Kitabı oku: «На край любви за 80 дней», sayfa 2

Глава 3

Снимок: Стеллаж с кулинарными книгами

Инстаграм: Роми_К [Нью-Йорк, 14 марта]

#ЛюбовьВКнижномМагазине #КВВ

2 ♥

В десять минут девятого наконец звонит телефон. Моя подруга Джерси на два месяца и два дня старше меня. У нее красновато-коричневая кожа, круглые карие глаза и теплая белозубая улыбка. Она на пару сантиметров выше меня и полностью разделяет мое отвращение к командным видам спорта. Две высокие девушки, которые терпеть не могут баскетбол, – это дружба на века.

– Извини, я не смогу сегодня приехать, у меня в половине девятого встреча с научным руководителем. Что случилось? Выкладывай.

Бутылка вина уже открыта, я делаю большой глоток и начинаю рассказывать.

Самое главное, что вам следует знать – Джерси очень умная. Невероятно умная, на уровне физика-теоретика. Мы встретились и подружились в средней школе: две девочки-всезнайки, любившие читать. Вопреки своему имени, Джерси родилась на Лонг-Айленде, а в тринадцать лет переехала в Ист-Виллидж. Несмотря на то что она обогнала меня в учебе, наша дружба продолжалась. Я только начала учиться на бакалавра, а она уже подала документы в магистратуру по истории искусств.

Сейчас моя подруга готовится защищать докторскую диссертацию в области музейного искусства. Называется этот труд «Подавленная идентичность. Роль расы в современной кураторской практике». Чтобы вам было понятнее, это вторая диссертация. Джерси станет дважды доктором в двадцать семь лет. Дважды доктор наук и подруга, способная дать хороший совет.

Когда я заканчиваю свой скорбный рассказ, она молчит, и я уже начинаю думать, что нас разъединили.

– Нет, я здесь, – говорит Джерси. – А Джона из колл-центра действительно так ужасен, Роми? Может быть, тебе стоит поработать у него пару месяцев?

Я задумчиво смотрю на телефон и наконец шепчу:

– Наверное, придется.

Если даже она не видит выхода, все пропало. Наступает неловкое молчание, и я слышу у нее в квартире стук в дверь.

– Черт, – ворчит она. – Мне пора, пока.

– Спасибо, что выслушала, – благодарю я, но Джерси уже отключилась.

Посидев минут десять, я немного успокаиваюсь и начинаю думать, что делать дальше. В библиотеку идти поздно. Я достаю ежедневник и составляю список.

Работа, которая нравится мне больше, чем колл-центр:

1. Помощник библиотекаря

2. Бариста

3. Бариста в библиотечном кафе

4. Уборщица

5. Контролер в метро

6. Проверяющий сумки в библиотеке

Доступная работа, где платят больше, чем в колл-центре:

…

Не придумав ни единого пункта для второго списка, я открываю ноутбук и просматриваю вакансии на сайте «Монстр»², и даже, да простит меня вселенная, на «Линкедин». Но экономика в городе переживает спад, и я не могу найти ни одной должности, где платили бы столько же, как в колл-центре. Вероятно, моя подруга права, Джона не так ужасен. В конце концов я засыпаю на диване, и мне снится, что я работаю на осьминога. У него восемь скользких рук и лицо Джоны из колл-центра.

Часа в два ночи я вздрагиваю и просыпаюсь: неожиданно вспомнила, где видела племянника Винала. Разумеется, у себя в магазине, где еще я бываю? Тогда я приняла его за обычного покупателя. А вдруг он пришел шпионить за нами по поручению своего дяди, зловредного домовладельца?

Я вновь откидываюсь на подушки и прокручиваю в голове ту встречу. Она произошла во вторник… или в среду? Я разбирала новое поступление – коллекцию фэнтези в бумажных обложках. Книги были в неплохом состоянии. Их оставил своей дочери наш постоянный покупатель, старик Гарольд. Его дочь Дженис – тоже постоянная клиентка. Отец привил ей любовь к чтению, только она предпочитает Джудит Крэнц и Даниэлу Стил. Я узнала о смерти старика, когда Джанис привезла большую коробку с романами «Игра престолов» и «Колесо времени». Я сочувственно обняла Дженис, и она отправилась в похоронное бюро, а я стала разбирать книги ее отца.

