Kitabı oku: «Война потерянных сердец. Книга 1. Дочь всех миров», sayfa 4
– Придется отправить тебя обратно в Трелл, – медленно произнесла женщина, будто видела мою внутреннюю борьбу.
Мои пальцы невольно сжались в кулаки.
Я через столько прошла, добралась до острова, а она собирается отправить меня обратно? Они же видели, как со мной обошлись в Трелле, и все равно хотят послать меня туда?
Нет уж. Ничего у них не получится.
– Я не треллианка, – заявила я.
Женщина-вальтайн открыла рот, но я оборвала ее на полуслове:
– Я не треллианка. Я низеринка. Когда я была совсем маленькой, треллианские лорды уничтожили мой народ, они убивали нас или уводили в рабство. Восемь лет назад они добрались и до меня. Мою семью убили, а меня забрали с собой. Надо мной издевались. Били плетьми. Насиловали. Другим приходилось еще хуже. Я чуть не погибла, пытаясь попасть сюда.
Я много раз прокручивала в голове этот миг. Не зря я учила аранские слова, обозначавшие все эти ужасные вещи, запечатывала в них свою жизнь, потому что знала, что они мне понадобятся.
Я раскрыла ладони и выпустила к потолку рой серебряных бабочек.
– Если ты отправишь меня обратно, меня ждет смерть. Зерит сказал, что меня примут в Орден, хотя я всего лишь фрагмент.
Я превратила бабочек в стекло, и они со звоном попадали на мраморный пол. Лицо женщины не дрогнуло.
– Миленько, – ровным голосом заметила она, разглядывая осколки на полу.
– Я пришла к вам, потому что мой народ нуждается во мне. А чтобы помочь ему, мне нужны Ордена.
Мы с женщиной уставились друг на друга, но я по-прежнему не могла разгадать выражение ее лица.
– В последнем письме Зериту я сообщила о твоем прибытии, – наконец произнесла она.
Вальтайн подняла раскрытую ладонь, на которой материализовалось другое письмо, и зачитала:
– «Я много раз встречал эту девушку-фрагмента. Она умна и настойчива. Пока что она плохо обучена и неопытна, но у нее есть неоспоримый потенциал, и будет глубоко обидно, если он растратится впустую».
Женщина бросила взгляд на меня:
– Уверяю тебя, Зерит не так часто хвалит молодых женщин, которые падают в обморок у нашей двери с его именем на устах.
В груди разлилось тепло и удовлетворение. Пусть я и сумела пересечь море без помощи Зерита, но сейчас, в этой комнате, она мне пригодилась. Я мысленно поблагодарила его.
– Я отдам Ордену все, что у меня есть, – пообещала я. – Стану лучшим повелителем магии в ваших рядах.
Я раскрыла ладонь и прошептала несколько слов. Стеклянные осколки заскользили по полу, взлетели и опустились ко мне в руки. Я накрыла одну ладонь другой, а когда разжала пальцы, стекло превратилось в матовый, покрытый пятнами круг.
Образ луны.
Впервые с начала нашего разговора на лице женщины появилось какое-то выражение – в уголках ее рта притаилась удивленная улыбка.
– Это серьезное обязательство для фрагмента, но я ценю твой порыв.
Она открыла дверь и повернулась ко мне:
– Пошли. Я не представилась – меня зовут Нура.
Нура шагала быстро, словно не заботясь о том, поспеваю ли за ней я. Тем не менее я не отставала ни на шаг. Я радовалась, что снова могу двигаться, несмотря на острую боль в спине. Не знаю, что со мной сделала Вилла, но ее старания не пропали даром.
– Зерит тебя не обманывал. Нет правила, запрещающего вальтайну-фрагменту вступить в Орден Полуночи. Такое случается редко, но… – Нура пожала плечами, вальяжно разведя руками. – У меня нет никаких возражений.
Я не могла поверить, что все это происходит со мной.
Пока мы быстрым шагом шли по коридорам, я рассматривала высокие потолки, белоснежные полы, серебряные украшения, которые заливал закатный свет из огромных окон. Мимо проходили другие вальтайны, некоторые бросали на меня любопытные взгляды. Я старалась не пялиться в ответ. Хотя у большинства встреченных жакеты и сюртуки украшала луна в том или ином виде, я ни у кого не заметила такой большой эмблемы, как на спине Нуры, и никто больше не был одет с ног до головы в белое. Мне стало интересно: говорит ли ее костюм о более высоком ранге в Ордене?
