Kitabı oku: «Демон в белом», sayfa 3

Дожидаться разрешения уйти я не стал.

– Они хотят, чтобы мы потерпели неудачу, – сообщил я своим спутникам, когда мы оказались в относительном уединении на шаттле.

Я переводил взгляд с Паллино на Отавию и обратно, не обращая внимания на пилота и четверых солдат Красного отряда, сопровождавших нас в качестве своего рода почетного караула.

– Политиков напугал наш успех на Аптукке. Они боятся меня, – заключил я и снова покрутил кольцо Аранаты.

Сквозь крошечные иллюминаторы было видно, как отдаляются здания разведслужбы, белые колонны, окрашенные крыши и сверкающие на солнце купола. Под нами простирался Вечный Город. На Форуме был весьма умеренный для газового гиганта климат, а ветры – не столь сильными, как должны были быть, и любые их выкрутасы контролировались погодными спутниками, не допускавшими бурь и ураганов.

С высоты нашего полета казалось, что Вечный Город вырастает прямо из облаков, словно дворец сказочной королевы фей или древний Олимп. Здесь люди так давно примерили на себя одеяния богов, что почти забыли о своей звериной сущности, пускай и продолжали рычать друг на друга и кусаться.

– Думаешь, все действительно настолько плохо? – спросил Паллино. – Может, они тебя отпустят.

– Отпустят? – Я едва не рассмеялся. – Куда, Пал?

– Куда тебе захочется, – ответил он, скрещивая руки. – Назад в Вуаль. Позволят снова быть простым наемником. А может, и схоластом получится стать, если до сих пор не передумал. Вместе с Валкой.

Валка. В этом был резон. С тех пор как мы два года назад вернулись на Форум после выполнения задания, Валка ни разу не сошла с борта «Тамерлана». Она была тавросианкой, и устройство, имплантированное в ее череп, – секрет, о котором знали лишь немногие в нашем отряде, – могло навлечь на нее серьезные неприятности. Инквизиция Капеллы не жаловала тех, кто приносил зловещие машины в самое сердце Соларианской империи. Здесь, где безопасность была важнее справедливости, ей мог не помочь даже дипломатический статус.

«Защити нас, о Мать, от разрушения плоти».

Но если бы меня с позором изгнали с императорского двора, мы смогли бы отправиться куда угодно: к Шагающим башням Садальсууда, в горы, к храму Атхтен Вара. Посетить все оставшиеся в Галактике руины Тихих. Забыть о войне. Это было весьма заманчиво.

– Сам знаешь, что это невозможно, – сказал я.

Из памяти никак не желал стираться образ Райне Смайт и ее солдат, растерзанных на части сьельсинами. Я отчетливо помнил, как один вскинул ее оторванную руку, прежде чем впиться в нее зубами. А мои видения… сьельсины, выжигающие все среди звезд, и миллиарды мертвых и порабощенных людей.

Я сжал левую кисть правой, нащупав едва выступающие края искусственной кости. Руки я лишился тогда же, когда и жизни, на борту «Демиурга», и даже спустя почти сотню лет новая рука так и не стала для меня своей. Она была подарком Вечного правителя Воргоссоса, самого Кхарна Сагары. Я спас ему жизнь – две жизни, ведь его сознание переселилось сразу в двух клонов, которых он выращивал, чтобы обеспечить себе бессмертие. Рука стала вечным напоминанием о том, что я потерял, что положил на алтарь борьбы.

– А я жду не дождусь, когда получится убраться отсюда, – сказала капитан Корво, глядя на город из-под капюшона.

Не знаю, что она видела в этих золоченых шпилях, воздушных куполах, водопадах, льющихся с небес на висячие сады. Ничего подобного не было больше нигде во Вселенной. Ни одного столь же прекрасного… и столь же ужасного города.

Мы обогнули белый палец ратуши, возвышавшейся над площадью Рафаэля. Я ощутил невольную тоску по дому, по черной крепости Обитель Дьявола на приморском холме. Несмотря на все недостатки – а их было множество, – я вдруг почувствовал, что люблю Империю, люблю Делос, где я родился, и даже Вечный Город. Какой катастрофой для мира станет падение этого удивительного города! Как мир обеднеет! Пусть люди, правящие здесь, были жестокими, злыми и продажными, не правители – или не только они – определяли величие городов и государств. Древний Рим полюбили не за величие, как писал поэт¹. Рим стал великим, потому что его любили. Так и я сейчас любил свою Империю.

