Kitabı oku: «Зенит», sayfa 4

Глава 5

Небо было сплошным серым холстом, пустым и безжизненным. Художник, что рисует облака и заливает фон ярко-голубым, сегодня взял очередной выходной. Сегодня не было даже тёмно-серых дождливых осенних туч, просто сплошной серый грязный холст. Серый простирался до самого горизонта, теряясь в корявых ветвях обнажённых осенних деревьев, что стеной стояли у нашего города со стороны Волги.

Отдавшись воле гнева после ухода от Елизара, я сама не заметила, как пришла к небольшому пруду, бывшему некогда кирпичным карьером на краю города за домом Максима. Когда-то здесь, если мне не изменяет память, добывали глину для кирпичного завода, что находился неподалёку. Потом добычу глины прекратили и природа взяла все в свои руки, залив котлован водой, взрастив вокруг него деревья. Сейчас это место похоже на какое-то сказочное озеро, сокрытое от человеческих глаз. Мы с Максом часто гуляли здесь, когда обсуждали что-нибудь новое, но не имели возможности оказаться в деревне. Гуляли вокруг озера и небольшого леска, чувствуя присутствие магии Иоково. Мы будто снова оказывались в деревне, в её бескрайних полях, где цивилизация казалась такой далёкой и несуществующей, где почти не ловила мобильная связь и наши чувства, и слова вырывались бурным потоком из нас. Это место не заменяло мне деревню полностью, но здесь я не чувствую давления города, его близко расположенных домов, ушей, которые могли ненароком услышать о моих переживаниях, которые я доверяла только своему брату. И сейчас, хоть я и находилась совсем одна, наблюдающая за отражающимся в серой воде небом, я чувствовала присутствие своего ментора, который был от меня сейчас в сотнях километров.

«Елизар сделал мне больно» – сказал бы я ему. А может быть и не сказала, чувствуя какую-то неловкость, боясь озвучить эту проблему, боясь, что Максим может меня не понять и я покажусь ему глупой. Со мной часто случался такой ступор. Я долгие дни ждала наших встреч, чтобы излиться ему, чтобы выговориться и даже временами выплакаться, но все рассказать никогда не получалось. А вдруг он меня не поймёт? Вдруг он начнёт меня критиковать? А если посчитает меня слабой или осудит? Довольно было лишь озвучить в голове один из этих вопросов и сомнения не давали мне открыться. Мне нравилось спорить с ним, шутить, но проблемы все ещё оставались при мне и не находили своего выхода. А иногда так хотелось. Глупо было сомневаться в нем, но я все равно продолжала сомневаться.

Елизар сделал мне больно. Не знаю, осознает ли он это, но его слова и его тон ранили меня. Он для меня все, один из самых дорогих мне людей. Но что будет дальше? Будет ли все как раньше, после того, что произошло сегодня? Будет ли он смотреть на меня снова своими серо-голубыми глазами полными ласки или же навсегда останется этим отёкшим незнакомым и чужим мне человеком? Мы никогда раньше не ссорились всерьёз. Я даже подумать не могла, что мы можем поссориться. У нас ведь все было хорошо. С лета мы были самыми лучшими друзьями, которые могли проговорить по телефону половину ночи. Я часто зарывалась под одеяло, когда он звонил мне и говорила с ним, потея, чтобы мои слова не расслышала в соседней комнате мама. И что теперь все? Конец? Я не хочу, чтобы он позволял себе говорить со мной подобным тоном, я не из тех девушек, которые готовы прощать своим парням все грубости. Эх, знала бы я. что делать дальше.

Холодный ветер подтолкнул меня в спину, будто прося пройти дальше по заросшему высокой травой склону. Больше всего мне захотелось лечь на землю, обнять свои колени и долго-долго лежать вот так в позе эмбриона в этом уединённом месте. Но старая жёлтая поблёкшая от осени трава была влажной от дождей и туманов. Мама бы удивилась, если бы увидела меня извозившуюся в грязи. Моя осенняя парка, которая была мне на размер больше, против чего долго возмущалась мама, очень тёплая, но в какое-то мгновение меня начала бить дрожь от холода.