Прежде чем я заметила Зловредного Племянника, тот успел пробраться в глубины лавки. Я привыкла, что по утрам нас посещают только пенсионеры, которые свободно располагают своим временем и могут копошиться в книгах хоть целый день, и даже не подняла головы, когда звякнул колокольчик. Однако, отправляя в стопку на уничтожение опального Роберта Джордана, я заметила краем глаза какое-то движение. Сначала я увидела мелькнувший над полкой с кулинарными книгами затылок, и лишь через некоторое время выяснила, что он принадлежит высокому темнокожему парню с завязанными в конский хвост волосами. Пока я в ступоре пялилась на затылок нашего клиента, тот триумфально присвистнул и скрылся из виду. Через пару секунд парень уже спешил ко мне с толстой книгой в руках, и я наконец рассмотрела его лицо.

Должна признаться, оно произвело на меня неизгладимое впечатление – ведь тогда он еще не был Зловредным Племянником. Я подумала, что это просто покупатель, только молодой и красивый. Темные волосы, выразительные глаза, легкая спортивная походка. Я мысленно отнесла его к высшему сорту читателей – КВВ: Красивый, с Выдающимся Вкусом. Систему оценки изобрели мы с Джерси, когда работали в магазине у дядюшек на летних каникулах в пятнадцатилетнем возрасте. Интересные ребята, посещающие книжные магазины, уже тогда были редкостью, и Джерси старалась не упускать потенциальных кандидатов для свиданий, встречавшихся на нашем пути. Она считала достойными флирта всех, кто получал семь с половиной баллов.

В свою защиту могу сказать, что наша система отличается от сексистской десятибалльной шкалы, поскольку основана не на внешних признаках, а на читательских интересах. Жанр книги не имеет значения, мы не снижаем оценку парням, читающим графические романы или даже комиксы, главное – качество исходного материала. Джерси – любительница триллеров, но покупатель, хлопнувший по прилавку Дэном Брауном, получал не больше тройки с плюсом.

Что касается меня, то я накидывала баллы за любую романтическую составляющую, независимо от жанра. В пятнадцать лет мы с Джерси решили, что за человека, получившего десять баллов, можно даже выйти замуж. Представляете, в каком плачевном состоянии находится моя личная жизнь, если я до сих пор не встретила ни одного покупателя, который получил бы недостижимую десятку?

В общем, когда симпатяга в белой шефской униформе под паркой положил на прилавок книгу «Французский шеф в Америке», меня это заинтриговало.

– Джулия Чайлд, – с улыбкой произнес незнакомец.

От него пахло корицей, гвоздикой и свежим хлебом – неудивительно, учитывая выбор книги. Я стала путано объяснять, что это не кулинарная книга, его улыбка отвлекала, да еще приходилось подсчитывать в уме. Я написала на листке бумаги 7,5, чтобы рассказать Джерси. Его левая бровь приподнялась, образовав острый треугольник.

– Ага, знаю. Кулинарная книга у меня уже есть. Хочу прочесть о ее жизни.

Я зачеркнула 7,5 и написала 8,5. Я вообще не сильна в светских беседах, а книгу даже не читала, только бегло просмотрела аннотацию, когда ставила на полку. У меня язык присох к горлу, и лишь через какое-то время я проблеяла, преодолев смущение:

– Ты шеф-повар?

– Был когда-то, – ответил он, пришив серьезное выражение лица.

Мне вдруг отчаянно захотелось узнать о нем побольше и при этом не показаться слишком любопытной.

– Четыре пятьдесят, – выдавила наконец я.

Он положил на прилавок пятерку, а протянутые мной два четвертака опустил в жестянку для пожертвований с надписью «Спасите детей».

– Хорошего дня, Рамона, – вновь улыбнувшись, сказал он и направился к выходу.

Я не успела даже предложить пакет. Стыдно признаться: я подумала, что он прочел мое имя на бейджике, потому что я ему понравилась.

– Спасибо, – крикнула я вслед парню. – Тебе тоже! До встречи!

Тот вышел, даже не оглянувшись. Вот так понравилась! Я поняла, что никогда больше его не увижу, и не стала даже звонить Джерси, чтобы обсудить его рейтинг. Так обстояли дела до сегодняшнего утра.

