Kitabı oku: «Империя. Настоящее и будущее. Книга 3», sayfa 2

Кроме того, Рузвельт не смел прибегать к массовому террору. Однако селективный террор применялся. Когда у президента появился опасный конкурент, политик-популист Хьюи Лонг, выступавший за всеобщий раздел олигархических богатств между американцами, то Рузвельт перехватил его лозунг о налоге на богатых. Новый закон был принят, однако коснулся только одного человека в стране – наследственного миллиардера Джона Рокфеллера. А вскоре Лонг при загадочных обстоятельствах был убит. И уже посмертно на него навесили клеветнический ярлык «фашиста» и «американского Гитлера».

На решительные антиолигархические меры Рузвельт так и не пошел. Он не стеснялся негативно высказываться в адрес богачей, с его подачи был принят закон о социальном страховании и введении пенсионной системы, он оказывал поддержку профсоюзам в столкновениях с олигархами, в частности с принадлежавшей Морганам General Motors. Однако эти популистские меры были направлены исключительно на повышение электорального рейтинга президента, а не на ликвидацию олигархической ФРС как таковой. Для Уолл-стрит же самой большой угрозой являлись независимые популярные политики, такие как агитатор за пенсионную реформу Таунсенд, сторонник раздела богатств Лонг и идеолог наступления на банкиров пастор Кофлин. Однако все они были нейтрализованы Рузвельтом.

Как только акционеры ФРС, «банкстеры», поняли, что опасность народной расправы миновала, они надавили на Рузвельта и свернули его «новый курс». Произошла «Рузвельтовская рецессия» 1937–1938 годов, которую сам президент считал не естественным экономическим процессом, а заговором против его политики. Рупором олигархата стал Верховный суд, который в американской системе разделения властей на службе Уолл-стрит всегда играл роль третьей, «запасной», ветви власти против президента и Конгресса. Рузвельт не стал конфликтовать с олигархами, и к 1938 году «новый курс» фактически был свернут. «Дорогой Цезарь» перешел к строительству американской империи вовне. Преодолевая отчаянное сопротивление изоляционистов, он вовлекал США и мир в войну.

За 1930-е годы рузвельтовские США индустриально оснастили и вооружили как сталинский СССР, так и гитлеровскую Германию. Теперь предстояло стравить их с Англией и друг с другом, чтобы на выходе Америка получила безусловную гегемонию над миром. Великая депрессия продемонстрировала, что если американцы не добьются всемирного экономического господства, то власть ФРС приведет США к банкротству, а их глобальные конкуренты только усилятся. Первая мировая война оказалась очень действенным инструментом обогащения Нового Света за счет тотальной войны в Старом. И новый Ханаан решил использовать этот дьявольский инструмент еще раз.

Гитлер

Человек, ввергший Германию и весь мир во Вторую мировую войну, не был по рождению гражданином германского рейха. Адольф Гитлер родился в 1889 году на территории Австро-Венгрии в небольшом городке Браунау-на-Инне в семье чиновника Алоиса Гитлера. Мать Адольфа Клара приходилась внучатой племянницей своему мужу.

Солдат Адольф Гитлер. 1914 г.

В молодости Гитлер хотел стать художником. В 18 лет он переехал в Вену, однако все его попытки поступить в художественную академию провалились. На несколько лет он оказался на люмпен-пролетарском дне австрийской столицы. Именно в этот период выработались его основные политические убеждения.

Прежде всего молодой Гитлер ненавидел и презирал Габсбургскую монархию, служившую для него примером «смешения рас», в котором «низшие», славяне и евреи, возобладали над «высшими», германцами. Гитлер утверждал, что в нем нарастало внутреннее неприятие государства Габсбургов как конгломерата различных этнических групп, заполнивших столицу. Его, как он сам признавался, «выворачивало наизнанку» от смешения чехов, поляков, венгров, русинов, сербов, хорватов. Особенно будущий глава Третьего рейха возненавидел евреев. Огромный город стал для Гитлера олицетворением того, что он именовал «расовым осквернением», из-за которого якобы разложился «древний центр германской культуры»¹⁴.