«Не начинай!» – злой голос Елизара эхом отдавался в моих ушах, нарастая и заставляя наворачиваться слезы. Не начинай. А что я не должна была начинать? Что я начинала? Он всегда обещает мне что-то рассказать, обещает мне объяснить позже, но это позже так и не наступает. А наступит ли оно когда-нибудь? Сколько ещё можно меня кормить этими бесконечными завтраками, которые, видимо, существуют в какой-то другой реальности, где Елизар обо всем рассказывает Кристине. Наверное, в той реальности и Кристина была бы смелее и сильнее. Скорее всего, даже красивее, чем я. Нечестно вот так поступать с любящим человеком. Нечестно и неправильно срывать на него свой гнев, ведь он не повинен в каких-то твоих неудачах. Я хочу быть ближе, хочу быть и в радости и в горе, а не быть маленькой девочкой, которая в трудные минуты должна отходить в сторону и не мешать. Да, должно быть бывают люди, которые не любят обсуждать свои проблемы с другими, которым это просто не нужно и недоступно. Но в моем мире я привыкла выговариваться кому-то. Иногда даже стене в своей комнате или невидимому другу Максиму, который слушал меня, широко раскрыв глаза. А сейчас получилось, будто я лезу к Елизару со своими глупыми вопросами, доставая его, донимая его. Да, возможно я веду себя, как маленькая девочка, но я хочу быть ближе к нему, хочу быть в курсе его проблем, а не жить в разных вселенных в моменты горя, оставляя его одного, а сама веселясь с кем-то в это время. Разве любящие люди не делятся своими переживаниями, становясь при этом ближе? Как правильно? Я не понимаю. Правильно ли, что он срывается на меня, когда я пытаюсь понять проблему? Или же я не права и должна дать ему время остыть? Не понимаю. Не знаю. Кто же знал этим летом, что я стану не нужна ему. Кто же знал этим летом, что придёт осень и разнесёт нас с Елизаром по сторонам.

Прошло полтора часа, а он даже не позвонил мне и не спросил как я. Ему все равно, что я чувствую? Ему все равно куда я ушла? Елизара совсем не волнует, что со мной? Он обидел меня и даже не собирается позвонить и извиниться? Конечно, никто и не говорил, что он испытывает вину за свой тон и свои слова. Должно быть он сейчас смотрит в окно и даже не думает обо мне, копошась в своих проблемах. Больно думать о том, что твой любимый человек, вот так спокойно может тебя отпустить. Он что даже не задумывается, что я могу больше не вернуться, что с уходом лета могу уйти и я? А больше всего делает больно даже не его холодный и напряжённый тон, а его равнодушие к моему уходу. Он даже не попытался меня остановить, даже не крикнул на прощание что-нибудь. Елизар просто сидел на месте и продолжал размышлять о каких-то своих проблемах, давая мне уйти. От этого мне на самом деле сделалось намного больнее. Не важно, что он мог сказать в порыве злости, для меня был важен его поступок. Отпустит или остановит? Испугается, что я не вернусь или же наплюёт и останется сидеть на своём месте? Отпустил. Наплевал.

На глаза навернулись слезы. Я люблю Елизара. По-настоящему люблю и совсем не хочу, чтобы он исчезал из моей жизни. Никогда. Не стоило мне все-таки так резко поступать и уходить, хлопнув дверью. Нужно было остаться и дать ему время остыть. Может быть, спустя какое-то время все наладилось бы, а я все испортила своим резким поступком, пойдя на поводу своих эмоций.

Вернуться? Родители Светы вернутся только завтра, сегодня же он все ещё будет только со Светой и Женей. Я вернусь, извинюсь за свой резкий уход и он растает. Извинится передо мной. Все будет снова как раньше. Все будет, как летом.

Но сейчас не лето… Все будет, как раньше. Проведу с ним хотя бы несколько часов, а потом пойду домой. Совру родителям, что была у подруги. Могу сослаться на подготовку к Осеннему балу в школе. Всего-то нужно развернуться на сто восемьдесят градусов и идти, пока снова не натолкнусь на подъезд Светы.

