Kitabı oku: «Осада Будапешта. 100 дней Второй мировой войны», sayfa 4
ВТОРОЕ СОВЕТСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА БУДАПЕШТ: ЭРЧИ И ХАТВАН
Сталин и советский Генеральный штаб были недовольны медленным продвижением 2-го Украинского фронта Малиновского, самого мощного на тот момент из всех советских фронтов. (Самым мощным во второй половине 1944 г. и в 1945 г. был 1-й Белорусский фронт, более чем на 300 тыс. по численности войск, а также намного по боевой технике превышавший 2-й Украинский фронт (к началу Будапештской операции насчитывавший 712 тыс. человек). 1-й Украинский фронт также был сильнее 2-го Украинского, лишь немного уступая 1-му Белорусскому (также свыше 1 млн солдат и офицеров). – Ред.) Обстановка на развернутом севернее 4-м Украинском фронте была еще хуже: с августа 1944 г. его войскам удалось продвинуться вперед всего на 200 км. Они прочно застряли в Карпатах. Для выяснения обстановки на этот участок был направлен представитель советского Верховного командования маршал С.К. Тимошенко. В обсуждении обстановки участвовал и командующий действовавшим в Сербии 3-м Украинским фронтом маршал Толбухин, хотя он и не был посвящен в детали плана по овладению Будапештом. Но теперь его роль в Венгрии резко выросла, так как 2-му Украинскому фронту не удалось добиться здесь успеха, а также в связи с невозможностью по политическим соображениям дальнейшего наступления на Балканах. Кроме того, Сталин всегда поощрял своих подчиненных к открытой конкуренции между собой. 24 ноября был получен доклад Тимошенко:
«2-й Украинский фронт является одним из сильнейших фронтов. Он обладает огромным потенциалом, позволяющим разгромить обороняющегося врага. Но, несмотря на это, в последнее время он не смог записать на свой счет никаких значительных успехов. По моему мнению, главные причины безуспешности предпринятых действий кроются в следующем:
1. Полагаясь на относительный перевес в силах, командование пытается одновременно разгромить вражеские группировки на нескольких направлениях (Мишкольц, Эгер, Хатван).
2. Это ведет к распылению сил, в результате чего наши части не могут противопоставить врагу реальный перевес в силе. Например, самая крупная группировка фронта (27-я, 53-я армии и 7-я гвардейская армия), включающая в себя 24 стрелковые дивизии, 3 механизированных и 1 танковый корпус, а также 2 кавалерийских корпуса, действует на нескольких направлениях:
а) на Мишкольцском направлении, на участке фронта шириной 50 км – 27-я армия в составе 8 стрелковых дивизий;
б) на Эгерском направлении, на участке фронта в 45 км – 53-я армия в составе 7 стрелковых дивизий;
в) близ Хатвана действует 7-я гвардейская армия в составе 9 стрелковых дивизий. На том же самом участке развернуты 3 механизированных корпуса, 2 кавалерийских корпуса и 1 танковый корпус.
Таким образом, пехотные части равномерно распределяются по направлениям и между соответствующими армиями. Определенный перевес наблюдается лишь у 7-й гвардейской армии, которой приданы части группы Плиева, 2-го и 4-го механизированных корпусов. Но после продолжительных боев против превосходящих сил противника как группа Плиева, так и механизированные корпуса находятся в ослабленном состоянии…
3. Командование частей, а также штабы частей в некоторой мере избалованы событиями в Румынии и Трансильвании, вследствие чего сотрудничество между отдельными родами войск не организуется с надлежащей тщательностью.
На основе вышеизложенного считаю целесообразным потребовать от командующего 2-м Украинским фронтом следующего:
I. Он должен пересмотреть все свои предыдущие решения и сформировать воинские группировки, которые бы, обладая абсолютным перевесом, нанесли удар по врагу на двух направлениях:
а. В качестве основного направления – Хатван и Балашшадьярмат.
б. В качестве второстепенного направления – Мишкольц».
