Kitabı oku: «Чужая свадьба», sayfa 4

Редкие снежинки всё летят с неба, будто вдогонку ночному снегопаду, и тихо ложатся на землю. В природе царят умиротворение и покой. Я сижу на возвышенности, и большая часть деляны лежит передо мной как на ладони. Вырубка раскинулась на длинном, довольно пологом косогоре с севера на юг. Берёт она своё начало от старой лесной дороги, по которой когда-то химлесхозовцы вывозили живицу, и тянется вниз, где упирается в узкую полоску леса, нарочно оставленную лесорубами в качестве семенника. За семенной полоской проглядывает неглубокий распадок, поросший кустарником, берёзой да осиной. Слева от вырубки так же, с севера на юг, тянется ещё одна, довольно широкая семенная полоса, за которой проглядывает точно такая же вырубка.

Я сижу спиной к дороге, лицом к распадку. Отдыхаю, расслабленно окидываю взглядом хорошо известный пейзаж. В какой-то момент так же расслабленно, с ленцой начинаю шарить в рюкзаке и вытаскиваю свистульку с язычком. Это манок на лису. Продул его, почистил от приставших крошек и пёрышек (манок простецкий, особого ухода не требует) и, приставив к губам, кричу раненым зайцем. Через некоторое время повторяю этот тоскливый, заунывный звук ещё несколько раз. Тоскливый, потому что очень напоминает плачь ребёнка. И когда после заката в вечерних сумерках вдруг донесётся из леса голос плачущего младенца, то невольно внутри что-то сжимается, хоть и знаешь, что кричит заяц. Иногда на этот тревожный крик можно выманить лису. Я сижу на виду, не прячусь, так что убить осторожного зверя шансов нет, но увидеть рыжую красавицу, понаблюдать за ней и этим развлечься, это вполне реально. Я уже проделывал подобные штуки.

Прошло минут пять – я ещё несколько раз подудел. После этого сижу тихо, выдерживаю паузу. В это время снизу, от распадка доносится довольно громкий хруст. Будто сухую ветку кто сломал. Я стал приглядываться к месту, откуда раздался подозрительный звук. Очень осторожная, аккуратная лиса так не ходит. Что-то там другое. Но, как я ни вглядываюсь, ничего необычного не замечаю. Промелькнуло в голове: может, Азунька несётся по распадку и сейчас я её увижу? Чувствую, расплылся в радостной улыбке. Успел соскучиться. Но никакой Азуньки нет. Никто ко мне не бежит, никто на меня не прыгает, не пытается лизнуть. Больше того, где-то справа, вниз по распадку, неподалёку раздался собачий лай. Лает моя собака. А вскоре и выстрел раздаётся.

Я понимаю, что там, внизу, была не Азунька, она не могла быть одновременно и тут, и там. Я обшарил взглядом всю полоску леса за вырубкой. И косогор за распадком снизу доверху очень внимательно проверил. Ничего подозрительного не нашёл. В конце концов, всё это мне надоело, я плюнул на эту мелочь и забыл. Просто сижу и отдыхаю. В какой-то момент обращаю внимание, что манок всё ещё у меня в руке. Подношу его к губам, и опять раздаётся тоскливый звук: у-а, у-а, у-а… Но закончить фразу у меня не получилось.

Из распадка вынырнула и понеслась ко мне во всю прыть на этот раз уже точно моя Азуня. Всё как всегда. Прыжки, неуёмное желание забраться на меня верхом, а уж передними лапами – так это в обязательном порядке, и, конечно, лизнуть меня – обязательно в лицо и желательно в губы. И как бы я ни увертывался, ни отталкивал чересчур радостную подружку, всё равно она ухитряется всего истоптать и обслюнявить. Мне же ничего другого не остаётся, как отплёвываться да утираться.

– Так его, так…  Обслюнявь его, чтобы знал… – Валера довольно похохатывает и медленно вразвалочку идёт к нам. Он вышел на вырубку в том же месте, что и собака, немного справа. Видать, шёл по её следу.

– Ефимыч, ну и как там дела за хребтом? Есть лось? – первым делом спрашивает Валера.

– Да, наверное, есть.

– Так ты следы хотя бы видел? – продолжает допытываться брат.

– Следов не видел. Видать, залёг наш сохатый, не ходит. Морозца ждёт.

– Так что, напрасно ходил? Только ноги набил?

– Да почему напрасно? Двух рябчиков принёс, – я открываю боковой кармашек рюкзака, достаю рябчика, приглаживаю ему пёрышки, прячу головку под крылышко и аккуратно засовываю в кармашек, туда, где был.

– Тоже хлеб, – философски изрекает брательник.

– А у вас как успехи, что добыли? – спрашиваю я.

– Три белки.

Первую-то она нашла, недалеко от зимовья, – принялся рассказывать Валера. – А за второй пришлось мне попотеть. Утащилась за распадок, к чёрту на кулички. Еле нашёл её. Возвращался уже по своим следам. Ну а третью – недалеко отсюда, возле самого распадка, на лиственнице взяли.

– А скажи мне, Валер, перед тем как облаять третью белку, Азунька не пропадала у тебя из глаз на какое-то время?