– Когда полетим за принцем, которого с нами посылают? – спросил Паллино.

Я прекратил теребить пальцы и посмотрел ему в глаза. Мне по-прежнему было непривычно видеть его молодым и двуглазым.

– Дня через три, – ответил я, откинувшись в кресле. – Как я понял, ему нужно время на сборы. Пройти медосмотр, перестройку РНК и тому подобное.

– Значит, хотя бы шнурки ему не придется завязывать, – вставила Корво, откидывая с глаз пышную крашеную челку.

– У него, наверное, сапоги на застежках, – пошутил Паллино. – Странно, что с нами на заведомо провальное задание отправляют принца.

– Ничуть, – возразил я. – Так ему ничто не будет угрожать.

– Уж простите, но на это я жаловаться не стану, – чуть нахмурившись, сказала Отавия. – Неплохо хотя бы иногда ни с кем не воевать.

Паллино наклонился, не разнимая рук:

– Значит, в архивы тебя так и не пустили?

– Нет.

Отвернувшись к иллюминатору, я подпер подбородок кулаком.

– Я даже самого императора об этом попросил, но… – не закончив, махнул я рукой, и без слов было понятно.

Мы полетели в тишине, наблюдая, как движется город внизу и как снуют среди башен воздушные суда.

– Если вернемся ни с чем, император может распустить Красный отряд, – сказал я, по-прежнему не глядя на товарищей, и облизнул губы. – Вы уверены, что этот шаттл не прослушивается?

– Айлекс лично все проверила, – кивнула Корво. – Даже доктор разок осмотрела.

«Что ж, раз Валка дала добро…» – подумал я.

– По-моему, император или кто-то весьма близкий к нему считает, что я стал достаточно популярен в народе, чтобы представлять угрозу. – Я вспомнил, как Каракс попросил меня благословить его медальон. – Возможно, они решили, что я мечу в министры. Например, в военные. Может, поэтому Бурбон так меня ненавидит. Считает, что я хочу его подсидеть. А может, дело не только в этом. Вряд ли им придет в голову, что я посягаю на трон. Сколько там у императора детей? Сто десять? Сто двадцать? Передо мной такая очередь, что и близко не подобраться. Даже если город вдруг обрушится с небес, на других планетах найдется половина королевских отпрысков. Да я и не Бонифаций Самозванец.

– Думаете, против вас заговор? – спросила Корво.

– Думаю, он уже увенчался успехом, – холодно ответил я, пронзительно глядя на Отавию. – Сколько лететь до Гододина?

Капитан пожала плечами, словно стряхивая с себя влияние моего дурного глаза.

– На полной скорости пересечем рукав Стрельца лет за двенадцать.

– Значит, я буду отсутствовать не меньше двадцати четырех лет. Когда вернемся, меня уже не будут воспринимать всерьез. Особенно если вернемся ни с чем, как задумано.

Теперь пришел черед Корво скрестить руки на груди. Впечатляющее зрелище, учитывая ее телосложение.

– Вы уверены, что мы заведомо обречены на неудачу?

– Все это – тщательно спланированная акция, – сказал я. – Жаловаться нечего. Я бы тоже так поступил… Другой вопрос, кто за этим стоит? Император сам все придумал или ему нашептали на ухо?

Первым приходил в голову Августин Бурбон. Военный министр заседал в Имперском совете. Кесарь к нему прислушивался. Ему бы не составило труда намекнуть, что возмутителя спокойствия Адриана Марло неплохо бы послать в бессмысленную экспедицию на край вечности, «пока все не уляжется».

– А какая разница? – спросил Паллино.

– Большая, – немного резко ответил я и, выпрямившись, протянул вперед руку ладонью вверх. – Плохо, если козни строит Бурбон или кто-то из министров. Но если это сам император… – Эту мысль тоже не было нужды заканчивать.

Я крепко сжал кулак.

