська подхватила под руку и сказала на самое ухо. – А ведь это и объясняет все… ну, что рецепт простой. И не было никаких секретных добавок…
Ну да, не было.
Ни красителей.
Ни растертых цветов василька или там лаванды, с которой Маруся промучилась весь прошлый год. Ни даже порошкового китайского чая. Нет… всего-навсего голубая эльфийская конопля, от которой молоко тоже станет голубым.
А сыр – бирюзовым.
Точнее аквамариновым.
– Марусь… ты понимаешь, что если у нас получится, если… – глаза Таськи загорелись.
– Если нас не посадят, – Маруся давно привыкла к тому, что не стоит радоваться так уж заранее. Что излишняя превентивная радость потом боком выходит… – И если у нас получится, то…
…то появится шанс выбраться из этого болота.
Хороший такой шанс.
Глава 4. Про Сивку-бурку и срочную надобность в богатырях
Медведь, научившийся кричать «ау», никогда не останется голодным.
Мудрость, изложенная старым лесником Ануфриевым после одной охоты
Леший задумчиво изучал бумаги. Во всяком случае пытался. Странное ощущение, что писано вроде бы русским языком, и буквы родные, и даже слова знакомые изредка встречаются, а в сумме выходит какая-то маловнятная хрень, от которой голова начинает болеть. И хуже того, появляется острое чувство его, Лешего, неполноценности.
А ведь кто-то ж это написал…
Вздыхая, Леший отвлекался, поднимал голову, взглядом цепляясь за синее поле травы. Трава была такой, характерною, и если бы не цвет её, Леший бы сказал, что эта ботаника ему знакома.
Но цвет смущал.
Кажется, не только его, если объект к полю приходил сперва в компании двух парней, с которыми долго и весьма эмоционально обсуждал происходящее, потом еще и девицы к обсуждению присоединились. А Леший вернулся к бумагам.
И мыслям.
Мысли были какими-то на диво бестолковыми, что тоже злило. Нет, ну как в здравом уме и твердой памяти можно было это вот подписывать?
Договор на дом.
А оценили этот дом… да его квартира в столице почти в такую же сумму обошлась.
На землю… причем не покупку, а пользование… отягощение. Страхование кредита. Помесячное обслуживание. Штрафные санкции и пени. И главное, Леший чуял, что ему и понятна, хорошо, если третья часть.
Второй договор.
Третий… этот вообще больше на добровольное рабство похожий. Обязательства, обязательства… снова обязательства. А прав и нет. Правильно, какие права у рабов?
Но суммы зарплатные неплохие.
В теории.
Нет, эту малохольную надо вытаскивать, потому что…
…он бы и вытащил. Вот честно. Пусть бы не сам, сам он занят, сторожит объект и конопляное поле, но вот нашел бы кого дернуть. Адвоката какого или еще, чтоб приехал, с этими договорами разобрался, закрыл долги и увез малохольную с Данькой вместе.
Мысль, что он, Леший, может так сделать, грела душу.
И сделал бы. И даже вчера всерьез прикидывал, кого выдернуть, чтоб занять.
Но…
Он оторвал взгляд от очередного листа, в котором за хитросплетением мудреных слов скрывались чужие долговые обязательства с ограничениями вкупе, и подавил зевок.
…Чесменова Леший узнал сразу, пусть даже в спортивных штанах и ярко-лиловой рубахе с пальмами князь несколько выбивался из привычного образа. Но у Лешего память тренированная. И людей опознавать он приучен вовсе не по рубахам.
А потому и узнал.
Сразу.
Хорошо, что издали глядел, да и сам князь был весьма увлечен беседой с Софьей Никитичной, которую Леший тоже признал. И совсем уж… удивился.
Мягко говоря.
А потом еще раз удивился, ибо Софья Никитична, запомнившаяся Лешему дамой весьма строгой и суровой даже – даром, что и сам Кошкин в присутствии матушки робеет – весело смеялась и, ручкой помахивая, что-то князю отвечала.
Он тоже улыбался.
И вовсе беседа эта, подслушать которую Лешему весьма хотелось бы, да он не посмел, казалась этакою, весьма душевною и любезною разом.
