Kitabı oku: «Золото червонных полей», sayfa 4
– С вашего позволения, дорогие друзья, я предлагаю начать нашу группу, – сказал муж сестры пастора, предварительно встав с дивана. – Но перед этим я хочу попросить Господа нашего Иисуса Христа о благословении этого скромного мероприятия через нашего уважаемого пастора. Дмитрий Олегович, будьте добры, прочтите, пожалуйста, молитву о благословении.
Пастор встал с дивана и, поблагодарив всех присутствующих за доверие, обратился к Господу, попросив для каждого члена собрания мудрости и восприятия для того, чтобы услышать то, о чём будет идти речь. Длилось это не более десяти минут, и всё это время Саня, закрыв глаза, едва сдерживал смех. Первое время он старался как-то вникнуть в речь пастора и серьёзно в неё вслушивался, но потом его голос начал казаться каким-то невероятно наигранным и претенциозным, отчего стало складываться впечатление, что его просто-напросто разыгрывают. Тем более в последнее время стало модным устраивать подобные перфомансы, и часто в Сети можно было встретить видеонарезки с таких мероприятий. Он вспомнил, как видел ролики, где на дне рождения, например, врывается наряд ОМОНа с операми и проводят обыск, якобы находя наркотики у именинника, или на свадьбу будто бы заявляется любовник или любовница с ребёнком от одного из молодожёнов и устраивает грандиозный скандал.
Или на дороге останавливают гаишники, заламывают в наручники и говорят, что подходит под ориентировку серийного убийцы, и так далее.
Вот и сейчас Александру приходили в голову подобные образы, что где-то в комнате установлена скрытая камера, снимающая крупным планом его недоумевающее от происходящего здесь лицо. А всё это устроила его жена в честь годовщины их свадьбы. Единственное, на что он не мог дать себе ответа, – так это откуда она взяла деньги. Ведь такое поздравление обошлось бы недёшево. Но всё-таки такое предположение всё больше и больше вреза́лось в сознание, ибо объяснить происходящее вокруг было сложно. В какой-то момент парень начал внимательно наблюдать за всеми в ожидании, что кто-то проколется и ненароком выдаст себя. Например, проскользнёт маленькая улыбка или кто-то отведёт от него глаза, чтобы не засмеяться. Но этого не происходило. Все внимательно слушали молитву и прославление из уст Дмитрия Олеговича.
«Вот-вот. Сейчас уже. Как только он закончит нести эту ахинею, то все выйдут из своих образов и всё закончится. Но Ленка? Как хорошо держится! Прямо как актриса. Может, она и помогла Юле замутить всё это? Скоро узнаем».
Саня ждал. Но ничего не происходило. И в конце концов он не выдержал, поднялся со своего места и со слезами на глазах, прикрывая рот ладонью, буквально выбежал из комнаты в ванную.
– Извините, – промычал он.
Включив в ванной воду на полную мощность, он начал истерично ржать от всего увиденного. Все в комнате сидели молча и недоумевали от того, что сейчас произошло. Больше всего в данной ситуации было жалко Юлю, так как она сидела с пунцовым цветом лица, готовая провалиться сквозь землю от стыда за своего мужа.
– Простите, – сказала она и вышла за Сашей, смех которого доносился из ванной.
– У тебя там всё хорошо, дорогой? – постучала она и с нескрываемым презрением поинтересовалась у супруга.
– Да, милая. Сейчас выхожу уже.
Открылась дверь. Вышел Саша с влажным лицом, но, увидев жену, не выдержал и снова расхохотался, скрывшись в ванной. Она от злости врезала кулаком в дверь, а потом вернулась к остальным гостям.
– Прошу прощения, – произнёс Саня, когда вернулся из ванной и занял своё место на стуле.
– Давайте продолжим, – рассеянно произнесла сестра Дмитрия Олеговича. – Насколько я понимаю, наш дорогой брат Максим подготовил небольшой материал по выбранной им теме, не так ли?
– Все верно. С вашего позволения я тоже попрошу благословения у любимого Господа и хочу попросить его вложить в мои уста Его Слово.