К черту все. Он парень. Я девушка. Я не должна бежать к нему, как собака по первому зову. Он был не прав – он должен первым извиняться. Если он не чувствует своей вины, то мне вообще не за чем к нему возвращаться.

Начало смеркаться. Кто-то начал выкручивать яркость картинки этого серого мира на минимум и вскоре я рискую оказаться по уши в грязи, если не успею выбраться из этого уединённого места до темноты.

Нехотя, я доплела до дома. Родители все ещё были на работе, поэтому родной дом встретил меня какой-то нереальной тишиной и холодом. Включив телевизор, я избавилась от этой давящей тишины. Одной проблемой меньше. В холодильнике, как обычно стояла еда, которую приготовила мама для вечера, но мне абсолютно не хотелось есть. Оставив включённым телевизор в гостиной, я принесла из своей комнаты одеяло и, накрывшись им по самые уши, уставилась в мелькающие цветные картинки в экране. Мне было все равно, что показывали по телевизору, у меня перед глазами все ещё стояло лицо Елизара. Мой мозг то и дело подкидывает мне воспоминания о нем, как подкидывают в печь дрова, чтобы поддерживать огонь.

Не сдержавшись, я отправила Елизару сообщение – «Прости меня». Ответа не последовало. Не последовало его и спустя несколько часов.

«Я начала сомневаться в том, что мы подходим с Елизаром друг другу» – не выдержала и набрала сообщение Максу.

Ответ не заставил себя долго ждать, мой брат был онлайн.

«Что случилось? С чего ты это взяла?»

«Я посмотрела нашу совместимость львов и близнецов. Мы не подходим друг другу» – быстро настрочила я на клавиатуре своего старенького ноутбука, который мне купили пару классов назад.

– Нашла, кого слушать. Эти гороскопы на одном сайте говорят одно, на другом другое. Если вам хорошо вместе, то не следует забивать себя информацией от людей, которые тебя не знают, – ответил Макс.

– Я начала сомневаться в нем

– Что он сделал?

– Ничего, мне просто кажется, мы не подходим друг другу. Иногда я думаю, что его чувства прошли, – немного слукавила я.

– Если ты это из-за гороскопов, то дай себе остыть и не принимай необдуманных решений.

– Как, интересно, наши бабушки без гороскопов справлялись? Били друг друга и норм, – устало выдохнула я.

– У них было другое время. У них не было возможности осознанно подходить к выбору партнёра. Сейчас они наимилейшие пары, а в молодости многие мужья были абьюзерами. А разводы были чем-то табуированным, поэтому они и терпели все вместо того, чтобы послать все к чертям и жить для себя. Что скажут люди? Они же и сейчас так рассуждают. Нам в этом плане повезло больше. У нас есть свобода выбора, – ответил Макс, продолжая что-то набирать.

– Да, ты прав. Наверное, я погорячилась. Спасибо.

– Он же тебя не бьёт?

– Нет, не бьёт, – усмехнулась мысленно я. – Мне пора, спасибо за разговор.

– Всегда пожалуйста, – ответил мой троюродный брат и я закрыла крышку ноутбука.

Но мои сомнения никуда не делись. По-прежнему остались со мной.

Уже перед тем, как заснуть, провалившись одной ногой в царство Морфея, я быстро набрала ему следующее сообщение – «Добрых снов». Я сомневалась, должна ли делать это. Но что-то во мне все же теплилось в надежде, что он ответит. Мы каждый день желали друг другу доброй ночи, сегодня тоже не хотелось делать исключения. Наверное, обида начала отпускать меня.

А он опять же ничего не ответил.

Глава 6

Пятница, ещё один учебный день перед долгожданными осенними каникулами. Ох, как же я долго ждала, когда закончится эта четверть и я снова смогу оказаться в деревне у бабушки. Надоела школа, надоел этот город. Хочу стереть его из своей жизни и навсегда остаться в деревне. Устроюсь библиотекарем или буду разводить овец, вязать из их шерсти носки и продавать их. Можно ещё продолжить традицию бабушки и дедушки и держать кур, чтобы продавать их яйца. Экологически чистый продукт всегда в цене. Я не смогла бы держать животных на убой, потому что не ем мяса и сама мысль об убийстве живого разумного существа для меня ужасна. Овцы, конечно, не бессмертны, но когда они состарятся, я буду их хоронить или отпускать в далёкий путь в закат. Но не убийство.

