Kitabı oku: «Малосильные боги», sayfa 4
– Хотелось бы уточнить один животрепещущий вопрос. А где мне выделена койка для сна?
– В вашем же кабинете. Захотите спать – просто скажете слово «Ночь», и там дальше все увидите и разберетесь. Еще животрепещущие вопросы есть?
– Нету.
– Ну, тогда приятного аппетита, хорошего времяпрепровождения и сладких снов в одном флаконе, – улыбнулся Виндос и пожал мне на прощание руку.
Про свой обед я долго мудрствовать не буду, скажу только, что, посмотрев на меню, я выбрал привычные вещи. Жареную картошку, селедку с зеленым луком, котлету и стакан чая. Долго прислушивался, пока ел, к своему цифровому телу и цифровому вкусу, но несовпадений найти никак не смог. Цифры были подогнаны идеально. Разочаровавшись в своем опыте, я побрел в библиотеку. Вместилище книг и других видов сохранения информации поразило меня не меньше кабинета, столовой и «Девастатора». Оно было настолько же продуманным, огромным, пафосным и гротескным, как все на этой станции. Огромные многоярусные стеллажи, высоченные лестницы, шикарные резные столы и ажурные осветительные лампы с изящными настольными светильниками.
Я недолго выбирал книгу. Приключения и детективы меня сейчас не особо интересовали. Красная книга с позолоченной надписью «FAQ» лежала на небольшом отдельном столике. Я открыл книгу наобум, не смотря на оглавление, и уткнулся в главу «Бестиарий».
«В этой главе мы предлагаем ознакомиться с первыми видами мутирующей фауны нашего виртуального мира, дабы при встрече с этими животными вы хоть в малейшей степени могли понимать, с чем вы столкнулись, и правильно действовали в экстремальных ситуациях. Сразу оговоримся, что здесь собраны сведения только по первым видам животных и вы можете встретить уже другие модификации. О других модификациях, планомерно или непланомерно вводимых в мир, информация может поступать по мере накопления или вовсе не поступать по замыслу и стратегии администрации.
Все животные данного мира не имеют аналогов поведения на земле. Все они являются продуктом предположительных мутаций с целью выживания в быстро изменяющейся среде. Для каждого периода есть свой раздел бестиария, дабы не засорять мозг не нужными видами фауны, не имеющими аналогов реальности в периоде нахождения читающего FAQ».
Я перевернул шелестящие странички на «Ледниковый период».
«Для выращивания и одомашнивания в ледниковом периоде лучше всего подходят грыши. Эти существа являются никем иным, как мутировавшими мышами. При быстром изменении климата и молниеносном похолодании мало кто из обычного мира успеет выжить. Мы ставим под сомнение выживание одомашненного скота, так как его гены выведены специально или в результате долгих мутаций и он вряд ли сможет самостоятельно мутировать, так как не имеет такой тяги к выживанию и быстрых рефлексов к изменениям, как у диких особей. То же касается и домашней птицы. Что касается диких птиц, то их инстинкты при похолодании будут тянуть их в южное полушарие, но с учетом, что при изменении погодно-климатических условий изменятся и магнитные полюса земли, мы можем практически точно утверждать, что и дикие птицы, и кочевые животные вымрут. Также вымиранию подвержены все редкие виды животных, особенно занесенные в реестр вымирающих видов. Для успешной мутации необходимо большое количество особей и постоянное спаривание, дабы измененные гены не оставались мутацией одной особи, а целенаправленно вытисняли старый генотип.
Грыши происходят от мышей. Этот вид, как и все грызуны, быстро мутирует под обстоятельства, имеет некочевую деятельность и большое поголовье внутри ареала обитания, также отличается неприхотливостью в питании, граничащей со всеядностью, что увеличивает шансы на успешную и быструю мутацию и выживание в изменившемся климате. Грыши имеют толстые ноги, оканчивающиеся сомкнутыми пальцами с острыми, но не длинными когтями для разрывания снега и льда в поисках пищи, жесткую шерсть, защищающую их от холода, и жесткие зубы для перетирания мороженой пищи. Являются всеядными, но не нападают сами на плотоядных, довольствуясь падалью. Средний рост в холке составляет метр, средний вес колеблется около ста пятидесяти килограммов. Живут стадами.