– Давайте поддержим Максима. Ведь это его первое выступление, – предложил пастор, и все зааплодировали.
Тут гость встал, взял в руки Писание с вложенными в него тетрадными листами, исписанными мелким почерком, и начал говорить дрожащим от волнения голосом:
– Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки её и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну. Эти слова Господь произнёс во время Нагорной проповеди, и они меня очень тронули, когда впервые услышал их. Ибо в буквальном смысле воспринял их как призыв. Закрыв глаза… – И он действительно закрыл глаза и, отложив книгу, уже возбуждённо продолжил: – … я представил себя там, среди тысяч человек, внимательно слушающих речь Христа, сидя в пятом ряду между мытарем и семьёй разорившегося торговца. Вокруг нас бегали голодные дети и выпрашивали еду, чем мешали слушать Сына Человеческого, и я мысленно осуждал их и родителей, которые не следили за ними, так как очень сильно злился из-за того, что отвлекают меня. Но вскоре устыдился своих мыслей и попросил прощения в молитве у Бога за них. И в этот момент Иисус как будто бы посмотрел на меня, и в этом взгляде, чистом и мягком, чувствовалось одобрение. Он как будто бы прочитал мои мысли и сказал: «Ты молодец, брат. Господь слышит тебя и благословляет на Своё Царствие». И это было настолько ясно и чётко понятно, что у меня не возникало никаких сомнений в истинности происходящего. Я возрадовался и улыбнулся, но, открыв глаза, мой взгляд пал на одного из Его учеников, которого звали Иуда Искариот…
В этот момент все гости смотрели с недоумением на выступавшего и не понимали, что вообще происходит. Даже приступ смеха Александра сменился какой-то тревогой, и он машинально начал оглядываться по сторонам в поиске опасных предметов, которые могли нанести вред в случае потери Максимом адекватного восприятия реальности. Он же тем временем становился всё более возбуждённым и как будто всё глубже уходил в свои фантазии, забывая, где сейчас находится и что от него здесь требуется. А требовалось от него одно – подготовить небольшой разбор местописания и потом обсудить его со всеми гостями с возможными примерами из жизни. Но то, что происходило в этот раз, кардинально отличалось от привычного регламента.
– Он сидел рядом с Христом и так же, как остальные, слушал Его, как преданный ученик, – продолжал Максим и посмотрел в этот момент на Сашу. – Ничто не выдавало в нём предателя и отступника. Острые черты загорелого лица, на котором прослеживались морщины, и борода с проседью были характерны для многих присутствующих. Но тем не менее это был он! Иуда! Иуда! – повысил голос он и, выдержав недолгую паузу, продолжил:
– Я пытался докричаться до Него! Учитель! Спаситель! Господи! Не верь ему! Сделай с ним, что говорил нам! Отсеки правую руку от себя и брось её! Умоляю! Прошу Тебя: не оставляй и не обрекай нас! – вопил Максим в истерике со слезами на глазах, а потом упал на пол и стал колотить кулаками по нему.
Все тут же подорвались со своих мест, подняли его на ноги и попытались успокоить, налив стакан воды для него.
– Пей, братец. Пей, – уговаривал его пастор. – Всё хорошо. Ты здесь, с нами, в полной безопасности. Не надо волноваться и беспокоиться. Господь слышит каждого из нас, и да дарует Он тебе покой и умиротворение в эту сложную минуту.
Дмитрий Олегович возложил на него руку, а девушки в этот момент вытирали слёзы с его лица. Лишь только Юля сидела как вкопанная, инстинктивно схватившись за живот, будто бы оберегая плод от потенциальной угрозы.
***
– Я искренне прошу прощения за это недоразумение, – хлопотала хозяйка перед гостями, которые столпились в коридоре, надевая верхнюю одежду и обувь перед уходом. – К сожалению, наш брат неправильно понял смысл нашего собрания.
– Простите меня, пожалуйста, если я кого-то напугал. Я ни в коем случае не хотел этого, – сказал Максим. – Позвольте мне в следующий раз исправиться. Я обещаю, что сделаю всё как надо.