Советская сторона делала все возможное для того, чтобы обеспечить успех наступления. В направлении на Хатван советские стрелковые и танковые части превосходили противника примерно в девять раз, а превосходство в артиллерии было примерно восьмикратным. Прежде, в районе Карпат советские войска имели примерно четырехкратное превосходство над противостоявшими им венгерской и немецкой группировкой (см. табл. 4 и 5). Общее количество войск, действовавших в районе Будапешта в период с 5 ноября по 24 декабря, достигло у немцев и венгров 7 дивизий (примерно 60 тыс. солдат и офицеров), а с советской и румынской стороны – 12 дивизий (около 110 тыс. солдат и офицеров).
Уже в середине октября 3-й Украинский фронт под командованием Толбухина получил приказ Ставки Верховного Главнокомандования после захвата Белграда прекратить наступление и начать подготовку к ведению наступательной операции на территории Венгрии. Целью наступления было получить доступ к Трансдунайскому месторождению алюминия и нефтепромыслам, после чего фронт должен был продолжить движение в направлении на Вену и при необходимости – на Будапешт. С учетом этого 18 октября в состав 3-го Украинского фронта была передана развернутая в Галиции 4-я гвардейская армия. 9 ноября войска фронта Толбухина создали плацдарм в районе Кишкёсёга на Дунае, который продолжали расширять. 12 ноября Малиновский получил приказ передать 3-му Украинскому фронту 31-й гвардейский стрелковый корпус, а 27 ноября, через три дня после получения доклада Тимошенко, ему пришлось тем же образом расстаться и с 5-м кавалерийским корпусом. Таким образом, по мере того как линия фронта ниже по течению Дуная постепенно смещалась на запад, советские войска получали возможность подойти к Будапешту и с юго-запада.
По рекомендации Толбухина советская ставка отдала приказ Малиновскому двинуть 6-ю танковую армию и 7-ю гвардейскую армию, два механизированных корпуса, один танковый корпус, два кавалерийских корпуса и два только что сформированных артиллерийских дивизиона на Хатван, в район к северо-востоку от Будапешта. Удар на участке 8 км по фронту с целью прорыва обороны противника должен был наноситься в два этапа. Начинали наступление шесть дивизий, затем его развивали две дивизии при поддержке двух артиллерийских дивизионов, а также части 6-й танковой армии. Всего в составе наступающей группировки насчитывалось 510 танков и 2074 орудия и миномета. На каждый километр фронта наступления приходилось 64 танка, 260 артиллерийских орудий и минометов и примерно 4 тысячи солдат и офицеров. На соседнем участке протяженностью 7 км развертывалась 53-я армия, имевшая в своем составе 4 дивизии, 700 артиллерийских орудий и минометов. Теперь у Малиновского были все причины надеяться на то, что в течение трехчетырех дней его войска выйдут в район Ваца и долины реки Ипель, откуда можно было бы не только наступать на Будапешт, но и продвигаться дальше на запад, в направлении на северо-западную часть Венгрии (на Южно-Словацкую низменность, на Братиславу и Вену. – Ред.).
К концу ноября было понятно, что войска фронта Толбухина захватят часть трансдунайской территории Венгрии в течение недель или даже дней, после чего развернутся для наступления на Будапешт с юго-запада. Малиновский, войска которого наносили удар с востока, возможно, не пожелал делиться лаврами захвата венгерской столицы; только этим можно объяснить отданный им приказ 2-му механизированному корпусу и 46-й армии форсировать Дунай и охватить город с запада, опередив тем самым войска 3-го Украинского фронта. Бессмысленность и отсутствие стратегической необходимости этого шага, стоившего многих жизней, становится очевидным с учетом того факта, что к этому моменту немецкая и венгерская оборона была уничтожена южнее того пункта, где войска Малиновского должны были форсировать Дунай. А наступавшие с темпом 10–20 км в день войска Толбухина в любом случае вскоре должны были выйти к Будапешту.
