Kitabı oku: «Порочная связь», sayfa 3

Глава 7

Весь вечер мне не дает покоя наш разговор. Я то и дело прокручиваю его в голове, выдумывая различные аргументы в свою пользу. Вот только зачем? Все равно же, не решусь все их озвучить. Поэтому остается только глотать раздражение, занимая руки привычными хлопотами.

Но, когда моя голова коснулась подушки, все мысли вихрем врываются в сознание, не давая покоя. Мозг работает, как часы, не желая засыпать. Быть может, поэтому я, как партизан в засаде, фиксирую каждую деталь происходящего.

В комнате горит только прикроватный ночник, но его света вполне достаточно, чтобы хорошо все рассмотреть. Муж зашел в спальню. На нем домашние брюки и майка. Я никогда не видела его в халате. Хоть точно знаю, что подходящий у него имеется.

Вот он раздевается, снимает часы и кладет их на тумбу. Армейские, это подарок генерала за хорошую службу. Он никогда не расстается с ними, даже в ванной. И только перед сном оставляет около кровати, чтобы утром надеть на запястье, едва сработает будильник.

Матрац прогибается, когда муж ложится рядом со мной. Щелкнув кнопкой на светильнике, гасит свет. В темноте ощущения ярче, и прикосновение горячей ладони к моему бедру я чувствую, почти как разряд тока. Пусть и знала, что так будет, ожидала. У нас с мужем всегда все происходит по одному и тому же сценарию. А этот жест в него строго вписан.

Сначала моя ночнушка ползет вверх, выше талии. Затем влажные губы касаются плеча. Одно движение, и я прижата лопатками к матрацу, а мои колени удобно раздвинуты в стороны.

Властные жесткие поцелуи, от которых пекут губы. Его руки сжимают мою грудь сквозь тонкий шелк ночной рубашки. Это продолжается недолго, и Слава тянется к прикроватной тумбе за презервативом. Я принимаю противозачаточные, но муж об этом не знает.

– Сейчас, я вернусь к тебе, – говорит, натягивая резинку на член.

О том, что мне нужно больше времени на разогрев, как и о том, что можно как-то изменить сценарий нашего эротического путешествия, не идет и речи. Слава был моим первым мужчиной. И до него у меня не было опыта общения с сильным полом.

Конечно, я не ханжа, и много раз видела в кино эротические сцены. Я точно понимаю, что может быть по-разному. Но муж и слушать не желает. К тому же, я всякий раз эмитирую оргазм. Это стало своего рода ритуалом, традицией. Знаю, что нехорошо, но почему-то делаю. Хочу быть во всем идеальной для мужа. Странное стремление, которое во мне тщательно воспитывали с детства.

Мама тщательно оберегала мою чистоту, во всех смыслах, и первый секс у меня случился в брачную ночь. Помню, что тогда проплакала больше часа, а Слава меня успокаивал, пока не уснул. Как всякой девушке, начитавшейся любовных романов, мне казалось, что первый раз будет особенным. А оказалось совсем иначе. Тогда я побоялась признаться, что мне было страшно и противно от самого процесса, к которому добавилась такая боль, что я едва вытерпела акт соития, сжимая зубы. Теперь успешно играю роль страстной и чувственной супруги, чтобы загладить свою вину.

Отодвинув одеяло в сторону, муж вклинивается у меня между ног. Упираясь руками по обе стороны от моей головы, он нависает сверху. Резко качнув бедрами, входит сразу до упора, заставляя меня вскрикнуть. Я не готова, поэтому это движение причиняет болезненный дискомфорт. Но дальше, когда он начинает двигаться, все приходит в норму, и я ощущаю приятное напряжение, когда его член поршнем движется во мне.

Почти до доли секунды, я знаю, сколько времени мужу нужно, чтобы кончить. Он замирает внутри, а я начинаю стонать громче. Жду, когда он, перекатившись, упадет на кровать рядом со мной. Свожу ноги, облегченно выдыхаю.

– Тебе было хорошо? – спрашивает Слава.

Он всегда это говорит, а я всегда отвечаю одно и то же.

– Да.