– Однако у нас есть одна сложность.
Мы резко свернули и остановились у вырезанного на полу круга лазурно-голубого цвета, окруженного изящной серебряной оградой. Нура встала в центре и жестом пригласила меня присоединиться. Когда я это сделала, она положила обе руки на поручень. Платформа содрогнулась.
Я почувствовала, что пол подо мной опускается, и негромко ахнула, сопротивляясь желанию отпрянуть от края.
– У магии много применений. – Нура бросила на меня насмешливый взгляд. – Представь, сколько времени нужно, чтобы ходить вверх и вниз по лестнице.
Так это Нура опускала пол вместе с нами?
По мере того как мы снижались, я наблюдала, как мимо один за другим скользят этажи Башни. Тут и там кипела жизнь.
– Однако у нас есть сложность, – повторила Нура. – Учеников распределяли шесть месяцев назад. Вальтайнов не так много, как солариев. Боюсь, что будет трудно найти тебе наставника.
«Наставника».
Я не поняла, что значит это слово. Но уловила общий смысл.
– Мне не нужно обучение.
Нура фыркнула, как будто услышала полную нелепицу:
– Еще как нужно. Все повелители магии, вальтайны или соларии, должны пройти обучение перед вступлением в Орден. Никаких исключений.
– Наставн…
– С наставником. Юные волшебники обучаются у наставника шесть лет.
Шесть лет?!
– У меня нет столько времени, – выпалила я. – Люди в Трелле не могут шесть лет ждать помощи.
Прищурившись, Нура задумчиво разглядывала меня. Мне отчаянно хотелось прочесть ее мысли.
– И какой именно помощи ты от нас ждешь?
– Дайте мне с собой в Трелл небольшую группу повелителей.
Я не колебалась. Я обдумывала свой план много раз.
– Дайте мне двадцать человек и полномочия Ордена в городе Эсмариса Микова, чтобы… – я замешкалась, подбирая аранское выражение для «вести переговоры», но безуспешно, – обсудить освобождение рабов. Дайте мне денег, чтобы выкупить их. И если все пойдет хорошо, мы сможем двинуться вглубь Трелла. Но пока я прошу только двадцать человек.
Платформа остановилась на уровне земли, но никто из нас не пошевелился и не произнес ни слова. Повисла мучительная тишина.
– У тебя большие планы, – произнесла Нура. – Не знаю, правда, насколько они выполнимы. Но мы посмотрим, что удастся сделать. Возможно, после того, как ты пройдешь хоть какое-то обучение. Обойти это требование никак не получится.
Она сошла с платформы и зашагала по коридору, жестом пригласив следовать за ней.
Первый этаж Башни был более просторным, чем спиральные коридоры наверху, и таким ослепительно-ярким, что мне пришлось прищуриться. В большом холле кипела жизнь, по каким-то важным делам торопились люди: вальтайны с белыми волосами и кожей и соларии, которые на вид ничем не отличались от обычных людей, кроме солнечных эмблем Ордена Рассвета на одежде.
Я рассматривала холл, пока мой взгляд не упал на дальнюю стену.
Украшавшая ее фреска была мне хорошо знакома, хотя вживую выглядела немного иначе. Массивное изображение Арайча и Розиры Шелайн было таким же, как рисунок тушью в моей потрепанной книге – брат и сестра стояли под двумя светилами, их ладони соприкасались. И в центре фрески, где встречались их руки, проходила невидимая линия, делившая здание пополам. Серебро Розиры уступало место золоту Арайча. Башня Полуночи и Башня Рассвета были построены на одном основании, а выше его – расходились.
Я не осознавала, что остановилась, пока рядом со мной не встала Нура.
– Ты знаешь историю основания Орденов?
– Да. Очень хорошо.
