Kitabı oku: «Пафосное стремление называться», sayfa 7
Глава 27.
Обычный чёрный чай, особенно немного остывший и потому успевший выделить из себя концентрат вкуса – деликатес, тесно связанный с логикой времени.
Чёрный чай считается самым базовым напитком – глухим к личному отклику. При своей начальной температуре напиток обжигает, потому осязается как сплошная категория болезненности. Свойства чая, в контексте инструмента излечения или же в стадии подачи, опережают его вкус.
Но проходит время – чай остывает, показывая матовую плотность своей структуры.
Теперь это единственно узнаваемый и незаменимый в способе связываться со свойствами сред напиток.
Не хочется опошлять текст наивностью, говоря, кто кому стал чаем.
Но придётся – того требует правда, как абсолютно в той же логике любовь требует близости.
Тэ И стала чёрным чаем для Мартина.
…
Как сказал Мудро-Друг 2 (который до сих пор трудно осознавался тем Другом 2, которого она знала), её работа подходила к концу, и за счёт обитания в регистре временной линии сразу двух хроно-путешественников, одному из них полагалось убраться как можно скорее.
Внутри – сплошное скользкое пространство, на которое нельзя опереться.
Ещё один прошедший месяц имел все шансы стать стартовым основанием. Но это безвременье с заведомым знанием финала.
Тэ И знала, что выполнила свой план.
Она всегда многое знала.
Но всё ещё не знала главного.
А сейчас у неё была последняя ночь.
***
Сегодня что-то в их обоюдном движении друг к другу позволило найти золотую середину в каждом, которая сквозь время, жестокость и происхождение, нашла любовь.
Тэ И требовательно притянула его подборок к себе. Мартин с растворением в ней поддался, как и всегда. Но что-то в его открытости во всём мужестве противоречия себе, которую он сглатывал вместе с её влагой, слюной и кровью в течение многих месяцев, с таким сокрушительным признанием, сокрушило и её. Она мягче и медленнее обычного притянула его ближе, взяв лицо в свои руки, вжимаясь в его губы своими. Мартин от удивления открыл глаза, и его ресницы затрепетали.
Тэ И ощутила это.
– Глаза закрой. А то я передумаю.
Он покорно закрыл глаза и неуверенно потянулся к её ладоням на своём лице, накрывая их своими. Большими и тёплыми.
Тэ И вздрогнула – она не ожидала всего происходящего, и особенно то, каким приятным может быть ощущение своей маленькой руки в его. Какая она по-человечески тёплая, слегка вспотевшая и мягкая. Она вспомнила своего кота, как он любил класть свою крупную голову на её руки – давно забытое ощущение.
Последний надрыв или окончательное прощание с собой. Его напряжённые плечи вскоре ощутили на себе ласковые прикосновения. И шокирующая нежность провела их дальше.
***
Впервые ночью он ощущал мягкость её внешне жёстких волос, которыми дышал, обнимая её сзади со всей откуда-то пробудившейся в нём бережностью, будто он не был тем ребенком, который разрывал все детские игрушки, моделируя смерть врагов.
Ему казалось, что это может испариться, и мысленно он пытался сохранить себя здесь, с этой девушкой, навсегда.
На следующее утро Мартин был уверен, что очнулся в новой линии судьбы, которой он был с самого начала лишён.
Яркое солнце ровной полоской падало на их кровать и освещало его бледную кожу, которая почти сверкала блёстками.
Но Тэ И рядом не было. Мартин подумал, что это к лучшему – переживание опыта вчерашней ночи требовало новых оснований жизни, и он был готов дождаться её указаний, как Тэ И увидела бы их комфортными.
Значит ли это, что теперь они всегда могли быть такими вместе?
И как им нужно было быть вместе, что оставалось делать с его былым планом всемирного господства, который пока не был официально отринут среди его последователей?
Он не знал, но значение имело только хрупкое будущее, которое родилось между ними этой ночью. Всё остальное, казалось, было досадным и смешным фантазийным достижением, которое стоило бы оставить во вчерашнем мире.