Не желая защищать Габсбургов и сражаться рядом с чехами, Гитлер уклоняется от военной службы. Он проникается идеями великогерманской партии, которая искала спасения австрийских немцев в объединении с германским рейхом (что, между прочим, по законам Австро-Венгрии считалось изменой).

В то же время его внимание привлекают социал-демократы, но не своими марксистскими идеями, которые были ему отвратительны, а умением выступать от имени рабочего класса и организовывать массовые мероприятия. Наконец, под влиянием обильно циркулировавших в австрийской столице политических брошюр Гитлер становится маниакальным антисемитом.

Поправив дела получением небольшого наследства умершей тетки, 24-летний Гитлер перебирается в Мюнхен и с началом мировой войны вступает добровольцем в германскую армию. Он от звонка до звонка отслужил на Западном фронте, много раз был ранен и удостоен наград. Ненадолго ослепнув после газовой атаки в октябре 1918 года, Гитлер, выйдя из лазарета, узнает, что война Германией проиграна, кайзер свергнут и бежал, а в стране теперь республика, власть в которой пытаются захватить коммунисты.

Хотя стратегически война Германией была проиграна еще в августе 1914 года в сражении с русской армией под Гумбинненом (в результате чего из наступавших на Париж немецких частей значительная часть войск была переброшена на Восточный фронт и Германия лишилась возможности покончить с Францией одним ударом), подавляющее большинство немцев этого не осознавало. От кайзера и генералов до ефрейторов и рядовых солдат все были уверены, что находятся в шаге от победы. Крах экономики и государственности, позорное перемирие, подписанное тогда, когда на территории Германии не было еще ни единого неприятельского солдата, воспринималось как предательство, удар в спину, нанесенный либералами, социал-демократами, олигархами и евреями.

Еще больше возмущения добавил Версальский мирный договор. Хотя он был мягче, чем, к примеру, Брестский мир, навязанный Германией России, подавляющее большинство немцев расценивали его как национальное унижение, а установленную после свержения кайзера Веймарскую республику – как живой символ этого унижения и фактически оккупационный режим. Кипела политическая борьба – за власть боролись монархисты, консервативные революционеры, сторонники создания «Третьего рейха», национал-социалисты и даже национал-большевики. Действовало множество военизированных организаций, стремившихся к возрождению былой военной мощи, имперского могущества, а зачастую и декларировавших стремление к освобождению от власти мирового олигархата.

Межвоенная Европа была одержима страхом перед призраком коммунизма. Европейские буржуа опасались ужасов Мировой революции Ленина и Троцкого в своих странах. В противовес силам Коминтерна стали создаваться фашистские группы и партии, которые сочетали идеологию антикоммунизма и национализма с заимствованными у революционеров методами манипулирования народными массами, ненавистью к старым аристократическим элитам и монархии. И Муссолини, и Гитлер прошли школу революционеров. Гитлер некоторое время даже сотрудничал с Баварской советской республикой.

Примером для Гитлера стал Бенито Муссолини. Он успешно создал и привел к власти фашистское движение в Италии. Видный лидер социалистов, лично знакомый с Лениным и Троцким, в годы войны он занял патриотическую позицию, а затем стал выразителем идей итальянских ветеранов, возмущенных тем, что вступившая в Антанту Италия не получила от победы практически никаких выгод.

В 1919 году отряды фашистов во главе с поэтом-декадентом Габриэле д’Аннунцио захватили город Фиуме (Риека), на который после распада Австро-Венгрии претендовала Югославия. В своей фашистской республике д’Аннунцио стал конструировать особую политическую культуру, элементы которой будут впоследствии восприняты Муссолини и, с незначительными изменениями, Гитлером: черные рубашки, массовые шествия, римское приветствие. Важной чертой мировоззрения д’Аннунцио было воинственное антихристианство и неоязычество, замешанное на идеях Фридриха Ницше о сверхчеловеке.

Муссолини вывел фашизм на общенациональный уровень и вписал его в контекст ожесточенной гражданской войны. Поход его чернорубашечников на Рим осенью 1922 года закончился захватом фашистами власти. Сам фашистский дуче (ит. «вождь») стал премьер-министром, а впоследствии получил диктаторские полномочия, которые использовал для создания корпоративного государства с претензиями на идеологическое и геополитическое наследие Римской Империи.