Я рассматривала лица на фреске. Арайч наклонился, его глаза смотрели прямо на зрителя, в то время как Розира разглядывала море через огромные окна. На миг мне показалось, что она мечтает о моем мире не менее сильно, чем я мечтала о ее. Даже если так, вряд ли ей довелось его увидеть. Пять сотен лет назад на свете не было магии, и ее зарождение оказалось настолько хаотичным и непредсказуемым, что угрожало уничтожить все вокруг. Если верить легендам, они с Арайчем отдали частицы своей души, чтобы стабилизировать магию. А затем основали Ордена, которые стали оплотами равновесия в новом мире опасной силы и больших возможностей.
Внезапный прилив эмоций заставил меня сглотнуть.
По крайней мере, именно так я всегда представляла себе Ордена. Манящее обещание.
Фреска меня настолько очаровала, что я едва заметила, как Нура зашагала прочь, взмахом руки приглашая за собой.
Мы вошли в зал поменьше, заставленный письменными столами и книжными шкафами, где уютно пахло книгами. За одним столом в углу сидела Вилла. В другом конце зала женщина и мужчина перебирали бумаги. Лацканы их одежды украшали золотые знаки солнца – соларии.
– Ты уже бодро передвигаешься!
Вилла одарила меня улыбкой, которую я просто не смогла оставить без ответа.
– Вилла, нам нужно найти учителя для Тисааны.
Стоило Нуре открыть рот, как Вилла немедленно переключила все внимание на нее.
Должно быть, Нура действительно важная персона. Возможно, даже верховный комендант – лидер Орденов.
Вилла нахмурилась, перебирая бумаги на столе:
– Боюсь, все, кто готов брать учеников, сейчас заняты, ведь наставников назначали несколько месяцев назад. – Она покосилась на меня. – Сколько тебе лет, милая?
– Двадцать один.
– Двадцать один? – Вилла вскинула брови, глядя на Нуру. – Она на три года старше, чем ученики при завершении…
– Возраст не важен. Если она хочет вступить в Орден, ей нужно пройти хоть какое-то обучение. В законе это сказано предельно ясно.
Нура скрестила на груди руки, нетерпеливо постукивая указательным пальцем:
– Придется прибегнуть к нетрадиционным методам.
Лоб Виллы прорезала складка. Женщина вытащила стопку исписанных пергаментов и принялась перебирать.
– Посмотри, где сейчас Максантариус Фарлион, – велела Нура.
Вилла замерла:
– Серьезно?
– Я же сказала, нам нужны нетрадиционные методы.
– Но ты уверена, что он подойдет…
– Прошу, просто посмотри.
Вилла замешкалась, словно хотела возразить. Затем, не проронив ни слова, пролистала стопку, достала лист и протянула Нуре.
– Благодарю. – Нура взглянула на пергамент. – Как ты думаешь, сколько еще времени нужно Тисаане на поправку, прежде чем она сможет начать?
На поправку? Мне больше не нужно лечение. И я точно знала, что не могу позволить навязать себе шестилетнее обучение. А это означало, что я не могу тратить время попусту. Если я сумела полумертвой проехать тысячи миль, я точно выдержу все, чем захочет удивить меня этот Макс-что-то-там.
– Я хочу начать сразу же.
Вилла встревоженно обернулась ко мне:
– Тисаана, милая, ты все еще…
– Я ждала восемь лет, чтобы приехать сюда. Я здорова. И я хочу начать учиться прямо сейчас.
– Но…
– Не будем винить ее за нетерпение. – Уголки рта Нуры тронула едва уловимая улыбка. – Девочке нравится доводить дело до конца. Я уважаю это в людях.
Хотя в веселом блеске светлых глаз Нуры мне виделось совсем не уважение. Ну и ладно. Мне дали шанс его заслужить, и шанса вполне достаточно.
– Тогда пойдем.
Нура посмотрела на пергамент, который ей дала Вилла, перевернула его обратной стороной и взяла со стола ручку:
– Возьмись за мою руку.
Я повиновалась, наблюдая, как она вычерчивает круг. К нему добавились линии и фигуры, проходящие через центр…
И вот так, внезапно, я обнаружила, что стою не в Башне Полуночи, а моргаю от слепящего полуденного солнца.
– Нура, – окликнул недовольный мужской голос, – чего тебе надо?