Малиновский отдал приказ 46-й армии переправиться через Дунай в районе Эрчи, городка, расположенного на западном берегу реки у южной окраины Будапешта, 4 декабря 1944 г. Буквально за несколько дней до нанесения удара, начавшегося без артиллерийской подготовки в 11 часов утра, обороняющаяся сторона усилила свои позиции. Советские атакующие группы были встречены необычно плотным огнем, в результате которого 75 процентов плавсредств, на которых они переправлялись через реку, были уничтожены еще тогда, когда находились посередине реки. Вывод о масштабах потерь можно сделать на примере представления к наградам солдат, участвующих в той переправе:
«Примерно в полночь 4 декабря понтон, на котором старшим был сержант Олег Николаевич Смирнов, перевозил штурмовую группу в составе взвода и двух артиллерийских орудий. Во время переправы понтон получил попадания. Смирнов был дважды ранен в ногу, четверо гребцов также были ранены. Тем не менее им удалось доставить до берега и высадить взвод солдат и орудия. На обратном пути понтон снова получил попадания, и Смирнов снова был ранен. К тому времени только двое его подчиненных были невредимы. Тяжело раненный Смирнов лежа отдавал приказы своим товарищам. Когда понтон вернулся обратно на левый берег реки, они обнаружили, что Смирнов уже был мертв».
Было потеряно несколько элитных рот, а выжившим пришлось повернуть обратно, двигаясь по частично замерзшей реке. К вечеру 5 декабря советским войскам удалось создать на другом берегу четыре плацдарма, но три из них были сразу же уничтожены в результате молниеносных контратак немецких войск. 6 декабря было создано еще семь плацдармов по обе стороны от Эрчи, но при этом ни один из солдат атакующих рот первой волны не выжил под плотным огнем оборонявшихся. Многие солдаты были вынуждены выпрыгивать с поврежденных лодок на полпути и продолжать плыть в ледяной воде с оружием в руках. Потери советских войск привели в изумление даже их противников. Гусарский подполковник Эмиль Томка писал в дневнике:
«Когда утром я прибыл в северный район, моему взгляду предстала дикая картина. Наша артиллерия беспрерывно расстреливала русских, скопившихся для переправы у фермы Синя. Нас поддерживали немецкие пикирующие бомбардировщики. В том же направлении вели стрельбу три миномета Гёзы Терстиански. Но, несмотря ни на что, русские продолжали форсировать реку. Группы советских солдат перевозили не только на лодках, но и даже на паровом пароме. Я видел, как в небольшую баржу, до отказа забитую людьми, попала немецкая авиабомба – суденышко тут же ушло на дно. Но они сразу же вытянули из-за причала другую баржу и продолжили переправу. Самое чудовищное происходило там, где берег находился в немецких руках. Немцы стреляли из пулеметов по высадившимся солдатам. Шансы выжить были лишь у мизерного процента солдат противника. Оставшиеся в живых пытались найти укрытие в сильно заросших отмелях у берега глубиной несколько метров, местами заболоченных. Насмотревшись на все это, один из гусаров обратился ко мне: «Господин лейтенант, а что русские делают со своими врагами, если они так жестоко обходятся со своими солдатами?»
После тех боев Малиновский, явно желая оправдаться за бессмысленные (по мнению автора. – Ред.) жертвы среди своих солдат, щедро раздавал награды. В частности, 115 человек, почти половина из удостоенных звания Героя Советского Союза за бои на территории Венгрии, получили эту награду за участие в форсировании реки в районе Эрчи. Всего же эту высшую награду Советского Союза до 1945 г. получили примерно 12 тысяч человек, многие – посмертно.
По замыслу Малиновского ударные группы, форсировав Дунай, должны были к концу второго дня наступления выйти в район Будаёрш – Бия, а на третий день достичь территории между городами Пилишвёрёшвар и Чаквар. При этом предполагалось, что советские войска будут наступать с темпом 20–30 км в день, чего пехотные части могут достичь только продвигаясь вперед, не имея боевого соприкосновения с противником. В тех обстоятельствах такое было невозможно еще и потому, что после форсирования реки войска фронта Малиновского должны были преодолеть еще и рубеж «Маргит». Вероятно, командующий фронтом наметил такие масштабные задачи для того, чтобы преувеличить важность той операции по форсированию Дуная.
