Kitabı oku: «Слепая зона», sayfa 11
Из―за этого я тоже долго не могла сосредоточиться на картине, поэтому к концу поняла, что фактически ничего не поняла. А вот Тейлор фильмом была довольна.
Конечно, на неё ведь не глазел сексуальный маньяк, недавно трахающий её в душе.
Баффи свернулась калачиком возле меня и быстро засопела, а я немного подождала, думая, что Мак захочет прийти, чтобы научить меня уму―разуму. Но он не пришел. Не знала, какое чувство в этот момент было сильнее ― облегчение или разочарование.
Но думать об этом не собиралась.
Сморгнула все эти глупости, выключила свет и, обняв Баффи, решила поспать.
Проснулась от того, что, спрыгнув с кровати, моя собака принялась скрести дверь.
Взглянула на часы: 7:58.
– Ну нет, девочка, давай ещё немного поспим, ― застонала я, но понимала, что моя собака останется непреклонной. Она продолжала скрести, поэтому мне пришлось встать и выпустить её из комнаты. Залаяв, Баффи радостно побежала вниз и, схватив со стула теплый вязаный кардиган, телефон и наушники, я направилась за ней.
В доме было на удивление тихо.
Вспомнив, что Мак скорее всего повез Тейлор на занятия и, что после у них намечалась командная тренировка, я расслабилась. Это означало, что первую половину дня можно было не придумывать поводы как не оставаться с придурком наедине.
А вторую…
Баффи громко и нетерпеливо залаяла, и я устало выдохнула:
– Иду!
На ходу натянула кардиган и, сунув ноги в высокие сапоги, открыла дверь.
И да, я снова забыла взять поводок.
Баффи вынеслась из дома и принялась описывать круги, но слава Богу на улице было уже не так грязно и мокро, как вчера. Так что в принципе, всё было не так уж и плохо.
Я надела наушники и включила первый попавшийся трек.
Старалась не думать о Бобе и заменить боль, которую испытывала, пьянящими воспоминаниями о Маке. Воспоминаниями о его сексуальном, мускулистом теле, о безумно нежных и одновременно властных руках, о сильных плечах и рельефном торсе. Я вспоминала его поцелуи. То, как он прижимал меня к плитке. Как ласкал меня, доводя до безумия, и как я отвечала ему, понимая, что не хочу сопротивляться. Вспоминала, как стонала от его прикосновений, как требовала ещё, и как он давал мне всё, что я просила. Как его пальцы скользили по моим бедрам, как тело покрывалось мурашками и как его накрывало сильнейшее цунами ― то, которое я отчетливо помнила в его глазах.
– Кого представляешь?
Вздрогнула, поняв, что через динамики пробрался чей―то сексапильный шепот.
Увидев Мака, расширила глаза и едва со стыда не сгорела.
Иисусе, неужели это было так заметно?
– Что ты… здесь делаешь? ― сняла наушники, надеясь, что голос меня не выдал.
Мак усмехнулся и посмотрел на меня так же как вчера в зале ― ужасно похабно.
– Отвез Тейлор и вернулся за сумкой. Заметил тебя из машины и не мог не спросить, кого ты представляла в своих эротических фантазиях.
– Никого я не представляла. ― ответила резко; наверное, даже слишком. ― Я просто слушала музыку.
– С блаженным выражением на лице? ― вновь усмехнулся он. ― Брось, Никки, ещё немного и ты получила бы оргазм.
Придурок. Как же я его ненавидела.
– Ты на тренировку не опоздаешь?
Мак снова усмехнулся, неторопливо прокатив в руке шарики с брелока, и мне пришлось постараться, чтобы никак не отреагировать на этот дико сексуальный жест.
– Вечером обсудим, ― возле моего уха прошептал он, заставляя предательское тело, обсыпавшись мурашками, задрожать.
Заметив это, Мак улыбнулся и, развернувшись, удовлетворенно зашагал к дому.
Боже―боже―боже.
Вечером. Мне. Крышка.
Никки
– У тебя нет никакого права! Это моя жизнь! И мои отношения!
Я остановилась, как вкопанная и осталась на лестнице, так и не дойдя до последней ступеньки.
– Ты хотела сказать связь с очередным мудаком, который трахнет тебя, а затем выбросит, как использованную вещь?!
– Не смей указывать мне, с кем спать!
– Боже, да пойми, ты раз за разом выбираешь не того!!
– Не тебе решать, кто мой ТОТ!!