Глава 4
Дети Солнца

Решетчатая дверь трамвая откатилась, позволив мне сойти. Я молча, сложив руки за спиной, следовал за слугой-андрогином. Эта вычурная громада из металла и камня была настолько гигантской, что имела собственные трамвайные линии, как на крупнейших легионских дредноутах, чтобы слуги, солдаты и нобили могли быстро перемещаться из одного места в другое. Повсюду были изящные украшения из кованого железа, копирующие цветущую лозу, которая вилась вокруг них. Меня поражало обилие растительности во дворце. Благодаря этому он был куда больше похож на сад. Сердце замирало при мысли о том, сколько было потрачено на создание такой красоты.

За коваными оградами и лозой оказались каменные стены с арочным проемом, а за ним – коридор, богато отделанный деревянными панелями, которые впитывали теплое сияние настенных ламп. На сводчатом потолке было изображено небо: не розоватое небо Форума, а ярко-голубое, земное, с белыми и золотистыми облаками.

Гомункул остановился у двери и постучал, объявив о нашем прибытии. Дверь почти мгновенно распахнулась, и я с удивлением увидел, что ее открыл привратник. Она не была оснащена никакими механизмами, если не считать серебристого колокольчика, звоном возвещавшего об открытии.

– Ваше величество, сэр Адриан Марло, лорд-комендант Красного отряда, – возвестил андрогин высоким ангельским голосом.

– Величество? – ошеломленно повторил я и припал на колено сразу же, как осознал.

Передо мной в кресле сидела, пожалуй, самая красивая женщина, что мне доводилось видеть. Она была холодна и сурова, как снежная буря, но тепла и ярка, как осень. Ее волосы были рыжими, как у императора, – она приходилась ему двоюродной сестрой. В косу толщиной с мою руку были вплетены золотые нити. Женщина казалась высеченной из слоновой кости или мрамора. Светлое, как и ее кожа, платье было расшито красными узорами в тон волосам. Пояс и украшения в ушах, на шее и руках были золотыми. В ее теле воплотилось все искусство генетиков Высокой коллегии, а глаза излучали могущество империй.

– Ваше величество, – сказал я, – я польщен. Прошу меня простить, никак не ожидал встречи с вами.

Императрица Мария Агриппина приветственно подняла руку. Вспомнив, что глазеть не подобает, я уставился в толстый напольный ковер.

– Встаньте, – сказала она. – Мы хотели встретиться с вами, прежде чем вы заберете нашего сына.

Императрица улыбнулась, но ее изумрудные глаза остались холодными. Она протянула мне усыпанную кольцами и перстнями руку. По протоколу было положено приблизиться к ней на коленях, но она же сама приказала подняться. Возможно, это была проверка, однако я ненавидел коленопреклонение и потому встал и просто нагнулся, чтобы поцеловать руку.

– Александр скоро выйдет. Мне хотелось до него увидеться с героем Аптукки с глазу на глаз. Прошу, садитесь! – указала она на стоявшее напротив пустое кресло. – Чая?

Я не слишком любил чай, но отказывать императрице было нельзя.

– С вашего позволения.

Она взмахнула рукой, и другой андрогин появился из-за занавеса, чтобы разлить чай в кобальтовые чашки. Я с благодарностью принял чашку и сделал глоток, после чего отставил ее, зная, что по правилам этикета этого достаточно.

– Лорд Марло, у вас есть дети?

Я удивленно моргнул. Вне всякого сомнения, императрица прекрасно знала, что у меня их нет.

– Нет, ваше величество. Моя… спутница – тавросианка.

Я мог бы уточнить и объяснить, что Валка даже замуж за меня не хотела, не то что детей, но подозревал, что Высокая коллегия в любом случае не одобрила бы союз имперского пэра с чужестранкой.

– Мы слышали, – произнесла императрица так, будто я сообщил ей невероятно скандальную новость, – но не думали, что это правда. Тавросианская ведьма? А еще в вашей команде гомункулы и прочие дегенераты. Потрясающе.

– Боюсь, ваше величество, что в слухах обо мне больше правды, чем выдумки.

– Ясно… – протянула она. – Вы редкая птица. Большинство людей куда мельче, чем рассказывают о них легенды. Будьте осторожны. Вырастете слишком большим – и кому-нибудь непременно захочется вас подрубить.