Дроги. Дроги – это потомки северных оленей. Единственный уцелевший кочевой вид млекопитающих. Стадность и привыкание к холодным условиям пребывания должны помочь этим животным пережить быстрое охлаждение климата. Но структура их конечностей и ороговелостей, пригодная для добывания пищи, в наше время не будет оптимальна при увеличившейся плотности снега и льда. Увеличится объем и плотность ороговений, в результате этого увеличатся кости, дабы держать голову на весу с увеличившимися рогами, и укоротятся ноги. Так как, в отличие от грышей, дроги не станут всеядными, им придется приспособиться к продолжительным голоданиям, поскольку поиск растительной пищи в ледниковой пустыне может затянуться на много суток. Предположительно мутация должна как-то компенсировать многодневный голод, и мы думаем, что это будет что-то наподобие верблюжьего горба, но используемого для отложения жиров, которыми животное будет подкармливаться в период поиска пищи. Для разведения дроги не подходят, так как их кочевой вид жизни предполагает наличие пастуха, что практически не осуществимо. Затраты на поддержание работоспособности человека в условиях ледниковой пустыни по затратам будут превосходить получаемые ресурсы. Но как объект охоты дроги даже предпочтительней диких грышей.
Крысоиды. Крысоиды заменят собой практически всех хищников. Кроме крысоидов, из хищников останутся только волаки. При учете скоротечности оледенения будет в первую очередь иметь значение быстрота репродуктивности. Белые медведи хорошо приспособлены к холоду, но их малая репродуктивность и долгое вынашивание плода вкупе с индивидуальным образом жизни, возможно, могут привести этот вид к вымиранию, не говоря уже о других хищниках, плохо приспособленных к холодным климатическим условиям. Крысы и волаки являются стайными животными, а последние еще могут мутировать в силу скрещивания их с одичавшими городскими собаками, получив тем самым огромный выбор генов и неперечислимое разнообразие путей мутации. Крысы и в нашей реальности способны быстро мутировать. Также они быстро могут менять свое поведение в экстремальных жизненных ситуациях. Всем знаком факт, что если подсыпать яду в прикормку для крыс, то при смерти одного из родичей вся стая либо больше не будет трогать этот корм, либо поменяет место пребывания. Так что, по ледниковом периоде. Характер охоты у крысоидов и волаков стайный, но различимый. Первые охотятся единичными особями на расстоянии друг от друга и подзывают сородичей только при возможной опасности, при удавшейся охоте или когда не могут справиться самостоятельно. Потомки волков и диких собак, как и их предки, охотятся стаей, загоняя добычу.
Крысоиды приобрели белый окрас шкуры, хвост уменьшился и покрыт такой же жесткой шерстью, как и шкура. Крупные индивидуумы достигают в холке семидесяти сантиметров. Волаки имеют обычно грязно-серый или грязно-белый окрас. Ростом достигают полтора метра в холки и имеют удлиненные саблевидные клыки для вспарывания утолщенной шкуры дрогов и грышей.
Пингвины – единственные из птиц, кто не претерпит сильных изменений и не вымрет в процессе эволюции. Так как вся рыба уйдет глубоко, туда, где вода прогревается вулканическими породами и газами, пингвины будут больше проводить время в воде, чем на суше. Для этого им понадобится больший запас воздуха, что способствует приобретению большого дыхательного пузыря, расположенного в подклювной области. Также у пингвинов изменится способ вынашивания птенцов. Большие температуры не способствуют длительному высиживанию потомства, так же как и более длительные погружения в воду для добывания пищи. Пингвины обзаведутся тепловым мешком, в котором будет постоянно находиться яйцо, и атрофированными ногами, которое это яйцо будут поддерживать. Что сведет на нет их вертикальное перемещение по поверхности, но даст возможность пользоваться рулем под водой. На поверхности пингвины слабо защищены и для защиты от хищников изрыгают часть полупереваренной пищи, используя метод кормления потомства. Гнилостный запах отпугивает крысоидов и волаков, но приманивает грышей, которые не прочь полакомиться падалью. С изменением магнитных полюсов планеты, потеряв ориентиры, эти птицы имеют все шансы поменять ареал своего обитания и перебраться из Южного полушария в Северное.
