Kitabı oku: «Антанати. Первородная», sayfa 25
– Я воздержусь. – Свой собственный голос показался глухим и неуверенным, хотя я вложила в него всю твёрдость духа. Однако мои дрожащие руки говорили совсем об обратном.
– Итак вы признаёте что убили баронета Ланиора дэла Руша своим ритуальным ножом с особой жестокостью? – продолжал напирать судья, голосом заставляя меня дрожать всем телом. Что такое? Я же осознанно шла на это, почему же сейчас мне так отчаянно страшно? – Отвечайте суду немедленно или приговор будет вынесен незамедлительно!
– Ваша светлость! – Из толпы присутствующих я услышала знакомый голос и обернулась. На трибунах, во всё также неизменной чёрной мантии, стоял магистр Эдар. – Я протестую! Расследование дела длилось всего неполных четыре дня. Вы не можете утверждать что моя протеже убила баронета, основываясь только на орудии убийства! Она могла потерять нож, забыть, обронить, да в конце концов его могли просто украсть у неё! Я считаю…
– Я это сделала! – Выпалила быстрее чем сообразила. Но магу нужно было помешать. Оправдательный приговор поставил бы крест на моём плане, а этого никак нельзя было допустить. – Я убила баронета Ланиора дэла Руша, я зарезала его своим ритуальным ножом и оставила его на месте преступления. Я беру всю вину на себя и отдаю себе отчёт о последствиях!
В зале суда повисла гробовая тишина.
Глава 45.
Судья нахмурился и внимательно изучал меня взглядом, король сидел всё с таким же скучающим видом и как будто не замечал всего происходящего, а вот жрица, не стесняясь расплылась в довольной улыбке.
– Виновна! – Стук деревянного молоточка громом пронесся по залу, оглушая саму тишину. – Завтра на рассвете состоится казнь! Казнь будет осуществляться при помощи сожжения на главной площади нашей священной столицы Весаля! Увести преступницу!
Толпа на трибунах взорвалась возгласами. Я не разбирала кто и что кричал, я склонила голову и проследовала весь путь обратно в коридор из которого меня привели, и отчаянно старалась не смотреть вверх на трибуны, где можно было встретиться взглядом с магом. Только когда дверь за нами почти закрылась, я услышала как из общего гула толпы кто-то кричал моё имя.
Обратный путь в камеру я не запомнила. Я словно погрузилась в вязкое желе и всё что происходило вокруг теряло свои звуки, краски и смысл. Очнулась только тогда, когда за спиной снова услышала лязг металла. Вот и всё. Я это сделала. Я смогла, я не испугалась. Осталось только дождаться завтрашнего дня и всё наконец-то закончится.
Я оперлась на решётку и съехала по ней на пол, кандалы снова брякнули, а я с удивлением обнаружила, что руки так до сих пор и трясутся. Неужели я настолько испугалась? Но чего? Суда, обвинений, безразличия со стороны людей или же наоборот защиты от них? Что из этого списка меня так напугало? Не знаю. Но уверена точно, что не грядущей смерти. Она и в половину не была столь страшна, как неизвестность.
Но теперь большая часть моего плана позади. Вот если бы можно было с уверенностью сказать что всё, что я задумала, исполниться в точности до мельчайших деталей, я бы даже смогла спокойно уснуть, но, опасения в том что что-то всё-таки пойдет не так, никуда не делись. Один только магистр Эдар чуть не разрушил всё своим желанием вмешаться в процесс суда. Нет, я конечно ему благодарна, не думала что он встанет на мою защиту так рьяно, но если бы его послушали, то всё что я делала и к чему готовилась, было бы потрачено в пустую.
Вот вспомнила как внезапно маг огласил свой протест, и на душе словно бы потеплело. Я невольно улыбнулась, прокручивая этот момент снова и снова.
В какой именно момент магистр начал вызывать во мне такие чувства?
– Не глупи, Тати, – шепнула сама себе, надеясь прогнать наваждение. – В его действиях ничего нет, кроме заботы о своём подмастерье.