Значит, визит был подстроен? Он зашел не случайно, его прислал дядя, перед тем как играть в карты на наш магазин? Меня захлестывает стыд. Боже, какой кошмар! Я подумала, что он КВВ, а он пришел, чтобы разрушить наше семейное предприятие. Меня еще долго мучают чувство вины и тревога, и лишь под утро я проваливаюсь в тяжелый сон.

Глава 4

Снимок: Сладости в ассортименте

Инстаграм: Роми_К [Нью-Йорк, 15 марта]

#СудьбоносныеПирожные #ЛистокНаВетру

13 ♥

К утру снегопад прекращается, хотя тротуары все еще покрыты ледяной коркой. Томми подхватил простуду. Я закутываюсь в шарф, чтобы защититься от пронизывающего ветра, гуляющего между домами, и отправляюсь в «Патиссери Клэр» за круассанами. Не успев выйти на улицу, я ныряю обратно, чтобы захватить фотоаппарат. Серые тучи, неделями затягивавшие небо, рассеялись, и сквозь туман пробивается малиново-красный шар солнца.

Я фотографирую, сколько себя помню. Мой отец работал фотографом, и я научилась обращаться с фотоаппаратом раньше, чем начала говорить. Он снимал для Ассошиэйтед пресс за границей: Фолклендские острова во время конфликта, Ирландия. А после моего рождения перешел на фриланс. Поступив в Нью-Йоркский университет, я, разумеется, выбрала основной специальностью фотографию. Всегда мечтала учиться дальше, но… в общем, вы понимаете. Жизнь непредсказуема. После такой новости о магазине возвращение в киношколу исключительно маловероятно.

Теперь я в основном утоляю свои эстетические чувства постами в инстаграме, почти всегда выкладывая снимки в монохроме. Я живу в одном из прекраснейших городов мира, грех этим не пользоваться. Телефон всегда под рукой, а в особых случаях я достаю старый папин «Кэнон».

Отмораживая пальцы, я фотографирую пейзаж, стараясь не смотреть прямо на солнце. Лишь когда оно скрывается за башнями Стайвесант-тауна, вешаю фотоаппарат на шею и направляюсь в пекарню.

Клэр такая же француженка, как и я, но в выпечке ей нет равных. Что же выбрать? Обязательно – круассаны, миндальные и шоколадные, дюжину слоеных плюшек и, наверное, птифуры, если еще остались.

На середине квартала порыв ветра срывает с головы шарф. Я приостанавливаюсь под фонарем, чтобы его поправить. Когда я заправляю концы шарфа под воротник, мое внимание привлекает полощущийся на ветру листочек, приклеенный к столбу. На нем написано:

ИНТЕРЕСНАЯ РАБОТА

«ЭКСПЕДИЦИИ ЭКСЛИБРИС» – ОТКРОЙ КНИГУ ПРИКЛЮЧЕНИЙ

Требуется менеджер по планированию специальных проектов

Заявления подавать лично

Текст набран на компьютере, а номер телефона написан от руки внизу, на разрезанных вертикально полосках.

Кутаясь в шарф, я добегаю до кондитерской и начинаю выбирать сладости, но странное объявление все не выходит из головы. Если не считать фотографии, единственное, в чем я сильна, – это планирование. Еще бы, столько лет проработать в независимом книжном магазине! Чтобы организовать дядюшку Мерва, мне приходится напрягать все силы. И пусть я никогда не слышала об «Экспедициях Экслибрис», одно знаю точно: если им нужен человек, способный планировать, это ко мне. Я всю жизнь только и делаю, что строю планы. Пойти в киношколу. Больше выходить на люди. Встретить идеального бойфренда.

Последняя мысль настолько меня отвлекает, что Клэр приходится дважды озвучить сумму покупки. Я протягиваю деньги и выхожу навстречу ветру, прижимая к себе коричневый бумажный пакет с вкусностями.

