Kitabı oku: «Ева. Зов полуночи», sayfa 3

– Спасибо, мне нравится.

Хотелось побыстрее остаться одной и выдохнуть.

Женщина понимающе улыбнулась.

– Хорошо. Ванная чуть дальше на этаже, можешь сполоснуться с дороги. Там же найдешь полотенца и гостевые халаты. Слуги как раз успеют принести и разложить вещи. Они у нас следят за одеждой и чистотой в комнатах. Если нужно что-то дополнительно, можешь к ним обращаться, они всегда помогут. – Лада еще раз мне улыбнулась и уходя напомнила: – Через полчаса ждем тебя внизу, а дворецкий подскажет, куда идти.

Наконец, дверь за женщиной закрылась, и я, раскинув руки, с наслаждением бухнулась спиной на мягкую кровать.

Слуги, дворецкий… Теперь я понимаю, почему Алекс не мог сдержать смех, когда услышал мои глупые вопросы.

Ванная… Только ради этой шикарной ванной я бы согласилась переехать в Хищные земли! Большая, просторная, с полным набором современных приспособлений. Я обнаружила даже сушку для тела! Но предпочла все же достать из шкафчика толстое махровое полотенце и повесила его рядом с душевой. Жаль, что времени до ужина слишком мало. Я бы предпочла понежиться в пене, но… в другой раз.

Залезла под тугие теплые струи воды и расслабилась. Класс! Так бы стояла и стояла. Но времени было не так много. Я выключила воду, приоткрыла дверь душевой и вытянула руку в поисках оставленного на вешалке полотенца. К моему удивлению, его там не обнаружилось, и я выглянула из-за матовой дверки.

– Это ищешь?

Неподалеку стоял Алекс и держал в руках мое полотенце.

Хорошо, что меня прикрывала дверь душевой, иначе я и не знаю, как бы на него отреагировала.

– Отдай полотенце! – от возмущения у меня даже дыхание перехватило. – Ты как сюда вообще попал?!

– Ты бы хоть закрываться научилась, а то мало ли кто в доме может находиться.

Наверное, под впечатлением от ультрасовременной ванной я и правда забыла закрыть дверь, но это не повод врываться, когда я моюсь!

– Полотенце отдай! – повторила я.

– Покажи ножку – отдам, – веселился парень.

– Ты совсем придурок?

– Ладно, не вой, держи, – и сунул мне в требовательно протянутую руку полотенце. – И научись закрываться. У нас часто бывают гости, и подобное поведение они могут воспринять как приглашение.

Я захлопнула дверь кабинки. Долбаные оборотни! Как приглашение они, видите ли, воспринимают незакрытую дверь ванной! Бред какой-то! Да я еще и замок навешу, если понадобится!

Глава 4

Утро нового дня встретило меня щебетом птиц, который был слышен даже через закрытые окна. Я с наслаждением потянулась, встала с кровати и подошла к окну. Отдернула штору, и через большое окно в комнату хлынул утренний свет. Поначалу зажмурилась, но глаза быстро привыкли, и я увидела, что смотрю в сад. Видимо, тот самый, о котором заботится Лада.

Вздохнула.

Я думала, что возненавижу жену отца сразу же, как увижу, но у меня не получилось. Женщина не блистала какой-то неземной красотой, но была обаятельна и от нее шло такое тепло, что я понимала, почему отец выбрал ее. Отчего-то стало обидно за маму. Да и вообще обидно. Я рванула ручку окна, чтобы окунуться в свежесть и запахи утра, которые тут же прогнали все грустные мысли. Даже глаза прикрыла от наслаждения.

Снова посмотрела на раскинувшийся сразу за полосой клумб сад. Среди стволов показалось темное гибкое тело пумы. Кто-то из обитателей дома? Отец? Лада или Алекс? Интересно, а их звери тоже пумы? Понятно, что я пошла в отца, и моя черная кошечка похожа на него. Но в мире оборотней несколько десятков видов животных ипостасей, а кто мои новые родственники, я вчера за ужином как-то не спросила – это показалось нетактичным. Хотя, может, здесь об этом спрашивать вполне себе и можно?