– Да вроде нет, как раз на глазах была, рядом мелькала. А ты почему спрашиваешь?

– Да, понимаешь, я тут от нечего делать, пока ждал вас, взялся манить лису. В общем, сидел, дудел, развлекался. А в какой-то момент внизу, прямо передо мной, вон там, где-то в полосе, а может, в распадке, услышал очень подозрительный треск. Будто кто сухую ветку сломал. Понимаешь? Я подумал, может, это Аза там носится. Потому что на лису не похоже, она дама осторожная и аккуратная. Но штука в том, что сразу после этого хруста как раз и залаяла Азуня. То есть собака в это время была с тобой и, как ты говоришь, никуда не отлучалась. Понимаешь? Кто тогда?

– Так, может, это мужик? – высказал догадку Валера.

– Какой ещё мужик? – я не понял, что он имеет в виду.

– Да мужик в валенках, который шёл по распадку. Там следы его, я только сейчас их видел. Следы свежие, видать, шёл недавно. Туда пошёл, – Валера рукой показывает, в каком направлении пошёл мужик. Я понял, что брат не шутит и по распадку кто-то и в самом деле ходил. Мне эта новость не очень понравилась. Какой-то мужик шастает у меня на участке, а я ничего не знаю.

– Подожди, так этот мужик, он как шёл? Один или с собаками?  – вопрос не праздный, и он меня сильно заинтересовал.

Если мужик шёл с собаками, это одно дело. Сосед случайно забрёл на мой участок. Это случается, и со мной бывало. А если шёл без собак? Тогда спрашивается, что он тут делал? Мог, конечно, по какой-то надобности идти через мой участок. Может, что случилось. Но, во-первых, шёл он не в сторону тракта, а в противоположную. Во-вторых, когда я выходил на вырубку, то пересекал этот самый распадок и следов никаких там не было. Значит, мужик проходил позже и, судя по всему, как раз в тот момент, когда я дудел в манок. Получается, что он меня слышал и видел. Не мог не видеть. Я там как на выставке сидел. Но он не подошёл. Непонятно. Мне это не нравилось.

– Да вроде шёл без собак. Следов собачьих я не заметил. А так-то кто его знает, может, они где-то носятся, – брат засомневался, он не мог ответить определённо.

– Ладно, Валер, пошли смотреть следы твоего мужика, – я поднимаюсь, собираю свои манатки. Валера уходит, не дожидаясь меня. Я собрался, надел рюкзак и только начал спускаться по склону, как брат снизу закричал:

– Ефимыч, да он, мужик этот, прямо сюда выходил. Вот следы его! Валера стоит на самом краю нижней семенной полосы, возле самой вырубки, и показывает рукой вниз.

То, что я услышал, было уж совсем непонятным… Даже как-то не верилось. В самом деле, какой-то мужик шёл по распадку, потом направился ко мне, несомненно, видел меня, но не подошёл. Почему? Что это значит? И всё это происходило, можно сказать, только что. Я даже невольно бросаю взгляд на боковую семенную полосу, по которой можно незаметно подняться к лесной дороге.

– А здесь он, видимо, стоял, – продолжает показывать брат.

– Ты там аккуратнее, не топчись по следам, рядом ходи, – я решил на всякий случай предупредить брата, сам же прибавляю ходу.

– Прости, Ефимыч, виноват. Уже затоптал немного, – доносится в ответ.

Когда я подошёл к месту, то увидел, что следы и в самом деле частично затоптаны, но тем не менее картина была в общем ясная. Сказанное Валерой подтверждалось. Мужик шёл по распадку с правой стороны, как и Валера с Азуней, но прошёл он дальше и где-то примерно напротив середины вырубки круто повернул налево и пошёл в мою сторону. Дальше шёл по лесополосе и, не дойдя нескольких метров до её конца, остановился. Судя по всему, он стоял в лесочке и какое-то время за мной наблюдал. Обалдеть!..

– Да тут, брат, оказывается, наблюдали за мной. Вот он стоял за кустом, смотрел в мою сторону. Следил за мной, что ли? Дальше, видишь, не пошёл. Чего-то ему, видать, надо было. Может, музыка моя ему понравилась? А, Валер, как думаешь? – я шутил, но в то же время старался найти хоть какую-то логику в происходящем – и не находил. Это напрягало.

– А чего гадать, давай догоним да спросим. Как ты на это? – то ли в шутку, то ли всерьёз предложил брат. Скорее всего, не шутит. Есть люди, которым скучно жить без приключений. Валера был из таких. Он говорил всегда солидно, но поступал солидно не всегда. Предпочитал решать спорные вопросы с помощью кулака. Видимо, для того чтобы они, вопросы эти, решались успешнее, дома на стене у него висела подшивка газет, которую он регулярно молотил кулаками, при этом время от времени отрывал от подшивки одну газету, дабы она становилась тоньше, а значит, твёрже. А началось это много лет назад. Как-то ещё во времена своей учёбы в институте приехал я на каникулы домой в родное село. Бабушка моя Мария Ивановна тут же стала делиться своими печалями и заботами:

– Никого мне так не жаль, как телёнка и Валерку.