Kitabı oku: «Следуя законам», sayfa 3
Среди солдат пошёл непонимающий гул, однако я дал команду стоять и не двигаться. Для них это всё было внове.
Руками я показал, что иду к ним без оружия, а затем, глядя в глаза тому лидеру, подозвал его к себе, поманив правой рукой.
Мужчина подошёл ко мне. Его лицо выражало решимость к действиям, но в глубине глаз таился страх. Думаю, у меня было точно такое же лицо в каждом бою.
Мы стояли очень близко. Я начал разговор. Рассказывал про то, как досталось прошлым провинциям, которые пытались сражаться. Что стало с мужьями, и чем потом занимались выжившие жёны и дети.
Я рассказывал о том, что некоторые деревни так до сих пор и не восстановили свои амбары и дома, просто потому что не хватает людей. О том, что они всё равно платят налоги и, если бы никто из нас не сражался, не было бы ничего из этого. Объяснял, что и стране от вымирающих деревень нет толка и процветания и, наконец, предложил ему сделку.
Я не нападаю на деревню, а народ добровольно вступает в нашу страну. Они платят налоги, а с нашей стороны гарантировали справедливый суд, обращение к королю, невмешательство в личные дела и полное спокойствие.
Всё это будет, если мы скрепим руки перед его народом и моим войском. Я помню как он глянул на моё войско, которое располагалось за мной. Он рассчитывал на сколько их хватит, если он не согласится с моими условиями. По его глазам можно было прочитать абсолютно всё.
Он понимал, что продержатся они недолго и нести ответственность за своё упрямство перед народом он не мог. Мужчина тогда растерянно спросил, в чём подвох, на что я ответил, что несмотря на то, что я уже достаточно навидался смертей и больше не желаю её видеть.
Медленно, но верно, он протянул свою правую руку, а я свою и мы пожали друг другу руки. После чего разошлись по разные стороны.
Когда я прибыл в столицу, Эрл встретил меня со скрещенными руками на груди. Ранее, когда я завоёвывал какой-нибудь участок для него, он встречал меня с объятиями. Сейчас же он вёл себя как обиженное дитя, которому обещали лакомство, но не сдержали слово:
– Нам надо поговорить. Наедине, – процедил Эрл сквозь зубы, даже не поприветствовав меня.
– Что ж, давай пройдём в зал для переговоров.
– Я здесь решаю, куда нам идти, – всё так же цедил Эрл.
Чуть позже я узнал, что во время моего отсутствия, в столице прошёл мелкий бунт из-за повышения цен на зерно. Новые земли обходились дорого казне, так как всё равно их надо было снабжать монетой, а приносили они куда меньше. Потому Эрл был напуган тем, что почва, на которой мостится его трон, стала слишком рыхлой, а весть о том, что я совершил такие странные манипуляции, насторожило ещё больше:
– Какого чёрта ты творишь? – завопил Эрл, когда дверь в переговорную за нами закрылась.
– Я завоевал тебе территорию, сохранив войско и жителей деревни.
– Это проявление слабости! Люди подумают, что у нас проблемы с войском, нас перестанут боятся, и мы лишимся всех этих земель. Будет настоящее восстание!
– Восстание чего? Женщин-проституток и опухших от голода детей? После битвы мы получаем новую территорию и всего, но оставляем после себя разруху. Мы тратим деньги на жалование солдатам. И получаем за это лишь треть возможных налогов, потому что некому платить – мы их всех убиваем!
Эта деревня, что я захватил, теперь наша. Наши войско цело, деревня не сожжена. Мужья все на месте и приступили снова к своим полям. Женщины не станут от голода продавать себя, не распространяя болезни. Мы получим от них больше выгоды, чем от десятка тех деревень, захваченных насильно.
Мы поставим туда своего человека, который будет следить за порядком и гасить бунты, если они будут. Но я уверен, что их не будет, поскольку народу плевать в какой стране жить, если эта страна не наносит вреда и ничего не запрещает. Их жизнь не поменялась, наша жизнь тоже, но все мы победили, – я закончил тогда свою страстную речь. Эрл молчал и пристально смотрел мне в глаза.
– Проверим в следующем месяце твою версию, когда придёт время налогов. Если ты окажешься не прав, я отстраню тебя…это в лучшем случае, – Эрл ушёл из зала, громко хлопнув дверьми.
В следующем месяце мирно захваченная деревня принесла налоги ровно в положенный день без опоздания. По сумме, это было ровно столько же, сколько бы принесли семь разорённых деревень…
Эрл признал, что моя стратегия была верна. Но когда он эти деньги потратил на новую конюшню для будущего наследника, который должен был вот-вот родиться, я понял, что с таким правителем даже правильная стратегия будет проигрышной…
Глава 4
Но даже тогда я не начал действовать. Это был мой брат. Мой правитель по закону. К тому же после этих событий у Эрла появился долгожданный сын. Я непременно стал крестным отцом для этого мальца Флинна.
Поверь, я далеко не трус, но, когда держишь в руках младенца…Это чувство не передать. Это была и моя кровь.
Я понимал, что если я учиню переворот, то могут пострадать люди, прольётся не одна капля крови. А тут на руках младенец, такой крохотный и беззащитный. Он только появился на свет, а ему уже грозила опасность от рук дяди или его людей, а может ему светил трон по наследству от отца. Столько вариантов и такие разные…а пока что это был младенец, не испорченный пороками, не огорчённый знаниями, безмятежный и жаждущий любви и тепла.