Почему-то сразу вспомнился дроу и его странное поведение. «Интересно, а как он отреагирует на новость о моей смерти?» – шальная мысль, но мне стало действительно любопытно.
А Лак? Он перестанет быть рабом ровно в момент моей смерти. Что почувствует он? Да и почувствует ли вообще. Всё-таки мы с ним практически и не знакомы вовсе.
Лаверия возможно предвидела в шаре именно момент казни, но что она имела ввиду когда спросила о том кто я? Надо было узнать раньше. Сейчас наверное уже не получится выяснить что ведьма имела ввиду.
Надеюсь, что Астория не будет винить во всём себя. А командир Райвир и ребята не станут сильно грустить по мне. Вот было бы здорово, если бы Бран совсем ничего об этом не узнал. Он же наверняка сообщит и Хорку с Орнати.
Похоже что своим поступком я разобью много сердец, заставив их волноваться. Но таков был мой план – бросить всё и сбежать. Уйти от этих интриг и грязи подальше. И только умерев можно разорвать все связи с людьми, которые так неожиданно, вдруг стали очень важны. Однако, я уже приняла решение и другого пути не будет.
Так я просидела до самого заката. Размышляя о своих поступках и мысленно обращаясь ко всем с кем я успела познакомиться и сдружиться с того времени как перестала быть человеком.
Как только солнце зашло, в коридоре послышались шаги. И вот тут-то я решила что пора сделать последнее приготовление, а именно – передать последнее письмо. Оно небыло адресовано конкретному человеку, но передать я его собиралась Норе. Она должна будет мне помочь в моём побеге, пусть и сама не понимая всего.
Я ожидала увидеть очередного незнакомого стражника, но у решетки неожиданно появился тот самый мужчина, что рассказал историю Ланиора в замке Леончиль и накормил съедобной едой.
– Ох… как вы…? – слова как-то сами собой исчезли из головы.
– Сам вызвался. Так и думал что эти обормоты даже не предложат вам последнюю трапезу. – С этими словами он поднял вверх корзину, которую принес с собой. – Пир для обречённой на смерть. Не откажитесь, это меньшее что я могу сделать.
Я смогла лишь кивнуть.
Мужчина открыл решётку и вошёл в камеру вместе с корзиной. Это было странно. Неужели он не боится что я могу сбежать? На мои мысли тот лишь лукаво хмыкнул, достал из корзины небольшой плед, затем оттуда появилась бутылка вина, свежие булочки, сыр, нарезанный кубиками и ветчина, а ещё (вот это чудо!) горсть молодой клубники. Я глазам своим не могла поверить – клубника в начале лета!
– Но… как… откуда? – во рту сразу же образовалась слюна и я нервно сглотнула. – Ещё же не сезон для ягод!
– Ха-ха! А это и не обычные ягоды с огорода. – весело отозвался стражник. – Это тепличная ягода, хоть летом, хоть зимой расти может. Угощайся. Всё-таки как никак последний в жизни ужин.
Мужчина заметно погрустнел, но быстро взял себя в руки. Налил вино в кружку и передал мне. Сам он только пил, а вот к еде не притронулся почти. В итоге я выпила всего одну кружку вина и сытно поела, а вот стражник просто пил закусывая. В итоге он быстро собрал в корзину оставшуюся посуду и попрощавшись ушёл. Плед правда, оставил. За что я ему была очень благодарна, ведь без магии я уже начала замерзать тут. Вино конечно согрело, но не надолго, поэтому я просто укуталась в плед, и уселась у решётки, поближе к тёплому коридору где горели факелы. От вина в голове начало всё кружиться и я решила немного поспать, чтобы алкоголь выветрился.
Надо же, без магии и регенерации мой организм оказался вполне человеческим – слабым. Я мёрзну, я ощущаю боль, получаю раны и даже пьянею. Я снова могу почувствовать себя настоящим человеком.
