Kitabı oku: «Семейный бизнес», sayfa 4
Егор, тяжело дыша, уставился на меня. Кажется, последние слова были произнесены напрасно, вот не могу смолчать, когда нужно.
– Чтобы я еще хоть раз, – медленно и отчетливо произносил он каждое слово, – связался со вчерашней школьницей. – закончил мужчина и саданул кулаком по стене, после чего развернулся и вышел, хлопнув дверью и оставив меня в кабинке одну.
Не выдержавший такого удара кафель забрызгал черный пол светлыми кусочками, несколько попали в мои волосы и на платье. Подобно вылетевшим из стены осколкам, последние крупицы боевого духа испарились из меня. Я неподвижно стояла, зажав руками рот, и пыталась осознать, что же только что натворила. Вместо того, чтобы хоть как-то исправить ситуацию, я умудрилась превратить досадный инцидент в катастрофу чуть ли не вселенского масштаба.
Когда нашедшее на меня оцепенение понемногу начало отпускать и пришло осознание, что мое отсутствие длится уже неприлично долго, я заставила себя подойти к зеркалу и привести внешность в порядок. Щеки оказались мокрыми от слез, и когда я их вытирала, руки все еще тряслись. «Вот и прогулялась, чтобы избежать скандала за столом» – мысленно покачала я головой. Поняв, что вернуться в таком состоянии за стол и делать вид, что все в порядке, просто не смогу, я решила по-тихому отправиться домой, благо сумочка с деньгами и телефоном болталась на плече.
Уже из такси я позвонила маме и слабым голосом сообщила, что видимо чем-то отравилась и была вынуждена уехать домой, не попрощавшись. Чувствую, за этот внезапный уход мне еще предстоит выслушать.
Глава 5
Террасу я покидала уже глубокой ночью. Быстро уснуть мне не дали все те же противоречивые мысли о Егоре и смысле его поступков, а также беспокойство за детей. Жизнь и так обошлась с ними сурово, не хотелось бы добавлять им еще плохих впечатлений. Так я и ворочалась в кровати, сбивая простынь и перескакивая с мысли на мысль, уже отчаявшись прийти к более-менее внятному выводу.
Под утро я наконец провалилась в беспокойный сон, но облегчения он так и не принес. Снились мне гигантские станки, черные кошельки, пытающиеся меня схватить и пугающие черными провалами своих беззубых ртов, огромные бусины и маленькие дети, запертые в птичьей клетке, которых я никак не могла высвободить. Так что чувствовала я себя по утру Алисой в стране чудес.
После бессонной ночи, настроение было под стать пасмурному небу, что низко висело над городом и в любую минуту было готово пролиться холодным дождем. Да еще и горло саднить начало, оказывается спать с открытым окном в июле – опасно для организма.
Я заставила себя вылезти из-под одеяла и поежилась, ощутив под ступнями холодный пол. Тапочки, как всегда, каким-то образом оказались под кроватью, и чтобы их достать, пришлось вставать на четвереньки. Как только я постоянно умудряюсь их туда закинуть?
Шаркая подошвами, я доплелась до ванной, умылась, почистила зубы и пошла на кухню ставить кофе. Часы, висящие над кофемашиной, показывали одиннадцать утра, и я поняла, что уже можно звонить директору дома, где живут дети, чтобы договориться о встрече, причиной которой служит совсем не приятный инцидент.
Алла Михайловна взяла трубку после третьего гудка, так что я даже успела прокашляться перед тем, как приступить к серьезному разговору.
– Добрый день, Алла Михайловна, не отвлекаю?
– Нет-нет, Маша, что-то случилось?
– Вообще-то да. – немного помялась я, перед тем, как ответить. – Вы, наверное, знаете, вчера мы с детьми были на экскурсии. – пустилась я в объяснения, выходило путано и из ряда вон плохо, да еще и текущий вдобавок нос красноречия не добавлял. – Но дети вели себя просто отлично. Дело в том, что вчера на фабрике произошло одно неприятное событие, которому ребята могли стать свидетелями. Поэтому мы бы хотели поговорить с ними, может кто-нибудь заметил что-то, что могло бы нам помочь.