С этими ровными мыслями он оделся и направился в большой зал.
Тэ И не появилась в большом зале за завтраком, не появилась за обедом и не появилась за ужином. Её не было в библиотеке, в башне или у озера.
Сегодня как не кстати учебный день, и безумец Мудрец Наставник ещё больше испортит ему настроение.
Но Мартин об этом не знает.
Как и о том, что Тэ И потеряла почву под ногами и нашла новое основание.
Имя ему – Мартин Сью.
Глава 28. Полёт над смертью
«Самое важное не утопает в потоке Времени, – вот что он должен был ответить Эри на прощание у финского озера, но не успел подобрать слова».
Харуки Мураками «Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий»
***
Говорят, когда умирает частичка души, человек пролетает над смертью.
ГлавГад крутил палочку в белой длинной руке.
Это тот жест, которым крутят прядь кудрявых волос.
Тёмных кудрявых волос. Потому что других в руках Мартина не было.
Хорошая волшебная палочка даёт власть – над собой, а значит, и над миром.
И почему-то только власть гарантированно приятной древесиной всегда была с ним.
Он упал с небес на землю быстро, хотя попытки обмануть факты и продлились жуткой агонией.
Та, что была прописана любовью, ушла с забранной собой силой.
И появилась из-за неё же – странная девушка ещё не наступившего времени.
Он наткнулся на эту догадку из, парадоксально, рекомендованного чтива Мудрец Наставника.
Боль, от которой он бежал и которую готов был признать, ударила с новой силой. Силой возврата в то же место, откуда он был родом.
Что делать с банально низменным чувством, как пишут и говорят, разбитого сердца, было непонятно. Очередная загадка из будущего.
Мартин больше не гулял по воспоминаниям. Он смотрел в далёкое будущее, чтобы увидеть эту дрянь.
Но для этого ему нужна вновь пустая душа без её течения по венам.
Можно ли очистить цельную душу, которая болит и заражает оставшееся пространство зловонной памятью, деформируя остатки пустотной свободы?
Нельзя. Душа не знает возврата.
***
Так случилась Первая-Жертва, извращенно целительно расколовшая его душу.
Так открылась глава первого преступления.
И, к ужасу миллионов, открылась не только она – открылась рана, кровь из которой затопит мир.
Глава 29. Зверь
Так я и знал напёред,
Что они красивы, эти грибы,
Убивающие людей!
Кобаяши Исса
***
Она вернулась в своё время. По закону хроно-движений, её отсутствие не было замечено.
Конечно, Тэ И с трепетом предвкушала изменения, что должны были обступить её со всех сторон. Что её ждёт в реальности, которая придёт на смену?
Предположения о том, как она внесла вклад в изменение хода истории, немного отвлекали от минувшего.
Мысль о том, что все действия Мудро-Друга 2 и вовсе остаются позади, и ужасный план участи всех шахматных фигур на доске социальных движений благосклонно отменяется её героизмом, дарила Тэ И всего лишь лучик, но настоящего солнечного света осязания жизни.
И всё же чёрное существо чувств свернулось калачиком в ней.
Она вернулась в свой первый день пятого курса в Школе.
И…
– Тэ И, иди сюда!
Её подзывал Друг 2. Длинное лицо в веснушках, светлые глаза – как она не замечала, что точно такие смотрели на учеников который год сквозь очки-половинки.
Раздражение, жгущее обидной петлёй – вот что почувствовала Тэ И.
Хотя нет, не совсем: в глазах директора читалась чужая жизнь.
А пока обычный, ещё не проживший себя всего Друг 2 недовольно продолжал:
– Ты где ходишь? Скоро десерт!
Тэ И рухнула рядом – нужно разведать обстановку.
Тэ И прожила другую, в разы более краткую и… честную жизнь, и?
Ничего не изменилось.
В газетах был всё та же Жертва ГлавГада прошлого года, а Друг 2 и Друг 1 говорили о тех же планах сокрушения мирового зла. Заголовок кричал: «Герой угодил в петлю лжи!»