– Думаю, что нам всем лучше отдохнуть сейчас, – предложил пастор, чтобы как-то снять напряжение, которое возникло после слов Максима.
Саша с Юлей молча вышли из подъезда и какое-то время шли погружённые в свои мысли. Только шум города немного отвлекал их от мрачных размышлений. К тому же Юля была ещё обижена на мужа после его приступа, но он, казалось, не чувствовал никакой вины за произошедшее. На самого Саню больше произвело впечатление сказанное выступавшим, чем само его поведение. Его взгляд буквально вызывал оцепенение, когда тот на него смотрел и говорил свою безумную речь. Нельзя сказать, что он был впечатлительным человеком, но вся эта ситуация вызывала, с одной стороны, чувство вины и стыда, а с другой – нарастающую тревогу, учитывая, что могла пострадать и жена.
– Я надеюсь, что больше ты к этим людям не пойдёшь, – внезапно проговорил супруг.
– А к каким мне людям ещё идти, Саш? Конечно, я испугалась не на шутку сегодня, но ничего же страшного не случилось всё-таки.
Тут её муж резко остановился прямо посреди лужи, которую даже не заметил, крепко схватил её за руку и, глядя прямо в глаза, проговорил:
– Пообещай мне, что больше ты никогда не пойдёшь на такие мероприятия!
– Мне больно, Саш! Отпусти, слышишь! Да что с тобой такое происходит?
– Ты не можешь так рисковать, не можешь! Понимаешь?! Это наш общий ребёнок! Нельзя же так рисковать, чёрт побери! Просто безумие какое-то! – буквально начал истерить он.
– Так! Успокойся, пожалуйста! Ты опять решил меня опозорить?! Только теперь на улице? Мало тебе было в квартире?! Что-то незаметно было твоих переживаний там. Ржал как мерин половину собрания, а теперь засуетился вдруг?
– Ну прости, пожалуйста! Даже не знаю, что на меня нашло, правда. Возможно, это какая-то защитная реакция была, или что-то вроде того. Но этот тип – полнейший неадекват! Как он вообще туда попал?
– Не знаю. Я впервые увидела его тогда на концерте, когда вышла на сцену. Ничего подозрительного в его поведении не было. Да и остальные вряд ли знали про то, что с ним может такое случиться. В противном случае вряд ли бы доверили выступать.
– Реально шабаш какой-то.
Чтобы сгладить неприятные ощущения после собрания, супруги зашли в кафе неподалёку от их дома. Саша решил взять себе пару бокалов пива, а Юля ограничилась безалкогольным коктейлем. Немного захмелев, парень решился на откровенный разговор:
– Скажи, Юль. Чем же он тебя так зацепил?
– Ты о чём сейчас? – удивилась жена.
– Ну этот пастор. Как его там? Дмитрий Олегович вроде бы.
– Ты что, ревнуешь, Саш? Господи боже мой! А я и думаю: что же тебя так несёт, когда завожу тему о церкви? А тут, оказывается, всё на поверхности лежит.
– Я видел, как ты на него смотришь. И в твоих глазах читается далеко не дружеская симпатия. Я видел-видел…
– Дорогой, ты пьян! Может, пойдём домой уже? Я сильно устала за сегодня.
– Ну он же тебе нравится? Ну признайся честно! – не унимался тот. – Конечно нравится. Уверенный такой. Харизматичный. Умеет красиво говорить. Не то, что я. Неудачник-инженер, который даже не может высказать своему начальнику, что о нём думает.
– Это не так! Поверь мне! Я знаю, на что ты способен, и поэтому люблю тебя и ценю как верного супруга.
После этих слов Саша уткнулся лбом в стол и буквально разрыдался.
– Са-а-аш, дорогой! Ну ты чего? Ну будет тебе! На вот, держи салфетку.
– Пойдём домой, – коротко заключил он.
***
– А расскажи мне ещё что-нибудь о своей работе, Миш, – попросила Алёна, лёжа на груди у Григорича в апартаментах гостиницы.