– А мы, простите, – это кто? – раздалось наконец после продолжительного молчания, когда я совсем уже было уверилась, что дама пошлет меня подальше, еще и подскажет куда затею свою засунуть. Не могу сказать, что ее отказ меня бы сильно расстроил.
– Это я и Егор Станиславович, партнер моего отца. – не стала я углубляться в детали.
– Маша, вы же понимаете, что эти дети ранимы и, мягко говоря, чувствительно относятся ко всякого рода происшествиям, в которых могут быть замешаны, а уж тем более к различным подозрениям в свой адрес.
– Ну что Вы, Алла Михайловна, никаких подозрений! Мы будем предельно аккуратны с вопросами, если, конечно, вы позволите побеседовать с ребятами. – не смотря на отвратительное самочувствие, я прилагала все усилия, чтобы убедить женщину согласиться. По молчанию на том конце провода становилось ясно, она сомневается.
– Ну хорошо, приезжайте к шести, у них как раз свободное время по расписанию. – наконец приняла решение директор. – Но я очень надеюсь на вашу порядочность, Мария. – напустила строгости в голос женщина.
– Спасибо Вам, Алла Михайловна. – с облегчением выдохнула я.
Разговор с директором отнял гораздо больше сил, чем я рассчитывала, поэтому известить Егора о встрече я малодушно решила сообщением.
В ответ Соболев кратко написал, что заедет за мной в пять. На чем – не уточнил, а интересоваться я не стала – все равно позже узнаю, так что этот вопрос остался открытым.
Свободное до вечера время я решила посвятить поискам подходящей работы. На какую-либо более активную деятельность это по-осеннему серое, промозглое утро не вдохновляло, так что я достала планшет и поудобнее устроилась в широком кресле, принявшем меня в свои объятия в гостиной. Чашку с горячим чаем пристроила рядом на журнальном столике. Поиски шли ни шатко, ни валко, что вкупе с предстоящим допросом детей – а как еще называть этот разговор – бодрости духа не добавляло. Зевота вовсю разрывала мой рот, и чай с мятой, очередную чашку которого я принесла с кухни, никак не помогал.
В конце концов я решила на сегодня бросить это бессмысленное занятие и начала потихоньку готовиться к приезду Егора.
Приняв душ, я высушила волосы и убрала их в косу – все равно при такой погоде ничего путного от укладки не останется, подкрасила ресницы и нанесла румяна – на большее вдохновения не хватило, и отправилась к шкафу с одеждой. Сегодня мой выбор пал на джинсы, лаковые кеды и белый пуловер в черную полоску. Особо наряжаться настроения не было.
Оставшийся до встречи с Егором час я провела в интернете, бездумно зависая в соцсетях, заодно пообедав вчерашним ужином. Изнутри плотным покровом накрыла тоска.
Звонок раздался на пятнадцать минут раньше назначенного времени. Но к пущему разочарованию за дверью топтался Дима, а вовсе не тот, кого я ждала, от чего уныние выросло еще на несколько пунктов.
– Привет. Есть время поговорить? – умудрился он с высоты своего роста посмотреть так, будто был ниже меня головы на две.
– Пятнадцать минут. В шесть за мной заедет Егор. – я постучала пальцем по циферблату часов, что болтались на левом запястье. С сегодняшним настроением для того, чтобы напустить предельно равнодушный вид, стараться даже не пришлось.
– Егор? – вспыхнул Димка. – С какой это стати ему за тобой заезжать!
«А с какой стати тебе так этим возмущаться?» – справедливо негодовало внутри меня.
– Нравлюсь ему сильно. – сказала я назло и, глядя на вытянувшееся лицо кавалера, решила того успокоить. – Да по делам поедем.
– Я бы сам мог тебя отвезти куда нужно. – сник Димка, весь его вид, начиная от опущенного в пол взгляда и заканчивая носками туфель, выражал тяжелейшую печаль.
– Зачем гонять две машины. Ты поговорить пришел или предложить свои услуги? – меньше всего я хотела сейчас обсуждать наше с Егором общение.