Запутанность предприятия Малиновского характеризует еще и тот факт, что положение 46-й армии так и не было стабилизировано до 8 декабря, когда части 3-го Украинского фронта, наступавшие по западному берегу Дуная, вышли в район ниже Эрчи. Подавляющее превосходство в силах группировки в составе шести стрелковых дивизий и 2-го гвардейского механизированного корпуса наконец позволило одержать верх над продолжавшими таять силами венгерской и немецкой стороны – венгерской 1-й гусарской дивизии и немецких 271-й народно-гренадерской (пехотной) и 8-й танковой дивизий. Но фронт стабилизировался по рубежу «Маргит», после того как наступающие советские войска сумели пройти от 10 до 20 км от точки переправы. Именно на этом участке Малиновскому пришлось передать свои неудачно действовавшие в наступлении соединения 3-му Украинскому фронту.
В результате атаки венгерского 10-го дивизиона штурмовой артиллерии с рубежа в районе между Барачкой и Матонвашаром советские войска оказались отброшены обратно к Дунаю, в район севернее Эрчи. Командир одной из батарей 1-го дивизиона штурмовой артиллерии под предлогом того, что его подразделение используется неграмотно, не дожидаясь приказа, присоединился к атаке, в результате которой была уничтожена группировка (очевидно, подразделение. – Ред.) советских войск, сосредоточенная в Барачке. Штурмовое орудие командира дивизиона капитана Шандора Ханека протаранило советскую противотанковую пушку, которая вела по ней стрельбу. Атака неожиданно оказалась успешной: было захвачено или уничтожено 15 советских артиллерийских орудий, убито примерно 250 советских солдат. В результате на этом участке советская сторона долгое время не решалась продолжать наступательные действия, а храбрые действия венгерских артиллеристов были отмечены даже в немецких приказах.
Наступление фронта Малиновского севернее Будапешта развивалось более удачно, поскольку немецкое командование, отражая успешное продвижение войск Толбухина, было вынуждено перебросить из района Хатвана за Дунай 1-ю и 23-ю танковые дивизии, значительно ослабив оборону на данном направлении.
Наступление началось 5 декабря в 10.15 после тщательной артиллерийской подготовки, продолжавшейся 45 минут. Восемь советских дивизий прорвали оборону немецких и венгерских войск на участке между городами Ача и Гальгамача. Через два часа после начала наступления здесь образовался выступ в направлении на Вац шириной 12 и глубиной 3–6 км. В 13.30 в район прорыва была брошена 6-я гвардейская танковая армия. Фриснер потребовал от Гудериана срочно прислать ему резервы. Дополнительные войска были нужны для того, чтобы перекрыть долину реки Ипель, откуда наступавшие советские танки могли бы прорваться на Малую Венгерскую равнину (Южно-Словацкая низменность. – Ред.), создав угрозу Братиславе, Вене и, разумеется, Будапешту. Единственное, что удалось немедленно перебросить к реке Ипель, были части 24-й танковой дивизии и штрафной бригады СС под командованием бригадефюрера (соответствует армейскому званию генерал-майор) Оскара Дирлевангера. Фриснер писал:
«В штабе Дирлевангера я застал странную картину. Я застал бригадефюрера, который походил на прожженного авантюриста, в командном пункте сидящим за письменным столом. На плече его сидела обезьянка, с которой, говорят, он не расставался даже в Польше. Узнав, что штабные офицеры уже собирают вещи, я настоял, чтобы штаб оставался на месте… Бригада, как мне уже намекали, напоминала дикую банду. Одна из рот, набранных из коммунистов, которые должны были «показать себя в бою», уже успела дезертировать, перейдя к противнику».
Между северо-восточной окраиной Будапешта и Вацем образовалась огромная брешь, которую командованию группой армий «Юг» нечем было прикрыть из-за отсутствия резервов. С целью прикрыть хотя бы северную часть выступа в районе Пешта 6 декабря в район Вац с участка на острове Чепель была переброшена моторизованная дивизия «Фельдхернхалле». В течение следующих восьми суток сюда же были направлены несколько венгерских частей, в том числе 1-й особый гусарский батальон, батальон охраны, 4-й саперный батальон, а также 2-й парашютно-десантный батальон. На тот момент дивизия «Фельдхернхалле» была настолько потрепана, что укомплектованность ее пехотных частей не превышала 30 процентов численности венгерского 2-го парашютно-десантного батальона, 1300 солдат и офицеров которого оказались самой крупной частью во всей группировке.