– Пора вырасти, Лори!
– Иди к черту, Сейдж!
Я услышала, как что―то с грохотом разбилось ― вроде тарелка ― и, не выдержав, влетела в кухню.
Увидела разъярённого Сейджа и не менее разъярённую Тейлор. Оба часто дышали. И оба напоминали вулкан, который вот―вот покроет пеплом всю Канаду.
– Э―эм… я спустилась попить… у вас всё в порядке?
– Да, ― стиснув зубы, Тейлор сверкнула своими кошачьими глазами, ― просто кое―кто слишком много на себя берет.
Я открыла рот, но тут же закрыла его, потому что подруга пронеслась мимо меня взбесившимся торнадо и, схватив куртку, выбежала на улицу.
Проводив Тейлор взглядом, я повернулась к Сейджу.
Он был зол. Дико, адски зол.
И я поняла, что впервые вижу его таким.
– Что между вами стряслось?
– Она выводит меня.
А я―то наивно полагала, что это невозможно.
Пока Сейдж убирал осколки от тарелки из раковины и выбрасывал их в урну, я внимательно за ним наблюдала. Всё тело напряжено. Глаза горят. Желваки яростно пульсируют.
Было сложно не догадаться о причине.
– Ты любишь её?
Выбросив последний осколок, Сейдж грустно усмехнулся.
– Люблю, тыковка. Люблю с тех самых пор, как она предпочитала косички непослушным локонам и книги о любви связям со всякими мудаками. Но это не имеет смысла, потому что она всё равно выбирает не меня.
– Так помоги ей выбрать тебя.
– Что я только не делал ― ей всё равно. ― Сейдж сжал пальцы в кулаки и упёрся ими в стол. ― Я давно это понял. Почти смирился. Но когда вижу её с этими… ублюдками, не могу сдержаться, понимаешь? Хочется всех их на куски за неё порвать.
– Ты говорил ей о своих чувствах?
Сейдж промолчал, опустив голову вниз, и я поняла – он не говорил.
– Не думаю, что ей всё равно. – продолжила, понимая, что ему это нужно. ― Иначе она бы не пыталась так рьяно доказать тебе, что уже давно не ребёнок.
– Она всем это доказывает, ― усмехнулся он, ― даже Маку.
Его правда. Однако…
– Скажи, ты видишь в ней девочку или женщину?
– Я люблю её, Никки, что за вопрос…
– Я спросила, потому что, думаю, что она не понимает твоих чувств. Ты заботишься о ней, как Мак. Учишь жизни, как Мак. Мозги вправляешь, как Мак…
Он усмехнулся.
– Хочешь сказать, что Лори видит во мне брата?
– Потому что думает, что ты видишь в ней сестру.
– И что же теперь? ― выпрямляясь, качнул головой он. ― Не заботиться о ней? Не учить её жизни?
– Заботься. Учи. ― выдохнула я. ― Но не забывай, что она прежде всего женщина. Веди себя с ней, как с женщиной. ― он внимательно посмотрел на меня, словно не понимая, и я спросила. ― Ну―у, как ты обычно себя с ними ведёшь?
– Обычно я их трахаю.
Я кивнула, понимая, что это логично. И что нужно всё тщательно обдумать, потому что мой совет может обернуться нехилыми проблемами.
– Нужно обсудить это с Маком.
Глаза Сейджа расширились, а затем, оглянувшись, он зашептал:
– Ты ведь шутишь, правда?
– Э―эм… а должна?
– Тыковка, он мне голову оторвёт и зашвырнёт её гнить в космос.
– Ну другим―то не оторвал, ― заметила я, ― а ты ― его лучший друг, к тому же искренне любишь Тейлор. А чему этот пессимизм?
– Сколько ты его знаешь?
– Что?
– Маккейна, ― пояснил он, ― сколько ты его знаешь?
Я призадумалась.
– Где―то месяца три…
– А я восемнадцать лет. Как думаешь, кто из нас сорвёт джекпот?
Лаааадно. Допустим. Однако…
– Даже, если Мак и захочет оторвать тебе голову и швырнуть её гнить в космос, ну и что? ― брови Сейджа приподнялись, и я выдохнула. ― Слушай, если действительно её любишь, то тебе будет на это наплевать. Тут два варианта ― либо ты берешь быка за яйца и рискуешь, либо навсегда остаешься просто «её старшим братом». Решать тебе.