Так задумалась, что не сразу заметила вышедшего из-за деревьев в одних черных спортивных штанах Алекса. Штаны очень провокационно низко держались на его бедрах, казалось, одно неловкое движение – и спадут.

– Привет, сестричка, – с издевкой поздоровался он. – Выспалась?

– Вполне.

Очарование утра сразу померкло, а парень подходил ближе, демонстрируя рельефный торс с кубиками пресса.

– Забавные у тебя мишки на пижамке, – ухмыльнулся он, пристально меня разглядывая. Я с трудом смогла не высказать смущение. И правда ведь стою в маечке на бретельках и коротких шортиках, на которых изображены мишки. Мне мама эту пижаму покупала, и до этого момента меня в ней все устраивало. Но теперь, под взглядом Алекса, она показалась какой-то не такой. – Может, спустишься и покажешь свою кошечку?

– А может, ты сейчас развернешься и пойдешь в… – я уже почти озвучила точный нецензурный маршрут, по которому ему следовало бы отправиться, но тут в поле зрения появился отец, который явно уже позанимался спортом на улице.

– Ева, доброе утро! Спускайся. Тебе и правда не помешает перекинуться и немного побегать.

– Перекинуться? – растерялась я.

Я не привыкла оборачиваться в любое время по собственному желанию. Каждый оборот – целое событие, которое готовилось заранее. А тут спускайся и оборачивайся.

– Да. Оденься поудобнее и спускайся. Мы тебя подождем.

Растерянная, я отошла от окна, а потом до меня, наконец, дошло!

Я могу обернуться в любое время, когда захочу! В доме, конечно, не стоит. Жалко будет испортить когтями паркет и мебель, но на улице можно!

Быстро натянула спортивный костюм и побежала вниз. По дороге мне никто не встретился и, пробежавшись вкруг дома, я оказалась перед отцом и Алексом.

– Там за деревьями раздевалка. Раздевайся и перекидывайся, – одобрительно меня оглядывая, отец указал рукой вглубь сада.

Раздевалка больше напомнила мне небольшой деревянный дом с узкими продолговатыми окнами под потолком и большой комнатой, разделенной несколькими перегородками без каких-либо дверей или занавесей. Там стояли удобные лавки и были вешалки для одежды. Пахло оборотнями, и не все запахи были мне знакомы.

Я разделась. По коже пошли мурашки, и я, закрыв глаза, потянулась мыслями к своей черной кошечке, которая где-то в глубине моей души уже порыкивала в предвкушении.

Мама говорила, что со стороны мой оборот выглядит так, будто я истаиваю, а на моем месте проявляется пантера. Как-то попросила ее заснять этот процесс на видео, но там зафиксировалась только белая вспышка, полностью засветившая весь процесс оборота. Потом оказалось, что заснять его невозможно ни на какие пленочные и цифровые камеры.

Для меня самой мир на несколько мгновений мигал, а потом я начинала ощущать все совершенно иначе. Границы сознания раздвигались, запахи и звуки заполняли мир и придавали ему совершенно другие очертания, а я сама чувствовала себя ребенком, которому хочется всего и сразу. Один раз, когда мне было двенадцать лет, я потеряла контроль над своей кошкой, убежала от мамы, напугала какого-то грибника, чуть не выскочила на проезжую часть, а потом только через сутки еле смогла обернуться обратно человеком. Мама так переживала, что еще долго не могла забыть тот случай и даже хотела в следующий раз нацепить на меня поводок. Но это было настолько слишком, что я не на шутку обиделась. Даже не знаю, как бы восприняла моя кошка такой заход с ошейником, если бы мама приблизилась ко мне с такой целью после оборота.

Но с тех пор я старалась очень жестко себя контролировать. Это было сложно, злило мою кошку и не доставляло того удовольствия и единения с миром, которые были раньше. Но приходилось держать контроль и не позволять себе полного объединения наших с пантерой сознаний. Наверное, поэтому и из-за редких оборотов моя кошка все еще оставалась котенком. Чуть подросшим, длиннолапым, нескладным котенком. До этого мне казалось, что это норма, но когда я вышла из раздевалки и нос к носу встретилась с черной пантерой Алекса, который, оказалось, старше меня всего на год, то поняла, что что-то все же в этой жизни упустила.