– Маш, я так больше не могу. Мне тебя не хватает. Нас не хватает. – для пущего эффекта он взял мою руку и начал с несчастным видом наглаживать ладонь большим пальцем, уставившись при этом прямо в глаза. Обычно нехитрый прием срабатывал безотказно, и Димке об этом было прекрасно известно, сейчас же этот жест вызвал лишь одно желание: выдернуть руку и отодвинуться. Как от цыганки, вознамерившейся погадать по ладони.
– Дим, – вздохнула я и высвободила руку. – Неужели ты не понимаешь, что я не смогу к тебе относиться так же, как раньше, после всего, что увидела и узнала.
– Я понимаю и готов на все. Пусть уже не будет так, как раньше, но, пожалуйста, давай попробуем еще раз? – горячо убеждал меня Димка, а может и самого себя. – Обещаю, я все исправлю и больше никогда не обижу тебя. Те женщины, они для меня ничего не значат, и я сам не знаю, почему делал это.
– Ничего не значат? – я грустно усмехнулась и покачала головой. – И тем не менее они были в твоей жизни. И в нашей совместной жизни тоже были. Нет смысла отрицать произошедшее и говорить, что оно ничего для нас не значит.
– Я прошу тебя, – Димка опять схватил мою руку, а его голос вдруг охрип. – давай попытаемся обо всем забыть и начать все сначала.
– А о том, что у меня после тебя были мужчины тоже забудем? – я решила не вести пустых разговоров, а сразу давить на больное.
Мужчина ошеломленно уставился на меня, даже его большой палец, непрерывно гладивший мою руку, замер на полпути. Еще бы, – мысленно усмехнулась я, – ведь после нашего расставания и недели не прошло.
– Обо всем забудем. – наконец решился Димка, было видно, что далось ему это ой как не просто. – В конце концов ты имела право.
Ответить на сие благородство мне не дал телефонный звонок, раздавшийся из сумочки, что валялась на тумбочке в прихожей.
– Ну что, мисс Марпл, готова? – веселый голос Егора продрался сквозь толщу уныния, что захватило меня с самого утра.
– Сам-то как думаешь, умник?
– Тогда жду тебя внизу в черном внедорожнике. – не стал разглагольствовать Соболев и повесил трубку, даже не попрощавшись.
– Прости, Дим. – вопреки логике, что-то не давало мне посмотреть бывшему жениху прямо в глаза, и я предпочла говорить, уткнувшись в сумку, якобы проверяя все ли на месте. – Мне пора идти. И я действительно не думаю, что после всего случившегося нам стоит пробовать остаться вместе. И хотя времени прошло совсем не много, я уже не та, что была до той пятницы. Да и ты не тот, даже если сам так и не считаешь. – говоря все это, я попыталась отстраниться от обид и рассуждать беспристрастно.
– Сейчас я действительно уйду, но не сдамся. – поднял он мое лицо за подбородок и, не дождавшись ответа, вышел.
Я медленно выдохнула, избавляясь от неприятного осадка, что оставил внутри тяжелый для меня разговор, как будто наше расставание было на моей совести, погасила во всей квартире свет и, перекинув ремешок сумочки через плечо, вышла за дверь.
На улице искать Егора долго не пришлось. Прямо у подъезда, несмотря на пасмурное небо, блестел боками новенький черный БМВ с местными номерами. И откуда только взял? Не купил же.
– Если этот придурок так и будет виться около тебя, мне придется лично попросить его не попадаться мне на глаза. И назвать мою просьбу вежливой будет непросто. – сквозь зубы выдал вместо приветствия Егор, уставившись прямо перед собой.
Я так и застыла в кожаном кресле, с ремнем безопасности в руке, мой рот сам собой открылся от удивления.
Я уставилась на мужчину, все еще сидя в пол-оборота. Что случилось с его настроением за те несколько минут, которые мне понадобились, чтобы спуститься из квартиры? Да и какое он вообще имеет право распоряжаться моей личной жизнью! Но начинать поездку в детский дом со скандала желания не было, к тому же разговор, произошедший в туалете ресторана, а особенно его незабываемый финал, все еще красочно жил в моей памяти, поэтому я примирительно произнесла:
– Он всего лишь приходил закончить вчерашний разговор, ведь вечером ему пришлось уйти.