Глава 7
Земля сдвинулась и заскользила подо мной, так что пришлось хорошенько постараться, чтобы удержаться на ногах. К своему смущению, я не сразу осознала, что по-прежнему цепляюсь за руку Нуры.
– Тисаана, это Максантариус.
Моргая от яркого солнца, я огляделась. Мы находились в саду, таком огромном, каких мне еще не доводилось видеть. Во все стороны, на сколько хватало глаз, простирались цветы и зелень. Посреди сада приютился маленький каменный домик. Рядом с ним, среди кустов дикой белой розы, сидел на корточках мужчина. При нашем появлении он встал, и я сразу отметила резкие черты лица в обрамлении взъерошенных черных волос.
Черные волосы.
Перед нами не вальтайн.
Должно быть, произошла ошибка. Мне сразу вспомнилось, как сморщила лоб сбитая с толку Вилла.
– Максантариус? Неужели?
Мужчина с усмешкой закатил глаза и скрестил на груди руки. Фиолетовая шелковая куртка – на мой взгляд, на редкость непрактичная одежда для садоводства – переливалась на солнце.
Пристальный взгляд мужчины остановился на мне. Я еще никогда не видела глаз такого яркого, ледяного синего цвета; этот нечеловеческий взгляд пронизывал насквозь.
– Объясни мне, зачем ты привела сюда незнакомую девушку в ночной рубашке и почему вы вдвоем топчете мои ирисы?
Я украдкой осмотрела себя, изо всех сил скрывая смущение по поводу бесформенного хлопкового платья. Затем перевела взгляд ниже, на раздавленные синие цветы под ногами.
Честно говоря, в этом саду нельзя было ступить так, чтобы ничего не растоптать.
– Ты давно не появлялся на собраниях в Башнях.
Максантариус поднял длинный указательный палец:
– Во-первых, это не твоя забота. Во-вторых, тебе прекрасно известно, что я в отставке.
К одному пальцу добавился второй.
– Ты все еще состоишь в Ордене.
Мужчина развел руки, откинул резким движением рукав и принялся изучать внутреннюю сторону запястья. Я разглядела маленькую золотую татуировку в виде солнца.
– Я как раз собирался от нее избавиться.
Нура не отреагировала, лишь слегка прищурилась. Я бы ничего не заметила, если бы не вглядывалась отчаянно в лица, чтобы зацепиться хоть за что-то, кроме малопонятной аранской речи.
– Это Тисаана. – Женщина указала на меня. – Она будет твоей ученицей.
Я вооружилась самой ослепительной улыбкой и сияющим взглядом из своего арсенала и склонила голову в приветствии.
Взгляд Максантариуса метнулся к Нуре, затем вернулся ко мне. Черные брови нахмурились, и в воздухе повисли готовые сорваться резкие слова.
И тут он рассмеялся:
– Что за чушь.
– Ты не пришел за учеником шесть месяцев назад, так что я сама привела ее к тебе.
– Я на пенсии. Таков уговор. И, кроме того…
Он опустил руки, указал на меня пальцем и изобразил подобие пожатия плечами:
– Я хочу сказать – серьезно? Неужели мне надо вообще что-то говорить? Даже не знаю, с чего начать.
На последней фразе его пристальный взгляд скользнул по мне с недоверчивым отвращением, от которого у меня заскрежетали зубы.
– Что тебя останавливает? – спросила Нура.
– Что меня останавливает? Ты приводишь вальтайна-фрагмента, практически бабушку, и спрашиваешь, что меня останавливает?
«Бабушку».
Я не знала, что означает это слово, но наверняка что-то обидное.
Я собралась с духом, изобразив на лице очаровательную, искреннюю любезность:
– Для меня будет честью учиться у тебя, э-э-э…
Я даже не представляла, как подступиться к попытке выговорить имя Максантариуса. Поэтому я закончила фразу лучезарной улыбкой, приправленной наивным взглядом, и повернулась к Нуре:
– Может, мне будет лучше найти учителя-вальтайна?
Максантариус приподнял бровь. Мои отработанные чары его явно не впечатлили.
– Еще и не местная. Видимо, родной язык – теренский?
– В Ордене Полуночи нет вальтайнов, которые могли бы сейчас взять ученика, – отрезала Нура. – Ты – единственный вариант для Тисааны.