Сейдж не ответил, потому что в холле громко хлопнула входная дверь.
– Молчи о нашем разговоре, ― шепотом предупредил он и, театрально закатив глаза, я «застегнула» на губах молнию.
– Техас, ― голос Мака за спиной и звук падающей на пол сумки чуть было не заставили меня вздрогнуть, ― какого хрена ты тренировку пропустил?
– Неотложные дела, ― оправдался Сейдж, а затем примирительно выставил вперед ладони, ― завтрашняя без опозданий.
– Разумеется. Скоро игра.
На несколько секунд в воздухе повисло щекочущее нервы молчание ― по крайней мере, мои нервы точно ― а затем, оттолкнувшись от стойки, Сейдж вынес мне приговор:
– Я поеду, ― он протянул Маку руку, которую тот на прощание крепко пожал.
– Чтобы завтра был в форме! ― крикнул он ему вслед.
– Само собой!
Лишь, когда Сейдж захлопнул за собой дверь, я осознала, что не слышу собственного пульса. Вечер ведь ещё не наступил, правда? Не наступил же?
– Э―эм… ужин на плите. Отдыхай. А я пойду немного поработаю.
– Стой, ― обреченно закрыв глаза, я остановилась возле ступенек, ― нужно поговорить.
Закусила губу, надеясь, что разговор пойдет не о футболке с Микки Маусом, которую я совершенно безотчетно демонстрировала Сейджу, когда Мак вошел.
То есть, фактически щеголяла перед его лучшим другом голышом.
А он не знал этому причины.
– А это не может подождать?
– Нет. Не может.
Блин.
Ощутив его близость затылком, а затем и дыхание у самого уха, я медленно повернулась, скользнув пальцами по перилам.
– Хочешь обсудить наш совместный душ? ― хлопнула глазами, пытаясь перевести тему на более безопасную; и лишь потом поняла, что прочиталась.
Его губы тронула та самая сексапильная ухмылка, за которую я была готова убить.
– Да, Никки, именно это я и хочу обсудить.
– Он… был хорош, ― призналась я, понимая, что снова млею и уступаю.
– О дааа, ― томно протянул Мак, придвигаясь ещё на шаг, ― очень хорош.
– Настолько, что тебе хотелось бы повторить?
Ляпнула и только затем подумала.
Понимала, что с огнем играю и сама загоняю себя в ловушку. Но разве не хотеть строить из себя сильную и неприступную ледышку ― это преступление?
– Я хотел бы повторять это каждый день, ― прошептал он, окутывая всё вокруг приятным ароматом сандала, ― и не только это.
Раньше я не понимала, как мужчина может завести женщину одним лишь взглядом, но теперь знала ― у Майкла Маккейна это была чертова способность № 1.
– Желания нужно исполнять, ― одними губами ответила я, а затем ощутила, как их накрыли твердые и одновременно чувственные губы Мака.
Застонала, отвечая на его обжигающий поцелуй, прижимаясь к нему всем своим телом и отчетливо понимая, что хочу этого мужчину снова. Как наркотик, попробовав который, зарабатываешь зависимость. А, кажется, это была именно она.
Мак подхватил меня за ягодицы, и от ещё более тесного трения даже через одежду меня мгновенно охватила дрожь.
Почувствовала, как закружилось голова, а затем, как задралась футболка и тело пронзил холод столешницы. Мак усадил меня сверху, спиной прижимая к стеклу. И продолжал целовать, всё сильнее лишая кислорода.
Это было безумие. Самое большое и опасное безумие.
Но такое сладкое и настоящее, что я отчаянно хотела продлить каждый его миг.
– Мак…
– Замолчи.
Он проглотил мою улыбку, с новой силой ворвавшись в мой рот. Мы целовались на грани сумасшествия, высасывая друг друга и наслаждаясь силой, которую получали. Секунда. Вторая. И я ощутила, как руки Мака скользнули по бедрам вверх, задирая футболку выше, вынуждая обнаженное тело под ней содрогаться от нетерпения.
Его ладони оставляли на коже следы, будто бы клеймили каждый её миллиметр, вынуждая его кричать: она принадлежит мне.
И я принадлежала.
– Я с ума по тебе схожу, ― прошептал Мак, покрывая поцелуями мою шею, продолжая ласкать тело. Я улыбнулась, а затем почувствовала, как сильные ладони накрыли истосковавшуюся грудь.
С силой закусила губу и запрокинула голову, удерживая пошлый стон.