Тэ И жевала остатки предложенных блюд.
К слову, о петлях.
Большая ирония – временные линии не имеют ничего общего с полосами. Это – кольца. Петли.
Мартин выбрал титул ГлавГада, убил Первую Жертву, сделал свой первый способ сохранять душу вдали от тела на основании их же теоретических бесед. А потом и не первый. Массово ищет и уничтожает всех категориально похожих на нее. Говорят, он неожиданно ожесточился на пятом году обучения.
Тэ И не тешила себя ложными надеждами: она запустила эту ветку реальности.
И от этого некуда было бежать.
Глава 30. Восходящее Солнце
Смерть была близко. Она ходила рядом, поглаживая щёки неповинных друзей. Смерть Седрика была первой для Тэ И. Но ныне неубиваемый Волан-де-Морт впитывал в себя смерть, источая её зелёные искры и запах токсинов. Так он отводил её от себя, но продлял агонию миру вечно.
В первую очередь – в своём лице.
***
Осознание подкосило. От былой заряженности не осталось и следа – осталось только тайное чувство вины. Все её эксперименты не стоили ничего. Тэ И жила под слоем скрываемой само-отмены.
Попытка вернуться в точку до всего нового в себе всегда выражается сдавленностью. Такой человек живёт, сжимая гранату в руке. А значит, боится жить.
Былая эволюция нашла тупик – Тэ И ощущала грязь и слабость всего, что было связано с её попытками силы.
Так вместо разгорячённого напора и дерзкой ухмылки она пряталась под слоями памяти о себе. Ведь на её лучшей версии было клеймо, а по-хорошему – капкан, блокирующий движения.
Запертый в себе человек не делает многого, и тем более не развивается. Он пытается вернуться.
И она честно пыталась. Кажется, все были даже рады такому удобному амплуа «по-женски несдержанной» отличницы.
К чёрту – она настоящая сделала только хуже.
Да и что есть что. Миллионы чувств создавали миллионы сред внутри без шанса вновь спокойно знать про свою монолитность – возможная побочность хроно-перемещений. Либо ей не повезло ещё больше.
Люди вокруг, Друг 1 со своими проблемами, пока-еще-тот-же-Друг 2 не представляли, как бесценно – знать, кто ты. Ощущать себя в дословесных координатах, по которым ты способен искать или строить свой мир: излучать свечение в сети присутствия.
А она не знала. И на знание это не было сил.
***
Сколько она себя помнила, она была при мужчине – при Друге 1, который центрировал её жизнь, в меньшей степени при Друге 2.
В той жизни, которую она прожила, она сделала всё, чтобы не быть при чёртовом Мартине Сью. И у неё это получилось – как обычно для исторической отличницы, блестяще.
И при этом сейчас, в немагическом кафе с дрянным кофе из автомата, она хотела быть при нём – и за это ненавидела себя.
Неужели любовь неизменно из личности и вопреки всех усилий делает из женщины некую самую усреднённую из женщин?
Не вирус ли это под личиной природы и собственных желаний.
Она победила, и почему тогда она чувствует себя так паршиво?
Солнце слепит глаза, на улице красивый вид и беззаботные лица гуляющих пар.
Она помешала выданной палкой месиво в стакане – воронка из стаканчика смотрела на неё требовательно, ожидая продолжения рассуждения. Тэ И отодвинула её и легла на стол.
Спрашивается, для чего нужны были все эти усилия и движения, если сейчас она именно в этой точке?
Её сердцевина, самая явная внутри, заговорила своим голосом, полным оптимизма и надежды – что всё это нужно для того, чтобы прийти в лучшую точку, о которой она пока не знала.
И Тэ И поверила этому голосу. Что-то вызрело в темпе стыдливого ожидания.
Она всё же отхлебнула из стаканчика – не так и плохо, и улыбнулась солнцу. Нужно двигаться в будущее.
Глава 31. Река жизни
Что такое любовь?
Вопрос даже банальный, но всё банальное считается таковым только от нерешённости.
Это – волна. Способность считать сигнал.