Что касается рыбы и рыбной ловли, то она возможна только производственными методами. Как говорилось выше, рыба и выжившие морские млекопитающие либо сместятся южнее, либо уйдут глубже, либо, не приспособившись к внешним условиям и смене магнитных полюсов, вымрут. Пресноводная, речная рыба вымрет почти вся, так как нерестовые рыбы потеряют внутренние ориентиры места их нереста, но и другие виды долго не протянут ввиду промерзания рек и озер. По этим предположениям мы думаем, что индивидуальная рыбная ловля практически исчезнет, а рыба станет больше деликатесом, чем постоянной строчкой в рационе людей.
Естественно, не вся планета покроется большой толщей льда и снега. На земле останутся и другие природно-климатические зоны, включая пустыни и даже джунгли. Но наша задача – спроектировать те условия, которые возможны на территории нашей страны. Что касается тундры и лесотундры, которые распространятся на юг нашей страны, то в этих климатических зонах у нас накоплен реальный опыт выживания, и проецировать его в виртуале мы считаем бесполезным».
Дальше шел рассказ про возникновение водного периода, и я не отказал себе в желании немного просветиться насчет этого.
«Водный мир – это мир, где большая часть известной нам суши будет затоплена водой. При резком потеплении климата возникают частые столкновения циклонов и антициклонов, что способствует постоянным ураганам, цунами и бурям. Вследствие этого большая часть флоры на земле погибнет, так как семена и верхний слой почвы будут сдуваемы постоянными шквальными ветрами. Это приведет к исчезновению животных, питающихся этими растениями, и хищников, питающихся потребителями растений. При потеплении климата вековые снега будут таять, прибавляя объем всемирного океана, что приведет к затоплению огромных кусков прибрежных территорий. А снега всемирного оледенения, растаяв, не смогут впитаться полностью в землю при отсутствии обильного числа корневищ и верхнего слоя почвы, что приведет к заболачиванию огромных участков населяемой сейчас земли».
От обилия произошедшего и огромной массы информации глаза начали слипаться, а голова – клониться к столу.
– Все, на сегодня хватит, нужно все переварить, а лучший способ для переварки происходящего – это сон, глубокий, спокойный сон, – сказал я себе, закрыл книгу и побрел в свой кабинет.
По дороге я людей не видел, но слышал голоса. Первым моим порывом было пойти на звуки, но мое выжатое состояние решило, что знакомиться лучше на свежую голову и не со слипающимися глазами. Поэтому я, удовлетворенный тем, что по дороге никого не встретил, чем избежал расспросов и рукопожатий, ввалился в свой кабинет и сразу скомандовал «Ночь». Из стенки выползла довольно большая и уже застеленная пластиковая кровать, и свет в кабинете слегка притух. На раздевание себя любимого я потратил последние силы, но, упав на кровать, еще успел заметить, что, как только мое тело коснулось кровати, свет померк полностью.
«Нужно будет у Виндоса уточнить, как оставлять свет при лежании на кровати. Не всегда же хочется спать, иногда есть желание почитать лежа или просто поваляться».
Это была моя последняя мысль, перед тем как глаза окончательно захлопнулись и я провалился в благоговейную темноту сна.
Мне снилась реальность.
– Подъем! Вставай, фельдшер, а то зарплату проспишь, – Виндос стоял и улыбался на пороге кабинета. – Радуйся, через двадцать минут общий завтрак и знакомство с личным составом станции, а через час у тебя первое задание.
– Что за задание? – спросил я, пытаясь протереть глаза.
– Вот люди-то пошли, мы раньше первым делом спрашивали, что на завтрак, а они, не проснувшись до конца, уже спрашивают про задание, сначала есть и знакомиться, а уже потом задание.
– А вдруг там что-то срочное?
– Не, я узнавал, там клону руку оттяпало, местные кровь уже остановили и все перевязали, тебе осталось лишь формальности соблюсти, привезти сюда, придумать причину смерти и констатировать летальный исход.
– То есть как зафиксировать? Он же всего-навсего руки лишился, а не головы. Такие пациенты живут, не особо счастливо, но по крайней мере долго.
– Лярой, это клоны, а не люди. Зачем проекту клон-инвалид? Проще его перепрограммировать и отослать в другой какой-нибудь период как двурукого. Это, во-первых, проще, во-вторых, экономичней, а в-третьих, не нами придумано. Инструкции администрации нужно не обсуждать, а выполнять. Это не твой и не мой проект, это их проект, и им виднее, что тут и как нужно делать. Еще вопросы есть? Нет? Тогда одевайся, ждем тебя в столовой.