Большие пальцы Мака умело играли с набухшими сосками. Он нежно поглаживал их, а затем до сладкой истомы тянул, заставляя низ пульсировать и гореть. Я забыла о том, где мы и что творим. Я просто хотела и получала, а остальное не имело значения.
– Ммм… Мак…
– Позволь мне посмаковать тебя, Никки. Позволь посмаковать.
Я хотела позволить ― правда хотела, но как только его рот захватил мой сосок, напрочь об этом забыла. С губ слетел до неприличия громкий стон, затем ещё один и ещё… Мак смаковал меня, как и желал ― жадно, возбуждающе, держа почти на пике, но вместе с тем не давая его достигнуть. Он дразнил меня, наказывая, и я это понимала.
– Мак…
– Ты пахнешь Раем, Никки. Клянусь, ты пахнешь чертовым Раем.
Я вжалась в стекло, а затем ощутила, как пальцы Мака, сильнее раздвинув бедра, пробрались под тоненькую ткань трусиков. Инстинктивно сжалась, а затем открылась, мечтая, чтобы он проникал глубже, двигался быстрее, заставлял меня умолять.
И он исполнил все мои мечты.
Пальцы Мака набирали темп, трахая меня так, как я этого ждала ― пробуждая внутри самые дикие инстинкты, граничащие с чистой животностью похотью.
И мне это нравилось.
Стиснув край столешницы, я закричала, понимая, что приближаюсь, и именно в этот момент мой личный дьявол―искуситель всё прекратил.
– Только не так, ― резко пододвигая к себе, прошептал он. Я услышала звук рвущейся фольги и перекатывания резинки, и спустя всего несколько секунд Мак вошел в меня по―настоящему, до основания заполняя собой.
Тысячи маленьких зарядов побежали по коже, заставляя её покрываться облаком одурманивающих ощущений. Экстаз. Ни с чем не сравнимый, восхитительный, мой.
Я обвила бедра Мака ногами. Он совершил грубый толчок. Затем ещё один. И ещё.
Страсть опьянила его, и вскоре он уже безжалостно вколачивался в меня, словно дикий изголодавшийся зверь. Я кричала, не в силах молчать. Одной рукой обнимала его за шею, прижимая ближе, а другой ― упиралась в столешницу.
Губы Мака, яростно накрывшие мои, заглушили очередной похабный стон.
Его язык вновь заявил на меня права, превращая нашу игру в невыносимую пытку.
– Мак… Боже мой, я на грани!…
– Я знаю, Никки, знаю.
Понимая, что рассыпаюсь, я царапнула мужскую губу и впилась ногтями в сильные плечи. Знала, что делаю больно, но понимала, что слишком отчаянно в этом нуждаюсь.
Иисусе!
Фейерверк поразил даже сильнее, чем в первый раз. Каждый сантиметр тела наполнился непривычным, но до боли необходимым теплом ― теплом, которое я испытывала только с Ним. Вскрикнула, провалившись в блаженную негу, а затем почувствовала, что Мак взорвался следом за мной.
Некоторое время мы не шевелились, касаясь лбами друг друга и часто, прерывисто дыша. Я не собиралась спрашивать, откуда у Мака в кармане презерватив, потому что, скорее всего, не хотела этого знать.
Однако… кое―какие мысли всё―таки лезли мне в голову.
– Мак?
– Да, Никки?
– Думаешь, каждая наша попытка поговорить будет заканчиваться вот так? Потому что, если да, я буду пытаться каждый божий день.
Его затуманенные глаза блеснули, а затем он громко расхохотался, словно это было лучшее, что я когда―либо ему говорила.
Мак
– Кофе?
– С удовольствием, тыковка. И кусок твоего фантастического лимонного пирога.
В голове заиграла непонятно откуда там взявшаяся песня Элвиса Пресли.
Никки улыбнулась и, вспорхнув, пританцовывая открыла дверцу холодильника.
Словно примерная домохозяйка из 50-х отрезала самый большой кусок и с той же самой улыбкой, которая, если честно, уже начинала меня напрягать, заботливо поставила тарелку перед чересчур довольным Техасом.
Он что―то сказал ей, по―видимому, смешное. Я не услышал, потому что от приторности всего этого дерьма у меня резко отрубился звук. Но рыжие кудряшки Никки забавно подпрыгнули, когда она звонко рассмеялась, в моём воображении кокетливо прикрыв ладонью рот.