С этой мыслью я провалилась в дрёму. По сути я не спала, так как слышала всё что происходит вокруг, но сознание моё померкло и я находилась словно во сне.
Поэтому, когда меня тронули за плечо, я вздрогнула от неожиданности. Несколько долгих секунд я не могла сфокусировать зрение и рассмотреть того, кто меня разбудил. А когда наконец разглядела, то глаза сами собой полезли на лоб.
– Магистр Эдар!? – я так была удивлена, что даже взвизгнула от неожиданности.
– Тшшшш – тут же зашипел на меня маг, прикладывая палец к губам. – Тати, не кричи ты так! – продолжил он громким шёпотом. – Успокойся и подойди поближе, я сейчас тебе всё объясню.
Я машинально потянулась вперёд, пока моё лицо не оказалось почти что вплотную к решётке. Магистр тоже наклонился ближе.
– Тати, зачем ты это сделала?! Зачем признала вину? – маг затараторил так быстро, что я еле улавливала смысл. А ещё он был так близко, что ещё немного и кончики наших носов могут соприкоснуться. Эти мысли настолько заполнили мою голову, что я, казалось совсем выпала из реальности. – Я места себе не находил когда тебя забрали! Лаверия в таком состоянии была… ты себе не представляешь. Они обыскали всю башню, только разве что подвал не тронули, и слава богу, а то ещё бы обвинение в незаконном содержании раба получила… Тати, они же ничего не нашли! Никаких других доказательств твоей вины, кроме этого проклятого ножа. Ты же могла избежать казни! Зачем?! Зачем ты признала вину?
Неожиданно он протянул руку между решётками и мягко погладил меня по волосам, от чего я вздрогнула. Теперь вся ситуация казалась мне крайне странной, а поведение магистра так вообще выходящим за все мыслимые рамки. Сама я тоже не отличилась благоразумием, так как взяла его руку в свои и уткнулась носом в его тёплую ладонь.
– Моя милая, маленькая девочка… Тати, за что ты так со мной?
От полумрака что окутал всё вокруг нас, от тёплых рук мага, от его нежного голоса и боги знают от чего ещё, у меня закружилась голова. Может быть я всё ещё пьяна и голову кружит от остатков вина, но почему-то именно сейчас я без какого либо стеснения смотрела в глаза магистра Эдара и видела в них столько тепла и нежности, сколько не насобирала бы и за всю свою жизнь.
– Глупая, наивная и глупая малышка… – продолжал шептать он, большим пальцем поглаживая мою щеку. – Я всё подготовил. Карета уже ждёт на выезде из города. Нам только нужно выйти незамеченными. Я уже договорился что нас отсюда выпустят…
Я дернулась словно от пощёчины.
– Тати? – магистр Эдар ошеломленно смотрел как я отстранилась и ещё пытался вернуть свою руку на моё лицо, но я его остановила.
– Я никуда не поеду. – Наваждение пропало и я твёрдо произнесла эти слова смотря прямо в глаза мага. – Я признала вину, потому что так надо. Я взойду на эшафот. Мне жаль, магистр, но своё решение я не изменю.
– Но ты же умрёшь, Тати! – теперь маг не скрывался и говорил громко. Так громко, что я вздрогнула от неожиданности. – Назад пути не будет! А что будет со мной?! Ты подумала обо мне?! Как? Как мне жить дальше если тебя не станет?!
– А причем здесь вы, магистр? – я непонимающе хлопнула глазами и вгляделась в лицо мага, которое сейчас перекосило словно от невыносимой боли.
Одной рукой он схватился за свой плащ в районе сердца и сжал ткань в кулак, так сильно, что даже в полумрака было видно как побелели его пальцы.
– А ты не понимаешь? – его голос снова сорвался на шёпот, но теперь был глухим и сиплым. – Тати, я не смогу без тебя, потому что люблю…
Мир вокруг меня рухнул. Твёрдая земля под ногами, словно рассыпалась в пыль и теперь я падала куда-то очень глубоко, при этом оставаясь на месте. Магистр Эдар? Любит? Меня? В голове не укладывалось.