Боги. Лучше не придумаешь. Конечно, если Нура говорит правду.
Мы с Максантариусом переглянулись, и я уверена, что в голове у нас роились одни и те же мысли.
Он фыркнул:
– Я польщен, что меня выбрали в качестве последней надежды, но это просто смешно. Кстати, сколько тебе лет?
Не успела я рот открыть, как он покачал головой и отвернулся к Нуре:
– Можешь не отвечать. Погоды это не сделает. Ты это понимаешь, я это понимаю, и, уверен, она это тоже понимает. Ты должна была заметить, как я отношусь к связям с Орденами.
Я переводила взгляд с Максантариуса на Нуру. В их позах и бросаемых друг на друга острых взглядах читалась напряженная враждебность. Напряжение дрожало в самом воздухе между ними, и становилось понятно, что оно возникло гораздо раньше, чем началась беседа.
У них за плечами была какая-то история.
Возможно, старые соперники. Или же…
Я наблюдала за неотрывными взглядами, полными характерной смеси близкого знакомства и неприязни.
Или же…
Возможно, они бывшие любовники. Я запомнила эту версию на будущее. Знания такого рода всегда оказывались полезными, так или иначе.
Если оставить в стороне мелочи, один вывод оставался несомненным: их спор касался не только меня.
– Макс, прошло восемь лет! – отрезала Нура. – Пора уже взять себя в руки и жить дальше.
– Трогательная забота, но я дал свой ответ.
– Ты принадлежишь к Ордену, нравится тебе это или нет. Я пришла не за ответами.
– Кто бы сомневался, что ты не изменилась.
Повисла тишина. Нура и Максантариус испепеляли друг друга воинственными взглядами на грани неприличного интереса. Крики птиц, порхающих между деревьями, внезапно стали оглушительными.
– Я не буду этого делать, – наконец сказал он. – Уверен, тебе не терпится найти предлог, чтобы поставить меня на место. Но с твоей стороны неправильно использовать ее.
– Все совсем не так… я уже говорила тебе. – Нура с раздраженным фырканьем выпрямилась и повернулась ко мне. – Не обращай внимания, он просто ведет себя как ребенок. Но он более чем способен обучать тебя.
– Неправда, – возразил он. – Не лги бедной девочке.
Я встретила упрямый, непокорный взгляд Максантариуса. Затем посмотрела на сжатые челюсти и ледяные глаза Нуры – такие же непоколебимые. Я толком не понимала, во что ввязалась, но чувствовала, что затевать разговор о поиске другого учителя бесполезно. После этого спора Нура уже не отступит.
«Я справлюсь», – внушала я себе. У меня огромный опыт, как заставить упрямого мужчину сделать якобы по своему желанию то, что мне нужно. Я обводила треллианских лордов вокруг пальца, как детей. Вряд ли этот раздражительный соларий сильно от них отличался.
Кроме того, я на самом деле не чувствовала нужды в обучении. Я сама могла научиться всему, что мне нужно знать. От меня требуется только соблюсти законы Ордена, заставить себя выполнить требования их представителей, а затем добиться, чтобы мне помогли вернуться в Трелл.
Надеюсь, до того, как Серел…
Я не стала додумывать эту мысль.
– Он изменит мнение, – прошептала мне Нура, затем повернулась к Максантариусу, который снова сел на корточки и рассматривал розы.
– Не вздумай оставить ее здесь, – пригрозил мужчина, не поднимая глаз.
Я же надеялась, что Нура уходит. Каждая минута, потраченная на споры, только усложнит мою работу впоследствии.
– Макс, пора что-то менять. Ты еще слишком молод для пенсии.
За ее словами скрывалась легкая, едва уловимая теплота. Но ее оказалось достаточно, чтобы Максантариус поднял голову и складка на его переносице разгладилась.
Вот как, определенно бывшие любовники. Мои подозрения окрепли и превратились в уверенность.
– Удачи, – произнесла Нура. – Скоро увидимся.
И не успела я ее остановить, не успела задать хоть один из десятка вопросов, что вертелись на языке, как она прочертила две неровные полоски на маленьком листе пергамента, который держала в руках, и исчезла.
А я осталась в саду.
– Проклятье, я же просил так не делать, – проворчал Максантариус.