Я сморгнул эту голливудскую чушь и, вернувшись в реальность, чертыхнулся.
Только дурацкого фартука не хватало.
А так ― ну просто идеальная картина из кинофильма.
Отодвинул внезапно потяжелевший стул и подошел к мойке, делая вид, что встал за салфетками.
– Прекрати любезничать с моим другом, ― недовольно бросил, краем глаза замечая, как чертовка улыбается.
– О, неужели Мистер Самоуверенность ревнует?
– Нет, ― нахмурился, но понял, что да, ревную.
Безумно, дико, глупо ― как закомплексованный трусливый мальчишка.
И Никки тоже это поняла. Улыбнулась шире, а затем потянулась к полотенцу, намеренно задевая меня волосами, телом касаясь одежды. Запах её шампуня приятно обволакивал ноздри, будоражил. И я чувствовал, что мне всё сильнее сносит крышу.
– Я уже и забыла, как это приятно.
– Ты дразнишь меня?
Никки повернулась всего на секунду, но и её хватило, чтобы убедиться ― она дразнила. Всю жизнь играя по правилам, сейчас больше всего она хотела их нарушать.
– Это может плохо кончиться.
– Я готова рискнуть, ― она закусила губу, и мне пришлось занять себя мыслями о салфетках, чтобы не перекинуть чертовку через плечо и не утащить в свою пещеру наверху.
Пока Никки раскладывала пирог по тарелкам и варила кофе, я незаметно за ней наблюдал. Ей шла эта кухня. Шла эта обстановка. И мой дом.
Она вписалась в мою жизнь так идеально, словно с самого начала была её частью.
Словно жизни ДО неё и не было вовсе.
Хлопнувшая входная дверь вынудила отвлечься. Техас за обе щёки уплетал пирог, явно не замечая, что вокруг повсюду мельтешат любовные флюиды, однако…
– Угадайте, кто сдал историю современного искусства на отлично? ― моя сестра улыбнулась во весь свой рот и плюхнулась рядом с Техасом на стул.
Бедняга от испуга чуть не подавился. Я усмехнулся.
– Неужто? ― мои брови издевательски приподнялись. ― Ты ведь говорила, что профессор Фальк тебя завалит.
– Ну―у… ему понравился мой проект, и он пересмотрел своё предвзятое ко мне отношение.
– Ты сама подготовила проект? ― пододвинулся ближе, чтобы запечатлеть этот момент в своей памяти. ― Кто ты и что ты сделала с моей сестрой?
Техас громко расхохотался, я подхватил, а затем почувствовал, как Никки, подойдя сзади, отвесила мне слабый подзатыльник. То же самое секунду спустя проделав с моим другом и заняв стул между нами.
– Очень смешно, Майкл, ― сузила глаза Тейлор, а, когда я усмехнулся, призналась.
– На самом деле, мне очень помогла Никки. И, если бы не её весьма познавательная экскурсия в историю современного искусства, я бы, наверное, даже тройку не получила.
– Я лишь немного помогла с основами. Остальное ― полностью твоя заслуга.
Поймал их обращенные друг к другу улыбки и понял ― сдружились.
Несмотря на абсолютно противоположные характеры. И на то, что с моей сестрой часто бывало довольно непросто. Никки отринула её капризы, истерики, идиотские выходки, тем самым разглядев в ней нечто большее. Став ей другом.
Улыбнулся, радуясь, как мальчишка, потому что знал ― Лори берет с неё пример.
С самой фантастической женщины, которую я когда―либо встречал.
– Спасибо, ― шепнул лишь для неё и, повернувшись ко мне, она слабо улыбнулась.
– Поверить не могу, ― воскликнул Техас, ― у вас двоих был секс!
Никки подавилась кофе, выплюнув его обратно в чашку.
Я улыбнулся шире и отпил немного из своей.
И года не прошло.
– Когда вы спорили и хотели убить друг друга, это было обычное дело. ― Сложив руки на столе, продолжал он. ― Но сейчас вы оба такие милые друг с другом. Тут всё слишком просто. У вас был секс. И вам понравилось.
– Нет!
– Да. Доволен?
Никки вытаращилась на меня ― потрясенная, испуганная, готовая придушить, а мне всё равно было, я не хотел и не собирался скрывать то, что между нами было. И то, что между нами есть.
– Нет! ― снова выкрикнула она. ― С ума сошёл?
– Разве? ― усмехнулся, с наслаждением наблюдая за тем, как она, словно рыбка, выброшенная на берег, жадно хватает ртом воздух.