Гитлер поначалу был подражателем Муссолини. Осенью 1919 года он вступил в Немецкую рабочую партию (НРП), основанную активистами общества «Туле». Задачей «Туле» был поиск мифической прародины арийской расы – Гипербореи – и утверждение превосходства самой «расы господ». Наряду с разработкой языческих мифов члены общества занимались и практическим оккультизмом. В той или иной степени связаны с «Туле» были такие близкие соратники Гитлера, как содомит Рудольф Гесс (близкий к геополитику Карлу Хаусхоферу) и Альфред Розенберг.

Бенито Муссолини (1922–1943)

Один из участников «Туле» Дитрих Эккарт увидел в энергичном ораторе Адольфе Гитлере настоящего арийского мессию. Вскоре Гитлер захватывает безраздельную власть в партии и провозглашает «фюрер-принцип», безоговорочную всеобщую верность вождю. Он переименовывает партию в НСДАП – Национал-социалистическую немецкую рабочую партию. В составе партии появляются боевые дружины – штурмовые отряды СА, а затем и личные телохранители фюрера – охранные отряды СС.

Эмблемой партии становится популярный у оккультистов и масонов солярный языческий символ – свастика. Таким образом, новая организация избавлялась от христианского креста, лежавшего прежде в основе символики консервативных партий и движений. На своих митингах нацисты несут красные знамена, подчеркивая, что являются революционной и пролетарской партией. Однако провозглашают последователи Гитлера не коммунистическую революцию, а национализм, реванш за поражение в Первой мировой войне и антисемитизм, в предельно простой и лозунговой форме эксплуатировавший неприятие народными массами мировой олигархии Ханаана.

Штурмовики Рёма в Мюнхене. 1923 г.

Ставший вожаком СА содомит Эрнст Рём обеспечил Гитлеру поддержку военных кругов, включая фактического главнокомандующего Германии в годы войны – убежденного неоязычника Эриха Людендорфа. Осенью 1923 года национал-социалисты предпринимают попытку собственного «похода на Рим» – они пытаются сперва захватить власть в Баварии, а потом упразднить Веймарскую республику. Однако лояльная к официальным властям полиция подавляет так называемый пивной путч нацистов, арестовывает Гитлера, заключает (правда, ненадолго) его в тюрьму, где тот начинает работу над своим манифестом «Майн Кампф» («Моя борьба»).

Внешне идеи Гитлера напоминали взгляды большинства немецких национал-консерваторов того времени – он отрицал Веймарскую республику, требовал реванша за унижение в Версале, проклинал слабость и трусость политиков, контролируемых, по его утверждению, еврейской закулисой, обещал улучшить положение рабочих и нападал на ссудный процент и мировой финансовый капитал. Однако за этими общими местами, которые и подкупали большинство тогдашней немецкой аудитории, стояла расовая теория в духе работорговцев древнего и нового Ханаана, в значительной степени заимствованная у теоретика англосаксонского расизма Хьюстона Чемберлена.

Мир в представлении Гитлера – это непрерывная жестокая и кровавая борьба рас, где одно существо пьет кровь другого и где, когда один умирает, другой им питается¹⁵. Главным «законом природы», который последовательно утверждал вегетарианец Гитлер, оказывался каннибализм.

Самая высшая из борющихся рас, по учению Гитлера, – арийская. Но этими арийцами он признавал отнюдь не всех немцев, а лишь немногочисленную оккультно-мистическую элиту. Большинство немецкого народа, на взгляд Гитлера, было испорчено «расовым смешением» и нуждалось в «оздоровлении». Это «оздоровление» включало в себя стерилизацию «неполноценных» детей и взрослых. В гитлеровской Германии впервые в истории была узаконена и начала навязываться эвтаназия. Масштабы, которые должна была принять биологическая чистка самих немцев, вполне сравнимы с Холокостом: «Если бы Германия ежегодно получала миллион детей и устраняла 700–800 тысяч слабейших, то в конечном счете это привело бы к увеличению силы»¹⁶, – людоедски провозглашал фюрер, походивший на карфагенских жрецов Молоха, в одной из своих речей.