Тут надо отметить, что он крайне не любил обсуждать с кем-то свою работу. Пусть даже это был близкий или родной человек. Периодически девушка задавала такие вопросы, но тот всегда старался побыстрее соскочить с этой темы.
– Ты же знаешь, что я не люблю говорить об этом. Работа как работа. Пациенты, руководители, отчёты и так далее.
– Ну ты же был там, где бывший спецназовец взял в заложники жену и дочку. Потом застрелился. Расскажи об этом случае.
– Морпех, – поправил он её и тут же осёкся, так как понял, что теперь не сможет отвертеться от темы. – У парня запущенный посттравматический синдром после участия в боевых действиях, который обострился, и он взял заложников. Моя задача была не допустить жертв. Частично это удалось сделать.
– А тебе разве не жалко его?
– В моём случае жалость к пациентам – это непозволительная роскошь. К тому же непрофессионально и может нанести вред или привести к трагическим последствиям.
– А его жену с дочкой? Их не жалко?
– Они стали заложниками обстоятельств. Но я склонен полагать, что жена прекрасно понимала, с кем живёт, потому как поведение людей с такими расстройствами довольно характерно свидетельствует об отклонениях.
– То есть получается, она виновата, что жила с таким мужем?
– Нет. Но ответственность за собственную безопасность каждый несёт сам. Нужно учиться прогнозировать последствия того или иного выбора. А если ты делаешь одно и то же в надежде на другой результат, то это сумасшествие.
– Получается, она должна была расстаться с мужем, чтобы избежать таких последствий?
– Получается так.
– А если тупо не было возможности? Если она хотела, но муж ей угрожал?
– Критерием выбора должны служить приоритеты в таких ситуациях.
– Это как? Не совсем понимаю тебя.
– Это значит, что если под угрозой стоит твоя жизнь, или здоровье, или жизнь и здоровье твоего ребёнка, то это является приоритетом для обеспечения потребности в безопасности. Если приоритеты в потребностях расставлены неверно, то угроза возрастает многократно.
– Что же получается? Ты вообще ничего не чувствуешь к этим людям? Ни сострадания, ни жалости, ни сочувствия?
Тут Григорич закрыл глаза и серьёзно задумался над этим вопросом, но в конце концов выдал стандартный ответ, давно заготовленный на случай таких вопросов:
– Я стараюсь не пропускать их проблемы через себя. В противном случае я не смогу им помочь.
– А если бы я попала в аналогичную ситуацию, то получилось бы мне помочь или ты бы отказался?
– Что за провокационные вопросы, Алён? Я не хочу даже думать об этом!
– Тем не менее я хочу знать ответ. Прошу тебя. Обещаю, что я не стану обижаться.
– Ну хорошо. Позволь только уточнить вопрос. Ты хочешь знать, стал бы я оказывать тебе профессиональную помощь, если бы ты пожелала совершить самоубийство?
– Да. Именно так.
Он снова закрыл глаза и стал глубоко дышать, чтобы унять возбуждение.
– У тебя так сильно колотится сердце, – шёпотом произнесла Алёна, прислонив ухо к его груди. – Тебя это возбуждает? М?
– Нет. Не стал бы, – коротко выпалил он и резко поднялся с кровати, чтобы выйти на балкон и закурить сигарету.
– Почему же?
– Потому что ты бы погибла тогда.
***
На следующий день после случая с самоубийством Смирнова Григорича вызвал к себе главврач диспансера, где у них состоялся довольно напряжённый диалог. Руководитель Рауцера встал с кожаного кресла, поприветствовал крепким рукопожатием подчинённого, затем снял очки и начал протирать их специальной салфеткой.
– Присаживайся, Михаил, – указал он на ближайший к нему стул, расположенный за массивным столом, который перпендикулярно прилегал к его столу, тем самым образуя букву Т. – В общем, не хочу ходить вокруг да около и скажу тебе прямо, тем более знакомы мы достаточно давно. С утра мне звонили из департамента и однозначно дали понять, что их не устраивает положение дел с суицидниками в нашем округе. Во-первых, их количество не уменьшилось, а, наоборот, увеличилось по сравнению с прошедшими годами, а во-вторых, из поступивших к нам вызовов только три завершились положительным исходом. То есть нам удалось спасти только троих, понимаешь? Троих из четырнадцати!