Но я смотрела на него и видела боль в глазах. Его лицо, всё ещё красивое, но бледное словно мел и с неизменными кругами под глазами, которые сейчас были просто чёрными.
– Прошу… Тати… – в свете факела на его лице что-то блеснуло и я в очередной раз вздрогнула, от такого зрелища даже мурашки пробежали вдоль позвоночника, а сердце предательски сжалось. Магистр плакал. – …не оставляй меня…
Так плохо мне небыло ещё никогда. Сердце в груди просто разрывалось на части. К горлу подступил ком, который, казалось, перекрыл мне дыхание. Магистр Эдар не заслужил так страдать из-за моего эгоизма. Сейчас, когда этот мужчина стоит передо мной на коленях и сотрясается в слезах, я поняла что тогда имела ввиду Лаверия, когда отчитывала меня в первый раз. Маг действительно оказался очень чувствителен к чужой смерти.
Все мои планы рухнули в одночасье. Оставить теперь магистра Эдара в неведении я не смогу, так же как и заставить его думать что я умерла. Он сказал что любит меня и готов рискнуть всем в своей жизни и бежать вместе со мной. При этом в моём плане я «умираю» и меня никто не ищет, а по его плану побега, за нами могут ещё и охоту объявить. Неужели он готов скрываться от преследования всю оставшуюся жизнь, лишь бы только быть со мной?
В моей голове всё смешалось и логика и чувства и эмоции, о которых я даже не подозревала что они у меня могут быть. Захотелось всё рассказать, довериться ему и отпустить ситуацию.
– Умоляю тебя… – его тихий шёпот разорвал мне душу в клочья.
Сама не понимая что творю, я просунула руки в решётку на сколько мне позволили кандалы и притянула лицо мага так близко, как только могла. Это получилось только благодаря тому, что магистр и так сидел почти что вплотную к решётке камеры.
Наши губы встретились.
Этот поцелуй был не таким как с дроу. Я не собиралась отпускать мага так же быстро. Все те чувства к магистру, что я прятала глубоко в себе, сейчас вырвались наружу. Оставалось только признаться самой себе, что магистр Эдар мне не безразличен, и настолько, что я не хочу его отпускать.
Мои пальцы зарылись в его волосы на затылке, а его губы казались обжигающе горячими. В какой-то момент я ощутила что-то влажное на губах, оно прошло сначала по верхней губе, затем по нижней и настойчиво просунулось между ними. Я машинально приоткрыла рот и в тот же миг, всё пространство внутри заполнил язык мага. Его руки в ту же секунду запутались в моих волосах и он углубил поцелуй, жадно впиваясь в меня, придерживая мой затылок, чтобы я не отпрянула. А мне и не хотелось, внутри меня словно образовалась тугая пружина, готовая выпрямиться в любую секунду. Наши языки сплелись не то в танце, не то в битве, неистово лаская друг друга. И когда у меня уже почти закончился воздух в лёгких, а голова начала кружиться, магистр Эдар ослабил хватку и с тяжёлым вздохом оторвался от моих губ.
– Пожалуйста, Тати, скажи что это не последний поцелуй… – по его щекам снова поползли мокрые дорожки. – … я не выдержу… не смогу…
– Казнь должна состояться. – Я с силой заставила магистра посмотреть мне в глаза. – Для всех я должна умереть, иначе я не смогу жить спокойной жизнью. Они не оставят в покое ни меня, ни вас, ни всех тех людей, которые хоть как-то с нами знакомы. Нельзя бежать сейчас. – Я говорила ровным уверенным тоном, стараясь чтобы голос не дрогнул. И при этом казалось, что каждым словом добиваю отчаявшегося мага. – Казнь состоится. Но я не умру.