Забыв о своей прошлой жизни и людях, которые когда-либо делали мне больно, я провела бы остаток жизни в доме своих стариков, там, где время останавливается. По утрам я могла бы встречать рассветы, а вечером, сидя на скамейке напротив дома у небольшого садика, где растут высокие тополя, калина и берёзки, я бы провожала закаты, перед тем как пойти спать. Смотреть, как на горизонте, где-то за лесом Красной Звезды, садится солнце, разжигая небо алым и оранжевым, выжигая застоявшиеся облака.

Родителей, вероятнее всего, хватил бы удар, если бы я предпочла хорошей профессии жизнь в деревенской глубинке. Так и вижу, как папа недовольно качает головой, а мама падает в обморок. Но зачем мне все это моё будущее, которое выстроили они, которое ярко видят только они? Эта гонка в современном мире за красивой жизнью, стандарты которой, кстати, неизвестно, кто прописал, подходит, увы, не каждому. Если я не нашла высокооплачиваемую работу и не могу позволить себе отпуск заграницей или красивую машину, я автоматически становлюсь ничтожеством? Я согласна, что жизнь в нищете ни коем образом не может являться примером для подражания, потому что, банально, покушать вкусно мы все любим, с этим не поспоришь. Но что, если для меня красивая жизнь это жизнь в деревенской глубинке, где тихо, где неописуемо красиво и самое главное спокойно; нет никакой суеты, нет спешки, нет гонки за лучшим. Красивая жизнь для меня – выходить на по утрам на прогулку среди своих любимых лугов и полей, а потом завтракать у окна, смотря на свой огород и овраг за ним. Мой травяной чай из тех самых трав, что растут на лугах за моим домом и собраны своими руками. Луговые опята, которые я собрала, поджаренные с яйцами, которые снесли мои курицы, на старой сковороде с потемневшей ручкой. И ещё немного свежего зелёного лука. Какой бы защитницей зверей я не была, но все же яичница с грибами, которую готовит бабушка, никогда не могла оставить меня равнодушной. Здесь я сдаюсь каждый раз, когда бабушка ставит на стол сковороду.

Разве все это не смотрится красивой жизнью? Согласна, что она не подойдёт всем. Но таким интровертам, как я, должно быть, тоже хочется жить там, где их никто не беспокоит и не трогает своими нормами жизни экстравертов.

Мечтая очередной раз о жизни в деревне, я сама не заметила, как закончился первый урок. Я поняла, что пора закидывать учебники и тетради обратно в сумку только тогда, когда ребята впереди меня резко сорвались с мест и, побросав школьные принадлежности в рюкзаки, стали выходить из класса. Минус один урок перед каникулами.

Кстати, как оказалось, мне поставили четвертную оценку по истории – хорошо. Не плохо. По истории у меня никогда не было проблем, за исключением тех моментов, когда моё мнение и мнение преподавателя расходились. Правда, я не всегда высказывала то, что считала нужным высказать, потому что боялась осуждения одноклассников. «Умничает». Как бы грустно ни было это признавать, но для подростков важно мнение окружающих. Как бы мы ни хотели чувствовать себя независимыми и не слушать то, что говорят о нас другие, мы не можем от этого избавиться. Мама говорит, это пройдёт с возрастом.

Следующим предметом был английский язык. Здесь я могла не беспокоиться и не бояться за свою оценку. У меня были хорошие отношения с преподавателем, потому что она, как и я, любила классическую английскую литературу и её любимой книгой тоже была «Джен Эйр». К тому же, мне легко давался язык, на что в большей степени повлиял именно преподаватель. Оценка за четверть – отлично.