– Тыковка, расслабься, старина Сейдж никому об этом не расскажет, ― отправив в рот очередную ложку пирога, громила усмехнулся, ― за малышку Лори правда ручаться не могу. У неё с детства язык работает быстрее мозга.
– Эй!
– Не в этом дело. ― возразила Никки, прерывая довольного Техаса, а затем повернулась ко мне. ― Нельзя вот так вот взять и рассказать всем, что мы переспали!
– Я и не рассказывал, ― спокойно ответил, ― Техас сам догадался.
– Верно, ― вновь усмехнулся громила, ― я догадливый.
– Видишь, ― улыбнулся, бросая на Никки теплый, успокаивающий взгляд.
Мысленно говоря ей: «всё в порядке, они ведь наша семья».
– Ну, Ромео и Джульетта, и что вы со всем этим собираетесь делать?
Сморгнув, Никки отвернулась от меня и вылупилась на Сейджа.
– В каком смысле?
– Ну там свадьба, мини Маккейны, все дела.
Никки от неожиданности едва чашку на себя не опрокинула. Я сделал вид, что серьезен, но в душе хотелось ржать, как конь.
– Техас.
– Молчу―молчу. Просто очень уж понянчиться охота. Я буду классным дядькой.
Заявил и улыбнулся так широко и карикатурно, что я не выдержал ― загоготал.
– Если хотите знать моё ко всему этому отношению, то я одобряю, ― подобрав под себя колени, Тейлор перевела на меня взгляд. ― Никки ― лучшая девушка из всех, что у тебя были. И только попробуй всё это, ― она обвела нас пальцем, ― бездарно просрать.
– Будешь продолжать выражаться, и я вымою тебе с мылом рот, ― предупредил Техас, и моя сестра раздраженно закатила глаза.
Я усмехнулся.
– Не переживай, Лори. В мои планы не входит всё это бездарно просрать.
Техас нахмурился.
– Это всё ты. ― Он бросил ложку и, сложив на груди руки, откинулся на спинку стула. ― Я стараюсь, объясняю, что нецензурная брань ― это плохо, а ты поощряешь, да?
– Боже, Сейдж, хватит, ― выдохнула Тейлор. ― Мне уже давно не пять.
– Вымою, ― повторил он, убеждая её в этом взглядом, ― с мылом.
Тейлор хотела возразить ― я ясно это видел; или просто понимал, что мне бы возразила ― но вместо этого она молча потянулась к своей чашке. Не знаю, как у Техаса это выходило, но, несмотря на то, что они вечно воевали, словно по углям раскаленным ходили, только он один имел на неё такое влияние.
Блин, да даже я такого влияния не имел. На собственную сестру.
Чем этот добряк её брал?
Подумать об этом не дал громкий и настойчивый лай. Баффи села в центре кухни, выжидающе оглядев каждого из нас, а затем снова гавкнула.
– Кажется, твоя Чубакка27 хочет на улицу, ― усмехнулся я.
– Баффи, ― заметила Никки, ― её зовут Баффи.
– По мне, так Чубакка ей больше к лицу. Такая же странная, мохнатая и любит искать на задницу приключения.
Словно поняв, что я говорю о ней, Баффи повернулась ко мне и громко гавкнула.
– Не обижайся, девочка. ― успокаивающе произнес Сейдж. ― Чуи был добрым, отважным и отлично пилотировал.
– Эй, на чьей ты стороне? ― возмутился я.
– Я погуляю, ― усмехнулась Тейлор, а затем задорно хлопнула в ладоши, ― Баффи, пойдем!
Чубакка довольно заскулила и рванула к двери, при повороте впечатавшись в стену.
Я усмехнулся.
– Пойду проконтролирую, ― улыбнулся Техас, ― не дай Бог собаку потеряет.
– Я всё слышу!
Никки собрала тарелки и подошла к мойке, а я понял, что вновь на неё засмотрелся. Не знал, сколько времени прошло, очнулся, когда её мобильник заревел от вибрации.
Бездумно опустил на экран глаза и прочитал:
«Пять дней, Николь».
«Часики тикают. Времени всё меньше».
«Не ошибись».
Боб.
Пальцы самопроизвольно сжались в кулаки. Мне даже показалось, что хрустнули.
Для того, чтобы сложить два и два, много времени мне не потребовалось.
– Хочешь фильм какой―нибудь посмотрим?