– Что за бред! – магистр Эдар дёрнулся, чтобы вырваться из моих рук, но я держала его крепко. – Мне не нужны слова на вроде «я всегда буду жить в твоём сердце» или «я буду следить за тобой с небес»! Ты нужна мне живая и здоровая!
– Магистр…
– Эдар! – резко перебил он меня. – Тати, теперь только по имени…
– Эдар… – Я словно бы пробовала на вкус его имя. И как же сладко оно звучало. – Я бессмертна.
Всё. Карты сброшены и теперь я словно открытая книга, стояла перед ним, пытаясь разглядеть в его глазах что-то, что даст мне надежду на то, чтобы быть смелой.
– Это… – После недолгого молчания маг ошеломленно посмотрел мне прямо в глаза, а затем скривился так, словно съел целый лимон. – Это шутка такая?! Я настолько жалок?!
Горечь от его слов расползалась по горлу. Теперь плакать хотелось мне. Не поверил. А что я ещё ожидала от него? Что он обрадуется этому и поверит всему что я скажу? Действительно глупая и наивная девчонка! Но назад дороги нет. Я его не собираюсь отпускать, так же как и он не хочет терять меня, а это значит «всё или ничего». И я уже выбрала первое.
– Ты смеёшься надо мной? Я смешон для те… что ты делаешь… Тати?
Я не собиралась доказывать ему что говорю правду. Он сам должен увидеть всё своими глазами. Однако, продемонстрировать свои умения у меня сейчас нет ни времени, ни возможности. Мне сейчас совсем не с руки активировать регенерацию. Поэтому единственное решение которое я смогла принять в данной ситуации, это отдать последнее письмо именно магу. Для этого нужно было подлезть под корсет, а потому я отвязала передние и сняла платье, оставшись в ночной рубашке, чулках и корсете. На мага это подействовало лучше любого парализовывающего заклинания. Он только хлопал глазами и открывал и закрывал рот, однако взгляда не отводил.
– Вот. – Я выудила из под плотной ткани небольшой конверт и протянула ему через решётку, дождалась когда магистр, дрожащими руками возьмёт конверт и быстро надела платье обратно. – Это письмо нужно будет вскрыть уже после того как меня сожгут. – Не обращая внимания на помрачневшее лицо Эдара, я продолжила. – Это не последняя воля, там инструкция. Я подробно написала что и в какой период времени нужно будет сделать. Прошу лишь довериться мне. Я не шучу, не обманываю и уж точно не жалею Вас. Обещайте что не помешаете моей казни и сделаете всё в точности как написано в письме. – Я дождалась кивка и продолжила. – И ещё, если кто-то другой попытается остановить мою казнь, Вы должны будете его остановить любой ценой. Повторюсь: казнь должна состояться.
Магистр Эдар снова кивнул, хотя и не изменил своего мрачного вида. От этого захотелось его как минимум обнять, прижать к себе и хоть так ободрить. Но между нами была эта проклятая решётка. Поэтому я снова притянула его лицо ближе и чмокнула в губы.
– Верь мне.
Всё что я успела сказать и сделать, прежде чем вдалеке послышались голоса и звуки шагов. Я обернулась к маленькому отверстию под потолком и увидела бледнеющее небо.
Рассвет. День моей казни.
Глава 46.
Шаги всё приближались, а голоса становились громче. Я с тревогой посмотрела на магистра. Как он сюда вообще попал? Почему-то я подумала что он подкупил стражу или сговорился с кем-то вроде того стражника, который устроил мне последний пир. Но видимо ни то, ни другое.
Эдар встал с колен, окинул меня ещё раз взглядом полным мрачной тоски и вдруг, вокруг него собралась тьма. Густым чёрным дымом она окутала мага с ног до головы и потом просто сжалась в точку, а затем и вовсе исчезла. Впрочем, как и сам магистр.
Я только удивлённо моргнула. Надо же, магия тьмы может телепортировать не хуже магии перемещения. Во мне проснулась уже почти забытая тяга к изучению магии. Однако, лязг решётки и грубые руки стражников, которые схватили меня под локти с двух сторон, быстро вернули к делам насущным.