Его зверь оказался уже сформированной, большой и сильной пантерой. Отец, расположившийся неподалеку, конечно, больше и мощнее, но Алекс на его фоне вовсе не выглядел подростом-задохликом. Скорее хищником, который в скором времени станет не менее матерым представителем своего вида.

И тут я…

То, как Алекс при виде меня от удивления плюхнулся на попу, в другой раз показалось бы мне смешным, а сейчас разозлило.

Я рыкнула и, гордо задрав голову, потрусила вглубь сада.

Меня догнал отец. Обнюхал и внезапно лизнул. Тут уже на попу плюхнулась я. А отец облизал мою морду и шею. Удовлетворенно рыкнул и потрусил вперед, приглашая следовать за ним.

А потом был долгий бег по саду и лесу. За отцом я поспевала не всегда, и тогда он тормозил и делал вокруг меня несколько кругов. Алекс периодически пропадал и появлялся в поле нашего зрения, а потом я устала, залезла на ветку ближайшего дерева и с наслаждением на ней вытянулась.

Отец рыкнул, призывая меня спускаться, но мне и моей кошке было лень, впервые за долгое время нам было хорошо. Не нужно бояться внезапного появления людей, не нужно торопиться, чтобы вовремя вернуться, не нужно сдерживаться. Еще бы поесть – и жизнь была бы совсем прекрасна.

Словно прочитав мои мысли, отец вернулся, неся в зубах кролика. Моя кошка встрепенулась, раздувая ноздри, пасть налилась слюной. Мышцы напружились, готовые к прыжку с ветки. Но тут наконец проснулась я-человек и ужаснулась. Что? Кролик? Все еще почти живой кролик?! Ну уж нет!

Я одним прыжком оказалась на земле и понеслась в сторону дома. Ничего, сейчас перекинусь и нормально позавтракаю в человеческом обличье.

Как-то я уже ела пойманного зайца. Кошке было очень вкусно, но, когда мама увидела меня с перемазанной кровью мордой, чуть не свалилась в обморок и долго выговаривала, что питаться можно и нужно только в человеческом обличье. Ей было дико, что ее дочь в состоянии загрызть животное и съесть его сырым. А мне?.. Я была оборотнем, наполовину животным, но приняла правила игры и даже в обороте стараться вести себя как человек, и теперь именно это считала нормой.

По дороге меня обогнала черная тень Алекса, и, когда я подбежала к домику, где хотела обернуться и одеться, он загородил мне дорогу. Парень уже обернулся и даже успел надеть свои провокационные штаны.

– Н-да, не думал я, что все так запущено…

Я рыкнула и попыталась его обойти. Но он самым бесцеремонным способом ухватил меня за шкирку и начал перед собой крутить, демонстративно рассматривая. Я даже опешила поначалу.

– Красотка… когда-нибудь будешь… Наверное. Если научишься принимать свою звериную сущность, а пока… так, щенок. В школе наступят и раздавят. Я советовал бы тебе там не оборачиваться, даже если будут сильно провоцировать.

Я, наконец, пришла в себя, зарычала и замолотила в воздухе лапами в попытке расцарапать его наглую рожу.

– Ну ладно-ладно, не нервничай, – и он опустил меня на пол в раздевалке.

Мои челюсти клацнули у самой его руки, но он только рассмеялся и ушел, а я осталась шипеть ему вслед. Моя кошка чувствовала, что он нам пока не по зубам, но, как и я, была бы очень не портив оставить след своих зубов на его заднице. Но я-человек посчитала это ниже своего достоинства и злая пошла оборачиваться и переодеваться.

Пока я добралась до дома, пока умылась, оказалось, что уже все сидят за столом. Я поздоровалась с Ладой и Максом, который тут же похвалился, что вчера перед сном вырвал зуб, и щербато улыбнулся.

– Ого! – улыбнулась я в ответ ребенку. – А мышка к тебе уже приходила?

– Кто? – глаза мальчишки стали огромными.

– Ну мышка, которая забирает выпавшие зубки и на их место кладет денежку или конфету.