– В таком случае, для него было бы лучше, если бы этот ваш разговор был действительно окончен. – уже спокойнее сказал Егор и внимательно оглядел мое лицо.
Я смогла выдохнуть и пристегнуться.
– А тебе не кажется, что это несколько… ммм, не в твоей компетенции? – подбирать слова пришлось осторожно, неизвестно как его плохое настроение отразится на детях.
– Вот увидишь, малыш, – щелкнул он меня по носу. – это очень даже в моей компетенции.
Этот невозможный мужчина заставил мою челюсть отвалиться уже второй раз за пять минут. Гнев моментально вскипел где-то в районе живота и тягучей лавой ударил прямо в голову, на миг лишая зрения и даже слуха, и, чтобы не наговорить лишнего или не вцепиться в ухмыляющуюся Соболевскую физиономию, я предпочла отвернуться к окну. Пальцами я изо всех сил стискивала кожаную обивку сиденья, надеюсь после моих ногтей там останутся внушительные дыры. Это ж надо иметь такую наглость, что еще за малыш?! Да пусть свою Региночку так называет, кобель!
Как мы покинули двор и проехали половину пути я не заметила. Говорил ли что-то за это время Егор, тоже сказать не могу. И хотя гнев постепенно отпускал мою голову, тонким ручейком вытекая наружу, поворачиваться в сторону Соболева, а уж тем более вести с ним светские беседы, совсем не хотелось, поэтому до детского дома – а это почти шестьдесят минут – мы ехали в молчании. Зато, как ни странно, за всю дорогу я даже ни разу не подумала о предстоящем допросе, мысли о котором уже с утра успели вытянуть всю душу, чем сберегла себе немного нервов, а в конце пути и вовсе задремала. Удобные сиденья из бежевой кожи и ровный гул в салоне этому очень даже способствовали.
Вел, кстати, Егор, несмотря на все свои недостатки, спокойно и плавно, по пустякам из себя не выходил и матом не ругался, соседние машины не подрезал. До места мы добрались без труда, благо дорогу мужчине подсказывал навигатор, от меня лишь требовалось сообщить нужный адрес.
Проснулась я от того, что мое ухо защекотало тихое:
– Просыпайся, красавица, мы приехали.
Я нехотя разлепила веки, ибо дрема после беспокойной ночи была уж очень сладкой, а тихий шепот на ушко так и манил понежиться еще чуть-чуть. Но долго рассиживаться в удобном кресле я себе позволить не могла – дела никого не ждут.
Подобострастно помогать мне при выходе из машины мужчина не стал, за что сразу же получил мое негласное одобрение. Я подождала, пока Егор закроет машину, и повела нас внутрь здания. Алла Михайловна ждала в своем кабинете на третьем этаже.
– Алла Михайловна, добрый вечер. – поздоровалась я, после того, как, постучавшись, открыла дверь с табличкой, подтверждавшей что мы не ошиблись адресом.
– Здравствуйте, молодые люди. – дама внимательно посмотрела на нас из-под очков, ее приветствие прозвучало так, будто мы уже заранее были в чем-то виноваты.
Выглядела она внушительно и лично на меня всегда навевала ужас и заставляла тушеваться. Среднего роста, пышной комплекции, с выдающейся грудью, рыжие волосы уложены в неизменно высокую прическу. Классическая такая директорша, ученики которой больше всего боятся попасть к ней на ковер. А еще при виде нее в голове почему-то крутится устрашающее всех школьников слово «педсовет».
– Добрый вечер. – кивнул Егор.
– Алла Михайловна, позвольте представить – это Егор Станиславович, он будет вместе со мной беседовать с детьми.
– Очень приятно. – ее взгляд из-под очков просканировал Егора с ног до головы и обратно, а выражение лица явственно говорило о том, что приятностью там и не пахло. – Надеюсь, вам не нужно объяснять про психологические особенности детей-сирот и про то, насколько осторожно следует вести допрос.
– Мы сделаем все возможное, чтобы наша беседа, – выделил мужчина последнее слово, – не принесла детям дискомфорта.
– Надеюсь на вашу порядочность и компетентность, Егор Станиславович. – поджала губы Алла Михайловна, так до конца и не поверив в безобидность нашего сегодняшнего мероприятия. Я, скорее, была солидарна с ее точкой зрения, нежели с абсолютной уверенностью Егора.