9 декабря советская 6-я гвардейская танковая армия левым флангом вышла к Дунаю в районе городка Вац. Штурмовая группа в составе подразделений дивизии «Фельдхернхалле» и 13-й танковой дивизии попыталась нанести контрудар, но безуспешно. Развернутый наскоро учебный батальон полиции был сметен войсками 30-го стрелкового корпуса, наступавшими при поддержке 60 танков; в течение суток батальон потерял убитыми и ранеными 70 процентов личного состава.
На северном участке рубежа «Аттила» наступающие советские части в течение нескольких часов буквально смели со своего пути солдат 153-й саперной роты и две роты сил безопасности, так называемые роты кишка (кишегитё кархаталам – венг.), оказавшиеся единственной преградой на их пути. Командир дивизии «Фельдхернхалле» генерал-майор Гюнтер фон Папе отдал приказ немедленно контратаковать. Задача вернуть населенный пункт Фот была поручена венгерскому 2-му парашютно-десантному батальону при поддержке на флангах пехотой дивизии «Фельдхернхалле» и венгерской 10-й пехотной дивизии (всего 200 немецких и 600 венгерских солдат при поддержке 15 танков). Несмотря на то что наступавшие советские войска поддерживали 26 артиллерийских батарей и бесчисленное (! – Ред.) количество минометов, 13 декабря парашютисты вместе с остатками двух потрепанных немецких батальонов и одной танковой роты сумели вновь захватить Фот. Но к следующему вечеру им вновь пришлось отойти, поскольку соседи не сумели обеспечить им прикрытие с флангов. Со своих новых позиций южнее Фота, несмотря на потерю 40 процентов личного состава, они сумели предпринять рейд в тыл противнику, в ходе которого захватили большое количество военнопленных, в том числе начальника оперативного отдела штаба одной из советских дивизий. Папе наградил 31 солдата Железными крестами первого и второго класса. Он лично зачитал десантникам текст донесения одного из советских командиров, перехваченный немецкой дивизией: «Требую немедленно прислать мне подкрепления, так как в сложившихся обстоятельствах не могу выполнить поставленную задачу. Противник сопротивляется так, будто у него дубленая кожа, оказывая нам жестокое сопротивление».
По мере того как акцент боев смещался к северной и восточной частям города, советские войска сумели на некоторых участках глубоко вклиниться в оборону венгров и немцев. Парировать прорывы было нечем. Лейтенант Дьёрдь Турочь вспоминает одну из советских атак:
«Было уже почти темно, когда мы заняли назначенную оборонительную позицию. Смена проходила так, что ее не выдала ни одна зажженная спичка. Пока мы на ощупь пробирались вперед по траншее, соединявшей отдельные ячейки солдат, неожиданно под ногами у нас оказался необычный плотный материал с неровной поверхностью, похожей на ткань. На рассвете мы поняли, что довольно длинный участок траншеи был полностью устлан телами мертвых немецких солдат… Артиллерийская подготовка перед атакой началась в 8.45 и продолжалась целый час до 9.45. Нас обстреливали так плотно, что никто не мог пошевелиться. Потом послышался рокот танков и залпы орудий поддержки. Сами мы не имели никакого артиллерийского прикрытия и могли рассчитывать только на личное стрелковое оружие. На нашем правом фланге располагались позиции 1-й батареи. Еще правее от 1-й батареи стоял взвод стариков-ветеранов территориальных войск. Напуганные бешеным напором русских и не имея белого флага, они немедленно поднимали в сторону с грохотом наступавшего противника оторванные штанины своих подштанников… Как только атакующие русские войска увидели сигналы стариков, они немедленно сформировали пехотный клин при поддержке танков, который начал обтекать нашу оборону, пользуясь предоставленным им проходом. Боясь окружения, 2-я и 3-я батареи начали отступать…
Была уже поздняя ночь, когда мы прибыли в Пецель, измотанные как физически, так и морально. Солдаты шли в казармы и ложились спать не снимая одежды. Нас, офицеров, вызвали в замок, где находился генерал-полковник (Эрнё) Билльнитцер, командующий всеми частями штурмовой артиллерии в районе Будапешта. Дьёрдь Козма, которого назначили командовать нашей группой, доложил о том, как закончился бой у Тузберека. Люди вымотались и нуждались в отдыхе. Билльнитцер воскликнул: «Мы не можем позволить, чтобы русские вошли в Будапешт!»…
Солдат, большинство которых уже спали глубоким сном, пришлось будить. Где-то около полуночи в сырой, холодной темноте мы отправились создавать линию фронта против наступающих русских… Мы могли только гадать о расположении, огневой мощи и численности противника, пулеметы которого время от времени с лаем выбрасывали очередь в нескольких сотнях метров от нас и тут же замолкали после этого. Смертельно уставшие, мы падали на землю и немедленно окунались в бездонные сны…
Неожиданно нас разбудили. Скоро рассветет, а нам еще нужно было окопаться».