Казнь. Сейчас меня интересовало лишь то, как это всё будет происходить. Казалось бы, ничего сложного, однако, меня должны сжечь. Это наверняка будет больнее и дольше по времени, чем если бы меня приговорили к повешению, например, или обезглавливанию. Но с другой стороны, хорошо что не обезглавят. А вдруг бессмертие работает так, что отрубленная голова сможет говорить или моргать? Нет. Таких сюрпризов на глазах у кучи народа быть не должно. Поэтому я посчитала, что казнь через сожжение – это наилучший исход событий.
Только когда меня вывели на улицу, я поняла, что передник, так же как и плед, остались в камере. На мне же, кроме белья и чулок, было только домашнее платье. Немыслимое бесстыдство по меркам граждан столицы, и совсем ненужное волнение со стороны приговоренной к смерти. Уж что что, а хоронить меня вряд-ли будут со всеми почестями и удобствами. Скорее всего положат в деревянный ящик или того хуже – просто закопают в яму.
Все вокруг пялились на меня, кто-то отворачивался и шептался, кто-то нарочито тыкал пальцем. Толпа стояла вдоль улицы, которая вела от корпуса городской стражи до самой площади, которую окружали храм Единого Бога, ратуша и несколько особняков знатных аристократов.
Эшафот разместили как раз между храмом и ратушей, так, чтобы основная часть площади была заполнена людьми. А заполнена она была. В основном я видела только взрослых мужчин, но иногда пересекалась взглядом и с женщинами, а пару раз замечала в толпе и детей. Скорее всего это были сироты или беспризорники. Обычных детей родители вряд-ли бы отпустили смотреть чужую казнь.
– Убийца!
– Душегубка!
– Отступница!
То тут, то там кто-то выкрикивал стандартные слова, которыми называли преступников и тех, кто пошёл против Бога. Знают ли эти люди всей правды? Конечно же нет. Толпе никогда не сообщают правду. Я признала вину в преступлении которого не совершала и за которое меня осудили, а теперь ещё и казнят. Но я убивала других людей, за смерть которых я так никогда и не понесу заслуженного наказания. Толпа выкрикивает в мой адрес обидные слова и даже не подозревают о том, насколько они близки к правде. Кроме пожалуй одного, я не отступница, ведь я не предавала Бога, я им стала.
Сколько я убила людей? Своими руками всего лишь двоих. Сколько я убила живых существ? Сколько же было в той орде гоблинов? Сотня? Две? Сколько умерло людей из-за меня? Думаю нужно спросить у дроу. Но, были те и кого я спасла. Сколько их было? Сколько же людей в итоге остались живы лишь потому что я убила гоблинов? Али и Тэла, а ещё женщины и дети из других деревень и городов. Сколько людей теперь не будут трястись под гнетом герцога Эльманура? Как минимум один взвод рыцарей и солдат. И как тогда считать мои грехи? Я много кого убила и много кого спасла. Можно ли считать что одна моя смерть, способна уравновесить хорошие и плохие мои поступки?
Каждый новый шаг к эшафоту, мне давался тяжелее чем предыдущий. С каждым шагом я всё глубже увязала в воспоминаниях и размышлениях о своих поступках.
Наверное так себя и чувствуют преступники, когда идут на собственную казнь. Растворяются в своих мыслях о прошлом, каются в своих грехах, и, быть может, сожалеют, что нельзя повернуть время вспять и если не исправить то что натворили, так хотябы найти в этом смысл. Ради чего? Для кого? Зачем?
Вспышками пронеслись перед глазами образы Хорка, Орнати, детей, хмурое лицо командира Райвира, насмешливые близнецы Франш и Фленг, застенчивый Хелиор и молчаливый Бран. Нора и Хани, а также госпожа Марта, госпожа Сарина, Лаверия, Лак, дроу и магистр Эдар. От последних образов вновь защемило сердце.