– Это бабушка Софья? – спросил Леший тихонечко, в тень отступая.
– Ага, – подтвердила Данька и тоже в тень отступила. – Я сказала, что спать пойду… они хорошие, но бабушка Софья боится, что меня украсть могут, вот и никуда не пускала.
– И ты сбежала? – Весняна отступать не стала, но руку вытянула и по воздуху провела. – Они же волноваться будут.
– Не… они гулять пошли. К речке.
Судя по тому, что в руках Софья Никитична держала крупную кувшинку, а штанины спортивных брюк князя были подвернуты выше колен, прогулка к речке состоялась.
– А откуда они тут взялись? – поинтересовался Леший и тогда даже обрадовался, потому как репутация у Чесменова была своеобразная.
Да и нужные люди, в число коих Леший входил, знали о небольшом таком подразделении, столь секретном, что и названия у него не имелось, главою которого числился князь. Где-то там наверняка числился. В совсем уж секретных бумагах.
В общем, тогда Леший подумал, что с бумагами ему можно не разбираться, если Чесменов тут, но, возможно, стоит предложить посильную помощь в делах.
Трупы там убрать.
Допрос провести…
– Приехали, – ответила Данька. – Недавно. Говорила же, что поженились и приехали…
Вот тогда-то Леший окончательно завис.
– Они раньше тут жили, когда молодыми были… давно еще. И теперь вот тоже. Молодость вспомнили. Так бабушка Софья сказала. А Яков Павлович сказал, что чего её вспоминать, когда он и сейчас молодой. Он смешной…
Ну да… хотя многие, кому случалось столкнуться с Чесменовым, пожалуй, не согласились бы.
– А бабушка Софья сказала, что ему надо быть серьезным и ответственным. А он сказал, что он серьезный и ответственный на службе. А тут он несерьезный и вообще отдыхает.
Вот в отдых Леший не поверил.
Во все остальное…
Тоже не поверил бы. Но Софья Никитична засмеялась, да и кувшинка. И мокрые шлепанцы, которые босой князь в руках нес… и не стал бы он так шутить. Все ж Кошкина – это княгиня целая, к Её императорскому Величеству приближенная, чтоб с нею шутить…
В общем, всю ночь Леший маялся, пытаясь понять, чего видел, а потом плюнул и бумагами занялся. Хотя получалось ничуть не лучше, чем с пониманием.
– Леший! – прервал размышления громкий крик объекта. – Леший, выходи…
Чтоб вас всех.
Не задание, а цирк какой-то, с императором в главной роли. А Леший, выходит, то ли клоун, то ли…
– Леший, я знаю, что ты тут…
К опушке леса его императорское величество направились бодрым шагом, весьма надеясь, что не ошибаются. Потому как если ошибаются, выглядеть он будет преглупо.
Над головой качнулись ветки.
Повеяло прохладой. И привычно уже, приветственно, зазвенели комары.
Император огляделся, на всякий случай бросил сканирующее заклятье, которое, как и ожидалось, ничего-то и никого не обнаружило.
Оглянулся…
Девушки ушли. Иван все так же бродил по краю поля, размахивая руками. Издали, долговязый и худой он чем-то напоминал голенастого журавля. Но конопле махания нравились и она, покачивая верхушками, тянулась к солнцу.
Урожайный будет год…
Император вздохнул.
Не хотелось ему, но…
– И что дальше? – осведомился Бер, осматриваясь. – Если думаешь поле сосновыми ветками замаскировать, то вряд ли выйдет…
– Думаю, что разрешение выправлю. На посадки. Оформлю как технический сорт.
– Но…
– В нормальных условиях можно было бы и так побрыкаться, без всяких разрешений. Потребовать, чтобы доказали, что это именно конопля и все такое. Но когда те, кто доказывать должен, служат одному человеку, это не имеет значения.
– Твоя правда, – согласился Бер. – А объяснишь как?
– Ну… как-нибудь… как участие в гранте по развитию прикладного коноплеводства… или вообще пойдет по линии магически-активных биоценозов.
Александр уже и так, и этак прикидывал.