– Ты виделась с Бобом?
Никки замерла, даже моргать не осмеливаясь, и я без слов понял ― виделась.
– Он тебе эсемеску написал, ― пояснил, и она тут же опустила глаза на телефон.
Хотела взять его, посмотреть ― видел, но её будто бы что―то останавливало.
– Я собиралась сказать.
– И почему же не сказала?
– Не знала, как.
Мы одновременно замолчали, переваривая происходящее.
Молча. Спокойно.
Хотя едва ли меня в данный момент можно было назвать спокойным.
Ни хрена я спокойным не был.
– На что он дал тебе пять дней?
Никки сглотнула и, облокотившись о мойку, выдохнула.
– На то, чтобы я вернулась. К… нему.
– Он угрожал тебе? ― она молчала. ― Никки, он тебе угрожал?!
– Я… не знаю… всё так сложно и…
Сука. Да нужно было быть клиническим дебилом, чтобы этого не понять.
– Почему ты мне не сказала? ― вскипел, взорвался, признаюсь. ― Черт, Никки, мы ведь договаривались, что пройдем через это вместе!
– Я злилась на тебя, ясно?!… ― закричала она, а затем осеклась, продолжая уже тише. ― Думала, что смогу разобраться со всем сама. Потому что надеялась, что Боб любит меня по―настоящему, так как они всегда любили… ― увидел, как её вновь накрывает. Мою девочку. Как её трясет от обиды и злости. Маленькую, беззащитную. ― А после того, как мы… после того, как наши отношения изменились, я поняла, что боюсь… боюсь сказать тебе, что мой дядя, мой единственный родной человек, клялся разрушить мою жизнь, если я не вернусь в Хьюстон через неделю. Боюсь сказать тебе, что не представляю своей жизни без того что делаю. Что холст и краски ― моё всё! Потому и ты успел стать моим всем! И выбирая между вами, я на части разрываюсь!…
Понимал, что ещё немного и Никки рухнет на холодный кафель.
Подорвался, подхватил её и так сильно, как только мог, прижал к себе.
Она уткнулась носом в мою грудь, смяла пальцами ткань футболки, и я почувствовал, как та намокла.
Они виделись два дня назад. Два дня… пазл в голове, наконец, полностью сложился.
– Ты поэтому плакала тогда? Ты с ним на встречу ходила?
– Да, ― дрожащим голосом прошептала она, а у меня внутри будто бульдозер проехался. Каким я был идиотом. Каким…
Твою ж мать.
– Мы справимся с этим, Никки. Я тебя не оставлю.
Почувствовал, как она неуверенно вертит головой.
– Мы ничего не сможем сделать. Закон на его стороне. У нас контракт, Мак. А по контракту я обязана быть с ним.
– В каждом контракте должны быть лазейки. И мы их найдем.
Некоторое время Никки молчала, а затем подняла на меня своё заплаканное лицо.
– Ты собираешься подключить юристов?
– Точнее, одного. Но лучшего. Она, что говорят, настоящая акула правосудия.
Никки
Камилла Бэлфи оказалась совсем не такой, какой я её представляла.
Мак описал своего юриста, как свирепую, кровожадную хищницу, и я ожидала увидеть суровую женщину в красном костюме с бездушным ледяным взглядом, но прямо к нам направлялась красивая молодая девушка с невероятно мягкими чертами лица и волосами оттенка пепельно―белый блонд. Я знала этот оттенок, мне всегда хотелось такой же. Она улыбнулась нам и, махнув рукой, ненадолго задержалась у стойки.
– Э―эм, ты уверен, что именно так выглядит акула правосудия?
Мак усмехнулся, а я ни на шутку занервничала.
Боб, конечно, не был всемогущим, но у него были связи. И неплохие.
Его адвокаты в самом деле походили на хищников, и я начинала сомневаться, что Камилла сумеет им противостоять.
– Ками только с виду такой ангел. В душе же она сущий дьявол. ― Мак приобнял меня немного крепче, а затем нежно поцеловал в висок. Я расслабилась, но скрыть своей потерянности всё равно не смогла.
– Простите за опоздание. Клиент никак не мог определиться с датой слушания.
– Ты… и адвокат тоже? ― я хлопнула глазами и, подняв на меня глаза, Камилла снова улыбнулась.
– И адвокат, и нотариус…
– …и юрисконсульт, ― добавил Мак. ― Ками хороша во всех областях.
– То есть… совсем во всех?