– Убийца! – кто-то снова выкрикнул из толпы, а следом за словами, в меня прилетело что-то круглое.
Больно было только самую малость, как будто бы толкнули, я осмотрела место куда в меня прилетело нечто и с неудовольствием отметила что это был помидор. Красно-коричневое пятно расползалось по плечу, неровно стекая к запястью. На платье горчичного цвета, оно смотрелось как коровий помёт, пахло не в пример также. Неужели помидор гнилой?
Мои размышления прервал стражник, который, казалось и не заметил что в меня что-то кинули. Он просто резко дёрнул за цепь кандалов и зашагал дальше.
Шествие к эшафоту – это был своего рода ритуал, доставшийся нам с древних времён. Раньше судов небыло. И каждый, кто совершал грех, должен был доказать свою невиновность. Как? Правильно, пройти через толпу людей, которые не только обвиняют тебя во всех грехах, но и кидаются всем, что попадёт под руку. На такой «суд» собиралось очень много народа, и неудивительно что многие обвиняемые умирали, так и не дойдя до конца толпы. Если же кому-то удавалось выжить, то любые обвинения до этого момента, с него снимали.
Сейчас я могла в полной мере насладиться этим ритуалом. После помидора в меня полетели не только гнилые овощи и фрукты, кто-то не пожалел яиц, и судя по отсутствию едкого запаха, даже свежих. Где-то к середине площади, продукты у людей закончились и в дело пошли камни.
Удары от камней были гораздо более сильными и болезненными. Люди кидали их, особо не прицеливаясь, от чего больше половины пролетело мимо. Однако, другая часть своей цели достигла. Попадали в основном в ноги и спину, но дважды камень прилетел в голову, а также грудь и живот. К моменту, когда меня наконец-то довели до эшафота, казалось на моем теле нет живого места, где бы не нашлось и пары синяков.
Сейчас, можно с полной уверенностью сказать, что на мне нет живого места. Синяки болят, разбитая губа хоть и зажила, но её всё равно неприятно щипало, и на запястьях кровоточили ссадины от антимагических кандалов. Всё это было приправлено тянущей болью по всему телу, от нескольких неудобных ночей в камере.
Меня остановили у основания лестницы, которая будет моей последней дорогой перед казнью. Я смахнула рукой каплю пота с виска и посмотрела на руку.
«Я же не настолько устала чтобы вспотеть» – с такой мыслью я взглянула на свои пальцы, и с разочарованием поняла, что это был не пот.
На моих пальцах была размазана кровь. Видимо это один из камней, что прилетел в голову, ранил меня. Я растёрла липкую жидкость по пальцам и подняла голову вверх. То что я увидела, заставило меня дёрнуться от неожиданности.
Она не шла, плыла словно бы и не касаясь дощатого пола эшафота. Её белые одежды развевались внезапно поднявшимся ветром. Волосы цвета платины, были уложены в причудливую причёску, с переплетением множества мелких кос, в которые были вплетены золотые и серебряные нити. Под восходящим солнцем она сияла так, что сложно было сказать человек ли перед глазами или же богиня, спустившаяся с самих небес. Жрица Серения.
– Свидетели Единого Бога! – её голос пронёсся над головами толпы и та сразу стихла. – Да приветствуют вас благодать и мир, в этот печальный и одновременно радостный день! – Радостный? Что она несёт? – Сегодня, в день когда бог дарует нам самый благостный день, случится событие, которое ознаменует наше с вами очищение! – я всё больше теряла суть её слов, но по спине пробежали мурашки. – Кровью убийцы мы смоем наши грехи! Во имя Единого Бога, во имя святой светлой магии! Во имя короны!
Толпа радостно взревела, приветствуя её речь, а у меня во рту разлилась горечь. Это она моей смертью решила замолить свои собственные грехи? И ещё приплела сюда своего бога и весь народ, что собрался на площади. Серьезно, это даже не смешно!