Предупреждение? Или угроза?

Мария Агриппина откинулась в кресле, поразив меня идеальной осанкой. Каждая линия ее тела была ровной, каждое движение – отточенным, как у балерины, как у эльфийской королевы из древних сказок. Пожалуй, она пугала меня больше, чем сам император.

– Однако так гораздо интереснее! – воскликнула она и снова улыбнулась одними губами. – Сэр, будьте аккуратны с моим сыном.

– Разумеется, ваше величество.

– Если с ним что-нибудь случится, – она подняла свою чашку с блюдца, – то мне придется сделать так, чтобы что-нибудь случилось и с вами. Ясно?

Я тоже взял чашку, чтобы чем-то занять руки.

– Абсолютно, – ответил я. – Там, куда мы отправляемся, должно быть вполне безопасно. У нас поисково-спасательная экспедиция.

– Не важно. – Ее величество опустила чашку. – Он – принц Империи. Дитя Солнца и мой сын. Не сводите с него глаз.

– Слушаюсь, – кивнул я и улыбнулся, хотя мысленно представлял себе пытки и прочие ужасы, вне всякого сомнения творившиеся в казематах под этим священным небесным городом.

Я обеспокоенно покосился на слугу-андрогина, стоявшего у античной красной вазы на каменном столике. Андрогин всячески старался прикидываться мебелью, потупив яркие глаза. Вся дворцовая прислуга выглядела одинаково – или почти одинаково. Они были умны, но лишены воображения, верны и покорны. Лица и тела у них были худыми и вытянутыми. Они пугали меня, но в то же время я чувствовал к ним жалость, ведь они родились такими не по своей воле.

Чайный столик императрицы стоял под верхушкой стеклянного купола, нависавшего над Облачными садами. По стеклу и железу тихо скребли темно-зеленые, почти черные листья.

– Не припомню, чтобы у обычного рыцаря было столько поклонников, – сказала она, и я почувствовал, что сейчас меня ждет какой-то вывод или заявление. – Так низко пасть… стать изгоем и вновь подняться… Я имею в виду, вы ведь фактически патриций.

Она произнесла последнее слово таким тоном, как будто патриции были едва выше скота. На меня нашло почти схоластическое забытье, что случалось редко, и я держался невозмутимо. Императрица была продуктом тончайшей генетической настройки во Вселенной, живой иконой. Если бы я показал ее портрет какому-нибудь ахейскому пастуху, он бросился бы на колени, приняв ее за Деметру. Немудрено, что она презрительно относилась ко всем, чья кровь была менее благородна. С чего богине проявлять симпатию к козлу?

– Тем не менее у вас много последователей. Вы настоящий герой.

Она насмехалась надо мной? Как и ее муж-император, она прекрасно управляла мимикой, и на ее лице невозможно было прочитать никаких эмоций.

– Мама! – раздался за моей спиной голос, и, отставив чашку, я обернулся к вошедшему на солнечную веранду юноше.

Он выглядел в точности как я представлял. Мальчик тридцати стандартных лет от роду. Рыжеволосый и зеленоглазый, как его родители, с высокими скулами и широким подбородком. Я ожидал, что одет он будет в имперские белые одежды, но белым был лишь полуплащ, наброшенный на левое плечо, а туника и брюки – черные, как у меня.

– Александр! Входи! – Императрица поднялась, шурша юбками. – Познакомься с лордом Марло! Он тебя ждал!

– Надеюсь, не слишком долго, – сказал принц, входя в комнату, и лишь тогда я заметил, что он не один.

За ним следовала девушка, настолько похожая и фигурой, и лицом на императрицу, что я сразу догадался: это одна из ее дочерей.

Я не мог сказать, видел ли принца прежде. Во всех имперских принцах и принцессах доминировал один и тот же архетип, и их невозможно было различить невооруженным глазом. Преклонять колено я не стал. В обычной ситуации протокол этого требовал, ведь я был простым рыцарем и безземельным лордом, а передо мной стояли двое детей императора. Но я также был, по императорскому указу, рыцарем-наставником этого юного принца и потому поприветствовал его кивком и встал по стойке смирно.