На него, надо отметить, должного впечатления разговор с навевающим ужас на всю округу директором не произвел. «Вот это понимаю, стрессоустойчивость» – позавидовала я и велела себе следовать его примеру, причем желательно по жизни. Не хватало еще, чтобы рыжеволосая дама увидела мою нервозность и передумала.
Алла Михайловна тем временем встала, опираясь двумя руками о столешницу, и тяжелой походкой направилась мимо нас к двери. Директриса не сказала нам ни слова, лишь обдала облаком едких духов, видимо то, что мы должны последовать за ней, подразумевалось само собой.
Комната, где в это время находились дети, расположилась на первом этаже и представляла собой что-то вроде спортивного зала, разделенного на зоны. Там были и шведские стенки с канатами и различным спортинвентарем, и музыкальные инструменты, и столы с настольными играми, и даже зона для просмотра телевизора. Короче, досуг на любой вкус.
Как только мы в компании Аллы Михайловны показались в дверях, дети застыли на местах, а я сделала приятный для себя вывод, что не единственная тут, кто побаивается грозной женщины. В наступившей тишине директор поведала ребятам о том, что нам от них нужно, ее годами выработанный менторский тон вернул меня лет на десять назад, во времена средней школы, когда нам с одноклассниками каждый день приходилось выслушивать не отличающиеся разнообразием напутствия учителей. Я даже смиренно приготовилась к тому, что женщина разразится речью минут на двадцать, но она ограничилась лишь коротким сообщением, чем, признаться, приятно удивила.
После сухого объявления директрисы слово взял Егор:
– Добрый вечер, ребята. Хотя мы с вами уже виделись накануне, и не сомневаюсь, что все меня помнят, представлюсь еще раз. Меня зовут Егор Станиславович, и мы с Марией Аркадьевной приехали к вам за помощью. Вчера после экскурсии кое-что случилось, и нам бы очень хотелось услышать ваше мнение на этот счет.
Дети, к тому моменту сбившиеся в кучу посреди помещения словно цыплята, тут же загудели, заинтригованные происшествием. Послышались робкие вопросы, адресованные друг другу, наконец кто-то более решительный громко спросил:
– А что вчера случилось?
– Вот это мы и попытаемся выяснить с вашей помощью. – ушел от прямого ответа Егор. – Постарайтесь вспомнить все, что только сможете, начиная с момента возвращения в кабинет Андрея Борисовича.
Я покосилась на Аллу Михайловну. Началом беседы главная женщина заведения вроде осталась довольна, и я смогла немного выдохнуть, отпустить волнение и перестать жевать нижнюю губу. Судя по всему, прямо обвинять детей Егор не собирался, за что лично я была ему безмерно благодарна.
– И чтобы не создавать столпотворения и лишней суеты, говорить с Егором Станиславовичем будете по очереди. – добавила директор. – Кирилл, ты проходи первый, а остальные продолжают заниматься своими делами. После Кирилла беседовать пойдет Роман, и далее по алфавиту. Надеюсь, напоминать вам, кто за кем идет и приносить журнал, не понадобится.
Ребята потихоньку начали разбредаться по залу, но, судя по тому, что далеко никто не уходил, оставшееся время будет посвящено обсуждению последних событий. А мы направились за рыжеволосой дамой в подготовленный для нас кабинет.
Кирилл, долговязый худой парень пристроился сбоку от меня. По тому, как он теребил шнурки серой кофты, было видно, что парень немного волнуется. Подавив в себе желание как-то подбодрить и приобнять подростка, – в этом возрасте мальчишка вряд ли оценит подобный жест, – я шла молча, попутно разглядывая выполненные карандашом и красками детские рисунки, украсившие стены коридора, и старалась игнорировать раздражающий скрип видавшего виды линолеума под ногами.
Табличка на двери кабинета, который выделила нам директриса, печатными буквами гласила, что явились мы во владения педагога-психолога Стрельниковой Нины Викторовны. Внутри было светло и приятно глазу, по правую руку от входа расположился стеллаж с папками, литературой и пособиями, слева пристроились кожаный диван цвета кофе с молоком и журнальный столик, напротив входа стоял рабочий стол, над которым висели различные дипломы и сертификаты, свидетельствующие о высокой квалификации хозяйки кабинета.