– Виктор Петрович, вы же врач! Кандидат медицинских наук! Вы же прекрасно разбираетесь в суицидологии и знаете, что повлиять на те состояния, в которых пребывают пациенты, без медикаментозного вмешательства практически нереально. В основном это острые формы запущенных расстройств. И нам предлагается обходиться в такие моменты исключительно психотерапией. Да в большинстве таких ситуаций даже Фрейд с Юнгом будут бессильны!
– Отчасти соглашусь. Но ты не задумался, почему я вызвал именно тебя, Миш? В половине этих случаев на вызовах был ты. И ни один из них не завершился положительно. Семь вызовов – шесть трупов и один овощ, который выпрыгнул с девятого этажа и выжил. Лежит до сих пор прикованный к больничной койке, по пояс парализованный. Даже не знаю, что в такой ситуации лучше. Соответственно на остальные семь случаев четыре положительных. Ты можешь как-то это объяснить?
– Я склонен считать это обычным везением. Если разбирать каждый случай отдельно, то вскроется очень много деталей, по которым будет понятно, что моей вины нет ни в одном из них. Я старался максимально помочь каждому из этих бедолаг. Или есть поводы сомневаться в этом, Виктор Петрович?
– В том-то и дело, что нет. Тем более зная тебя как первоклассного специалиста, я не могу понять, почему так происходит. Почему? По кабинетной работе – приёму пациентов, ведению документации, составлению отчётов, трудовой дисциплине, в конце концов – тебе вообще нет равных, по моему мнению. Я всегда привожу тебя в пример остальным. Но на вызовах тебя как будто бы подменили, Миш. Особенно странно всё это выглядит, если учитывать, что ты сам проявил инициативу работать в поле, как говорится. Может быть, это просто не твоё?
– Не знаю. Я подумаю над этим, Виктор Петрович. Но я бы не хотел сейчас отказываться от этого.
– Почему? Из-за надбавки? Тебе не хватает денег? Ну так давай поднимем тебе зарплату.
– Нет. Зарплата меня в целом устраивает. Я сейчас раздумываю над тем, чтобы написать научную работу по этой теме.
– По какой? Суицидники? На кой они тебе сдались? – засмеялся главврач. – Там же всё белыми нитками шито.
– У меня другое мнение на этот счёт. К тому же разве вам самим не выгодно, чтобы ваши сотрудники занимались научной деятельностью?
– Ну вообще, конечно, это хорошо. Учитывая, что на вас выделяются средства для обучения и повышения квалификации, но меня прежде всего интересует результат в поле. За этой программой пристально следят из министерства. Именно на это мне указали с департамента! Понимаешь? Мол, средства освоены в полном объёме, а результата нет. А учитывая, что у нас сейчас стали активно имитировать борьбу с коррупцией перед выборами, то такое положение дел может вызвать подозрение у соответствующих органов. А как они работают, думаю, объяснять тебе не нужно. Смекаешь?
– Боитесь, что вас могут сделать козлом отпущения для статистики? – в лоб спросил Григорич у начальника.
– А ты думаешь, что кому-то у нас есть реальное дело до всех этих суицидников, психов, беспризорников и других обделённых? Всё упирается в деньги. Получил? Освоил? Будь добр – отчитайся. Не можешь? Милости просим в места не столь отдалённые. Это если упрощённо.
– Что от меня требуется в этой ситуации?
– Концентрация, Миш. Максимальная сосредоточенность на вызовах. Сотрудничество с ментами, чтобы не дай бог ещё и они не начали выражать недовольство и писать кляузы. В противном случае я вынужден буду отстранить тебя от этой деятельности.
– Хорошо. Я всё понял.
Этот разговор в последующем заставил несколько пересмотреть своё отношение к работе на вызовах, так как появилась реальная угроза остаться без них, чего он крайне бы не хотел.