У меня было три сына на тот момент и, конечно же, я представлял, будь я правителем таким же как Эрл, а мои дети были бы наследниками трона… Как скоро они бы погибли? Что бы я тогда пережил?
Потому я не мог причинить вред малышу.
Я лишь медленно, но верно стал прощупывать людей на то, готовы ли они к переменам. Народ, охваченные радостным возбуждением от рождения наследника, естественно не хотел ничего менять. Это было не самое лучшее время для действий. Я принял решение выжидать.
Флинн подрастал, и стал показывать характерные черты характера своего отца. А какую покладистость можно ожидать от ребенка, у которого с рождения есть всё, что он пожелает?
Тут я и стал прощупывать почву для действий. Особенно после того как в одной из провинций произошёл пожар. Эрл показал себя в своей обычной манере: не помог им, не отсрочил налоги, ссылаясь на то, что пострадали лишь дома, а урожай был цел, и даже не снизил стоимость. Он не мог понять, что люди тратят своё время и силы на восстановление домов, и им некогда заниматься обычной рутиной.
Конечно новость разлетелась по всей стране. Народ недовольно судачил о непутевости правителя.
Тогда я начал присоединять знать, которая была на моей стороне. Мы платили выходцам из народа, которые встревали в беседы жителей, когда те общались по поводу политики. Наши люди поднимали инцидент с пожаром и говорили, что я бы действовал совсем иначе, тем самым сажая зерна симпатии ко мне в сердца людей.
Также я старался пускать слухи о поведении наследника Флинна и сеял страх в людях, что если они упустят возможность, то за Эрлом может последовать правитель, который будет делать ещё более безрассудные вещи.
Согласен, это было нечестно, но, в свою защиту хочу сказать, что делал это лишь для того, чтобы не пролить напрасную кровь.
Делал я это постепенно, год за годом, выжидая, когда мои результаты дадут плоды. И также выжидал момент, когда Эрл оступится очередной раз. И это случилось.
Правда в этом помог Флинн. Я знал, что мальчишка гордый от природы, и если направить его энергию в верное русло, то из него вышел бы отличный борец за справедливость. Однако он был сыном Эрла, и его воспитывали по правилу «Бери – всё твоё по праву».
Его гордость иногда давала временную вспышку гнева, если его как-либо обижали. Это нормально для мальчишек. Мои сыновья были точно такими же, однако я им внушал, что нельзя показывать свои чувства на публику, иначе кто-то может воспользоваться этим и сыграть злую шутку.
С возрастом дети более осмысленно воспринимают эти слова и начинают вести эту взрослую игру. Флинн же был ещё совсем ребёнком, чтобы понимать это.
На торжественном мероприятии, по случаю дня рождения Флинна, устроили шуточный турнир между мальчишками. Естественно все, кто принимал участие в турнире, а это были знатные мальчишки, должны были уступать в битве с Флинном. Но один из мальцов случайно пнул Флинна, тот упал. Началась потасовка между ними.
Все начали смеяться над мальчишками, ибо сочли их драку умилительным. Флинн разгневался и по своей детской неосторожности обратился к отцу с требованием казнить мальчика и тех, кто смеялся над всей этой ситуации.
Нет, он не был склонен к жестокости, просто он был ещё ребёнком.
Народ запомнил, а потом насторожился, когда Эрл отправил семью того мальчишки в дальнюю провинцию. Я его отговаривал, ведь мальчишеская драка не стоила того.
И вот, настал момент. Люди открыто стали выражать своё недовольство. Мои люди стали меня подталкивать к тому, чтобы собирать армию и идти штурмом к Эрлу.
Практически вся армия перешла на мою сторону. Конечно, я им был близок по боям, они хорошо меня знали. Для начала мне стоило завладеть армией, размещенной в столице, а провинции согласятся вступить в мои ряды по цепочке, лишь бы получить тот самый трон.
К лизоблюдам Эрла я даже не подступал. Они бы сразу передали все планы моему брату, к тому же я их не видел при себе в возможном будущем.
Столичная армия была у меня в руках, народ уже был подогрет обсуждениями моими людьми на протяжении нескольких лет, большинство знати готово было меня поддержать и проспонсировать.
Ворота столицы были открыты для меня. Народ встречал меня и мою армию с ликованием. Эрл встретил меня у входа в дворец. Если бы взглядом можно было меня убить, Эрл бы с радостью сделал бы это в тот момент.
Я начал беседу с предложением сдаться без боя, так как я не хотел кровопролития. Я предлагал ему вручить одну из провинций, которую он пожелает, чтобы он управлял ей, имел доход, растил сына в достойных условиях и имел возможность прожить долгую и безмятежную жизнь.
Как только я закончил свою речь, народ начал произносить моё имя. Я видел злость Эрла, смешанное с удивлением, отчаянием и мукой размышления. Он не мог осознать, что переворот готовился у него под носом, а он даже не заметил. И кто же это мог быть? Его же собственный брат!
К счастью, Эрл поступил мудро и согласился на мои условия. При всех создавался документ о передачи власти, и мы их подписали. Народ ликовал и гулял на протяжении трёх дней, а в это время Эрл со своей семьёй переезжал в провинцию, которую я самой первой захватил без боя.
Вскоре, после такого унижения, Эрла настигло второе несчастье. В новой провинции вся семья подцепила местную заразу. Мой брат и его сын перенесли болезнь легко, а вот жене Эрла, к сожалению, не повезло.
Естественно я не мог пропустить её погребение. Во время прощальной церемонии Эрл поблагодарил меня, и я тогда подумал, что он принял эту ситуацию и смирился со своим не таким уж плохим положением.