Взгляд Макса из удивленного стал возмущенным – как так, его лишили законного дохода! Он перевел его на отца и мать:

– То есть мышка должна была прибежать и про меня забыла?

Отец скривился:

– Это у людей за зубами прибегают грызуны, а оборотни сами с радостью избавляются от выпавших зубов. Им для этого мыши не нужны.

– То есть людям эти грызуны деньги и сладости приносят, а оборотням нет?

– Вот так, братишка, – усмехнулся Алекс, – боятся они нас.

– Но это нечестно! – возмутился ребенок.

А я поняла, что влезла с человеческими традициями, куда не следовало, и поспешила исправить ситуацию:

– Зато у людей нет второй ипостаси. Что бы ты выбрал: оборачиваться в пантеру или мышь?

Макс даже не думал:

– Конечно, оборот!

– Тогда нечего и расстраиваться.

– А к тебе мышь приходила? – через минуту молчания спросил мальчик и требовательно посмотрел мне в глаза.

И не соврешь, когда на тебя смотрят такие доверчивые и требовательные детские глаза. Конечно, все мои зубы дисциплинированно забирала из-под подушки мама, но лет до десяти я верила, что за ними приходила мышь.

Лада отлично поняла мое замешательство.

– Конечно, не приходила. Ева же тоже оборотень, и мыши ее боятся.

Алекс как-то подозрительно закашлялся, и на грани слышимости я расслышала:

– Ну разве что мыши боятся…

К лицу прилила краска, и я с остервенением накинулась на недоеденный омлет.

Наконец, завтрак подошел к концу. Я отпила последний глоток кофе, и отец, демонстративно посмотрев на большие напольные часы, сказал:

– Александр, тебе уже пора в гимназию. Не опаздывай. Узнаю, что ты опять прогуливал – будешь наказан.

Парень на это высказывание только дернул уголком рта и не сдвинулся с места, продолжая допивать кофе. Тогда отец перевел на него тяжелый взгляд и добавил так, что мне захотелось сорваться с места и нестись в неизвестную гимназию.

– Я непонятно выразился?

– Вполне, – спокойно ответил парень.

Допил кофе и только после этого встал и вальяжно направился на выход из столовой.

– Силен, – задумчиво произнес отец после его ухода и обратился ко мне: – С понедельника пойдешь в гимназию. Школьная программа у нас немного другая, поэтому несколько дней позанимаешься с репетиторами. А пока отдаю тебя в руки Лады. У вас, женщин, своя подготовка к школе.

– Точно такая же, как у мужчин, – парировала женщина и улыбнулась. – Школьная форма нужна и тем, и другим.

– А я? Я когда пойду в школу? – спросил Макс.

– На следующий год, а пока беги заниматься с няней. Она уже наверняка придумала новую игру.

Мальчик подскочил и радостно унесся из столовой, чмокнув в щеку Ладу и отца.

У меня в детстве такого не было. Хотя частично отца мне заменил дядя Сережа. Он замечательный. Так что завидовать мне нечему. Точно, не чему!

Лада перевела на меня взгляд:

– Ну что, переодеваемся и едем в город? Я уже договорилась с модисткой.

Нужно – значит, едем.

Глава 5

В моем представлении поход к модистке означал, что мы поедем на дом к какой-то женщине, которая занимается пошивом одежды. Ну ладно, пусть не на дом, а в какое-нибудь ателье. Но реальность превзошла все мои ожидания! Все время забываю, что мой отец – шишка в местном обществе.

Мы приехали ни много ни мало в «Модный дом Франчески», сверкающий стеклами и какими-то немыслимыми завитушками, украшавшими фасад. Я сглотнула, когда мы вышли из машины, и, стараясь выглядеть равнодушной, спросила:

– А мы к Франческе?

– О нет! – улыбнулась Лада. – Франческа уже давно отошла от дел, но название осталось прежним. Это уже бренд. Мы к ее внучке Наташе, – и, наклонившись пониже к моему уху, добавила: – Она – сервал, а они, как ты знаешь, известны своими длинными ногами и большими ушами. К сожалению, ее человеческая ипостась переняла обе эти особенности, поэтому можешь спокойно восхищаться ее стройными ногами, но ни в коем случае не заикайся об ушах. И старайся на них лишний раз не смотреть. Она этого не любит, хотя и стремится эпатировать публику.