Вообразите 2 приёмника – А и В. Оба излучают сигнал любви. Но это не любовь.
Потому что приёмник А не способен настроиться на волну приёмника В, вопреки наличия излучения от последнего.
В итоге любви как среды или сферы не образуется. И любовь как целое не свершается.
Это может казаться грустным в контексте истории ребят на этих страницах, и, если честно, в сознании автора долго жило другое знание счастливого финала. И знание счастья не избавляет от меланхолии остаточных страхов и привязок. Но это от невысказанного публично и честно.
Потому что писать надо настоящее счастье, а не выдуманное.
Поэтому пристегните ремни.
***
Как же я давно эту ночь ждал.
Свобода с обретением себя и отказом от концепта, не данного со стороны.
Он знал, что делать, и почему на вершине в любом случае.
Как же я давно эту ночь ждал.
Дыхание шло спокойно – была боль, но теперь я волен быть.
Дышать стало легче. Махровый цветок был вынут из его груди, и стрела больше не пронзала сердце со спины до плеч. Он был в причинной пустоте, которая не пустота, а чистота – он и ничего нет кроме.
Ничего чужеродного, которое он успел считать своим и даже проявлять, как он думал, подчинять. Теперь на месте пустоты была только любовь. Его собственная.
Свобода снова пришла.
А значит, и он сам.
Почему мы страдаем?
Мы жалеем лишь себя. Мы не хотим потерять силу, не хотим потерять себя. И потому так и происходит – мысли есть канал реализации наших мучений.
Но дело в том, что это вымышленный мир, где все роли исполняются одним актёром – самим страдающим.
Поэтому маски сорваны, и можно спокойно спать.
***
Время застыло.
Тэ И увидела перед собой реку.
Она будто парила над землёй под ней, была невесомой, сотканной из тумана.
Последний тонким маревом раскрывал перспективы горизонта.
В картине преобладали серые тона, но грустно не было.
Она обнаружила, что была в капюшоне. Она сняла капюшон – её накрыл объём всего пространства, где единица – гуляющая свежесть.
На парящей воде большими фигурами расположились тёмные отпечатки.
Тэ И не узнавала этот берег, но он казался глубоко родным.
Последнее, что Тэ И помнила: это то, как она прикоснулась к крестражу с формулой активации временной ветки, спрятанной в нём. И очутилась здесь. Видимо, междумирье – где сходятся души.
Прошло уже 2 года борьбы с ГлавГадом. Тэ И жила так, чтобы с силой забыть суть прожитого по ту сторону реального и искупить неизмеримую вину своей тайны. Отряд имени Мудреца Наставника – её идея, ведь один точно в поле не воин, даже или тем более Друг 1. Желание поплатиться за свою ошибку стало тем сильнее, чем она бежала от факта, что этим хотела и своей смерти – смерти там.
Сопротивление Ему стало привычной идеей.
Но…
Рядом с ней встал какой-то человек.
Мартин.
***
Их с Мартином свело взаимное притворство и тайная жажда любить.
У них было общее, да, но это было схождение на ограниченном промежутке временного пространства.
Тэ И знала, что конечно же есть где-то временная ветка, где она реактивирует крестраж как сохранитель вероятностей, и они с Мартином через дневник остаются навеки в той комнате с балдахином, где они были счастливы и хотели другого будущего. Где они просыпаются тем же утром, не зная истории, и на его вопрос «И что теперь будет?» она с мягкой улыбкой отвечает – «Любовь».
Ведь Мартин стал таким из-за неё – зачем на него злиться.
Есть и вероятность, где она узнает настоящие мотивации Мартина – сделать мир лучше, и убийства и жестокость только предлог, а потому спасти такого благородного юношу, ещё и брошенному ей, такой негодяйкой, в жерло истории просто её святая обязанность.
А его акт убиения души через раскол, чтобы её забыть, и вовсе пик героизма.
Это так трогательно.
