Kitabı oku: «Вечные мы», sayfa 6

Yazı tipi:

8. Карусель (Катя)

Порнушка-ночнушка, жуть (смотрели образцы). Брр. Какая невозможная резина, резинища! Человекогоды резины. Человековека.

На самом деле снимать надо так! (Это выжимка наших разговоров после, моя только идея про карусель.) Во-первых, само собой, не актёры, а (обобщённо) мы, то есть любящие и хотящие и знающие самое для друг друга лучшее. Радостные. Ебаться надо радостно или ну его на фиг!!! Никаких сценариев и ограничений, думай только о том о чём всегда думаешь при этом: чтоб было хорошо. Фильм делает не режиссёр, а монтаж: берём записи за много дней, часы и часы, и все кто снимался смотрят себя (только не сразу, я думаю сдвиг на полгода оптимален, чтобы зимой смотреть летнее и наоборот) и вырезают самое-самое радостное, вот и всё.

Режиссёра нет, как и операторов: чужих нельзя, а камера на лбу уродство (и пытается убедить что это ты там, но ведь это враньё, не работает, да и не нужно). Нужно вот что, минимум: на потолке над всеми большой круг, такая карусель, медленно вращается (плюс вверх-вниз по синусоиде?), на ней штук десять – тридцать, сто! – камер на всевозможные зумы и углы, плюс ещё столько же неподвижных вокруг, и сверху и снизу, и все снимают. Длиннофокусные можно приспособить на автослежение, простейший motion tracking или face recognition, чтобы поворачивалось (плавно) где звук или где сильнее всего жизнь бьётся. Но можно и обойтись, чтоб не жужжало нигде, если достаточное разрешение, всё сделать в software, просто вырезать плавающим окном интересное из большого кадра. То есть соединить лучшее из аматёрщины (нет чужих, свобода, все умеют друг друга лучше всех) и из профи съёмок (картинка не скучная, не статичная, самое интересное всегда попадает крупно хотя бы в одну камеру). Свет тоже можно отчасти плавающий с той же карусели.

А когда из всего этого нарезано и смонтировано 1% лучшего, добавить шепчущий voiceover – не фальшивые стоны, а просто каждый вспоминает, что в тот момент чувствовал, представлял, шутки, нежности, да мало ли что хотелось но не сказалось на съёмках, просто рот был занят. Записывать лёжа же! И из записей которые вырезаны – может, картинка не удалась, а звук там самый что надо, добавить поверх. Даже многослойно, чтоб смотреть много раз, настраиваясь на разные голоса. Вообще звук, кажется, много больше работы возьмёт чем видео, хотя тут как раз опыт есть. Обязательно сделаем, Катенька загорелась! Сколько ж красоты зазря пропадает, так дальше нельзя.

Мы кино снимаем, потому что мы тут живём! Ебаться и видеть – это же супер усилитель всего хорошего. Странно даже, что до сих пор не делали. Что в мире никто до такого не додумался, это как раз ожидаемо, но мы-то!

Ещё идея: метафильм, но это уже надо целый новый формат делать со скриптингом. Хранить гораздо больше footage чем номинальная длина фильма, и при каждом просмотре выдавать чуть другие ракурсы, чуть другой монтаж, чуть другой звук. Но именно что чуть, общий сюжет остаётся, ты как бы видишь ту же сцену чуть другими глазами. Выбор каждый раз отчасти случайный, но отчасти автоподгонка чтобы в заданные параметры уложиться (длительность, уровень света/тени, тел/предметов), а отчасти по связям между кусками: если этот, то надо тот etc, связи эти выставляет автор при монтаже (а может, и автоматом можно будет что-то отыскивать, типа такое continuity AI, но это уж совсем я завралась. Эх, мне бы ещё времени, чтоб все идеи продвигать.)

9. Четырнадцать рук и ребро

– …То есть?

– Ну… Как у вас было… с Машей?… Когда ещё вы… вдвоём…

– А… Да как сказать, одним-то словом? …Смешно мы жили. Очень… по-разному… Но хорошо. Сейчас лучше, конечно… И многое же было уже тогда – фантазии, игры… разве что ролей на каждого больше приходилось. Разговоры до утра, эксперименты… Ревность была…

– …Ревность?