Последнее высказывание я не совсем поняла, но все встало на свои места, когда я увидела хозяйку заведения.

Она лично встречала нас почти у самого у входа, но предупреждения Лады мне совершенно не помогли. Я тупо уставилась на эту шикарную женщину и не могла отвести от нее взгляда. Ноги у Наташи и правда были очень длинные, экстремально высокие шпильки делали их еще длиннее, а уши… Я думала, что женщина их прячет. Но она собрала длинные вьющиеся русые волосы в пучок на затылке и выставила свои, не побоюсь этого слова, лопухи на всеобщее обозрение. Только эти лопухи были упакованы в такие стильные сережки, закрывающие собой почти всю внешнюю часть уха, что я залюбовалась. Смотрелась женщина шикарно, очень экзотично и не смешно.

– Здравствуй, Лада! Рада тебя видеть в моем скромном заведении.

– Наташа, лучший модный дом во всех Хищных землях никак нельзя назвать скромным. Выглядишь шикарно!

– Спасибо дорогая, – довольно улыбнулась женщина. – Ты тоже, – и они дотронулись щеками и втянули носом воздух у уха друг друга. – Друзья здороваются тут так, привыкать мне к этому и привыкать. – А это, как я понимаю, дочь Глеба?

– Да, знакомься, это Ева. Ева – это Наташа.

– Очень приятно! – обаятельно, но оценивающе улыбнулась она. – Мы сделаем тебе отличную школьную форму!

– Мне бы обычную, – на всякий случай уточнила я, а то мало ли что она имеет в виду.

– Обычное в моем доме не шьют! – показательно оскорбилась Наташа, но тут же улыбнулась, смягчаясь. – Поверь, тебе понравится, – и повела нас мимо одиноких вешалок с умопомрачительными нарядами и стоек с аксессуарами вглубь здания.

Я оробела. Все вокруг было слишком шикарно, я к такому не привыкла. К тому же мои самые обычные джинсы и майка, купленные в сетевом магазине, выбивались из антуража этого места. Но приходилось держать спину прямо и изо всех сил рисовать на лице спокойное безразличие. Вряд ли у меня это получилось, но я старалась.

Мы вошли в большую комнату с множеством окон. Женщины уселись на удобные диванчики в зоне отдыха. Им тут же принесли чай и сладости. А меня отдали в руки красивой мулатки с большими губами и раскосыми глазами. Я попыталась догадаться, какая может быть у девушки вторая ипостась, но не сумела этого понять.

Она поманила меня за собой и, покачивая широкими бедрами, провела к постаменту. На нем меня крутили и обмеряли около получаса. Я терпела, но такой дотошности не понимала. Очень хотелось пироженок, которые стояли на столе женщин, равнодушных к ним – Лада с Наташей углубились в рассматривание каталогов и совершенно забыли о чае.

Как же я обрадовалась, когда меня отпустили с постамента – не передать!

Кто ж знал, что обмеры сегодня далеко не самая большая моя проблема?

Дальше был выбор моделей из каталога. Мне тыкали пальцем в какие-то наряды и спрашивали, нравится или нет, а я совершенно не понимала, при чем тут школьная форма. Поговорить о моде мы и дома могли. Зачем здесь тратить на это столько времени? А вот когда принесли образцы тканей, я заподозрила неладное. И на мой краткий и емкий вопрос «Зачем?!» получила ответ от Лады:

– Ну как же? Тебе же нужен гардероб на каждый день. Я понимаю, что ты не могла захватить с собой все, что хотела, поэтому мы закажем здесь, – и безмятежно мне улыбнулась.

Значит, по понятиям местной элиты, у меня убогий гардеробчик? Не дотягиваю я до сливок местного общества? Наташа не заценила мою майку и джинсы? Нормальная у меня одежда! И столько, сколько нужно! Пусть себе закажет еще одну тряпку! А мне не нужно! Нашли тут бедную родственницу, которую срочно нужно облагодетельствовать! Мама меня хорошо одевала!