Ноги сами несут меня к столбу. Очевидно, работа заинтересовала не только меня: одной полоски не хватает. Когда я пытаюсь оторвать вторую, листочек отклеивается и улетает прочь. Преследуя его, я слышу, как трещит пальто у меня под мышкой: разошлось по шву. Я догоняю листовку только возле кирпичной стены колл-центра. Она измята и потрепана, так что вновь прикрепить ее к столбу не получится. К тому же у меня нет ни скотча, ни скрепок. А кроме того… На полоске написан номер телефона, но адрес странной конторы напечатан мелким шрифтом внизу листка. Сжав его в руке, я поднимаю голову и вижу мигающую оранжевую надпись: «Цифровой контакт». Там, глубоко в подземелье, ждет меня логово дракона – серый офис, украшенный измочаленными вымпелами. Приняв решение, я засовываю листок в карман и шагаю навстречу ветру. Теперь никакие силы не заставят меня согласиться работать у Джоны.

Остаток дня я помогаю покупателям и составляю алфавитный список новых поступлений. После закрытия навожу порядок на прилавке и собираюсь к себе, как вдруг меня окликает дядюшка Мерв. Их с Томми квартира, расположенная в тыльной части магазина, больше, чем моя, и это справедливо, ведь в ней живут двое мужчин и кошка. Гостиная, заставленная пухлыми креслами с обшарпанной обивкой, благоухает ароматической смесью сухоцветов, собранной лично Томми. Я провела здесь немало счастливых часов, но сейчас меня охватывает тревога. Томми возится на кухне. В перерывах между приступами кашля он подпевает своей любимой арии из «Травиаты». Доносящиеся с кухни запахи базилика и чеснока почти перебивают аромат сухоцветов. Мерв делает серьезное лицо и прочищает горло.

– Мне сегодня три раза звонил Джона Дросс, – говорит наконец он.

Черт!

– Послушай, он пристает ко мне со своей работой уже несколько месяцев, и я просто сходила, чтобы он отстал.

Мерв поднимает руку.

– А идея-то неплохая, – негромко произносит он, и я умолкаю. – Если хочешь, я сокращу твои часы, и ты сможешь работать у него.

– И думать забудь. Ты прекрасно знаешь, как я люблю наш магазин, тебя и Томми.

Мерв сжимает мою руку.

– Понимаешь, я больше не могу платить тебе зарплату, – говорит он таким тоном, что у меня разрывается сердце.

Мы оба замолкаем и прислушиваемся к приступам кашля на кухне.

Через некоторое время я вновь обретаю голос.

– Не волнуйся, я найду работу.

Меня охватывает паника, в крови вскипает адреналин. Я вскакиваю.

– Останешься на ужин? – вздохнув, спрашивает Мерв. – По-моему, Томми не заразный.

Пряча в карман дрожащие руки, я натягиваю фальшивую улыбку и мотаю головой.

– У меня кое-какие дела.

– Понятно, – говорит дядюшка, – одевайся потеплее.

Глава 5

Снимок: Библиотечный лев

Инстаграм: Роми_К [Нью-Йорк, 15 марта]

#НьюЙоркскаяПубличнаяБиблиотека #ТерпениеИлиСтойкость #ПорядокИзХаоса

6 ♥

Такой дикий приступ паники можно победить только одним способом. Одевшись потеплее, как велено, я выхожу на улицу и смотрю в телефон. Мне сопутствует удача – сегодня они работают допоздна. Библиотека никогда не подведет.

Обычно я добираюсь до главного филиала Нью-Йоркской публичной библиотеки на поезде номер семь. Филиал на Малберри-стрит чуть ближе, но в тяжелых случаях помогает только главное отделение. Кроме того, опыт показывает, что при панических атаках полезна физическая активность. Пройдусь пешком.

Туристический сезон в Нью-Йорке никогда не прерывается, даже в пронизывающе холодном марте. Приближаясь к центральной части Манхэттена, я вхожу в образ коренной жительницы Нью-Йорка: опущенная голова, широкий, быстрый шаг. Главное – ни с кем не встречаться взглядом. Это помогает держать на расстоянии уличных приставал, а сегодня есть и еще одна причина: я не хочу, чтобы кто-то прочел в моих глазах страх.

К тому времени как показываются Терпение и Стойкость, два каменных льва перед входом, я почти бегу. Уже перевалило за семь, до закрытия осталось меньше часа, ну и ладно. То, за чем я пришла, не займет много времени. Выстояв очередь, я показываю охраннику сумку и захожу в святая святых.