– Ну да. Думаешь, живём тут свальной добродетелью, так и не ревнуем никогда? Очень трудно это вытравить… да до конца и не нужно, наверно. Как болезни не надо бы сразу все изничтожать, потому что без болезней людям жалеть друг друга труднее…

– А надо… жалеть?

– Надо, Эль. На это очень многое завязано, без этого… человек неполный. Нынешний, во всяком случае. Лет через сто всё другое будет, ты увидишь… А ревность… конечно, в семье стараемся давить, иначе всё ж развалится моментально. Но то в семье, тут и легче… А так – и к тебе поначалу было, знаешь? Когда мы с тобой ещё…

– Ой…

– Хотя всем же было понятно, без слов – что-то может быть, только если ты согласишься… к нам. Насовсем…

– А если б… я не согласилась?

– Эля. Эля. Вот ты сама – хотела б, чтобы я… бросил и Машу с Катей, и всю нашу тут жизнь… Кому от этого было бы лучше?

– …Не знаю… но значит…

– Эля! Переключись на стандартную моногамию на минутку. Муж не бросает жену с детьми ради… ну например тебя. Значит ли это, что он тебя не любит?

– Почему не бросает?

– Да миллион причин, самая частая – я же сказал – дети. Он им нужен, они ему. И он любит, но… забивает это, огораживает… строит мостки вокруг. Приспосабливается. Это ведь даже не так трудно сделать, знаешь? Есть техники… Счастливей он не станет от этого, но если б он решил иначе, несчастья бы было… больше. Главное, у большего количества народу…

– А как же… она… ну то есть я?

– Тоже несчастье. Тоже перетерпеть. Тоже есть техники… Но это если другого выхода нет… а у нас-то – есть? Ведь есть?

– …Да уж.

– Уж да. Давай просто радоваться, что мы сделали себе хорошо и никому плохо. В чём и смысл-то, если не в этом…

– …Маша жена, а Катя дети… Или наоборот?

Смех.

– Да все мы, знаешь… дети. И у друг друга, и вообще… Первые шаги делаем. Набиваем вот шишки… Спасибо, что ты… пришла к нам…

– …К вам…

– Ко мне, Элюша… Ко мне. Иди сюда, пожалуйста… Вот так. И скажи-ка мне, знаешь что…

– …Что?

– Скажи мне: ты.

– …Очень странное ощущение, никогда не знала, что во мне это есть… ну, как это назвать… что можно одновременно…

– А не надо никак называть. Слова нужны были, когда… привыкали. Человеку же всегда нужно разложить по полочкам, чтобы принять. Придумали – гомо, гетеро… а на самом деле никаких границ нет, ни у кого, всё смутно, всё вперемешку, всё ситуативно… Да ведь? Любовь первична, бессловесна… всё остальное к ней приспосабливается, из неё растёт…

– Ага… Человек – это я…

– М-м?

– Ну, человек, которому по полочкам нужно – это точно я… Мне всегда нужно… хотя, кажется, я понимаю уже чуть-чуть…

– О-о… не чуть. Ты всё понимаешь лучше всех. Элли, родная душа, ты очень… умная, добрая, наблюдательная – это всё, но не только… Я думаю, ты будешь наша главная опора со временем. Хранительница традиций и примирительница непониманий…

– …Я?

– Ага. Я так думаю. Элинька, Эля… да?…

Шорох.

Дыхание.

– А ляжемте-ка, барышня… чего даром стоять…

– …Живущий несравним. И, знаешь… всё-таки было, да, по-другому у нас-то с Машей. Не потому что вдвоём, а просто же мы ничего не знали тогда ещё. И не знали, что мы не знаем, и так далее… В общем-то самая обычная пара были, поначалу… Тоже вот спрашивали чего нельзя…

– Прости пожалуйста… И… что дальше было? Как вы…

– Постепенно. Очень медленно. Гораздо медленнее, чем надо бы… Не было какого-то внезапного прозрения, мелочи копились… Я писал, писание очень помогает… Сначала же вообще как щенята были, тыкались вслепую, ничего сказать не могли, даже когда понимали. В постели всё молча… Я особенно – долго и мучительно учился говорить нежности… и не стыдиться. Потом – и ещё намного труднее – говорить нежности так, чтоб не стыдиться, даже когда запись… то есть не глупые нежности…

– А… потом?