– Сэр Адриан Анаксандр Марло к вашим услугам, – сказал я, глядя в стену.

– Да, это вы, – взволнованно улыбнулся принц и вдруг, к моему изумлению, поклонился. – Рад знакомству с вами, сэр Адриан, сэр.

– Ваш отец попросил и потребовал, чтобы я стал вашим наставником, – формально сказал я. – С разрешения вашей царственной матери мы отправимся с Форума в пятнадцать ноль-ноль по стандартному времени. Полагаю, вещи принца уже доставляют на борт моего корабля? – Последний вопрос я адресовал слуге.

– На «Тамерлан»? – спросил Александр. – Отец сказал, что мы летим на Гододин. Я раньше никогда не покидал планету. А вы? Бывали когда-нибудь на Гододине?

Его язык заплетался, и он опустил взгляд.

Я помотал головой:

– Возвращаясь из Вуали, я чаще пользовался старыми центральными путями. Это будет новым приключением для нас обоих.

Юный принц шагнул вперед, вскинув подбородок, и вновь удивил меня. С торжественным выражением он сделал то, чего никогда не делали при мне члены императорской семьи. Он по-крестьянски протянул мне руку. Я был настолько ошеломлен, что машинально пожал ее.

– Я с раннего детства слышал истории о вас, – серьезным тоном произнес принц.

Что я должен был на это ответить? В какой-то мере этот диалог был не менее удивительным, как и встреча с Караксом в тронном зале. Мои губы невольно растянулись в кривой марловской улыбке.

– Надеюсь, вы не во все из них поверили, – сказал я.

Александр коротко усмехнулся и отпустил мою руку.

– О! Я должен вас представить! – Он отступил в сторону. – Сэр Адриан, это моя сестра Селена.

Принцесса протянула мне руку. На тонких белых пальцах не было ни одного кольца, поэтому, взяв ее, я поцеловал собственный большой палец.

– Ваше высочество, – произнес я, поднимая глаза.

Больше мне сказать было нечего. Все потому, что я уже видел Селену Авент. Мне показало ее Братство в темных водах под Воргоссосом. То было видение, оставленное для меня Тихими. Видение моего будущего – или один из его вариантов. В нем я восседал на Соларианском престоле, а эта принцесса в платье из живых цветов сидела у моих ног. Видел я и другие версии будущего, в котором мы были вместе. И хотя мы раньше ни разу не встречались, я помнил аромат ее духов и волос, вкус ее губ и то, как она двигалась подо мной. Борясь с нахлынувшими воспоминаниями, я опустил глаза, чтобы мое поведение не сочли непристойным. Я еще долго чувствовал ее прикосновение, но, вспомнив о Валке, сжал руку в кулак. Мне не хотелось думать о таком будущем или любом другом, в котором для Валки не находилось места.

– Мой брат высоко ценит вас, сэр рыцарь, – произнесла принцесса голосом, звучавшим словно полузабытая мелодия из отдаленной комнаты. – Нам несказанно повезло, что нас защищают такие, как вы.

Ее улыбка была подобна первому лучу солнца, появившемуся из-за края планеты, и я вновь отвел глаза.

– Это весьма любезно с вашей стороны, ваше высочество.

– Сэр Адриан, мы уже отбываем? – спросил Александр. – Прямо сейчас?

– Таков план.

– Хорошо, хорошо.

Он окинул взглядом веранду, как будто никогда прежде здесь не бывал. Его состояние было мне знакомо. Он боялся сильнее, чем можно было предположить. Боялся того, что мы – пусть путешествие наше однажды и завершится в том же месте, где началось, – никогда по-настоящему из него не вернемся, ибо станем совсем другими людьми.

Я не мог винить принца. Мне самому довелось пережить подобные метаморфозы. И я улыбнулся:

– Во время путешествия мы будем бодрствовать всего год или два. Постарайтесь провести их с пользой. Не пренебрегайте занятиями.

Принц заметно повеселел, услышав мои слова, а вот императрице не понравился мой фамильярный тон.

– Присматривайте за братом, сэр, – сказала Селена, сложив руки перед собой.

– Непременно, ваше высочество, – с поклоном ответил я. – Будьте уверены.

– Отправляемся? – спросил принц, все еще озираясь по сторонам.