И спасти надо непременно тем же ходом – созданием двух ветвей реальности: где она как дубль побеждает ГлавГада (то есть тот осколок от Мартина, что разбушевался) со всеми, ценой перенесения себя настоящей в реальность, где есть Мартин до его дурного превращения.
Но все эти варианты лживы.
Это концепции «счастья на слезах» и игры во что-то настоящее там, где его вовсе не было.
Мартин вообще боялся не быть во власти, был жертвой манипуляций и неспособности разобраться в себе.
Это задело, это и давало пищу мучениям.
Как и Тэ И – задушившая свою свободу чувством вины персона, стыдящаяся своей силы и её условий.
«Выращенные на драмах.»
Поэтому вместо конфетти, которые выдают себя за «счастливые финалы», было так.
***
Когда лично, всё равно бывает больно, даже если правильно.
Ему уже не хотелось быть с ней.
Он только страдал и жил идеей.
И разумный обоюдный уход был ценным, он впервые задышал собой и видел всё ясно.
Но пока некое желание забрать энергию у того, кто тебе не нужен, чувством его любовного страдания к тебе, периодически поднималось змеёй тревоги. Как бы сообщая о правильности решения, но своим темпом не устраивая. Был страх зависимости.
По сути ему было плохо, значит он и инициатор прощания.
Страх быть брошенным и при этом нежелание вообще сливать силу в остатке этой дурной связи были.
Тэ И на том конце ощущала что-то схожее. Хотелось быть инициатором прощания, и по сути то, что он уходил в другой мир в эту же секунду, было хорошо – идеальный вариант, чтобы расстаться и встретиться в новом качестве в новом воплощении.
Но было неприятное чувство, которое пришло не сразу – а что с ним будет там?
В общем, зная и чувствуя, что люди не наши, мы всё равно можем побыть в своих страхах о том, не слабы ли мы в эту минуту ухода.
Даже может (и прилетит) на одну секунду чувство рефлекторного желания всё бросить и побежать, на прощание отдаться друг другу.
Но это всё в боли: и это знак, что туда идти не нужно.
Они освободили друг друга очень спорно, сложно и странно. Но через контраст условий косвенно помогли найти друг другу самих себя.
А если ты есть у себя, то и любовь уже на пороге.
Так ГлавГад умер с согласования смерти в этом междумирье, и его душа пойдет воплощаться для перепроживания инфантильных страхов дальше.
А Тэ И победила ГлавГада. Вновь нашла себя: она не ошибалась, когда была во власти, и не ошибалась, когда была добра.
И её жизнь сложится, как она хочет.
Всё только впереди.
Возможно, они ещё встретятся с Мартином, когда уже не смогут друг друга узнать.
Но это будет очень нескоро и уже совсем не в прежней истории
– Ты любишь сюжеты любви, где один из героев умирает. Вот и воплощение.
Они с Мартином, с той частью души, что помнила и была жива, стояли и обсуждали варианты на этом странном берегу выдуманной реки. И главное – обсуждали суть чувства. Он говорил смешливо, стоя по левую руку у самой воды.
– Только вот мы не в любовной истории теперь: свобода от сюжетов. Да и смерть – один из шагов. Передавай привет моему коту.
Тэ И улыбалась в ответ. Когда они говорили про идеи в библиотеке, им было очень хорошо, как и сейчас. Только это не любовь. Почему всё хорошее есть такой большой соблазн перевести в это качество?
– Передам.
– И если будешь вновь живым, тоже.
Они обнялись. Она знала, что так правильно – она была у себя сама, а он был другим. И он это тоже видел и знал.
Так он прошёл поверх парящей воды. Обернулся, чтобы помахать, как всегда было, в последний раз. Всё-таки ребёнок драмы.
И растворился в бесплотном тумане.
Тэ И знала, что у неё есть ещё несколько минут, чтобы вдыхать этот свежий воздух в одиночестве, перед тем, как она вернётся в момент прикосновения к крестражу, и уход, то есть реальная смерть, ГлавГада будет уже чистой формальностью: ведь остаток души под этим именем последует за основной частью души.
Всё было чисто и свободно.
А главное – у неё снова было будущее