– Потом… А потом появилась Катя, в один прекрасный день…

– …И всё заверте?

– То есть очень буквально, м-м-м…

– А как… Ну то есть я в общих чертах знаю, но…

– А знаешь, я тоже…

– Что?

– В общих, самых общих… Это был вихрь, можешь себе представить? По записям, конечно, можно что-то восстановить… да и надо бы, мы собирались, вот не собрались пока. Но ощущение помнится – вот именно вихрь, ничего не видать, почвы нигде никакой. Весело и страшно. Вообще как легенда всё, теперь уже… хотя ну сколько там времени-то прошло… Год за пять у нас тут…

Пауза.

– Чудом проскочили, кажется. Если и делали что правильно, инстинктивно, так это что ничего особенно не делали. Больше всего боялись ранить… и всё равно же ранили… но как-то и выплыли, в конце-то концов. Выбарахтались. Помогло, что в какой-то момент Маша взяла всё на себя… Понимаешь, да?

– К-кажется…

– Просто, как же ни крути, тут… не симметрия. Половые стратегии разные, это крепко сидит ещё… Мне нельзя было. И даже повезло, что сначала-то Катенька больше на Машу запала, чем…

– Ой… Правда?…

– Ну да… На нашу Машу все западают, знаешь… Катя тебе не рассказывала?

– Н-нет… Мы тогда с ней… не общались почти…

– Ну так пусть расскажет… Как я за… уже-женой ухаживал. Не слишком-то успешно поначалу… И Машу тоже, чтоб полная картина…

– …Ага… только…

– Что?

– Я вот думаю теперь…

Пауза.

– (тихо) Я-то ведь… к тебе пришла, а не…

Смех.

– Элли, хорошая моя… Сейчас мы с этим как-нибудь справимся, да? Совладаем…

Смех.

– Теперь и мы другие, всё-таки… повзрослели…

– …Да и я не Катя… да?… Ой, прости…

– …Ничего… Так тоже… нельзя, но ничего, ничего… Научимся. Ты Элли, и я тебя люблю… Давай делать хорошую минуту?

– …Эльф?…

– Угу… Только, умоляю, не из фильмов, не из книг. Эльф как понятие… Он ведь что сделал-то – JRRT? Чем в миллионный раз изобличать человеческую натуру, просто сел и написал… даже не идеал, а всего лишь – убрал что мешало. Вообще не заметил. Назвал «эльф» – что уже было уступкой… но неважно. Главное вот это спокойное незамечание, высшая победа над злом: не отрицание, не триумф, а просто – что, о чём вы? этого нет, не бывает… И вот ты… понимаешь меня?

– …Не… Не очень…

– Ты… мой эльф, мой… ответ на вопросы, которые я… не знал что есть. Не умел задать, и не умею… Seulement pour t’adorer je vis…

– …То есть ты меня сочинил?

– …Не-е-ет… Такое, Эль, не сочинишь… Это гениальная догадка. Всё, всё, от пяточек до затылка, а уж здесь… просто… светится… И никакого тебе отбора… всё дано, всё сразу… одномоментно…

– М-м… Ох… При чём тут…

– …Ну, есть теория… что у людей тут осталось некрасиво, потому что было спрятано, набедренные повязки, и отбор половой не работал. Что, в общем, правдоподобно, беда только с исходной посылкой: ну вот кто, кто выдумал, что здесь некрасиво?!… И где – здесь… Разве что… так там уж и не глазами же надо… да?…

Нарастающие стоны.

– Извини… я разболтался…

– Ой… Ох… Не так сильно… Нет, нет, совсем не убирай, просто… чуть-чуть так… ниже… ага…

– …Эля… а ты себе делаешь?

– …Ну… Ох… Раньше нет, очень редко, а здесь… иногда… будто ещё мало… совсем уже, да?…

– Как это чудесно, Элинька… Говори ещё… у тебя такой голос…

– …Да ну… тебя… ох… Ещ… глубже, глу… да-а… ы-ох… ым-м-м… ай-а-а-фф…

Задыхающееся мычание.

Крик.

Что-то падает с металлическим звоном.

Тяжёлое дыхание.

– …Ой мамочки. Ой ма…