Я сказал, что время не ждет, и позволил юному Александру попрощаться с родными. Он преклонил колено перед матерью, взял ее за руку и поклялся, что вернется. Такая галантность заставила меня улыбнуться. В этот миг он выглядел образцовым имперским принцем. Как мало я знал тогда о ноше, взваленной на его плечи. Он был поздним, сто седьмым ребенком императора. Живой запасной деталью, чьим уделом было провести всю жизнь в Перонском дворце, изучая политику и дипломатию, даже не мечтая при этом сесть на трон, который должны были унаследовать либо кронпринц Аврелиан, либо принцесса Ирена, старшая дочь императора. Высокой коллегией и собственным отцом ему было запрещено жениться и иметь детей, дабы не допустить чрезмерного разрастания императорского рода. Еще давным-давно, когда жизнь палатинов измерялась годами, а не столетиями, кровные войны преподали жестокий урок и оставили шрамы на миллионах планет.

Александру было жизненно необходимо как-то себя проявить. Стать значимой фигурой. Все мужчины таковы. Пока мы чего-то не добьемся – мы ничто. Так было и для юного принца, пускай его и худо-бедно определял статус. Вспомнив молодого Адриана, униженного и презренного отцом, я мысленно посочувствовал юноше.

– Вы отправляетесь один? Без слуг и телохранителей? – уточнил я, спохватившись.

– Разве вашего меча не достаточно, сэр Адриан? – спросила меня императрица, приподняв идеально ровную бровь.

Ее тон напомнил мне интонации Бурбона. «Неужели великий Дьявол Мейдуа не защитит одного маленького мальчика?»

Ледяной взгляд императрицы я встретил твердо, как кремень.

– Не сомневайтесь, ваше величество.

– Не будем, – ответила она с сарказмом и царственным высокомерием.

Не помню, о чем мы еще говорили. Помню, как смущенно улыбалась принцесса, как свысока смотрела императрица. Они были так похожи внешне, но совершенно не похожи по своей сути. А что же мальчик? Мужчина? Его выправка была совсем не воинской, манера держаться – не властной.

Тогда я и подумать не мог, каким он в итоге станет.

Наши тени бежали наперегонки впереди нас, когда мы спускались по ступеням дворцовой лестницы. Моя шинель и его плащ трепыхались на ветру. Марсианские стражники встречали принца воинским приветствием. Я поднял воротник, прикрывая лицо.

Проходя мимо фонтана, принц остановился, и я успел сделать еще три шага, прежде чем это заметил.

Он оперся рукой на край мраморной чаши и сказал:

– Сэр Адриан, я знаю, что отец не оставил вам выбора, но… я благодарен, что вы меня взяли. – Он отвел взгляд. – Я не подведу.

– Хорошо.

Я сложил руки на груди.

Что он видел во мне? Героя Аптукки? Воина, убившего двух сьельсинских вождей? Для него я был не человеком, а персонажем книги. Он смотрел на меня, как будто я был драконом, сошедшим со страниц и обвившимся вокруг древа Галат.

– Я хочу стать рыцарем, как вы.

– Мы летим не на экскурсию.

Не дожидаясь ответа, я повернулся и пошел дальше, к причалу с шаттлом, который должен был доставить нас на орбиту и на «Тамерлан». Не услышав за спиной шагов, я остановился и обернулся. Принц Александр стоял на том же месте, сжав кулаки. Каким он казался маленьким! Какими узкими были плечи, на которых должна была держаться мантия Империи! После Гододина, спустя столько лет мне непривычно вновь представлять его тем юношей.

После того, как он приговорил меня к казни.

– Вы идете? – окликнул я.

– Я… да! – встрепенулся принц.

– Хорошо, – сказал я, отворачиваясь. – Уходим. – И тут же остановился.

Мое внимание привлекло нечто белое как снег на покрытых мхом камнях. Я наклонился. Это был лепесток Галата, яркий, сверкающий. Должно быть, ветер сорвал его со священной ветви, ведь утверждалось, что цветки древа Галат никогда не опадают сами. Я не суеверен, но когда я взял в руку этот светлый лепесток, по коже пробежали мурашки, как будто я узнал, что Империя пала.

Или звезда.