Тем временем меня провели по лестнице наверх. Жрица с помоста не ушла, но осталась стоять на его краю, наблюдая как меня привязывают к толстому столбу в самом центре помоста.
Кандалы с меня предусмотрительно не стали снимать. Стражники только отцепили одну сторону соединяющей цепи и пристегнули её обратно, только после того, как мои руки оказались за спиной, а я упёрлась в столб.
Дальше всё пошло медленно, словно время стало толщей воды. Стражники отступили и спустились к основанию лестницы. Жрица Серения почти что не двигалась и её лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, однако лихорадочный блеск в глазах я успела заметить. Потом на помост эшафота поднялись люди в белых балахонах, у каждого в руках была охапка дров. По одному они подходили к столбу и оставляли дрова у моих ног. Я насчитала тридцать «белых балахонов», прежде чем их шествие ко мне закончилось.
Резкий запах ударил в нос почти сразу, как только возложили последнюю охапку дров. Их чем-то пропитали? Видимо да, потому что никто больше не подошёл, чтобы разлить масло для поджигания. Наоборот, все отошли как можно дальше. Даже жрица наконец-то покинула свой наблюдательный пост и спустилась вниз к стражникам и «белым балахонам», которые уже успели образовать полукруг у основания помоста.
Какое-то время ничего не происходило. Толпа молчала, никто не собирался поджигать дрова. Всё стихло. Мне вдруг стало не по себе. Ожидание неизбежного вдруг начало давить на меня, и я начала нервничать. Всё ли пройдёт нормально? Я же не начну регенерировать прямо у всех на глазах? Будет больно, но магию задействовать никак нельзя.
Я уже начала обливаться холодным потом, как вдруг жрица вновь заговорила.
– Довольно молитв! – её звонкий голос прорезал тишину, словно горячий нож режет масло. – Да свершится же справедливость!
На этих словах из «белых балахонов» вышел один и швырнул в меня огненный шар. Он попал точно в разложенные вокруг меня дрова, и те вспыхнули, словно праздничные фейерверки.
Жарко стало почти мгновенно. От дров поднялся белый дым, который за долю секунды заполнил лёгкие, обжигая их изнутри и не давая возможности сделать хоть один глоток воздуха. Я закашлялась. Боль в груди была практически невыносимой. А жар вокруг меня всё нарастал и нарастал. Сквозь боль и оглушающий гул огня я услышала как ликует толпа на площади. Как кто-то радостно кричал «гори!», «убийцам место в преисподней!» и много всякого в том же духе.
И вдруг, нестерпимая боль прошила мои ноги. Отсюда я не могла наклонить голову и посмотреть что происходит, но это и не требовалось, я поняла что огонь уже добрался до моих ног. Крик вырвался наружу сам я даже не сразу поняла что это кричу я. В порыве страха и охватившей меня боли, я не выдержала и вернула себе силу. Магия пронеслась по венам, даря облегчение и ясность рассудка.
Вот же чёрт! Я чуть всё не испортила…
Пока никто не заметил того, что я стою в центре огня невредимая, сняла магию и снова её запечатала внутри. Оставила только крупицу магии, которая заблокировала все болевые ощущения.
Я снова горела. Чувствовала как плоть плавиться и шипит, как кожа пузыриться и лопается. Я даже чувствовала запах горелой плоти. Ощущения были такие, что меня выворачивало наизнанку от отвращения. Но благодаря магии, боли я больше не чувствовала. Задыхалась, кашляла, кричала, но не ощущала боли.
В какой-то момент, дым немного рассеялся и в прореху я успела заметить в толпе сгусток черного дыма. Он появился мгновенно и также мгновенно исчез. Раз… два…
Мой разум начал затухать. Я видела глазами уже через раз, дышать уже не получалось совсем, моя плоть превратилась в обугленную массу, пахнущую словно сгоревший в духовке окорок. В последний раз я открыла и закрыла глаза, перед которыми плясали языки пламени…
Сознание померкло, отправляя меня в темноту небытия.
Я умерла.