Муж выдыхает, восстанавливает дыхание. Встает и идет в душ. Чтобы через пять минут вернуться и уснуть непробудным сном.

Так продолжается изо дня в день, каждый раз одинаково, как по написанным кем-то нотам. Но мне грех жаловаться. Все, ведь, хорошо.

Помню, как однажды, спустя полгода после свадьбы, я вознамерилась добраться до причины своей фригидности. Именно так я тогда и думала. Все дело во мне, ведь, я так и не узнала, что такое оргазм. Стыдно признаться, что за полгода брака я еще не познала сего феномена на практике.

Первым порывом было изучить теорию. Втайне я стала искать всю возможную информацию на форумах и в чатах. Откуда следовал неутешительный вывод – большинство женщин живет точно так, как я. А многие даже хуже.

Если у Славы нет проблем с эрекцией, то там меня просветили, что так повезло далеко не всем. И есть даже закрытые ветки, в которых женщины советуют друг другу различные препараты, которые можно подсыпать мужу в еду без риска для здоровья. Чего я только не начиталась тогда!? И об упражнениях Кегеля, которые не дали никакого результата, тоже узнала оттуда.

В конце концов, я пришла к выводу, что, если и есть на свете счастливые женщины, которым дано испытывать оргазм, то их нужно искать не в этих чатах. И вообще, скорее всего им некогда переписки вести, они заняты делами поинтереснее. Жаль только, что я к ним не отношусь.

Убедившись, что я просто не вхожу в число счастливиц, которым доступно нечто большее, чем просто служить дыркой для удовлетворения мужа, погоревала и успокоилась. Тогда я сказала себе, что секс для женщины – не главное. Ведь, у меня хороший муж, и в семье все спокойно. Чего еще желать? А, раз я не способна получать удовольствие, то муж в этом не виноват. Пусть лучше не знает о том, какая ему досталась в жены поломанная женщина.

Поворачиваюсь на бок, и, сложив руки под головой, рассматриваю тени, что отбрасывает уличное освещение на стене комнаты.

Если бы не мысли о повышении, которые терзают меня последние полгода, все было бы просто идеально. Так, как хотела мама. Образцовая семья. Но эти мечты, раз за разом, возвращаются в мою голову, превращаясь в навязчивую идею. А, ведь, раньше они даже не приходили ко мне. Я и не предполагала, что могу захотеть большего. Но это случилось.

Эх, как бы убедить Славу, что в моих мечтах нет ничего плохого?

Задачка эта непростая, со звездочкой. И однажды я ее разгадаю.

А еще, скоро мне предстоит корпоратив. Но это не тот, где собираются все огромной компанией. Нет, этот для закрытого круга, только для нашего отдела. И то, что на него не пригласили Чмо Аркадьевича, добавляет изюминки.

Я даже платье купила, красное, по фигуре. Оно досталось мне по огромной скидке и фасон из прошлогодней коллекции. Но это не важно, ведь сидит, как влитое. И, что бывает редко, будто сшито для моих округлых бедер. Да и лиф не сжимает полную грудь.

Я уверена, что отлично проведу время.

Глава 8

Герман.

– Я уже все собрала, можем ехать, – говорит супруга, сжимая в руках большую плетеную корзину для пикника.

Галина сегодня в серо-оливковом платье, которое очень ей идет. Несмотря на плоскую фигуру, жена умеет одеваться со вкусом. А эти изящные босоножки, с тонкими перемычками, добавляют изыска в простой образ. Я всегда любил эффектных женщин, и сейчас мне доставляет особое удовольствие видеть рядом с собой красоту.

– Сейчас, только ключи возьму, – вспоминаю, что забыл ключи от машины в спальне.

Вчера вечером вытащил их из кармана и бросил на комод. Там они и лежат, родимые. Ага, точно. Где же им еще быть? Хватаю связку и спускаюсь на первый этаж.

На мне светлые джинсы и белая футболка-поло. На ногах кроссовки. Это, наверное, самый удобный формат из всей моей одежды. Не считая спортивного костюма, конечно. Но он вовсе не означает, что сегодня удастся расслабиться. Ибо обед в компании родителей моей жены – это всегда непросто.