Встретили меня просто. Все ели, и потому знакомство и приветствия нового члена особого фурора не произвели. Большинство на хвалебную речь Виндоса в мой адрес просто кивнули, кто-то проговорил с полным ртом что-то наподобие «привет», кто-то только задел взглядом. Чувствовалось, что на станции тяжелая обстановка. Может быть, что-то случилось, а может быть, я попал под конец рабочей смены и все уже устали от виртуала и очень хотели домой. Я опять не стал изобретать велосипед и заказал чай и пару булочек с шоколадом. За столами никто почти не разговаривал, все быстро уплетали что было в тарелках, словно бы еда была пресной, а насыщение желудка являлось обязанностью. Хотя так, в принципе, и было, но я все еще пытался найти огрехи в работе программистов и обнаружить дисбаланс ощущений между цифровой едой, таким же телом и настоящим мозгом. Но все мои усилия пока были тщетны.
Позавтракав, я направился в гараж, где меня ждали уже прогретый «Девастатор» и Констант.
– Ехать-то долго? – спросил я, усаживаясь.
– Как карта ляжет. Можем и за пятнадцать минут домчать, а можем и все два часа плутать.
– А от чего это зависит?
– От погоды, естественно. Если буран по дороге не захватим, то хорошо. А захватим…
– В буран ехать сложно? Машина не тянет?
– Да машина – зверь, только вот стеклоочистители не справляются. В буран не видно ни черта, а ехать без видимости – смерти подобно. Тут постоянно можно встретить то разлом, то трещину. В прошлом месяце мой напарник, Саргел, провалился так. Три дня искали. Нашли уже заледеневший труп. Он, дурак, решил выйти из машины посмотреть, что можно сделать, да так от машины и отошел. В пятидесяти метрах нашли тело.
– Ну и?
– Сейчас в психушке лечится.
– Понятно…
До самого поселения мы молчали. Бурана не было, и потому мне даже доспать в машине не удалось.
Поселение клонов было похоже на небольшую полярную станцию прошлого века, как ее изображают в фильмах ужасов. Одно трехэтажное здание и несколько одноэтажных бараков. Мы подруливали к первому бараку.
– Ну, ни пуха, – улыбнулся Констант. – Виндос проинструктировал, что делать?
– Проинструктировал, – хмуро бросил я, вспоминая ненавистный приказ. – К черту.
– Если что, пошли кого-нибудь, я помогу, коли нужно будет.
– Хорошо, – бросил я и вышел в холодное и мерзкое настоящее.
Констант припарковал «Девастатор» почти у самых ворот барака, так что колкостью снега, летящего в лицо, я наслаждался недолго. У ворот меня встречала целая делегация, состоящая из пяти бородатых мужиков в военных камуфлированных бушлатах с меховыми воротниками и в валенках. Один держал охотничье ружье.
– Доктор? – спросил стоявший первым.
По всей видимости, он тут был главным ну или минимум «персоной, приближенной к императору».
– А что вы кого-нибудь еще ждете? – выразительно поднял бровь я.
– Да нет… – замялся он. – Тут, понимаешь ли, кто-то продукты воровать начал со складов, вот и спрашиваю. А самое интересное, что наши издалека видели фигуру вора, очень она человеческую напоминает. Крысюки еще на двух лапах ходить не научились.
– И вы подумали, что это люди из нашего центра?
– Ну, сам посуди, дорогой доктор, свои у себя точно воровать не будут, а животных, чтоб ходили на двух ногах, природа еще не придумала.
– Значит, уже придумала, – сказал я, вспоминая прочитанное вчера. – Мы так и будем на морозе лясы точить, или вы меня внутрь соизволите проводить? К больному, так сказать.
– Да, конечно, – спохватился старшой, и мы прошли внутрь барака.
Я бы не сказал, что тут было намного теплее, чем на улице, но отсутствие ветра и снега создавали возможность работать.
– У меня сразу два вопроса, точнее три. Где больной, кто тут главный и где можно руки помыть?
– Главный я, – ответил тот же мужик, что сетовал на человекоподобного вора, – руки тут не помоешь, только снегом во дворе. Это у нас ангар для техники, тут водопровод не предусмотрен. А больной в мастерской лежит, где и был найден.
К нам подошла девочка лет восемнадцати. Тоненькая, худенькая, бледненькая, с огромными глазами и длинной светлой косой.
– Здравствуйте, – поздоровалась она, – я обработала рану Марату и перевязала. Он сейчас спит.