Урок русского языка. Елизар так и не ответил. Я пожелала ему доброго утра, но ответом мне было молчание. Я никогда столько раз не доставала телефон во время урока, как сегодня. Каждый раз меня охватывал жар волнения, сердце начинало биться чаще, а лицо краснело, будто меня застали за каким-то скверным делом. Но никаких входящих сообщений. Все тот же пустой экран уведомлений. Разочарование? Да, я разочаровалась в нем, в себе. В нем разочаровалась, потому что этого человека я боготворю и готова пойти на многое ради него. Разочаровалась в себе, потому что готова пойти на многое ради него, забывая о себе, как о независимой личности. Мир не сошёлся клином только на одном Елизаре. Но отпускать его тоже не хочется. Оценка за четверть по русскому языку – хорошо.

Добро пожаловать на второй предмет все с тем же преподавателем русского языка, где я могу расслаблено вытянуть ноги под партой, откинуться на спинку стула и пожинать плоды своей любови к книгам – литература. Я была на хорошем счету у преподавателя, поэтому меня не трогали на этом уроке. Бывало, моё, опять-таки, мнение расходилось со школьной программой, но я не озвучивала этого, потому что понимала, что учитель вряд ли сможет вычеркнуть учебник литературы из программы и задать нам свободное чтение. Не думаю, что это в её власти.

Алиса сидела рядом со мной и, как обычно, строчила сообщения Руслану под партой. Она смотрела на преподавателя, делала вид, что слушает, а затем быстро опускала глаза под парту и читала то, что ей ответил Руслан. Сегодня они обсуждали что-то важное. Алиса не могла выпустить телефон из рук, временами на её лице всплывала улыбка, которая была не к месту во время урока, и она то и дело ёрзала на стуле. Что же они такого замышляют? Я бы спросила у неё об этом вслух, но мне не хотелось, чтобы один из моих любимых преподавателей подумал, что я не уважаю его труд.

Как и ожидалось оценка за первую четверть десятого класса по литературе – отлично.

– Что ты с Русланом так бурно обсуждали весь урок? – подошла я из-за спины к Алисе.

– Кристина, ты меня напугала, – вздрогнула Алиса и засмеялась. – Да, так, – засияла она.

– Алиса, я, конечно, не собираюсь вытягивать из тебя эту информацию клещами, но если ты продолжишь тянуть резину…

– Хорошо, слушай, – приблизилась к моему уху Алиса, когда мы шли по тёмному коридору на следующий урок в толпе школьников. – Мы собираемся поехать на пару дней в Казань на каникулах и хотим кое-что попробовать, – сказав это, Алиса подмигнула мне.

– Ого, – удивилась я. – А что у вас ещё не было этого?

Да, я из тех монашек, которым сложно сказать вслух слово «секс».

– Нет, не было. А ты думала, что мы уже? – удивилась Алиса даже больше, чем я.

– Да, я думала, что вы именно этим и занимаетесь, когда сбегаете с уроков, – пожала я плечами.

– Нет, – засмеялась Алиса. – У нас пару раз, конечно, были случаи, что мы могли сорваться, но каждый раз кто-то мешал, а в Казани у его брата нам никто не помешает, да и можно добавить романтики.

– Ты готова? – спросила я у неё. Сама я никогда даже не задумывалась о совсем первом сексе. О Елизаре я даже не задумывалась в сексуальном плане. Наша любовь на асексуальной стадии.

– Волнуюсь. Ну, знаешь, думаю все время, о том, достаточно ли сексуальна буду в его глазах, когда буду обнажённой. Вдруг у меня грудь некрасиво лежит, когда я лежу на спине и все в этом духе. Иногда прямо ураган в голове. Хочу, чтобы все было красиво и по высшему разряду.

– Зная тебя, я ничуть не удивлена тому, что ты слишком сильно накручиваешь себя, – я легонько погладила Алису по предплечью, чтобы показать ей свою заботу и любовь к ней. – Прости, из меня неважный советчик в этом деле. Никакой, если сказать как есть, но если тебе нужно поговорить, чтобы просто выговориться, то можешь обращаться ко мне. О твоих тайнах не узнает ни одна душа.