– О, я любознательная, ― отмахнулась она, и, уловив мою потерянность, Мак широко улыбнулся.
– Просто Никки считает, что ты не похожа на акулу.
– Возможно. Но мы обе совершенно точно потрясающе смотримся в сером.
Я улыбнулась и, кажется, окончательно расслабилась.
Мы разговаривали больше часа. И за это время я успела проникнуться к Камилле.
Она показалась мне умной, смелой, искренней. Тем редким человеком, который пойдет до самого конца, рискнёт всем, что имеет, но сделает всё, чтобы добиться справедливости. И это очень подкупало.
Она задавала мне вопросы ― я отвечала.
Камилла внимательно слушала, затем останавливала меня и указывала на конкретные детали. Что―то откровенно ей не нравилось, а в чём―то она видела отличную возможность выиграть суд ― если, конечно, таковой будет.
Мы с Маком заранее нашли мой контракт на рабочей почте и отправили его Камилле. Так что на встречу она пришла уже подготовленной.
В какой―то момент я замолчала, слушая, как Мак и Камилла обдумывают стратегию моего поведения, придумывают план. И поняла, что боюсь. Снова.
Мне было страшно, потому что я знала своего дядю.
Любила, оправдывала, порой жалела. Но очень хорошо знала.
Он был из тех самых людей, которые готовы идти по головам, втаптывать в грязь и любыми способами ― даже самыми низкими ― добиваться своей цели.
Боб Томпсон не знал, что такое совесть.
А понятия нравственность и мораль давно исключил из своего словаря.
Я ужасно не хотела втягивать в свои проблемы Камиллу. Втягивать Мака. Особенно Мака. И всю его семью ― Тейлор, Сейджа. Потому что боялась за них.
Но с другой стороны, надеялась, что Камилле удастся найти ту самую лазейку и освободить меня от влияния Боба без каких―либо для всех нас последствий.
Я мыслила слишком утопично, да?
– Всё в порядке?
Повернула голову и, кивнув, снова отвернулась к окну.
Мак сбавил скорость, а затем съехал на обочину и остановился.
– Что―то случилось? ― хлопнула глазами, ловя на себе его обеспокоенный взгляд.
Он отодвинул сиденье и протянул ко мне руки.
– Иди ко мне.
Я немного помедлила, но затем словно маленькая девочка, жаждущая защиты кого―то большого и сильного, отстегнула ремень и без лишних слов забралась к нему на колени. Мне было жизненно необходимо чувствовать его. Я хотела чувствовать его.
– Ты веришь мне?
– Больше, чем себе.
– Тогда поверь, что я в порошок этого проходимца сотру, ― пообещал Мак, и я рвано выдохнула ему в губы.
– У него связи…
– Плевать мне на связи, Никки. Я достану его. Десять кругов Ада пройду, но прижму мерзавца.
– Девять, ― слабо улыбнувшись, шепнула я, ― по Данте кругов всего девять.
Мак обнял меня за бедра, плотнее пододвигая к себе.
– С тобой я способен на большее.
Я закрыла глаза и, обняв ладонями мужское лицо, прижалась к его лбу своим.
– Я не хочу, чтобы ты пострадал. Или Тейлор, или Сейдж…
– Если Томпсон хотя бы попытается причинить им вред, я его убью.
Я знала, что Мак говорил буквально. За свою семью он порвет любого.
– Обещай мне, что всё будет законно.
– Обещаю.
Я выдохнула, а затем почувствовала его теплые губы на своих.
Пальцы Мака скользнули в мои волосы, а наши языки столкнулись, привычно напитав всё вокруг электричеством. В этот раз он не спешил. Целовал меня мягко, нежно, наслаждаясь каждой секундой. Его руки крепко сжали мои бедра, а затем настойчиво, но также осторожно пробрались под кофту. Задрожав, я слабо застонала ему в рот.
Тело запульсировало, заставляя напрочь забыть обо всем, что беспокоило меня ДО.
Сейчас был только он ― только его касания, только его поцелуи, только его дыхание.
Только этот мужчина. Мой. Весь. Целиком.
Потянулась к краю кофты и, подняв руки, медленно стянула её через голову. Отбросила в сторону и провалилась в его потемневшие глаза. Мак скользнул пальцами по моему позвоночнику, и я поймала себя на мысли, что всецело принадлежу ему. Что доверяю ему. И что то, что мы стоим на обочине, абсолютно меня не волнует.