Предложив нам располагаться и оставив ключи, Алла Михайловна удалилась, тяжело ступая по коридору. Без лишних слов становилось понятно, что наш приезд добавил женщине работы к и без того огромному списку дел. Егор усадил меня за стол, а сам расположился на диване вместе с Кириллом. Парень сел на край дивана, пристроив руки на худых коленях. Я устроилась на самом краю сиденья и выпрямилась, приготовившись коршуном следить за ходом беседы и без раздумий вмешиваться в случае чего. Егор сделал вид, что мою боеготовность не заметил.
– Кирилл, вспомни, пожалуйста, вчерашний вечер. Нас очень интересует чаепитие и все, что происходило в это время в кабинете. – голос мужчины целиком и полностью располагал к беседе. Даже мне внезапно захотелось вспомнить все и оказаться чрезвычайно полезной.
– Так вы же тоже там были. – буркнул парень, не отрывая взгляда от своих ладоней.
– Были. Но в том-то и дело. Мы могли чего-то не заметить, на что-то не обратить внимания. Потому и приехали к вам за помощью.
Кирилл повернулся к Егору, долго и внимательно изучал его лицо, затем посмотрел на меня и, выдохнув, начал говорить:
– Ну мы пришли в кабинет, где оставили куртки, девочки сразу же побежали к дивану, чтобы сложить свои тряпки.
– Тряпки? – не понял Егор.
– Ну или что они там в цеху понабрали? Они же всю обратную дорогу друг другу хвастались, вы не заметили, что ли? – парень уставился на Егора. Очевидно, увлекшись разговором со мной на пути из цеха, Егор действительно упустил этот момент. Или не придал ему значения. В поисках истины они оба повернули головы ко мне, и я кивнула, подтверждая слова ребенка.
– Что ж, очевидно, я должен больше внимания уделять женщинам.
«Еще больше?» – подняла я бровь, но мужчина предпочел мой немой вопрос оставить без ответа.
– Ну вот, девчонки рассовали свои тряпки по карманам курток, а мы стояли и ждали их, потому что не могли сесть за стол раньше девочек, так нас Елена Максимовна учит и ругает, если мы так не делаем.
– А взрослые что в это время делали?
После первых вопросов стало ясно, что Егор слово держит и к делу относится со всей ответственностью, в чем я могла недавно убедиться на личном опыте. А значит, за душевное спокойствие детей можно не переживать и позволить себе расслабиться.
– Взрослые? Они тоже ждали девчонок у входа и за стол не садились, ну это мужчины и худая женщина.
– Регина Аркадьевна? – решил уточнить Егор, хотя, на мой взгляд, и так было понятно, кого парень имел в виду.
– Наверное. – отмахнулся парень. – Мария Аркадьевна с девчонками к дивану пошла. – оба посмотрели на меня.
– Рюкзак оставить. – кивнула я, подтверждая слова ребенка.
– А Елена Максимовна с нами стояла. Потом вы пошли к дивану и сняли куртку. – обратился Кирилл к мужчине, тот в ответ кивнул. – А потом девчонки сели за стол наконец-то, ну и мы смогли сесть. А вы, ну то есть, взрослые сели с другой стороны стола и говорили только между собой. Ну вот, а мы говорили друг с другом и с Марией Аркадьевной, и с Еленой Максимовной.
– Но больше, конечно, друг с другом. – чуть подумав, добавил парень.
– Значит, сначала девочки и Мария Аркадьевна оставили свои вещи на диване, потом я. И потом все сели за стол, а к дивану больше никто не подходил? – подвел итог Егор. Кирилл потер лоб.
– Ну да. А что, кто-то диван испортил? – сделал парень нехитрый вывод.
– Расскажу, когда выясним. – улыбнулся Егор. – А во время чаепития кто-нибудь выходил из-за стола?
Кирилл задумался.
– Да вроде нет, только Лика с Марией Аркадьевной в туалет выходили.
Я опять кивнула, подтверждая слова ребенка.