Останавливаюсь в сторонке и вдыхаю. Как ни странно, в «Двух старых королевах» запах совсем другой. Разумеется, здесь тоже пахнет книгами, чернилами и бумагой, но как-то более ухоженно – в помещениях поддерживают правильную температуру, а стеллажи источают приятный запах лимонного полироля.

Большинство посетителей направляются в главный читальный зал – светлый, с большими окнами и высокими потолками – или в отдел рукописей и архивов. Я же отделяюсь от толпы, резко сворачиваю влево и оказываюсь в своем любимом зале.

Понятия не имею, кто такие Мириам и Айра Д. Уоллах, но вы не представляете, сколько раз они помогали мне сохранить здравый смысл. Зал Уоллахов – библиотечный архив фотографий. И мое самое любимое место на свете. Вам нужен редкий дагеротип тысяча восемьсот пятидесятого года? Или вы ищете что-то из коллекции Энни Лейбовиц? А может, хотите ознакомиться с историей всего, что когда-либо появлялось на пленке? Тогда вам в зал Уоллахов.

Честно говоря, фотографии меня не интересуют. Раньше я их разглядывала. Много раз. Когда училась в колледже, я приходила каждую неделю именно за этим. Если твой основной предмет – фотография, здесь можно найти ответы на многие вопросы. Но теперь я прихожу сюда за другим: чтобы вспомнить, как дышать.

Посидеть в настоящем деревянном кресле с прямой спинкой, за монументальным столом, где ты четко осознаешь свое место в этом мире. Положить кончики пальцев на отполированную поверхность, не заваленную горами бумаг, журналов, новых и старых книг всех жанров. Понаблюдать за библиотекарем, который встает из-за стойки в другом конце комнаты, чтобы вернуть на место недостающие элементы. Сортирует. Раскладывает. Наводит порядок.

Здесь находится организационный центр вселенной. Нью-Йоркская публичная библиотека – вторая по величине в стране и третья в мире. В ней собрано более пятидесяти трех миллионов экземпляров книг и работает около трех тысяч человек. Здесь всегда царит идеальный порядок. Стоит мне сесть в пронумерованное кресло в своей любимой комнате, и через несколько минут, даже секунд, на меня снизойдет умиротворение. Это место действует, как одеяло. Знаете, такое мягкое, тяжелое, которое успокаивает и помогает уснуть. Если, конечно, ты не страдаешь клаустрофобией.

Вам кажется странным, что человек, который работает в книжном магазине, ищет успокоения в библиотеке? Что я могу сказать? Может, и так. Знаю одно: мне это реально помогает.

Сегодня вечером почти все полированные столы в зале Уоллахов свободны, лишь у самой двери сидит женщина в красиво задрапированном на плечах шарфе, заколотом брошью. Перед ней лежат три фолианта, и она полностью погружена в работу – не отрывается от своего занятия, когда я влетаю в комнату.

Библиотекарь поднимает голову и хмурится. Хорас носил стрижку ежиком и черные очки в роговой оправе, сколько я его знаю – то есть задолго до того, как они вернулись в моду. Когда Хорас узнает меня, морщинка у него на лбу разглаживается. Правда, он делает успокаивающий жест рукой, призывая сбавить обороты, но я и сама уже замедляю ход, изображаю подобие улыбки и пробираюсь к дальнему краю третьего, своего любимого, стола.

Я еще даже не заняла привычный уголок, а мне уже лучше. На столе перед Хорасом – ящичек старого карточного каталога. Наблюдая, как он аккуратно возвращает на место маленькие картонные квадратики, я непроизвольно улыбаюсь – впервые с тех пор, как в нашей жизни появился зловредный новый домовладелец.

Вытащив книгу, которую я использую как прикрытие, я опускаю под стол сумку и занимаю свое место. Я всегда ношу с собой книгу и читаю, как только выдается свободная минутка – в поезде, на светофоре. Сегодня это – последний детектив Дениз Майны, действие которого происходит в Глазго. Я слишком возбуждена, чтобы читать, но все равно открываю роман и вставляю закладку.

Согласно правилам, это тихий зал, и когда шум от моего вторжения утихает, воцаряется абсолютная тишина. За два ряда от меня дама в элегантном шарфе перебирает содержимое своих папок. Тихое шуршание бумаги по столу еще больше успокаивает.