– Мы договаривались заказать мне форму, – тихо произнесла я. – Все остальное у меня есть.

– Но, Ева… – растерялась Лада.

– Мы уже можем идти? – надавила я голосом.

Женщины переглянулись.

– Ева, может, все-таки… – попыталась вмешаться Наташа, но меня уже несло.

Не такая, как вам нужно? Хотите причесать под ваш стандарт, чтобы папочке не было стыдно показаться с дочей на людях, а то кофточка на ней не та?

– У вас очень красивые уши, вам это говорили? – хлопнув глазами, перебила я женщину.

Она тут же замолчала, а Лада подхватила меня под руку и, извиняясь за срочный уход, потащила меня на выход. Противиться я, естественно, не стала.

Не знаю, как охрана узнала, что мы выходим из здания, но машина стояла у ступенек. Мы молча сели в нее, и я отвернулась к окну. Лада нажала на кнопку, отрезая нас от водителя поднимающимся затемненным стеклом и, стараясь сдерживать возмущение, спросила:

– Ева, что это было?

– Если вам с папочкой не нравятся мои вещи, можете на меня не смотреть. А меня в них все устраивает. И их количество в том числе.

Лада выдохнула и прикрыла глаза:

– Извини, я не думала, что ты воспримешь все именно так.

– Как так? – хмыкнула я.

– Как оскорбление. – Она посмотрела на меня серьезно: – Прости. Нам с твоим отцом все равно, во что ты одета. Мы просто очень рады, что ты появилась в нашей жизни. Возможно, ты не знаешь, но потомство для оборотней очень важно. Глеб этого старался не показывать, но очень переживал, что его дочь растет вдали от него, и он не может дать ей всего, что может. Оборотни не просто так стремятся держать своих детей рядом с собой. Это инстинкт, которому мы не можем противиться. По мере взросления ребенка он ослабевает, иначе ни одна дочь не смогла бы выйти замуж, пока жених не убил бы ее отца. – Лада чуть улыбнулась моему ошарашенному виду. Надо же, какие подробности я узнаю. – Мы просто хотим дать тебе то, чего не могли раньше. А одежда – это всего лишь возможность сделать твою ассимиляцию в новом месте и новом обществе более комфортной.

Мне стало стыдно. Очень. Я не смотрела на ситуацию с такой стороны. Но так просто отделаться от раздражения и злости не получалось.

– А вам-то это зачем? – спросила я женщину, с вызовом глядя ей в глаза. – Я вам не дочь, чтобы печься о моем душевном здравии, и вообще…

– Ошибаешься, – выдержала мой взгляд Лада. – Не знаю, как это происходит у других, но, выходя замуж за Глеба, я приняла его таким, каков он есть. Ты – его часть, а значит, уже заочно я приняла и тебя.

– То есть если бы у него был гарем жен и целый выводок детей, вы бы полюбили их всех? – скептически спросила я.

Лада отвела взгляд:

– Не знаю. Это сложный вопрос. Но я бы постаралась. Хотя, может, тогда я бы вообще не смогла его полюбить и стать истинной парой.

– Истинной?! – удивилась я.

Таких подробностей я не знала.

– Да. Обычно истинные пары изначально предназначены друг другу природой, и это легко проверяется во время оборота. Эта истинность происходит из страсти и взаимной тяги как бы бросая навстречу предназначенных друг другу оборотней или людей. Хотя они и не верят в это, – грустно произнесла Лада… намекая на мою мать? – Но есть истинность, которая возникает постепенно. Она появляется у оборотней, которые долгое время живут вместе. Можно сказать, она рождается из любви их человеческих ипостасей. Это происходит редко и не совсем похоже на классическую истинность, но она есть. У нас с твоим отцом получилось именно так.

– Не понимаю этих ваших танцев с бубном вокруг истинности, – с раздражением бросила я.

Мне было неприятно, что отец может любить кого-то, кроме мамы. Глупо, конечно. Но я не всегда дружу с логикой.

– Все просто, – вздохнула лада. – Только истинная пара может родить по-настоящему сильного оборотня. А в нашем обществе сила очень важна.