– Спасибо, дорогая, ты как всегда добра, – по-дружески обняла меня Алиса. – Эх, если бы все люди были так же добры как ты, наша планета стала бы настоящим раем.

– Я бы не стала на твоём месте делать поспешных выводов, милочка.

– Перестань прибедняться, – остановила меня Алиса. – Я говорю искренне.

– Спасибо, – прошептала я и обняла подругу.

– Если мы не перестанем обниматься, то никогда не дойдём до кабинета, – усмехнулась моя подруга.

Пятый урок – геометрия. Тут мой расслабленный день подошёл к концу. С точными науками у меня были проблемы где мне часто приходилось балансировать на канате «хорошо» над пропастью «удовлетворительно». Я любила математику и геометрию, но по каким-то причинам, не могу точно определить по каким, моя логика напрочь отключалась, когда я видела задачи по математике. То же самое происходило на контрольных по физике когда вдруг появлялась задача. Тут я и садилась в лужу, не понимая, что происходит вокруг меня. Какие формулы? Какие правила? Жизнь не создана, чтобы жить по каким-то правилам. Второй закон Ньютона? Теорема Пифагора? Чёрт, можно, пожалуйста, перемотать эту серию или нажать на кнопку «пропустить». Нельзя? Окей, здравствуй, моё «хорошо». Спасибо Алисе моему личному сорту ангела-хранителя по алгебре и геометрии.

Услышав свою натянутую оценку, я опустила голову, как можно ниже, чтобы не светиться перед математичкой и дала ей вволю наслаждаться теми, у кого оценка была спорная. На моей последней парте, где за спинами парней меня не было видно, я могла отвлечься на что-нибудь другое в ожидании, когда пройдёт оставшаяся часть урока. Алиса не стала присоединяться ко мне, оставшись в мире формул и теорем, пыхтя над какой-то задачей. Ей нужна была веская причина, чтобы отвлечься от мысли о первом сексе.

В какие дебри своих мыслей я могла пойти дальше? Куда свободное время меня закинуло? Ну, конечно же, все туда же. Елизар. Мысли о нем не могли покинуть мою голову, накатывающий волнами гнев все так же не находил выхода. Вчера впервые я испытала негативные эмоции по отношению к своему имени. Тот тон, с каким Елизар произнёс моё имя, заставил меня съёжиться. «Кристина». Специально подчёркнуто, выделено несколькими жирными линиями чёрной гелиевой ручки. «Кристина». Огромное слово во всю строку или даже, хуже того, страницу и без каких-либо завитушек, засечек. Строго и властно. Моё имя, произнесённое тем тоном, каким обращаются к провинившимся детям. «Кристина». Достаточно! Это моё имя, оно принадлежит только мне. Но тон, которым он произнёс его, заставляет съёжиться даже от родного имени.

Геометрия закончилась. За ней следовало ОБЖ, на котором нас наивно попросили посидеть тихо сорок пять минут и уходить домой только после звонка, оценки всем выставлены. Но что значит тихо для школьников, которых отделял от каникул всего один урок сегодня и какие-то короткие уроки завтра? Слова преподавателя были не значительнее чиха для нас. За какие-то пять минут отсутствия учителя, наш класс растёкся по компаниям, в которых за считанные секунды поднялся гвалт смеха и какой-то дикой энергии, свойственной ученикам младших классов. Алиса ушла к подругам из компании сливок нашего класса обсуждать намечающийся Осенний бал. Я не стала обижаться или возражать, я сразу отказалась от её предложения прийти вечером в школу на дискотеку. Она не стала на меня давить, потому что знала – я избегаю многолюдных мест и больших компаний. К тому же у меня было совсем не то настроение, чтобы идти куда-то, мне скорее хотелось очутиться дома под одеялом перед телевизором.

– Не читала комиксы про Бэтмена? – неожиданно для меня сел за пустующую пока парту передо мной мой одноклассник Слава. Слава был высокого роста, немного странный временами, как будто не от мира сего, типичный интроверт, который вдруг оказывался душой компании и весьма самодостаточным, чтобы переживать из-за своей интровертности.