– Можем ехать? – спрашивает Галина неуверенно.

Она так и стоит, сжимая в руках корзину. Забираю ее из рук жены, открываю двери.

– Да, поехали.

Мы выходим во двор. Я ставлю корзину в багажник, и только потом сажусь за руль. Галя уже успела пристегнуться и надеть солнцезащитные очки.

– Что ты там набрала? – спрашиваю, накидывая ремень безопасности. – Корзина весит, наверное, тонну.

– Ты же знаешь, как мама готовит, – оправдывается Галя, – вот, пришлось подготовиться. Не хочу, чтобы ты давился ее «шедеврами».

Хмыкаю себе под нос. Она права, черт возьми! А я только жалуюсь. Галя беспокоится о моем комфорте и о здоровье моего желудка. Может быть, надо было помочь ей вчера, но я был адски занят. Сначала совещание затянулось, а потом образовалась внезапная встреча, которую никак нельзя было отложить. Ибо конкуренты не дремлют, а мне нужно подготовить плацдарм, прежде, чем выкупать разорившуюся империю Лаврова. Я слишком долго готовил сценарий, и теперь не могу позволить себе все послать по херу, когда дело на финальной прямой.

– Что бы я без тебя делал? – говорю, повернувшись лицом к супруге.

Хорошая она у меня. Жаль, что так и не смог полюбить ее по-настоящему.

– Это пустяки, Герман, – отвечает супруга. Но по лицу вижу, что ей приятны мои слова.

Включаю музыку, салон автомобиля наполняют звуки любимого ретро.

– А можем переключить на что-то современное? – спрашивает Галя.

Я так привык к тому, что жена никогда не проявляет своего мнения, что даже не подумал поинтересоваться у нее выбором музыки. Обычно мы слушаем то, что нравится мне. Но, в последнее время, она прочит переключить станцию.

Киваю, давая ей возможность выбрать самостоятельно. На самом деле. Мне даже интересно, что она предпочитает. Стыдно признать, но я ни разу не интересовался ее вкусами.

Галя быстро настраивает магнитолу на волну какой-то станции, о которой я понятия не имел. Из динамиков полилась современная мелодия. Что-то в духе клубной музыки. Не мой мотивчик, но слушать можно. А ее вкусы легко объяснимы. Она же девчонка совсем, досталась мне это юное создание, когда ей едва стукнуло восемнадцать. Наверняка, и по клубам бы не прочь пройтись. И с подружками любит болтать, да?

– Галь, – говорю, глядя на дорогу и удерживая руль одной рукой, – а как зовут твою самую близкую подругу?

Странный вопрос. Если учесть, что задают его после четырех лет брака.

– В смысле? – отчего-то пугается она.

– Ну, в прямом, – говорю, – ты никогда не знакомила меня с подругами.

Самому странно, что это так. Я даже не понимаю, как так вышло.

– Но они же у тебя есть, подруги?

– Не знала, что тебе хочется с ними знакомиться, – говорит Галя задумчиво. – Мне всегда казалось, что тебе это не интересно.

Не то, чтобы я об этом мечтал. Просто вдруг стало странно. Как это я не знаю таких простых мелочей о собственной жене? В сущности, я совсем мало о ней знаю. Просто потому, что никогда ею особенно не интересовался. А, ведь, живем под одной крышей. И, надеюсь, еще долго будем жить вместе. Мне нужна она. Вернее, ее папаша и его связи.

– Представь себе, интересно, – настаиваю.

– Ладно, – мямлит Галина. – В основном я общаюсь с Кристиной, это подруга с университета.

Галина еще не окончила учебу, посещает пятый курс. Я точно помню, по специальности «Менеджмент предприятий». Кажется, так. Надеюсь, запомнил верно.

– Есть еще Арина и Ляля, – перечисляет она.

– Ляля? – переспрашиваю.

– Лариса, – поправляется супруга, – но все зовут ее Ляля.

– Странно, – ухмыляюсь.

– Ага, – улыбается жена. – Она сама просит так ее называть, представляешь?