– Но сегодня отец сказал, что Алекс очень силен. Значит, он рожден вами от истинной пары? Разве у оборотней может быть несколько истинных? – я испытующе посмотрела на женщину.

Мама говорила, что истинная пара – это на всю жизнь. Лишаясь ее, оборотень чахнет и редко становится прежним.

Слова Лады не вязались с этим утверждением. Неужели она мне врет? Вот так – не краснея и с искренним выражением лица?

– Да, – она кивнула и отвернулась к окну, а я обратила внимание, как побелели костяшки ее пальцев, сжимающих ручку сумочки. – Отец Алекса был моей истинной парой. Наша встреча была вспышкой, головокружительным приключением, но жизнь оказалась не такой радужной. Он любил риск, всегда старался быть на острие, не видел полутонов. Угнаться за ним было невозможно, – она вздохнула. – Не мне. Появление Алекса стало самой прекрасной страницей в нашей жизни. Муж осел на месте, заботился о нас. Глеб устроил его в свою корпорацию – они со школы были дружны. Но надолго мужа не хватило. Без риска он начинал чахнуть. У него появилось новое увлечение – горы. Где он только не побывал… В одной такой экспедиции и погиб. Нам тогда очень помог Глеб. Ему и самому приходилось непросто. Твоя мать бежала в Человеческие земли, опустился железный занавес, и он ничего не мог с этим поделать. Потом его жену сбило машиной пьяный водитель, и ее пришлось собирать по кусочкам. Но она так и не вышла из длительной комы. Наверное, мы нашли друг в друге утешение. Между нами долгое время ничего не было. Мы просто дружили и поддерживали друг друга. А потом… – она слабо улыбнулась и потупилась. – Потом оказалось, что никого ближе Глеба и Саши у меня нет. Думаю, с ним происходило нечто похожее. И в один из дней, обернувшись, мы почувствовали ту самую химию, которая у оборотней называется истинностью. Тот самый второй шанс, который редко выпадает оборотням из-за их импульсивности и стремления получить все и сразу.

Я смотрела на эту женщину, и у меня почему-то комок стоял в горле. Наверное, моему отцу повезло. Я никогда не думала о том, как выглядел наш с мамой побег для него. А тут еще и такие факты раскрываются.

Снова уставилась в окно. Мы очень медленно ехали по улицам города, можно сказать, ползли. Наверное, со стороны это смотрелось странно.

– Ева, как ты смотришь на то, чтобы поехать в кафе? Мне всегда после таких походов хочется перекусить чем-нибудь вкусненьким, – внезапно спросила Лада.

– Я? – пожала плечами. – Положительно смотрю.

Смена темы разговора пришлась очень кстати.

– Вот и отлично! – она нажала на кнопку, опуская разделявшее нас с водителем стекло, и сказала ему: – В «Голубку». – После чего повернулась ко мне. – Там очень вкусные эклеры. А «Наполеон» просто чудо! Тебе должно понравиться.

Мы оказались на месте за какие-то пять минут – кафе находилось по ходу нашего следования. Стиль его фасада навевал мысли о прошлом или даже позапрошлом веке. Казалось, что вот-вот из дверей заведения выйдет женщина в шляпке и длинном старинном платье под руку с мужчиной в котелке и с тростью.

Прикольно. Только мои джинсы и майка и тут были совсем не к месту. Но не думаю, что хоть что-то из моего гардероба было бы здесь уместно, а потому я расслабилась, предвкушая эклеры с «Наполеоном».

Внутри все оказалось так же атмосферно, как и снаружи.

Мы вошли в дверь под звук дверного колокольчика и устремились к свободному столику у окна. Я хотела сесть за ближайший, но увидела огораживающие его стойки с протянутой между ними красной веревкой наподобие заграждений в музее.

– Интересный способ показать, что столик заказан, – хмыкнула я.

– А он не заказан, – загадочно улыбнулась Лада. – Он занят. Всегда.

– Оу. А у вас тут такого столика нет?

Лада улыбнулась и удобно устроилась на стуле у окна:

– Ты подумала, что у кого-то из элиты города здесь есть личный столик?