Идеи Гитлера напоминали манихейство, жизнеотрицающее учение, сыгравшее огромную роль в борьбе Ханаана против Христианства и Империи. Арийская кровь, подобно «частицам света» у манихеев, в представлении нацистов была смешана с кровью множества разных «неполноценных» народов. Задачей же гитлеровского рейха провозглашалось выкачивание этой «благородной крови» из всех порабощенных народов, чтобы влить ее в правящую германской нацией элиту. Рейх будет вбирать в себя отовсюду хорошую кровь и потому станет неуязвимым. Такие сатанистские вампирические идеи проповедовал Гитлер.

Главным направлением экспансии нововыведенных миллионов «арийцев» должен был стать Восток, территория уничтоженной не без помощи германского генерального штаба Российской Империи. Именно в теории германской геополитической экспансии Гитлер оставил свой особенно оригинальный след. Если большинство немецких империалистов считали главным врагом Британию или Францию, а историческим направлением демографической экспансии немцев – Балканы, то Гитлер, вопреки заветам Бисмарка, выдвинул идею освоения «пустых» пространств России. Гитлер требовал остановить германскую экспансию на юг и запад Европы и предлагал обратить завоевательные устремления к землям на востоке. Вместо создания колоний в заморской Африке и Азии Гитлер думал прежде всего о России и образовавшихся на ее месте государствах-лимитрофах.

Нацистский антикоммунистический плакат

Вождь нацистов выдвинул теорию государственной и культурной неполноценности русских – якобы Российская Империя существовала только за счет вклада немецкой элиты. В результате большевистской «еврейской» революции (роль в организации этой революции германского генштаба и немецких денег он не упоминал) Россия, в представлении Гитлера, лишилась арийского ядра. И теперь она, на его взгляд, представляла собой легкую добычу, пустыню, где могут быть размещены десятки миллионов немецких колонистов. Поход на Восток должен был быть организован так же, как экспансия немецких орденов в Средние века. Однако для осуществления этого похода фюреру был необходим союз с Англией.

Англофилия вообще была одной из ярчайших особенностей Гитлера, выделявших его на фоне других германских правых, ненавидевших засевшую в Лондоне мировую олигархию. Фюрер полагал, что немцы должны брать пример с английского Ханаана и превратить захваченный у России Восток в свою Индию, подражать английской надменности и дерзости, воспроизвести у себя на большом пространстве островную замкнутость англичан. При этом Гитлер был глубоко убежден, что конечной целью мировой геополитики должен стать совместный поход Лондона и Берлина на большевистскую Россию с целью ее захвата и подчинения.

Неудивительно, что политик со столь не вписывающимися в обычный немецкий национализм взглядами – идея похода на Восток, англофилия, расизм в духе Карлейля и Чемберлена, ненависть к Христианству – не мог не получить сочувствия сил Ханаана. Гитлер обзавелся влиятельными союзниками и спонсорами. Экономический кризис, с особенной жестокостью поразивший Германию, сделал страну почти неуправляемой, а ее внешнюю эксплуатацию победителями при помощи военных репараций – проблематичной. Потребовалась сила, которая переведет Германию на рельсы тотальной военизириванной экономики, полупринудительного дешевого труда и роста военных заказов.

Большую роль в финансировании нацистов играли влиятельный промышленник Альфред Гугенберг, партнер Круппа, и сталелитейный магнат Фриц Тиссен. Крупнейшие немецкие олигархи Крупп и Тиссен были тесно связаны с американским капиталом – с Рокфеллером и Морганом. А решающую роль в политической победе Гитлера сыграл Ялмар Шахт, крупнейший германский финансист, многолетний директор Рейхсбанка и представитель в Германии финансового холдинга Дж. П. Моргана (главного спонсора русской революции 1917 года).