– Ну вот, а потом мы поели и поехали.
– И вам опять пришлось ждать, пока девчонки первыми оденутся? – подмигнул Егор.
– Нет, тут таких правил нету. – серьезно ответил парень. – Можно помочь девочкам одеться, но ждать необязательно. Мы все вместе одевались. И Елена Максимовна, и Мария Аркадьевна.
– И никаких споров у дивана не возникло? Вас же много было, а места там мало. – прищурился Соболев.
– Ну мы парнями потолкались маленько, но в шутку. С Марией Аркадьевной особо не побалуешься, она потом нас доклады про картины писать заставляет, а иначе с собой потом не берет. – умудрился нажаловаться парень.
– Это точно, она меня тоже чуть было не заставила. – покивал Егор с серьезнейшим выражением на лице, и ни один мускул на его физиономии не дрогнул. – Спасибо тебе, Кирилл, оказывается я многое упустил вчера из виду. – пожал он парню руку.
– Пожалуйста. – приосанился тот.
– Кирилл, сбегай, пожалуйста, приведи к нам Рому. По-моему, он следующий за тобой по алфавиту? – подала я слегка гнусавый из-за простуды голос.
– Ага. – ребенок воспринял мою просьбу буквально, и уже из-за двери на полном ходу крикнул: – До свидания!
– До свидания. – произнесли мы одновременно с Егором, обращаясь, ясное дело, уже в пустоту.
– Вот видишь, не могли дети взять твой кошелек. – воспользовалась я случайной передышкой. – Потому что, когда они раздевались, твоя куртка была еще у тебя в руках, а когда одевались, слишком много свидетелей было.
– Я, если честно, тоже склоняюсь к тому, что не все так просто. – совершенно неожиданно согласился со мной Егор.
Он сидел, уставившись в окно, а когда перевел взгляд в мою сторону и увидел, что я приготовилась спорить с ним до последнего, защищая детей, бесстыдно расхохотался.
– Похоже для тебя это полнейшая неожиданность.
– Тогда почему ты занимаешься всем этим сам и не хочешь подключить полицию, или хотя бы нашу службу безопасности? – возник у меня совершенно резонный вопрос.
– А Леха по-твоему кто? – склонил голову набок мужчина, будто старался понять, что я думаю по этому поводу.
– Ближайший друг и соратник. – повторила я точь-в-точь слова матери, которыми она представила мужчину в ресторане. Хорошая память в моем случае – производственная необходимость.
– И это тоже, но помимо всего прочего, он начальник моей службы безопасности. – пояснил недалеким Егор. – А остальным я не доверяю.
Значит папа был стопроцентно прав, и приятный в общении Алексей действительно не так прост, как хочет казаться.
– Твоей службы безопасности? – я выделила первое слово.
– Да. Отец почти отошел от дел, но мы это не афишируем.
– Зачем тогда мы теряем тут время и опрашиваем ни в чем не повинных детей? – я никак не могла понять логики поступков Соболева, а плохое самочувствие рвения к делу не добавляло. «Прыскалку» что ли в аптеке купить?
– Ну, например, чтобы вы с сестрой не передрались, выясняя, кто виноват. – протянул мужчина и засмеялся, увернувшись от блока стикеров, который я в него швырнула, – взаимоотношения с семьей – моя больная тема. Жаль, что не попала, с честно заработанным фингалом Егор нравился бы мне гораздо больше.
А когда до меня дошло, что именно этой реакции от меня и ожидали, поджала губы и уставилась в окно, не желая доставлять Соболеву еще больше удовольствия.
– А еще для того, чтобы убедиться, что мы копаем там, где нужно, ведь дети со своим природным любопытством могли действительно увидеть что-то важное, на что мы, взрослые, попросту не обратили внимания.
Ответить я не смогла, потому как дверь распахнулась, и запыхавшийся Ромка Дмитриев ввалился в кабинет.
– Здравствуйте! – гаркнул парень и замер в ожидании. Кажется, после возвращения Кирилла, дети поняли, что тут их не съедят, и поменяли настрой с настороженного на боевой.