– Про Бэтмена? Нет, я вообще не читаю комиксы, – вежливо улыбнулась ему я.

– Ты часто читаешь на переменах, я подумал, может быть, ты и комиксы читаешь. Мне кажется, из тебя вышел бы неплохой Бэтмен, – Слава раскрыл нуарный комикс и положил его передо мной.

– Из меня вышел бы никчёмный супергерой, – усмехнулась я. – Но стиль этого комикса самое то для меня. – Сказала я, пролистав пару страниц.

– Никчёмные супергерои тоже существуют, – засмеялся он. Я поддержала его.

– Мне очень нравится трилогия Кристофера Нолана про Тёмного рыцаря, Кристиан Бэйл тот самый Бэтмен, каким я его себе всегда представляла, но до комиксов руки никогда не доходили.

– Ого, а ты не тупенькая, как я думал, – усмехнулся Слава.

– Здесь ты, возможно, ошибаешься, но спасибо, мне приятно, что я поднялась в твоих глазах ещё на одну ступеньку по лестнице «не тупенькая».

– Просто не все девушки смотрят супергеройские фильмы, считая, что они не интересные, – еле заметно кивнул Слава в сторону наших одноклассниц.

– Ну, их, – посмотрела я в сторону Алисы и других девочек, обсуждающих что наденут этим вечером. – Природа наградила привлекательной внешностью, за которой нужно следить, а мне позволила уделять много времени хорошим фильмам и книгам.

– Прикольно, – снова усмехнулся Слава. – Хочешь дам тебе почитать комикс на каникулы?

– Ты правда готов это сделать? – с усмешкой загнула я левую бровь вверх.

– Да, почему бы и нет? Вдруг тебе они понравятся, будет хоть с кем обсудить потом.

– А как же твои друзья? Они не обсуждают с тобой комиксы?

– У нас с ними очень много тем для обсуждения, и комиксам там не хватило места, – пожал плечами Слава и краем глаза посмотрел в сторону компании своих друзей, которые играли в какую-то игру на телефоне по сети, громко выкрикивая проклятия в адрес друг друга. Мне было бы намного комфортнее в такой компании, нежели в компании девушек, обсуждающих вечерние наряды.

– Я могу его вернуть после каникул? – посмотрела я на книжку.

– Да, можешь, я заказал несколько номеров Аквамена и жду их уже к понедельнику, – дружески протянул книжку Слава.

– Окей, спасибо. Мне приятно, – немного смущённо промямлила я.

До этого я вела себя весьма раскрепощено, но как бывает со мной обычно, моих колкостей хватает на пару минут, а потом верх надо мной берет застенчивая Кристина.

– Все, я пошёл к ребятам. Жду от тебя честного мнения и книгу в таком же виде, в каком ты её забрала. Бывай, – резко встал из-за парты Слава и ушёл к друзьям.

– Бывай, – улыбнулась я ему вслед.

Вежливый парень, в отличии от многих наших одноклассников. Благодаря ему у меня даже вроде поднялось настроение. Слава неплохой парень. Правда, не хотелось бы, чтобы Алиса подбежала с миллионом вопросов из разряда «что он сказал?», «а ты что ответила?», «не думала, что Слава засматривается на таких девушек, как ты», «я не имела в виду что-то плохое, просто в его компании крутятся крутые девчонки». Ко мне частенько подсаживались парни и начинали вести со мной наистраннейшие диалоги, которые не обсуждаются с обычными девушками и при этом совсем не обижающие меня. Общение с Максом, скорее всего, как-то сказалось на мне и вместо девочки-принцессы из меня выросла девочка-не девочка. Меня мало интересуют тренды последней моды, актуальные цвета сезона, разница между дорогой косметикой или дешёвой и то, что на мне. Я люблю вещи оверсайз, не крашусь, не выпрямляю волосы, не зачёсываю их до эффекта «ни одного торчащего волоска», поэтому зачастую мне проще найти общие темы с парнями, нежели с девушками. Сегодня на мне огромный чёрный свитер с высоким горлом и длинными рукавами, облегающие черные джинсы с рваным коленом, обычные кеды для сменной обуви в школе и, как всегда, моя классическая туго заплетённая коса. Мне комфортно в этой одежде, чувствую себя защищённой, это моя броня. Бывают случаи, когда мне хочется переодеться для опыта в ту же одежду, что и Алиса, но я не смогла бы провести в ней весь день, я почувствую себя обнажённой, незащищённой и уязвимой, как бабочка. Красивая, но хрупкая.