***
– Привет, парни! Как успехи? – бодро поприветствовал своих подчинённых Константин Михайлович, – О, Головин появился! Как здоровье? Выздоровел?
– Есть такое. Больничный отдал в отдел кадров.
– Отлично. Парни тут без тебя зашивались. Поэтому хочу попросить тебя сегодня задержаться и добить перечень комплектующих на изделие, который мне завтра уже необходимо будет согласовать с заказчиками.
– Я не могу сегодня, Константин Михайлович. К жене прилетают родители, и мне нужно их встретить в аэропорту.
– Давай вызовешь им такси. Скажешь стоимость, и я накину её тебе к зарплате в качестве компенсации. Просто остальных парней просить уже неудобно. Все они неоднократно оставались в твоё отсутствие и выходили на выходных.
– Ну не знаю даже, – засомневался подчинённый. – Давайте я уточню у жены, и если она и родители будут не против, то задержусь. Деваться некуда.
– Ладно. Давай уточняй и дай знать. Но завтра мне нужен этот чёртов перечень, кровь из носа!
– Давайте я останусь и составлю его, раз Александр не может, – неожиданно предложил Саня.
– Иванов? Не понял юмора. Ты меня разыгрываешь сейчас, что ли?
– Почему же разыгрываю? На полном серьёзе предлагаю остаться и выручить коллегу. Просто у меня сегодня есть такая возможность.
– А как же беременная жена? – поинтересовался начальник.
– Она уехала к родителям на пару дней, – убедительно соврал он.
– Ну хорошо. Договорились, раз ты готов. Примеры я вышлю тебе на почту.
– Спасибо, тёзка, – поблагодарил Головин своего коллегу. – Реально как ушат воды на голову вылил старый осёл. Чувствую, теперь полжизни будет припоминать мне этот больничный. Видимо, всё-таки скоро придётся обновлять резюме на сайтах. Это становится совершенно невыносимо.
– Да расслабься ты. Сейчас закроем проект, и полегче дышать будет. Ты прямо как в первый раз, ей-богу!
– Вот и настал тот момент, когда наш Санёк капитулировал и перестал вывозить беременную жену, – пошутил Игорь, и все в кабинете засмеялись. – Но давайте признаем честно, что держался он молодцом. Стойко и мужественно, но, как и остальные обречённые герои, пал в этом неравном сражении. Теперь рабочее место стало для него более уютным, нежели родной дом. Да, братан?
– Да не. Реально жалко Саньку стало. Представь, что ему супруга устроит, если он не встретит её родителей! Это же её ро-ди-те-ли! – театрально повысил голос Саня и поднял указательный палец вверх, после чего все снова засмеялись.
– А вот это суровая правда, – сказал Головин.
После того как все разошлись по окончании рабочего дня и наш герой остался один в кабинете, он прикрыл окна при помощи жалюзи и выключил общее освещение, включив настольную лампу. Ощущение волнения не покидало его в предвкушении снова окунуться в интимный диалог с таинственной Маргаритой. С нарастающим сердцебиением Саша зашёл в браузер и в поисковой строке вбил тот самый сайт. Войдя в свой профиль в раздел сообщений, вопреки своим ожиданиям он с сожалением обнаружил, что никаких сообщений от Риты там не было с момента последней переписки. А её статус был офлайн.
«Неужели ей больше не хочется продолжать общение со мной? – подумал Иванов и в смятении закрыл вкладку сайта. Затем открыл почту, где лежал файл начальника. – Да и пошла она! Потаскуха виртуальная!»
Но как бы ему ни хотелось, сконцентрироваться на работе не получалось. В голову лезли разные мысли, которые буквально разрывали Санька́ изнутри. Обида и саможалость зашкаливали настолько, что на глаза наворачивались слёзы. Совсем не так представлял он себе этот долгожданный вечер, ради которого вновь поссорился с женой, которая бросила трубку после разговора. Со злости он ударил по столу и повредил себе руку. Потом вышел в туалет, умылся и вернулся обратно. Снова загрузив страницу сайта и зайдя в профиль Риты, он несколько минут смотрел на него, словно заворожённый, в ожидании появления её в сети. Вдруг в какой-то момент напротив её имени загорелся заветный статус «online». Иванов сперва не поверил своим глазам и, подумав, что это глюк, обновил страницу. Статус не исчезал. А значит, девушка действительно была в сети. Его тут же снова накрыли волнение и трепет, спёрло дыхание, и сердце вновь заколотилось быстрее. Под натиском этих эмоций Саня всё-таки решился и написал ей.