– Ну а что я могла подумать? – пожала я плечами, устраиваясь напротив и оглядывая зал.

Оказалось, таких огороженных столиков было несколько, и за одним из них сидела молодая пара в одежде прошлого века, как раз такой, как я представляла себе, входя в это заведение.

– Ряженые? Сегодня какой-то костюмированный праздник или здесь всегда так? – продолжила я оглядывать кафе и остановила взгляд на массивной золотой люстре с белыми шарами-плафонами.

– Нет, не ряженые, – продолжала нагнетать загадочность Лада. К нам подошел официант с зализанными волосами, разделенными ровным рядом. – Ева, ты не будешь против, если я сделаю заказ для нас двоих?

– Не буду. Только не желе. Меня от него тошнит.

– Хорошо, желе не будет, – и, отказавшись от меню, она быстро сделала заказ.

Я обернулась на звон входного колокольчика и увидела двух женщин в старинных одеждах. Они прошли к одному из закрытых столиков СКВОЗЬ защитные столбики и уселись за стол.

– Это как?! – перевела я ошарашенный взгляд на Ладу.

– Заметила? – с интересом наблюдая за мной спросила она. – Не гадай. Это аномалия.

– Что за аномалия? – не поняла я. – Никогда о таком не слышала.

– Люди почему-то предпочитают такие вещи прятать и клеить на них гриф секретности.

– А оборотни?

– Оборотни, по мнению людей, и так одна сплошная аномалия, – усмехнулась женщина. – Так что для нас одной больше, одной меньше. Мы стараемся их встраивать в нашу жизнь.

– И в чем заключается эта аномалия, и как она вообще появилась?

– Каждый день почти в одно и то же время сюда приходят одни и те же бестелесные посетители. Пьют, едят, болтают и уходят.

– Они призраки, что ли?

– Я бы так не сказала. Они совершенно не обращают внимания на происходящее вокруг, будто не видят его.

– Запись? А это ее проекция?

Я завертела головой в поисках проектора. Это было бы самым простым и понятным объяснением, а не какие-то там аномалии.

– Нет, не проекция. Некоторые считают, что это нечто вроде постоянно повторяющейся ментальной записи одного дня из прошлого, – задумчиво протянула женщина.

– Ментальной записи?

– Есть теория, что «Голубка» расположена на какой-то энергетически активной точке Земли. И в день, когда она сгорела, эта точка срезонировала с энергетикой погибших здесь оборотней и каким-то образом запечатлела и транслирует день до пожара.

– Странная теория. Если это так, то почему здесь не стоит какой-нибудь исследовательский институт?

– Наверное, потому, что это никому не нужно, – пожала плечами Лада. – А может, все совсем не так, и это просто очередная красивая байка для обывателей. Чтобы привлечь побольше туристов.

– А вы как думаете?

– Я…

Мы дождались, когда официант расставит перед нами чашки с кофе и сгрузит с большого подноса сладости. Лада явно решила не мелочиться и заказала весь местный ассортимент!

– …Мне кажется, что это отражение одного дня, который где-то повторяется каждый день.

– Временная петля, что ли?

– Ее проекция, – поправила меня Лада. – Просто я заметила, что иногда бестелесные посетители ведут себя немного иначе, а это уже не похоже на запись, – она отпила кофе. – Как бы то ни было, «Голубка» – это аномалия и достопримечательность нашего города. Ты ешь. Здесь очень вкусно готовят.

Сладости и правда были выше всяких похвал, «Наполеон» буквально таял во рту, но тема аномалии меня не отпускала:

– «Голубка», по вашим словам, сгорела, но… – повела вокруг зажатой в руке ложечкой.

– Отстроили. На том же месте и по старым чертежам.

– А как давно уже существует эта аномалия?

– Уже лет сто пятьдесят. Не меньше.

– Да уж…

У меня в голове не укладывалось, что кто-то, по теории Лады, может проживать один и тот же день сто пятьдесят лет подряд. Это же ужас!

Я хотела уже высказать свое мнение, как заметила, что и так прямо сидящая Лада выпрямилась еще больше и перестала жевать. Я проследила за ее взглядом и увидела, как в кафе входят две женщины и направляются прямо к нам.