– Как думаешь, мне сделать локоны на вечер или же выпрямить волосы? – продолжала закидывать меня вопросами Алиса, когда мы с ней выходили из школы.

– Я думала, ты все уже обсудила с Инессой и её компанией, – усмехнулась я.

– Да, мы поговорили о вечере, но знаешь, женская компания тот ещё змеиный клубок, а ты всегда со мной честна, – ослепительно улыбнулась мне Алиса.

– Уверена, что бы ты не сделала там со своими волосами, тебе все к лицу, – неоднозначно ответила ей я.

– Очень хороший совет, – закатила глаза Алиса и звонко засмеялась.

– Что ты ещё от меня ожидала? – засмеялась я.

Но мой смех вдруг резко оборвался, когда я обратила внимание на человека, который стоял у последних ступеней школьной лестницы. Алиса, правда, не заметила резкой перемены в моем настроении, что сыграло мне на руку и уберегло от дальнейших расспросов, она была полностью погружена в свой вечерний образ, а я напрочь забыла, о чем меня спрашивали минуту назад.

В клетчатой красно-чёрной рубашке дровосека с белой подкладкой из искусственной овчины, низко опустив козырёк, знакомой мне чёрной бейсболке «Левайс» и накинувший поверх неё капюшоном чёрной толстовки, в черных облегающих джинсах с потёртостями, стоял сверлящий меня взглядом Елизар. Заметив мой ступор, он легонько улыбнулся. Я смерила его высокомерным взглядом, но вдруг осознав, что рядом идёт моя любопытная подруга Алиса, сделала вид, что незнакома с ним. Алиса продолжала что-то тараторить, когда мы проходили мимо улыбающегося Елизара, изо всех сил сдерживающего смех. Меня прошиб холодный пот. А что, если Елизар сейчас подойдёт и, как ни в чем не бывало, заговорит со мной и захочет познакомиться с моей подругой? Допроса не избежать! Эта сумасшедшая женщина вполне может принести завтра в школу утюг, чтобы вытянуть из меня все подробности. Да она даже забудет про свои локоны, когда у неё на горизонте появится история интереснее этого традиционного школьного Осеннего бала. Только бы Елизар не стал вмешиваться.

– Локоны или прямые? – вдруг резко толкнула меня Алиса, отчего я серьёзно пошатнулась и потеряла равновесие.

– Прямые, – выкрикнула я испуганно, выдернутая из своих панических размышлений.

– Так то лучше. Будут прямые, – хихикнула Алиса, наконец-то успокоившаяся и чётко представляющая свой вечерний образ. – Уверена, они будут смотреться лучше.

– Да, будут смотреться лучше, – зомби голосом повторила я, оглядываясь назад на Елизара.

Мой телефон завибрировал в кармане. Это заставило меня вздрогнуть.

«Она долго ещё будет тебя преследовать», – Елизар.

«Нет, мы с ней идём только до школьных ворот», – быстро ответила я ему.

– Знаешь, эта коза Инесса предложила мне сделать локоны, а потом я узнала, что сама она собирается выпрямить волосы. Уверена, она сказала так, только чтобы я не сделала так же, – продолжала свой монолог Алиса.

– Полностью с тобой согласна, – поддакивала ей я, то и дело оборачиваясь на Елизара, желая как можно скорее расстаться с Алисой.

– Спасибо, – поблагодарила меня Алиса.

Знала бы она, что я её даже не слушаю, не торопилась бы с благодарностями.

– Жаль, что ты не придёшь вечером, – с искренним сожалением в голосе пролепетала она и посмотрела на возбуждённую меня.