Не представляю. Я давно забыл, каково это быть студентом. А уж, тем более, не в курсе логики придумывания прозвищ какими-то малолетками.

– Правда? Странно. – усмехаюсь восторгу жены. Она не привыкла к тому, чтобы я интересовался ее жизнью. И, кажется, ей нравится мое внимание.

– Да, она у нас такая, – говорит Галя, крутя пальцем в воздухе, недалеко от виска, – немного с приветом.

Когда жена помалкивает, я не так остро ощущаю разницу в возрасте. Но в такие моменты, как сейчас, эта разница становится особенно ощутимой. Я вдруг снова вспоминаю о том, сколько всего за плечами. И мысль о том, что еще предстоит успеть, не заставляет себя ждать. Вот поэтому и не завожу бесед по душам с супругой!

– Зачем же вы с ней дружите, если она с приветом? – спрашиваю.

И смех, и грех, Господи!

– Не знаю, никогда не задумывалась, – говорит Галя, хохотнув.

Боже, дитё дитём! Кажется, напрасно я затеял этот разговор. Но Гале нравится. Вон, как личико сияет! Впрочем, хорошо, что мы уже приехали. А тоя не знаю, о чем еще спросить этого ребенка.

– Сим-сим, откройся, – шучу, остановив машину возле высоких кованных ворот.

Въезд, как и проход, на территорию Одинцовых строго по пропускам. Мой пропуск сейчас со мной в машине. Сомневаться не стоит, ворота, как всегда, разъезжаются в стороны, пропуская нас в отчий дом моей супруги.

Глава 9

Проезжаем вперед, к высокому особняку, что спрятан за деревьями. Впереди, у самого дома, небольшой мраморный фонтан. А чуть дальше ступени ведут на веранду, где нас уже встречают родители.

Галя сразу бросается к матери с объятиями. Мне же остается только пожать протянутую руку тестя.

– Герман, – пожимает он мою руку. Несмотря на немолодой возраст, рукопожатие крепкое.

– Дмитрий Анатольевич, добрый день, – именно так, а не «папа».

Он сразу обозначил это, как только я сказал о том, что планирую жениться на его дочери. Впрочем, мне тоже так комфортнее. Звать папой мужчину, который всего на пятнадцать лет старше меня, было бы как-то слишком.

Поворачиваюсь к теще, целую протянутую руку. Сегодня на ней персиковое платье, которое обтягивает футляром ее формы. Несмотря на небольшой лишний вес, вид у тещи, прямо скажем, аппетитный. Мне всегда нравились женщины с формами. Жаль, что ее дочери не досталась столь шикарная фигура. Галя, с худыми длинными ногами и первым размером груди, так не похожа на мать.

– Здравствуй, Герман, – говорит теща, улыбаясь мне. – Как доехали?

Она всегда это спрашивает. Как будто, мы добирались из соседнего города, если не за тысячу километров. А всего то, проехались по пробкам через город.

– Машин на дорогах немного, так что довольно быстро, – отвечаю ей.

Стандартный обмен любезностями. И, вроде бы, все по-семейному, но прожигающий взгляд Одинцова старшего я ощущаю на себе, как нечто осязаемое. У этого мужика стальные яйца, и голова крепкая, хоть он и не молод. Иметь такого тестя большая честь, но и ответственность. Клянусь, я удивился не меньше Галины, когда этот несгибаемый человек благословил наш брак.

– Проходите в дом, – командует Дмитрий Анатольевич, – чего стоять на пороге?!

Галя с матерью тут же принимается что-то обсуждать. Они перешептываются, как закадычные подружки. Мне же нужно поговорить с тестем. И было бы лучше, если бы этот разговор состоялся наедине. Не то, чтобы собираюсь поведать ему что-то секретное. Просто, в присутствии дам Одинцов предпочитает не обсуждать ничего важного, это я давно понял.

Только попав в дом Одинцовых, понимаешь, насколько незначительно все то, что многие считают мега удачей в жизни. Мой собственный дом не идет ни в какое сравнение с этими хоромами. Помню, как впервые переступил этот порог, и едва удержал челюсть на месте. Что там музеи с их отчужденной вычурностью?! Вот где стоит поучиться роскоши, она в этом дворце на каждом шагу.