Ялмар Шахт (1877–1970)

Шахту вместе с Гугенбергом удалось навязать германским правым – националистам, монархистам, военной организации «Стальной шлем» – лидерство Гитлера, на которого многие аристократы смотрели с презрением. Представители же американского Ханаана были уверены, что, во-первых, созданная Гитлером массовая партия действительно сумеет перехватить власть у Веймарской республики, а во-вторых, сможет мобилизовать экономику в интересах страдающих от Великой депрессии корпораций. Взамен Гитлер выдавил из партии всех социалистов во главе с Отто Штрассером, рассуждавших о необходимости поднять благосостояние немецкого народа, распотрошив имущество олигархов.

Приход Гитлера к власти в 1933 году был восторженно встречен всей консервативной Германией. Гитлер рассматривался как лидер широкой коалиции немецких государственников, призванной к национальному возрождению страны. Однако довольно быстро выяснилось, что речь идет об установлении однопартийной диктатуры совершенно большевистского образца, но только без покушения на основы капитализма. Лидер НСДАП был настроен антимонархически и не планировал восстанавливать на троне кайзера. Напротив, он благодарил революцию за то, что она покончила с монархией. Что касается традиционной немецкой аристократии, то и для нее Гитлер был, скорее, опасным врагом, чем союзником, так как стремился заменить ее новой партийной бюрократией, которая была призвана, подобно магниту, вытянуть все лучшее, что осталось в народе. 150 тысячам марширующим в Нюрнберге партийным функционерам Гитлер заявил, что «они и есть немецкий народ»¹⁷.

Гитлер в Берлине. 1 октября 1938 г.

Внутри правящей НСДАП стал неукоснительно соблюдаться фюрер-принцип. 30 июня 1934 года, в «Ночь длинных ножей», Гитлер расправился со своими конкурентами как из числа левых, так и из числа правых. Были убиты и давний соратник Гитлера, приведший к нему ветеранов, лидер штурмовиков Рём, и главный внутрипартийный соперник фюрера слева – Грегор Штрассер, и ведущий оппонент из консервативного лагеря генерал Курт фон Шлейхер. С этого дня старой военной аристократии стало понятно, что фюрер не собирается считаться ни с какими договоренностями и не намерен даже прикрываться законностью.

Сосредоточение власти в руках Гитлера и его курс на ремилитаризацию Германии ни секунды не смущали покровителей нацистов на Уолл-стрит. Большой материал о прямой поддержке Гитлера американским Ханааном собран в книге американского экономиста Энтони Саттона «Уолл-стрит и приход Гитлера к власти». Вооружение Германии было выгодно Ханаану как само по себе – эксплуатируя Германию, нацисты обеспечивали огромные прибыли своим партнерам за океаном, так и ввиду того, что война в Европе сулила огромные военные заказы со стороны армии США. Безопасности самой Америки это ничем не грозило, но фактически предопределенный результат этой войны означал безраздельное господство американского Ханаана над Европой и миром.

Основным производителем грузовиков, превративших танковые и моторизованные части вермахта в по-настоящему сокрушительное оружие, была фирма Opel. Как подчеркивает Саттон, это было «стопроцентное дочернее предприятие General Motors (под контролем компании JPMorgan)… Нацисты предоставили безналоговый статус для Opel, чтобы позволить General Motors расширить свои производственные фонды. General Motors обязалась реинвестировать полученную в результате прибыль в немецкую промышленность»¹⁸.

Саттон приводит многочисленные примеры прямой накачки германской военной промышленности со стороны американского Ханаана: «Генри Форд был даже награжден немцами за свое служение нацизму. Alcoa и Dow Chemical были тесно связаны с нацистской промышленностью, активно передавая ей американские технологии. Bendix Aviation, в которой контролируемая JPMorgan компания General Motors была главным образом заинтересована, снабжала Siemens & Halske AG данными по автопилотам и авиационным бортовым приборам. Уже в 1940 году, во время „необъявленной войны” Bendix Aviation передала Роберту Бошу все технические данные по производству стартеров для авиа- и дизельных двигателей и получала взамен отчисления в виде роялти. Словом, американские компании, взаимодействующие с международными инвестиционными банками Морганов и Рокфеллеров… были тесно связаны с ростом нацистской индустрии»¹⁹.

