Kitabı oku: «Жирафы», sayfa 6
Кое-где ему встречались переломанные лошади и хилые, чуть живые воробьи. Но он, честно признать, мало обращал на них внимания. Он искал друга уже много-много дней и ночей.
И вот однажды, зайдя в зачерствевший пряничный домик, чудом устоявший на мёртвом вафельном холме, он увидел его. Тот лежал исхудавший и отрешённый на диване, весь обмотанный блестящей магнитофонной лентой и доедавший последние кусочки разноцветных звёзд-леденцов.
Тогда он забрал своего друга с собой, через долгие, долгие километры. Туда, где грустил по дому, где о случившемся только отдаленно слышали, считая взрыв то первым кратером, то гигантским червём.
Друг не спрашивал, что это за место и как далеко оно от их родных вафельных далей. Друг больше вообще ни о чем не спрашивал, только просил иногда на ужин яркую сытную звезду, а потом ложился спать и никогда уже больше не видел снов, до самого-самого утра.
Да и он больше не скучал по дому, потому что и скучать было теперь не о чем. Он только лазал по вечерам по карнизам на небо за пёстрыми звёздами к ужину и неизменно накрывал друга длинной магнитофонной лентой, как одеялом, перед сном. Он чувствовал, что ему так теплее в этом странном и холодном мире без снов.
Жирафы
На Луне жили жирафы.
Синие силуэты их выделялись на фоне лимонной земли этой старой и странной планеты.
Отсюда жирафов было не очень хорошо видно. Другое дело – вон с той звезды.
А жирафы-то были синие и высокие. Красивые такие, плавными волнами мелькали по Луне их тени, когда те гуляли в поисках еды или пары.
Говорят, дети видели их особенно хорошо, когда засыпали, потому что те пели им странные песни.
Но никто с Земли никогда не видел жирафов вблизи. Поэтому о них ходили легенды, сплетни и рассказывались страшные-страшные истории среди молодёжи у костров.
Ты стоял в плоскости кухонного окна и смотрел на жирафов. Ты видел их тогда, когда на них не смотрел никто. Ты рассказывал мне, что они и вправду синие и высокие.
Ты каждую полночь отодвигал штору в кухне и наблюдал за ними. А я стоял у окна в доме напротив и смотрел на тебя.
Каждое утро ты обязательно рассказывал мне о них: как они вели себя сегодня, что делали, о чём скучали и чему радовались.
Ты был не таким, как все. Ты видел то, что видят во сне дети.
Тебе было тогда тридцать с небольшим лет, и однажды утром ты не вышел на улицу и не рассказал мне, что делали жирафы ночью. Я думал, что ты тогда просто слишком долго сидел у окна, смотрел на них до самого рассвета и проспал.
Ты умер, когда мне было всего лишь двадцать. Тополя в тот год бросали так густо седые кудри на сухой серый асфальт. И солнце сильно пекло днями.
Я думаю, ты теперь на лимонной Луне, вместе с жирафами. Я просто не вижу тебя, потому что ту сторону Луны не очень хорошо видно с этой стороны вселенной.