«Привет. Куда пропала?:)»
Где-то через семь минут пришёл ответ:
«Привет. Никуда. Тут была. А ты??»
«Работа в основном. Рад тебя видеть или слышать. Как правильно?)
«Да какая разница, в общем-то?:)»
«Действительно. Я вспоминал о тебе, Рита :))»
«Мило», – коротко написала девушка, и такое сообщение вновь вызвало досаду в душе Александра, ибо он, безусловно, рассчитывал услышать взаимность с её стороны. Он откинулся на кресло и несколько минут просидел в нём, закинув голову к потолку, совершенно не понимая, что с ним происходит и как вести себя в такой ситуации.
«Так, – мысленно заключил он. – Секс был? Был. Ну пускай не совсем секс, но как минимум его имитация. Эмоции были? Были. Влечение есть? Есть. Неужели у неё не так? Как такое вообще может быть? Бред какой-то. Ну ладно, если бы она делала это за деньги и не получала удовольствия, но вроде же по её инициативе всё было. В чём подвох?» – рассуждал наш герой, качаясь в кресле. После этого ему захотелось во что бы то ни стало выяснить это, продолжив переписку.
«А ты?;)»
«Послушай, Денис. Давай начистоту? Мы с тобой вроде взрослые люди. Ну покуражились немного в сети – и что теперь? Не стоит воспринимать всё это всерьёз. Если дала тебе какой-то повод рассчитывать на что-то большее, то прошу прощения».
– Сука! – выругался парень и вновь ударил со всей силы ладонью по столу. – Мразь!
Снова откинувшись в кресло, он начал массировать опухшую от удара ладонь и попытался успокоиться.
«И много с кем ты так куражишься тут?)»
«По-разному бывает. Можно подумать я у тебя одна тут;)»
«Да. Представляешь себе одна!»
«Неужели такой верный? :)»
«Получается так)»
«Ну это пока ты тут не освоился ещё, дорогой мой. Но это нереально заводит…ммм…»
«Всё в свои игры играешь, Рита?»
«Какой ты горячий, когда злишься) продолжай…я так от этого возбуждаюсь»
После этого сообщения Иванов сам не выдержал и, расстегнув джинсы, засунул руку себе в нижнее бельё.
«Я так понимаю, пришло время выбрать локацию? :)»
«При условии, что ты будешь таким же горячим…)»
***
– Где ты была? – поинтересовался Саня у жены. – Опять у этих сектантов? Ты меня хочешь с ума свести, Юль?
– Да. Опять была у них. И знаешь, на этот раз всё прошло вполне прилично. Поэтому пастор попросил передать тебе, что хочет пригласить ещё раз на подобное мероприятие, чтобы у тебя не складывалось предвзятое отношение.
– Опять этот пастор, будь он неладен! Спасибо! Мне хватило одного раза увидеть эту компанию блаженных в кавычках!
– Ну как хочешь. Я тебя уговаривать больше не буду. Можешь продолжать оставаться на своей работе, если тебе это так необходимо. Мне теперь есть куда пойти и с кем пообщаться. И да. Я решила покреститься в Церкви.
– Не понял. Ты сейчас серьёзно? Ты же вроде крещёная, насколько я помню.
– То было в детстве. В каком-то православном храме без моего согласия. А тут всё по-честному. Абсолютно взвешенное решение.
– Юлечка, любимая, посмотри на меня. – Он аккуратно коснулся ладонями лица и посмотрел ей в глаза. – Неужели ты не видишь, что мы отдаляемся друг от друга из-за этой церкви? Разве нельзя обойтись без этого никак? С тех пор как ты начала ходить туда, всё как-то пошло вверх тормашками.