Представитель Моргана Ялмар Шахт, в первые годы правления Гитлера единолично руководивший немецкой экономикой, разработал масштабную систему финансирования военной экономики и подготовки к будущей войне. Он заявлял, что перевооружение является «основной проблемой немецкой политики, и потому все остальное должно быть подчинено только этой цели»²⁰. В обход запретов, наложенных Версальским договором, Шахт создал внебанковскую систему финансирования германского ВПК. Для этого счета фирм, изготовлявших вооружение и боеприпасы, акцептовались компанией с ограниченной ответственностью Metallurgische Forschungsgesellschaft (МЕФО). Фактически это была клиринговая палата. МЕФО эмитировала в пользу производителей вооружений долгосрочные «МЕФО»-векселя. Эти векселя принимались к оплате всеми германскими банками, так как они гарантировались государством в лице Рейхсбанка.

Секретность всей этой авантюры обеспечивалась тем, что данные о «МЕФО»-векселях никогда не фигурировали ни в публичных отчетах Рейхсбанка, ни в государственном бюджете Германии. Таким образом, международные наблюдатели не могли контролировать перевооружение вермахта. Схема МЕФО просуществовала до 1 апреля 1938 года. К этому времени было выдано долгосрочных векселей на 12 миллиардов рейхсмарок. Большая часть этих векселей была размещена в сберегательных банках, где хранились пенсионные накопления обычных немцев, которые тем самым, без своего на то согласия, участвовали в производстве вооружения.

Такая масса ценных бумаг, находившихся в обращении, но не имевших реального покрытия, могла угрожать финансовым крахом. Однако авторы этой схемы рассчитывали на компенсацию из будущей военной добычи. Фактически речь шла о скрытой эмиссии денег на войну.

В марте 1938 года Шахт возглавил операцию по присвоению ценностей госбанка присоединенной в результате аншлюса Австрии. В ноябре того же года он заявлял: «В мирное время ни один эмиссионный банк не проводил бы такой смелой политики, как Рейхсбанк… Однако при помощи этой кредитной политики Германия создала непревзойденную военную машину, а эта военная машина, в свою очередь, сделала возможным достижение целей нашей политики»²¹. Гитлеровская Германия реализовала общую для 1930-х схему имперской экономики в самом грубом, «ассирийском», виде, инвестируя в армию, нацеленную на захватнические войны.

В решении ключевой проблемы, вставшей перед всеми государствами после Великой депрессии, проблемы безработицы, Германия пошла по пути Советского Союза и рузвельтовской Америки. Был организован массовый низкооплачиваемый и полупринудительный труд на больших государственных проектах. В Германии такими проектами стали автобаны фюрера. Миллионы молодых немцев были собраны, а порой и согнаны на их строительство, при том что в Германии не было такого количества автомобилей, чтобы их заполнить. Тогда и возник проект гитлеровского народного автомобиля – «Фольксвагена». Однако он так и не был запущен в производство: построенные автозаводы были перепрофилированы на выпуск армейских автомобилей.

Нацистские чиновники награждают Генри Форда Орденом Заслуг германского орла. 1938 г.

Выстроенная нацистами экономика с каждым годом все более походила на советскую: в ней появились четырехлетние планы, провозглашались типологически сходные принципы и лозунги, такие как «Труд – это тоже капитал». Контроль за трудовыми отношениями осуществлял «Трудовой фронт», в котором были объединены рабочие и предприниматели, что фактически означало уничтожение профсоюзов. «Одинаковый шаг, одинаковая выправка и одинаковый марш: тогда я больше не различаю по виду, кто предприниматель, а кто рабочий»²², – провозглашал фюрер «Трудового фронта» Роберт Лей.

Однако за этой риторикой национального единства и победы над безработицей на деле скрывалось усиление эксплуатации немецких рабочих. Хотя в стране появились миллионы новых рабочих мест, доля всех немецких рабочих в национальном доходе снизилась с 56,9 % в 1932 году (время депрессии) до 53,6 % в 1938 году (время экономического бума). Одновременно доля прибыли с капитала и прибыли торгово-промышленных фирм в национальном доходе возросла с 17,4 до 26,6 %. Причем значительная часть этих прибылей пришлась на долю компаний, напрямую контролируемых из США.