Первое, что замечаешь сразу же, – это огромное мозаичное панно на противоположной от входа стене. Просторный холл, сплошь выстланный мрамором, напоминает обстановкой античный храм. И только мелкие детали, такие, как кондиционеры и сенсорная панель охранной сигнализации, возвращают тебя в современность. Ну, и мозаика, конечно. Такого точно не могло быть в античном городе. Она изображает некое подобие танца единорога с быком. По версии самого Одинцова, это отсылка к гербу его предков, на котором были изображены эти животные.

– Пройдем на террасу, – предлагает теща. – Погода сегодня восхитительная. Я решила, что грех не воспользоваться.

Киваю, соглашаясь. Галя уже спешит вслед за матерью, Одинцов старший идет вслед за ними. Я же плетусь в хвосте.

Сколько бы не приезжал сюда, каждый раз, как впервые. Мне не верится, что в такой роскоши могут мирно существовать люди. А, вернее, семья из всего лишь двух человек. Весь остальной человеческий состав этого терема состоит из прислуги. Есть, правда, еще пара собак, которые невесть где запропастились сейчас. А, вон же они, разлеглись на веранде.

Два огромных ротвейлера, черными пятнами на, залитой солнцем, веранде выглядят инородными кляксами. И, только на первый взгляд, кажутся грозными созданиями. Этих шкодников настолько испортили лаской и заботой, что они давно уже позабыли, как рычать. Только и умеют, что слюнявить руки каждому, кто попадется на их пути.

– Сет! Гор! – кричит им Одинцов, когда негодники принялись, виляя хвостами, требовать горячих объятий. Странная идея назвать этих чудовищ именами античных богов, но о вкусах не спорят. – А ну, проваливайте отсюда!

Собаки, противно поскуливая и поджав хвосты, испарились за дверью.

– Ты слишком строг с ними, дорогой, – журит, глядя на это, Оксана Владимировна.

– Да эти бандиты даже не знают, что такое строгость! – отмахивается тесть. И он прав, кстати.

– Мама, пап, давайте, вы не будете ругаться из-за собак! – просит Галя, наблюдая, как на наших глазах разгорается перепалка между супругами Одинцовыми.

Я много раз слышал их пререкания между собой, но ни разу это не переросло в какой-либо значимый скандал. И не думаю, что все дело тут в воспитании или нормах приличия, не позволяющих выносить сор из избы. У меня, вообще, сложилось впечатление, что так эти двое развлекают друг друга в повседневной жизни. И ни о каких ссорах не идет и речи. Скучно им, поди, в их замке.

Странно, что пока не завели разговор о продолжении рода, чтоб им было, кого еще баловать. Но Галина только учится, и каждому очевидно, что с детьми спешить не стоит. Впрочем, вряд ли я буду против появления наследников. Это только укрепит союз с Одинцовым и упрочит мое положение в кругу самых влиятельных людей города. Всего-то дел!? Цель оправдывает средства. Не могу сказать, что такой поворот станет для меня чем-то неожиданным. Однажды я выбрал женитьбу, как способ подняться по карьерной лестнице. Глупо теперь отступать. Так что, если тесть попросит заделать ему внука, займусь этим вопросом, не откладывая в долгий ящик.

Теща, засуетившись, зовет прислугу и просит накрывать на стол. Одинцов разливает по бокалам вино. Я не пью, мне сегодня еще за руль. Впрочем, если родня предложит остаться на ночь, то я бы выпил. Винный погреб здесь забит только лучшими сортами, грех не попробовать.

Прислуга раскладывает приборы, приносит закуски. Мы усаживаемся за стол. Пустая болтовня ни о чем, непринужденная атмосфера. Я по своему опыту знаю, что именно в такие моменты заключаются самые выгодные сделки. Если бы не две болтушки за одним с нами столом, речь бы уже давно пошла о совсем других материях. Но, к счастью для меня, Одинцов все понимает с ясностью несгибаемого ястреба. Видимо, поэтому и пригласил меня в кабинет, подальше от наивных романтиков и лишних ушей.