По саду пролетел ветерок, отчего лепестки цветов затрепетали, как крылья бабочки, а ткань моего нелепого платья прижалась к спине, внезапно и неотвратимо напомнив о заживающих ранах. Вилла дала мне обезболивающее, но сейчас его действие явно подходило к концу. С другой стороны, боль хорошо способствовала остроте мыслей.
Я наблюдала за Максантариусом, а тот старательно не обращал на меня внимания.
Скорее всего, разыгрывать покорность будет не лучшим решением. Я уже понимала, что такое поведение не вызовет у него симпатии и не поможет продвинуть наши отношения. В обычных обстоятельствах я бы полагалась на кокетство, но сейчас мне не хотелось рисковать. Совсем недавно мои попытки очаровать его вызвали лишь насмешку.
А вот роль жаждущей знаний протеже могла принести плоды. Возможно, стоило попробовать.
Мне нужно было понять, с чем придется работать.
Рассматривая спину Максантариуса, я мысленно потянулась в пространство между нами в поисках любых отголосков его эмоций, мыслей, предпочтений…
Затылок пронзила острая, пугающая боль, как будто мне прищемили дверью пальцы. Максантариус резко повернул голову и зло уставился на меня.
– Не вздумай, – прошипел он. – Никогда так больше не делай.
Я захлопнула рот и проглотила стыд.
Нура явно защитила свой разум, закрыв его от моих возможностей. Будучи вальтайном, она наверняка обладала мастерством управления мыслями, которое позволяло ей проникать в чужое сознание. Но мне и в голову не пришло, что соларии тоже так умеют, хотя теперь казалось очевидным, что всем, соприкасающимся с миром магии, необходима подобная защита.
– Прошу прощения… – пробормотала я. – Я только…
Но Максантариус поднялся, даже не взглянув на меня.
– Проклятые вальтайны, – бормотал он себе под нос. – Хитрые выродки.
Он направился к двери каменного домика. Я последовала было за ним, но на пороге он развернулся, преградив путь, и ухмыльнулся.
– Я в этом не участвую, – отрезал он.
И прежде чем я смогла ответить, захлопнул дверь с такой силой, что вибрация дерева отдалась в кончике моего носа.
Я дрожала.
Спина пульсировала болью.
После того как Максантариус захлопнул дверь у меня перед носом, он больше не выходил из хижины. Некоторое время я бродила по саду, обдумывая дальнейшие действия. Судя по всему, вариантов у меня было не много.
Поначалу мне приходилось бороться с гневом, который с каждой минутой становился все сильнее. Чтобы попасть сюда, я пробиралась через равнины, через море. Я охотилась, торговалась и пряталась. Я едва не умерла. И убила человека – при одной мысли об этом в груди сжималось от чувства вины.
И все для того, чтобы сварливый «учитель» выдворил меня за дверь и отказался обучать?
Боги, он же даже не вальтайн. Мне было мало что известно о волшебниках-солариях, но я знала, что, хотя в принципе они обладали теми же способностями, что и вальтайны, их метод использования магии сильно отличался от моего.
Тем не менее.
Я проглотила гнев и выдохнула, набираясь решимости.
Если уж меня загнали в эту ситуацию, никуда не денешься. Я сделаю все, что в моих силах.
Не знаю, чего ожидал Максантариус, но я не сдалась. Я уселась на пороге, поджав под себя ноги, и принялась ждать. Когда-нибудь же он выйдет из дома. И когда выйдет, я буду здесь. Все равно мне некуда больше идти.
Потянулись минуты – тридцать, сорок, пятьдесят. Минуты сменились часами. Я наблюдала, как в лучах заходящего солнца лепестки цветов становятся все ярче, как они впитывают закатное тепло, а затем сворачиваются в плотный бутон в сумерках.
Становилось холодно. В Трелле никогда не приходилось мерзнуть, и новые ощущения мне не понравились.
Лепестки свернулись нежным клубком, как животное, готовящееся ко сну. Мне подумалось, что хозяин сада наложил на них защитное заклинание, чтобы уберечь от холода. У меня уже стучали зубы.
И тут дверь наконец открылась. От неожиданности я дернулась, да так сильно, что спина вспыхнула болью.