Весьма своеобразными оказались и отношения Гитлера с мировым еврейством, которое было официально провозглашено им главным врагом рейха. Благодаря соглашению с мировым сионистским движением гитлеровская Германия превратилась в главного строителя еврейского государства в Палестине. В то время как еврейские организации всего мира организовывали бойкот германского экспорта, сионистские организации самой Германии заключили с Министерством экономики Германии, которым руководил все тот же Шахт, и Англо-Палестинским банком Соглашение Хаавара о репатриации германских евреев в Палестину. Рьяными сторонниками соглашения были будущие основатели Израиля Давид Бен-Гурион и Голда Меир.

Сионисты увидели в победе Гитлера шанс покончить с ассимиляцией евреев в немецкой среде и возможность значительно повысить процент еврейского населения в Палестине за счет высокообразованных, трудолюбивых и обеспеченных кадров. «Никогда не было такой возможности для победы идеи сионизма, как сегодня»²³, – написал в апреле 1933 года председатель сионистской федерации Германии Курт Блюменфельд.

Сущность соглашения между сионистами и антисемитами была в следующем. Желавший покинуть Германию еврей вносил на счет в компании «Хаавара» 1000 британских фунтов, самой конвертируемой валюты тогдашнего мира. Ему выдавался сертификат, дававший право на получение в Палестине аналогичной суммы в местных фунтах. На полученные от репатриантов деньги компания закупала в Германии товары, которые продавались в Палестине. Большую часть денег, полученных от продажи собственности уезжающих евреев, получали немецкие власти.

Обе стороны получали значительную материальную выгоду. Германия к 1937 году благодаря соглашению вышла на первое место среди импортеров в Палестину, попутно укрепляя свое влияние на Ближнем Востоке. Через счета «Хаавары» прошли примерно 100 миллионов долларов США (по нынешнему курсу около 1,7 миллиарда долларов). Это была грандиозная финансовая операция Ханаана, сравнимая с выводом богатств русских эмигрантов через американские банки в годы революции.

Нацисты выдавливали евреев из Германии, избавляясь от «расово чуждого», согласно гитлеровской доктрине, населения, а сионисты принимали этих беженцев в дотоле не слишком популярной среди евреев Палестине, создавая демографическую основу для построения Израиля. Из полумиллиона немецких евреев страну покинули около 350 тысяч, 60 тысяч из которых осели в Палестине. Таким образом доля евреев в населении Палестины составила более 30 %, а среди трудоспособного населения превысила 60 %.

Внешняя политика Гитлера долгое время пользовалась безусловной поддержкой западных великих держав. «Когда к власти пришел Гитлер, – подчеркивал Ялмар Шахт на Нюрнбергском процессе, – все изменилось. Возьмите всю Австрию, ремилитаризуйте Рейнскую область, возьмите Судеты, возьмите полностью Чехословакию, возьмите все – мы не скажем ни слова. До заключения Мюнхенского пакта Гитлер не осмеливался даже мечтать о включении Судетской области в империю. Единственно, о чем он думал, – это об автономии для Судет. А затем эти глупцы, Даладье и Чемберлен, все преподнесли ему на золотом блюде. Почему они не оказали Веймарской республике хотя бы одну десятую такой поддержки»²⁴.

Еврейские беженцы в ожидании парохода, отправляющегося в Палестину. 1935 г.

Силы Ханаана не стремились поддерживать Веймарскую Германию и сохрянять мир в Европе. Их устраивал Гитлер. Они рассматривали нацистский режим сначала в качестве экономического партнера, чтобы спасти американские капиталы от катастрофических последствий Великой депрессии, а затем – как военную машину для сокрушения клона Российской Империи – сталинского СССР.

В планах Ханаана гитлеровский рейх также должен был подорвать жизненные силы соперников Америки – Англии и Франции, а затем рухнуть, открыв США путь к мировому господству.

Сам же «фюрер германской нации» рассматривал войну против России как своего рода сакральное торжество строившейся им языческой империи, Третьего рейха, над Третьим Римом. С победой над Россией его «тысячелетний рейх» должен был обрести право на историческое существование.