В период с 15 по 24 ноября на смену советским войскам в районе городков Ишасег и Валоко пришли румыны. Атаки не ослабели, но и оборона становилась все более упорной. В начале декабря между Маглодом и Вечешем, на менее опасном юго-восточном направлении, части венгерской 1-й танковой дивизии и приданный ей дивизион штурмовой артиллерии даже сумели нанести противнику неожиданно успешный контрудар. За тот бой капитан Генерального штаба Фридьеш Вацек был награжден офицерским крестом венгерского ордена «За заслуги».
Брешь между городами Валько и Дань восточнее Ишасега нужно было чем-то прикрыть, как и два населенных пункта, отвоеванные у противника в результате контрудара. Хотя венгерские войска и вернули Валько, полностью выполнить боевую задачу не удалось из-за нехватки в 13-й дивизии и моторизованной дивизии «Фельдхернхалле» пехоты и наличия всего нескольких танков, которые они могли выделить для поддержки наносивших контрудар пехотинцев. В результате начавшегося 18 ноября советского контрнаступления был разгромлен венгерский батальон, набранный из резервистов и штрафников, остатки которого отошли в холмистую местность к востоку от Ишасега. Здесь импровизированное подразделение сложило оружие и сдалось. Первый батальон, который только что был пополнен гражданскими заключенными и двое суток не получал продуктов, также был разгромлен, а уцелевшие подразделения 9-го пехотного полка рассеялись после многочисленных ударов советских войск.
5 декабря советские и румынские войска перешли в общее наступление в районе городка Ишасег, в результате чего им удалось вклиниться в оборону венгерских 10-й пехотной дивизии и 12-й дивизии резерва сразу на нескольких участках. Только частям 10-й дивизии пришлось в течение 45 минут находиться под огнем более ста артиллерийских орудий. На участке шириной 2,5 км семь румынских батальонов при поддержке кавалерии наступали на позиции двух венгерских батальонов. Один из батальонов потерял за один день 50 процентов личного состава, а второй батальон 8-го полка, за исключением пяти человек, перешел на сторону противника. Несмотря на то что после нескольких контратак позиции удалось вернуть, линию обороны пришлось оттянуть назад из-за значительного количества советских танков, прорвавшихся восточнее, которые подходили к небольшому городку Гёдёллё севернее Ишасега.
9 декабря немецкое командование пообещало отвести 10-ю пехотную дивизию на отдых, но этого сделать не удалось, так как советские части прорвали оборону в районе между городами Вац и Верешэдьхаз. К 11 декабря бои велись уже по периметру самого Гёдёллё. После тяжелых потерь остатки полков 10-й пехотной дивизии были сведены в батальоны с менее чем половиной штатной численности личного состава (от 300 до 500 человек). Эти батальоны были приданы немецким батальонам. Поскольку единственными командными функциями дивизии остались лишь снабжение и управление, она практически перестала существовать как боевое соединение.
12-я дивизия резерва, прибывшая на этот участок в начале ноября после упорных боев в районе Дебрецена, где она была сильно потрепана, пребывала в еще худшем состоянии. Из-за непрекращавшихся ударов советских и румынских войск 12 декабря войск дивизии были вынуждены оставить Ишасег и теперь удерживали лишь небольшой пятачок земли в гористой местности к северу от города. И даже несмотря на то, что 15 декабря в результате немецкого контрудара Ишасег удалось на время вернуть, участок фронта, на котором оборонялись ослабленные батальоны 12-й дивизии с численностью от 100 до 200 солдат, на этот момент был самым уязвимым на образовавшемся плацдарме.