В дверном проеме стоял Максантариус.
– На тебя смотреть холодно, – как ни в чем не бывало заявил он.
Я не стала отрицать.
– Ты так и собираешься тут сидеть?
– Мне некуда идти.
Я приняла самый жалобный вид.
Максантариус вздохнул.
– Как назло, она подкинула тебя мне на крыльцо в самую холодную ночь за последние годы. Я даже не помню, когда в последний раз было так холодно весной, – проворчал он и отступил от двери, настороженно глядя на меня. – Я разрешу тебе войти, но только потому, что, если оставлю тебя замерзать на пороге, придется попрощаться с моим моральным превосходством.
Я ничего не поняла из его речи, кроме самого важного. Я поднялась на ноги, слегка поморщившись от боли в спине, и одарила Максантариуса самой очаровательной, благодарной улыбкой:
– Благодарю тебя, Макс-ан-та-ри-ус.
Я могла гордиться собой, потому что мне удалось правильно выговорить все эти слоги.
Он закатил глаза и отступил в сторону, придерживая для меня дверь:
– Называй меня Макс. Иначе мы потратим половину жизни на мое нелепое имя.
Хвала богам.
Я поверить не могла, что столько всего может поместиться в столь маленьком пространстве.
Переступив порог, я замерла как вкопанная. Мне с трудом удалось удержать рот закрытым. Глаза разбегались.
Дом Макса казался крошечным, но все стены были увешаны полками, на которых стояли безделушки, инструменты, картины, скульптуры и маленькие странные штуковины из металла, издававшие жужжание. Одну полку полностью занимали винные бутылки всех размеров, форм и оттенков. На полу под разными углами, перекрывая друг друга, лежали четыре ковра разных расцветок и текстур.
Все это великолепие заливал мерцающий оранжевый свет из камина, отражаясь от маленьких металлических маятников и любопытных вращающихся механизмов. У камина стоял диван и два кресла из разных гарнитуров, середину комнаты занимал обеденный стол с пятью разношерстными стульями. За углом я разглядела маленькую кухню и узкий коридор с несколькими закрытыми дверями.
– Все это полезные и нужные вещи, – словно оправдываясь, сказал Макс.
Видимо, он заметил, как расширились мои глаза, когда я вошла в дом.
Я кивнула. Безусловно.
Даже при желании трудно было найти бо`льшую противоположность огромному аскетичному поместью Эсмариса. По крайней мере, в домике было чисто. Захламлено, но чисто.
– Есть хочешь?
Макс исчез на кухне. Вместо ответа у меня заурчало в животе, но я на всякий случай подтвердила:
– Да.
Он появился с тарелкой супа и чайной чашкой и поставил их на стол, жестом приглашая меня сесть. Я послушалась, и он уселся напротив. Наполнил бокал вином из бутылки – почти пустой – и откинулся на спинку стула.
Я принюхалась. Принесенный Максом суп отличался от привычных мне блюд: он был более густым, с насыщенным вкусом и все еще новым для меня ароматом моря. Сейчас я была рада любой еде, даже отвратительной, но стряпня Макса оказалась вкусной. Чересчур пряной, но вкусной.
– Спасибо.
Я так проголодалась, что едва не забыла о манерах.
Макс облокотился на стол, подперев подбородок костяшками пальцев, и молча рассматривал меня. Я отвечала тем же, настороженно разглядывая его, пока ела.
Пожалуй, он моложе, чем мне показалось вначале. Около тридцати лет, возможно чуть меньше, но резкие черты лица и проницательный взгляд делали его старше на вид. Высокие скулы, подсвеченные мерцанием из камина. Ровный прямой нос. Правильной формы, чуть раскосые глаза с гладкими веками, которые только подчеркивали их обескураживающую синеву с темными и светлыми прожилками. Вблизи они выглядели еще более странно. В Трелле я знала старика с катарактой, и он выглядел в чем-то похоже, хотя глаза у него были не такие синие. Хотя я сильно сомневалась, что у Макса проблемы со зрением: слишком осмысленным и пронзительным был его взгляд.
– Итак, – наконец произнес он. – Откуда ты приехала?
– Из Трелла.
– И сколько тебе лет?