Все будет хорошо, иначе и быть не может. Наш бессердечный домовладелец и его Зловредный Племянник не могут одержать верх. Если они победят, то в мире воцарится хаос, а цель всей моей жизни, мое главное предназначение – устранять хаос. Делать так, чтобы все шло гладко. Нужно перенести то, что я вижу вокруг себя, на более широкую плоскость. Здесь каждая вещь имеет свое четко определенное место. Мне нужна вера, что это правило работает для всего мира. В более крупных, космических масштабах, безусловно, есть оправдание для существования даже Фрэнка Винала. Только не в моей жизни. И не в жизни самых дорогих мне людей.

Сзади раздается шорох, и я инстинктивно переворачиваю страницу, но, подняв взгляд, вижу Хораса. Он отвечает за этот зал на пару с женщиной по имени Джудит, которая чаще работает по утрам, и с ней я сталкиваюсь реже. Хорас и Джудит работали здесь задолго до того, как я открыла для себя это место. Вместе они действуют как хорошо смазанный механизм. Они терпеливо и методично делают свою работу, чтобы каждый получил то, за чем сюда пришел.

За эти годы мы с Хорасом ни разу не обсуждали мою потребность приходить сюда в поисках порядка, когда вся остальная моя жизнь катится под откос, да и зачем? Мы испытываем обоюдную симпатию. Возможно, этому способствует тот факт, что моя семья – два пожилых гея.

Тем не менее Хорас крайне редко покидает свое место за стойкой, и я вопросительно смотрю в его сторону. По-зимнему бледное лицо осеняет несмелая улыбка, и я забываю о своих неприятностях.

– Все в порядке? – выдыхает Хорас мне в ухо.

Ему удается высказать свою озабоченность, не вторгаясь в мое личное пространство.

– Теперь да, – шепотом отвечаю я, зная, что этого достаточно: Хорасу не нужно объяснять, он все понимает.

Раздается тихий шорох, и на полированной поверхности стола появляется фотография.

– Этот снимок попал ко мне на стол на прошлой неделе, – легчайшим зефиром дышит Хорас мне в левое ухо. – И мне почему-то показалось, что он предназначен для тебя. То есть что я должен поделиться им с тобой.

Посмотрев на снимок, я перевожу взгляд на библиотекаря. Блаженная улыбка становится чуть шире.

– Откуда это? – с усилием выговариваю я.

Мое новообретенное спокойствие поколеблено сильнее, чем когда-либо в этом обычно безопасном месте.

– Происхождение не совсем ясно, – шепчет Хорас. – Думаю, это фото из серии, снятой в Западных фьордах Исландии путешественником по имени Алекс. О нем (или о ней) никто толком ничего не знает, но за последние годы коллекция приобрела широкую известность, и мы начали собирать портфолио.

Он с улыбкой подвигает ко мне фото. Я зачарованно рассматриваю изображение. Обшарпанная серая стена. На земле – слой льда, а в дальнем углу – кучка грязноватого снега. Стена испещрена граффити, но фотограф навел фокус на девиз, написанный ярко-фиолетовой краской.

ДЕЛАЙ БОЛЬШЕ ТОГО, ОТ ЧЕГО ЧУВСТВУЕШЬ СЕБЯ СЧАСТЛИВЫМ.

Слово «счастливым» написано заглавными разноцветными буквами.

– Сначала эта работа показалась мне жуткой банальностью, но чем больше я на нее смотрю, тем лучше понимаю, – негромко произносит Хорас и впервые за все время нашего знакомства трогает меня за плечо. – Вдруг ты тоже ухватишься за истину, заключенную в этой работе? – задумчиво добавляет он, поднимается и возвращается за стойку, оставив фотографию на столе.

«Что делает тебя счастливой, Рамона?» – вопрошает она.

– Библиотека, – шепчу я. – Моя работа. Наведение порядка в хаосе.

Я чувствую на себе пристальный взгляд женщины через два стола. Ее шарф почему-то развязан.

На меня внезапно находит озарение. Теперь я знаю, что делать. Осторожно взяв фото за краешки, я возвращаю его Хорасу. Он поднимает кулак, я стучу по нему своим и спешу к выходу.