Все упиралось в Свириденко, который этаким шансом не может не воспользоваться. А стало быть, без разрешения никак. В конце концов, его можно просто не показывать, ну, пока совсем край не настанет.
– Ладно… как-нибудь справимся, – Император еще раз огляделся и крикнул во всю мощь: – Леший!
Орал он не так и долго.
Бер не мешал, сказал лишь, дождавшись паузы.
– Ты неправильно зовешь.
– В смысле?
– Сивку-бурку зовут иначе. Надо встать и сказать громко, внятно. Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной…
– А в морду? – раздался донельзя мрачный голос Лешего. Александр и сам вздрогнул. Он готов был поклясться, что еще недавно вон под той елкой ничего-то не было, кроме кучи прошлогодней листвы. Сейчас же эта куча поднялась и расправила плечи.
– Сивки-бурки, – Бер развернулся и не растерялся. – В морды не бьют, а верно служат…
– Смотря кому, – буркнул Леший.
– Служат или бьют?
– И то и другое.
– Это Леший, – Александр указал на Лешего. – А это Бер.
Бер протянул руку. А Леший, чуть прищурившись, уточнил.
– Волотов?
– Точно. Обычно меня не узнают. Я в дальнюю родню пошел…
– И мелкий.
– Сам знаю.
– Сила похожая, – отозвался Леший и зачем-то добавил. – Теперь хоть понятно…
А что ему понятно, не сказал. Император и уточнять не стал. Не его это дело.
– Спасибо, что отозвался.
– Да ладно, – Леший сбросил капюшон и головой потряс. – На чем засыпались?
– Ни на чем. Просто предположение. Поржавский скорее прибил бы меня, чем без охраны выпустил.
– Ну… – Леший потряс головой. – Так-то… в общем… мы тут.
– Пятерка?
– Ага.
– И как тут вам?
– Да… нормально. Воздух свежий. Комары дикие.
– Тех, кто на оборотней охотился, вы взяли?
– Взяли, – повинился Леший. – Помяли чутка… но отдали уже. В разработке они.
– Это хорошо…
– Ладно, – Бер перевел взгляд с Лешего на Императора и обратно. – Я пойду, пожалуй… прогуляюсь… коров вон помогу перегнать, пока вы тут… слушай, а это выходит, что наша конопля под охраною будет? Императорской…
И заржал.
Вот же ж…
– Сообразительный парнишка, – нарушил молчание Леший, дождавшись, когда Бер удалиться. – Так понимаю, ситуация… накаляется?
– Именно, – Император сел на пенек и велел. – Рассказывай.
– Что?
– А что знаешь. В Осляпкино бывал?
Осторожный кивок. И уточнение.
– Заглядывал только.
– Вот и потихоньку… сверимся… что-то мне происходящее тут не нравится, но гвардию вводить пока рановато.
– Зачем гвардия? – Леший даже обиделся. – Сами справимся.
– Верю… в общем, садись. Будем информацией обмениваться, – из кармана появилась хорошо знакомая Лешему записная книжечка. – Связь с центром имеется?
– Вчера сбоила, – признался Леший.
– Энергетический выброс был, – Император книжечку открыл и призадумался, с чего начинать. – В общем, давай сперва ты…
– Ну с мужиками просто, – к концу доклада Леший слегка вспотел. Хотя, может, дело было не в дотошности его императорского величества, который и бумаги отобрал, сказавши, что сам с ними разберется, и вопросами замучил уточняющими, а в том, что солнышко поднялось высоко.
И день обещал быть жарким.
От этого и волосы взмокли, и пот потек под маскировку, хотя обычно-то справлялась с погодою.
– Черноморенко надо. Он только порадуется. Сам-то женатый, но из ребят там мало кто пристроился, – Леший тоже сел, ибо объект страсть до чего не любил, когда над ним нависали.
– Почему? – удивился Император.