– Двести десять… – Я тут же поняла свою ошибку и поправилась: – Двадцать один.
– Двадцать один, – повторил он себе под нос, качая головой, как будто услышал что-то удивительное. – Обучение заканчивается в восемнадцать. Ты понимаешь, насколько вся эта ситуация необычна?
Я старалась не показывать недоумения, но, видимо, не преуспела, потому что Макс добавил:
– Странная. Необычная.
– Хватит.
– На всякий случай повторю: все это очень, очень странно.
– Нура сказала, что я не могу вступить в Орден без обучения. Даже несмотря на то что я слишком стара для учебы.
Я не стала скрывать раздражения.
По губам Макса скользнула улыбка.
– Рад, что у тебя хватает здравого смысла, чтобы разозлиться из-за бюрократии.
– Я пришла сюда не для того, чтобы меня отправили обратно.
– «Сюда» – на остров Ара или «сюда» – ко мне домой?
– И то и то.
Он хмыкнул, словно мой ответ позабавил его, допил свой бокал и налил еще вина.
– Прости, очень неучтиво с моей стороны. – Он поднял бутылку. – Тебе налить?
Я вежливо отказалась, и мой взгляд поневоле метнулся к стене и пустым винным бутылкам на полке.
Вот оно что.
Но чтобы понять его желания, мне нужно больше информации об этом человеке. Чтобы обрести ценность в его глазах.
Я отложила ложку и отпила чая. Даже чай был приправлен специями, от которых в носу защипало.
– Откуда ты знаешь Нуру? – нарочито небрежно спросила я. – Вы друзья?
Макс фыркнул:
– Все знают Нуру. Она вторая в Ордене по старшинству.
Сейчас я безошибочно услышала в его голосе горечь.
– Сдается мне, ты знаешь ее в другом смысле, – лукаво улыбнулась я.
Макс выпрямился, угрожающе прищурив глаза:
– Мы сражались вместе на войне, если тебе так нужно это знать. Ты очень смело ведешь себя для человека, который ворвался в мой дом и отказывается уходить.
– Я не могу уйти. На какой войне?
Я очень мало знала о недавней истории Ары.
Но Макс проигнорировал мой вопрос:
– Ты можешь уйти. Ты можешь делать все, что захочешь.
На миг я замерла. Внезапно я осознала, что впервые в моей жизни это правда.
Но затем осознание смыло потоком нахлынувших образов. Лицо умирающего Эсмариса. Прощальный взгляд Серела. Горячий след его последнего поцелуя на щеке.
Живот привычно свело от чувства вины. Нет, я не свободна. Пока еще нет.
– Мне нужно вступить в Орден, – объяснила я. – Нура говорит, что для этого я должна находиться здесь. Так что нет, я не могу уйти.
– Плохую цель ты себе поставила. По двум причинам. – Макс выразительно поднял палец. – Во-первых, не надо вступать в Орден. Я вот жалею. – Он поднял второй палец. – Во-вторых, я не собираюсь тебя обучать. Ничего личного, просто дело принципа.
Мои ногти под столом впились в ладони.
– Но я могу быть тебе полезной в других вещах. Я могу убираться или готовить…
Макс делано рассмеялся, нахмурив брови:
– На что ты намекаешь? Неужели мой дом выглядит так, будто я нуждаюсь в помощи?
Я украдкой обежала взглядом захламленную комнату и благоразумно решила воздержаться от развития беседы в этом направлении.
– Наверняка я могу чем-то помочь…
– Мне не нравится, когда меня преследуют в собственном доме. – Макс, потягиваясь, встал и забрал мою пустую миску и чашку. – Можешь остаться переночевать. Только на одну ночь, а завтра мы решим, что с тобой делать.
Я тоже поднялась из-за стола. Усталость навалилась на веки, кости, мышцы. Хотя Вилле и удалось каким-то чудом исцелить меня, женщина была права: я еще поправилась не до конца.
– Туалет? – спросила я.
Макс взмахом указал за угол кухни, дальше по коридору.
И то хорошо. Я понятия не имела, распространены ли на Аре привычные мне удобства, а во время путешествия мне столько раз приходилось справлять нужду в разнообразных отвратительных или смущающих обстоятельствах, что хватит на всю оставшуюся жизнь.