– Вот не надо только на меня всё сваливать, о’кей? Ты сам хотел, чтобы я пошла туда, дабы не слушать моё нытьё, как сам выразился однажды, а теперь вдруг стало не нравиться почему-то? Сам стал каким-то отчуждённым и отстранённым. Ушла близость. Ты хоть помнишь, когда мы в последний раз трахались? Нет? Я уже грубо спрашиваю и напрямую, потому что устала притворяться и делать вид, что ничего не происходит. На дворе весна как бы. Всем этого хочется. Только странно, что ты избегаешь этого, Саш.
– Ты на что намекаешь? Думаешь, я тебе изменяю с кем-то? – оторопел супруг.
– Да уже и не знаю, что думать, ей-богу. Я, конечно, может, и утратила привлекательность из-за беременности, но тем не менее продолжаю следить за собой. Стараться выглядеть ухоженной и всё в этом духе. В чём проблема?
– Проблема в том, что я не могу заниматься сексом, зная, что внутри тебя наш ребёнок, – солгал Саня, чем сильно рассмешил жену. – Мне кажется, что он всё чувствует и понимает. Я начинаю загоняться по этому поводу.
– Саш, ты серьёзно сейчас? – сквозь смех поинтересовалась Юля. – Как такое вообще могло прийти тебе в голову? Кто-то из твоих коллег, что ли, тебя решил подколоть, а ты повёлся? Признавайся!
– На одном форуме вычитал. Там обсуждалось воспитание детей, включая половое, и было несколько комментариев, что дети начинают всё чувствовать ещё в утробе матери. В первую очередь её эмоциональное состояние и реагировать на него. Поэтому нужно тщательно следить за атмосферой, в которой находишься. Какую музыку слушаешь, что читаешь, с кем общаешься. В общем, на каких вибрациях ты живёшь. Типа, есть высокие, которые создают гармонию с миром, и есть низкие, которые ввергают в дисгармонию. Ну, это если очень упрощённо.
– И после этого ты утверждаешь, что именно я нахожусь в секте? – продолжала хохотать жена.
– Ну, по крайней мере мне не предлагают под видом хлеба, смоченного в вине, представлять плоть и кровь какого-то чувака, – парировал муж.
– Ладно. Пусть каждый останется при своём мнении. Но я не пойму одного. Ты хочешь сказать, что до рождения ребёнка у нас ничего не будет?
– Я такого не говорил. Просто прошу дать мне время, чтобы как-то абстрагироваться от этих мыслей.
«В другой раз», «дать время», «надо привыкнуть». По-моему, ты каждый раз тупо ищешь повод, чтобы избежать близости со мной. Но если у тебя вдруг возникли другие предпочтения, то справедливо было бы сказать об этом.
– Я тебе уже всё объяснил. Как бы глупо это ни звучало, но это правда. Всё остальное – плод твоего воображения.
– Пусть так. В любом случае, всё тайное становится явным, дорогой.
– Это тебе твой пастор сказал в очередной своей дешёвой проповеди, чтобы произвести впечатление? – насмешливо спросил Саня.
– Без комментариев, – сухо ответила Юля.
***
Вторая половина апреля. Весна уже взошла на трон и постепенно начинала показывать свою мягкую власть. Во дворах и парках столицы щебетали прилетевшие с юга скворцы, стрижи и зяблики, ловко прятавшиеся в ветвях деревьев, на которых уже раскрывались почки и начинали проглядываться свежие листочки, которые словно по команде с весеннего трона готовы ворваться в эту урбанистическую серость и разбавить её приятными зелёными оттенками. Но приятная глазу картина часто оказывается ловушкой, когда наступает вечер или скрывается долгожданное солнце, забирая с собой драгоценное тепло. И тогда ветер начинает юрко нырять под лёгкую одежду и вызывать по телу дрожь, заставляя съёживаться.
Именно это и происходило с Юлей, когда она ехала к водоёму, расположенному на территории небольшой усадьбы на окраине Москвы, чтобы провести обряд крещения.