– Ну так… старый проект… давешний еще. Набирали одаренных, выискивали сирот, у которых дар более-менее с перспективой развития. Определяли в спецуху, аккурат для службы. Он и растил, и учил… племянничков. Вот. Не, они нормальные ребята. Толковые. И силой не обделены. Только… – Леший даже смутился, потому что прежде он с объектом об этаких вещах не разговаривал. – В род им хода нет с имперской службы. Личное дворянство у всех имеется, но наследное – мало у кого. Деньги получают немалые, если по сравнению с простыми, но не такие, чтоб совсем уж. На частных подрядах, пожалуй, и больше поиметь могут. Но…
Леший вздохнул и признался.
– Характер у нас такой, что… не привыкшие прогибаться. И они тоже. Вот и выходит, что ни туда, ни сюда…
Император слушал превнимательно.
– …да и большую часть они то в море, то еще где… и какая нормальная баба в это «где» попрется? Особенно если там секретность и из развлечений всех – чаек над морем считать.
– Это ты по собственному опыту?
– Дядька Черномор жаловался как-то, что вроде и срок выслуги подходит, что там уже можно и на пенсию куда. А куда, когда сами-то жить неприученные? Он же ж к ним, как родным прикипел… там и женить пытался, да все заканчивалось разводом. Ну у нас это вовсе дело такое, частое…
– Черноморенко, значит, – произнес Император презадумчиво.
– Только… – Леший смутился. Как-то не получалось у него никогда просить. Не умел и все тут. Хотя мог бы, наверное. Император не жадный и заслуг у Лешего хватает, и… все равно не получалось.
Раньше.
А тут вроде ж не за себя.
– Как я понял, им землица нужна. Водяничкам. Чтоб своя… чтоб семья…
– Вот чего-чего, – Император усмехнулся. – А земли в России хватает… наделю. Только ты своему Черноморенко передай, что все по доброму согласию, иначе…
– Да он сам не позволит, чтоб иначе… – отмахнулся Леший.
– А ты его откуда знаешь?
– Так… я ж с той самой спецшколы, – Леший пожал плечами. – Он меня в интернате подобрал. В спецшколу вывез. Учиться заставил. Да и так, мозги на место вернул. Это уже после, при вашем батюшке, школу эту закрыли.
– Почему?
– Ну…
Леший замялся. Вот как сказать самодержцу, что батюшка его, тот же самодержец, великим умом не отличался?
– Вроде как нужды особой нету… раздувание штатов и все такое… наоборот… ни с кем же ж не воюем, и на кой оно? Сейчас, знаю, что там половина задач гражданского толку, по согласованности. А если без нее, то и вовсе закрыли бы.
– Да уж… а с Чесменовым не ошибся?
Леший головой мотнул:
– Чесменова я знаю. И у Софьи Никитичны бывать доводилось. С Кошкиным… очень гостеприимная дама… а остальное – не буду врать, что точно. Гуляли под ручку. Цветы дарил. Данька говорит, что женились и приехали, но… она ж дитё. Может, поняла чего не так.
Хотя что тут можно не так понять-то?
– С Кошкиным Чесменов игры играть не станет, – произнес Император задумчиво. – Но и ко мне за разрешением на брак не приходил. Может, через секретариат подал, он порой слишком уж принципиален, а там все зависло в мое отсутствие. Нехорошо, если так… если без разрешения, то брак выйдет недействителен.
Ну да… и Чесменов дураком себя покажет.
И Кошкин скандала с матушкой не простит. Он к Софье Никитичне очень даже привязанный.
Император задумался и думал долго, пока мысли не прервал телефонный звонок.
– Слушаю, – Император на звонок ответил. И слушал даже. А потом как рявкнет: – Какие, на хрен, суслики?!
Леший вскочил и вытянулся, на всякий случай.
– Завод… да вы там что, белены объелись? Сусликов… да в жопу ваших сусликов… не буквально. Образно говоря… да, просто не трогайте сусликов! Пусть себе живут, как живется… лучше мне пловцов организуй.
Император глянул на Лешего.
– Группу Черноморенко. Да, в полном составе, даже расширенном… чтоб человек тридцать, а лучше – больше. И сам пусть едет… задание? Лешему обрисую, он скажет. Ну, секретно, само собой… очень секретно. Переведи под мое личное командование… А! Еще надо, чтоб это… как бы выразиться… разрешение. На культивацию конопли. Вельяминовым. И срочно… да. Нет, немного. Гектара два-три…
