Kitabı oku: «Стихотворения», sayfa 4

«Однообразные досуги…»

 
Однообразные досуги
Сменили бешенство страстей;
Без вдохновенья, без подруги
Проходит время юных дней.
 
 
Я свыкся с хладной тишиною,
Душа печальна и нема.
Живу в забвеньи сиротою,
Нет грез для сердца и ума.
 
 
Когда ж опять во мне проснется
Порыв любви, порыв весны?
Когда же чувство отзовется
На глас знакомой старины?
 
 
Мое молчит воображенье,
Как льдом покрытая река.
Приди, былое наслажденье,
Рассей младого старика.
 
 
Вторая половина 1830-х годов
 

Барон Брамбеус
^{Баллада}

 
До рассвета поднявшись, перо очинил
Нечестивый Брамбеус барон.
И чернил не щадил, _сих_ и _оных_ бранил
До полудня без отдыха он;
Улыбаясь, привстал и тетрадь отослал
В типографию к Працу барон.
В ней он Греча ругал, но под видом похвал,
Рассмотрев с _тех_ и _этих_ сторон.
 
 
Фантастический бес в кацавейке своей,
Потирая руками, гулял.
Слышен стук у дверей, и на зов «Ну, скорей!»
В кабинет Тимофеев вбежал.
"Подойди, мой урод, ты мой виршник плохой!
Ты три года мне друг и родня.
Будь мне предан душой, а не то – черт с тобой!
Пропадешь ты как пес без меня.
 
 
Я в отлучке был день. Кто у Смирдина был?
На меня не точили ль ножи?
И к кому он ходил, и хлеб-соль с кем водил?
Что заметил – мне всё расскажи".
– "Без тебя, мой барон! непогода была;
Целый день наш купец хлопотал —
И реформа пошла – Смирдина все дела
Полевой обрабатывать стал.
 
 
Тихомолком пробрался я к ним в кабинет
И вникал в их преступную речь.
Передать силы нет Полевого совет!..
Вдруг дверь настежь – и входит к ним Греч.
И, ему поклонившись почти до земли,
Наш Филиппыч осклабил уста…
Тут беседы пошли, и – поверишь – нашли,
Что твой ум и ученость – мечта!
 
 
Что ты Смирдина скоро в банкротство введешь,
Что его ты Султан Багадур,
Что ему ты всё врешь, празднословишь и лжешь,
Что богат он и глуп чересчур,
Что бесстыдным нахальством ты всех оттолкнул,
Что откармливал только себя,
Что ты сих обманул и что оных надул,
Что надежда плоха на тебя…
 
 
И спасенья у них умолял наш Смирдин.
Призадумался Греч с Полевым.
«Ты наш друг, ты наш сын», – возглашает один,
И другой повторяет за ним:
"Пусть от злости зачахнет ехидный барон,
Но ты честен, желаешь добра,
И теперь ты спасен, и не страшен нам он,
Обличить самозванца пора!"
 
 
Тут взялися за трости, за шляпы они
И домой поспешили бежать.
Вспомня старые дни, со мной стены одни
О суетности стали мечтать".