– Наслышан о твоих манипуляциях с активами Лаврова, – говорит Одинцов, наливая в стаканы виски.

А я еще раздумывал, как мне перейти к сути вопроса!? Да этот старик мне, лучше меня, о моих проблемах рассказать может!

– Мне за руль еще, – говорю, когда тесть протягивает мне стакан с алкоголем.

– Ой, не выдумывай! – отмахивается. – У нас в доме полно комнат, выбирай любую! Завтра поедете, чего вам спешить?

Вот это уже другой разговор. Отеческий, можно сказать. Но забываться и фамильярничать не стоит. Об этом я не забываю никогда, даже после виски.

– Спасибо, – принимаю из рук тестя стакан.

Жидкость красиво переливается, стоит пошевелить рукой. И вкус отменный. Как я и думал, здесь только лучшее. Одинцовы иначе не умеют.

– Чувствуй себя, как дома, – говорит тесть, жестом указывая мне на огромное кожаное кресло.

При всем к нему уважении, наверное, никогда не смогу почувствовать себя здесь, как дома. Я вырос в обычной многоэтажке, в двухкомнатной квартире с мамой и двумя братьями. Для меня мой собственный дом первое время был непривычно огромным. А к этим роскошным хоромам я, наверное, и до конца жизни не привыкну. Хоть и понимаю, что однажды это все станет моим.

Как бы он не был несгибаем, Одинцов не вечен. А Галя – единственная дочь и наследница огромного состояния, за это я и выбрал ее в жены четыре года назад. Как только узнал о том, что она существует, выбрал, даже не глядя на будущую спутницу жизни.

Мерзко? Меркантильно? Мне плевать! Я знаю, как устроена жизнь. И успел хлебнуть нищеты столько, чтобы на всю оставшуюся жизнь решить, – больше я туда не хочу! А женитьба – это лишь небольшая плата за мой пропуск в высшую лигу.

– Так что там с Лавровым? – спрашивает Одинцов, усаживаясь в кресло и уставившись на меня прокурорским взглядом.

– Он почти у меня в руках, – говорю, как есть. С тестем лучше не юлить, иначе можно нарваться на неприятности. Да и кто меня поймет, как не он?! – Если суд примет правильное решение.

– Если признает банкротом, ты хочешь сказать? – поправляет меня Одинцов.

Боже! Вот так взгляд! Как у акулы, почуявшей добычу. Аж поджилки затряслись. Не дай Бог перейти дорогу этому человеку, сожрет!

– Да, – киваю.

Стараюсь звучать убедительно, но не слишком вальяжно. Одинцов знает, как и я, что он здесь хозяин положения. Зачем идти против того, кто сильнее? С ним стоит дружить, разве не так?

– Я улажу это, не беспокойся, – говорит Одинцов. Я едва смог сдержать облегченный вздох. – Мне это ничего не стоит, ты же знаешь.

Конечно, знаю. За этим и приперся сегодня.

– Спасибо, – все же выдыхаю. Отпиваю виски.

– Не стоит благодарностей, – говорит тесть, переводя взгляд в сторону большого панорамного окна.

Там, за стеклом, хорошо видна лужайка за домом, где Галя сейчас играет с двумя ротвейлерами. Она выглядит совсем юной девчонкой, какой и является на самом деле. Смеясь и подпрыгивая от восторга, девушка бросает в сторону палку, которую собаки, опережая друг друга, отыскивают и приносят хозяйке.

– Я всегда хотел сына, – говорит, задумавшись, каким-то своим мыслям в ответ, Одинцов, – хорошо, что у Гали есть ты. Я могу быть спокоен за свою дочь.

Он никогда не говорил мне этого. Почему-то кажется, что никому этого не озвучивал. Я резко почувствовал себя внезапным свидетелем каких-то потаенных мыслей, о которых не должен был узнать. И стало по-юношески неловко, даже захотелось испариться на месте.

– Не обижай ее, Герман, – говорит Одинцов, не отводя взгляд от окна. Это не звучит угрозой, скорее просьба.

– Не обижу, Дмитрий Анатольевич.