– Здравствуй. – поприветствовала я подростка, видеть парня всегда было в радость. Среди детей Ромка был самый старший, и к тому же самый крупный. Высокий рост, широкие плечи и светлые волосы говорили о том, что вскоре девчонки будут безответно вздыхать по углам.
– Привет. Проходи, садись на диван. – сказал Егор и подобрал стикеры, которые, отскочив от стены, упали на пол к ногам мужчины.
Ромка послушно сел и уставился на Егора в ожидании.
– Ром, расскажи, пожалуйста, про вчерашнее чаепитие. Кто что делал, где стоял, куда отходил. Все, что ты запомнил.
– Вчерашнее чаепитие. Так. – парень нахмурил брови. Мы пришли в кабинет Андрея Борисовича. Сначала зашли мужчины и сестра Марии Аркадьевны, потом наши девочки, они побежали к своим курткам оставить сувениры. Ну вы знаете, им на экскурсии разрешили взять. – посмотрел парень на Егора. Тот согласно кивнул, и Ромка продолжил:
– Потом зашли мы с Еленой Максимовной. Мы уже хотели сесть за стол, но она вперед девочек не разрешила. Так что мы стояли около стола и ждали. Макс сказал, что не должно быть таких правил, а я сказал, что мы не вырастем мужчинами, если не будет никаких правил. А он сказал, что все правила для малышей. Я даже хотел врезать ему, но Елена Максимовна увидела и отвела меня в сторону. – скривился парень.
– Ты все правильно сказал. – поддержал Ромку Егор. – Но драться чуть что не так – тоже не по-мужски.
Ромка согласно кивнул и продолжил:
– Ну вот, и самыми последними вошли вы с Марией Аркадьевной. И тоже по очереди подходили к дивану. А потом все сели за стол и пили чай с пирожными. Ну Мария Аркадьевна пила кофе, а что пили остальные взрослые я не разглядел. А нам то кофе не предлагали, поэтому мы точно чай пили. Там для каждого было пирожное и торт. Я съел и то, и то. И еще немного конфет. Андрей тоже съел и то, и то. Я видел, потому что он рядом со мной сидел.
– А из-за стола кто-нибудь выходил? – прервал пошедшего вразнос ребенка Егор, а я с облегчением выдохнула, представив, как мы весь ближайший час выслушиваем кто что ел и пил, и что еще при этом было сказано.
– Мария Аркадьевна с Ликой выходили. – кивнул в мою сторону Роман. – Еще вроде мужчины покурить выходили. Это я не очень запомнил.
– Выходили. – согласился Егор, а я удивленно на него посмотрела. Неужели так увлеклась едой и детьми, что не заметила?
– Вы с Ликой тогда как раз вышли. – пояснил мне мужчина. – Неужели в коридоре не встретились?
Я отрицательно покачала головой. Значит, со мной не все так плохо, как я подумала сначала.
Ромка продолжил подробный рассказ. Внимательный он парень, однако. И сидеть бы нам тут до ночи, выслушивая все нюансы вчерашнего вечера, если бы не Егор. Мужчина тактично прерывал парня на самых незначительных моментах и уводил беседу в нужное нам русло.
Если откинуть все ненужные подробности, отмеченные детской памятью, выходит, что сначала к дивану подошли девочки и я, затем, следуя нашему примеру, к дивану направляется Егор и оставляет там куртку, в кармане которой находится кошелек с флешкой внутри. Далее все садятся за стол чаевничать, в процессе чего из-за стола выходили я с Ликой, и начальники четырех осмотренных цехов, а также замначальника вышивального цеха. Итого пятеро мужчин выходили покурить. Они же, как я понимаю, находятся у нас на подозрении. Вряд ли кто-то из детей после чаепития мог вытащить кошелек на глазах у товарищей и воспитателя и остаться незамеченным. Да и Егор склоняется к тому же выводу. Я совершенно точно кошелек не брала, Елену Максимовну подозревать тоже глупо – к дивану она подходила только один раз, да и то в компании меня и детей, и, если бы она могла в этой ситуации незаметно стащить кошелек, с такими талантами ее вряд ли бы допустили до воспитания детей. Алексей и Регина, как бы мне не хотелось обратного, тоже вне подозрений, вот и остается лишь пятеро мужчин.
