Kitabı oku: «Золото червонных полей», sayfa 8
Всё это можно было бы отнести к полному бреду и чьей-то больной фантазии, учитывая, что никакой конкретики не было в названиях географических мест и дат. К тому же стоило брать во внимание, где всё это было опубликовано и какой контингент тут водился. Но всей этой истории придавала убедительности фотография, размещённая после истории, на которой стоял светлокожий мужчина в голубой рубашке и джинсах с молодым темнокожим парнем в той самой одежде, описанной в повествовании. Правда, лицо мужчины было заретушировано. Этими людьми как раз-таки были Юлиан и Мотыль. А снизу фотографии была напечатана дата: 19.03.2007.
Каждую из этих историй доктор прочитал дважды, чтобы не упустить всех деталей, которые могли бы ускользнуть из-за неточного перевода. Конечно же, в процессе возникало множество сомнений относительно подлинности этих событий. Поэтому каждый эпизод подвергался сомнению с целью выявления дыр в сюжете. Но в целом истории выглядели достаточно убедительно. Да и зачем было публиковать выдумки на таких площадках? В том плане, что вряд ли это могло бы принести какую-то выгоду, будь то материальное вознаграждение или даже некое признание. В конечном итоге, взвесив все «за» и «против», Рауцер склонился к тому, что истории скорее были реальными, чем выдуманными. Затем перед выключением компьютера тихо произнёс вслух:
– Это Искусство.
***
«Я тут, Дениска! Я тут! Прости, со связью возникли кое-какие проблемы!:)»
В диалоговом окне наконец-то появилось новое сообщение от Маргариты. Несколько дней подряд Санёк по приходе на работу словно одержимый проверял этот диалог, периодически обновляя страницу в надежде получения сообщения. На протяжении всего этого времени парень не мог думать ни о чём, кроме этой переписки. Просыпаясь с утра, зачастую не завтракав, он сразу бежал на работу, появляясь там раньше всех. А уходил, наоборот, позже всех. Если кто-то спрашивал причину задержки, то придумывал, как остаться, под надуманным предлогом. За это время даже предпринимались попытки пообщаться с другими девушками с данного ресурса, но как-то не клеилось.
– Что супруга настолько допекла, что работа уже кажется в радость? – иронично поинтересовался коллега Игорёк после того, как в очередной раз пришёл в кабинет с утра и застал там нашего героя. Обычно именно Игорь приходил раньше всех и брал на проходной ключ от кабинета, затем ставил чайник и пил кофе.
– Типа того, братец! Типа того!
– Как же я тебя понимаю! На самом деле именно аналогичная ситуация в моём случае выработала у меня привычку приходить на работу раньше всех! – рассмеялся коллега.
– Во как? А мы всё думали, что ты просто жаворонок. Ну, или тупо пытаешься выслужиться перед начальством, – пошутил Саня, не отрывая глаз от монитора, где было свёрнуто окно с заветным диалогом.
«Ну наконец-то! Я уже думал, что ты мне больше не напишешь никогда((», – ответил Саня, когда его коллега вышел из кабинета, чтобы наполнить чайник водой. Конечно, несмотря на ожидание, мгновенного ответа не последовало, и вся это история с периодической перезагрузкой страницы продолжилась до самого вечера, пока под конец рабочего дня не появилось долгожданное сообщение:
«Как же я могла не написать после такого? Ты же самый крутой виртуальный любовник! ;)»
«Спасибо! Очень приятно! Но я как раз очень хотел бы перейти из вирта в реал. Думаю, что это будет ещё круче, чем тут!»
«По-моему, мы это уже обсуждали! Не стоит относиться ко всему, что здесь происходит, серьёзно! Прошу тебя! Это до добра не доведёт! Давай пока будем здесь поддерживать общение! Это же не так сложно, правда!?»
«Конечно нет! Но мы можем хотя бы встретиться просто без всякой интимной подоплёки? Погулять там или посидеть где-то поужинать? Ты ведь тоже из Москвы?»
«Нет. Пока что нет! У меня нет возможности сделать для тебя это!»
«Ну я могу хотя бы рассчитывать на то, что она когда-то появится?»
«Пока что нет! У меня нет возможности сделать для тебя это!» – продублировалось сообщение.
«Как можно быть такой бездушной?!»
«Предлагаю выбрать локацию, милый :)»
«Ладно! Уговорила! Но мы ещё обязательно вернёмся к этой теме;)»
***
Заканчивался второй триместр беременности. Эмоциональная турбулентность увеличивалась и всё больше отражалась на окружающих. Так, по крайней мере, думала Юля, бесконечно впадая в крайности. То смех, то слёзы, то отчаяние и безнадёжность, то, наоборот, надежда на лучшее. Всё общение с мужем в последние пару недель сводилось к формальным дежурным фразам. Пропасть между ними росла. Но при этом никто не хотел проявлять инициативу в нормализации отношений. Безусловно, подобные проблемы стары как мир. И их решение, по сути, тоже. Но эгоизм каждого из супругов продолжал возводить стены между ними, концентрируя внимание исключительно на собственных интересах и нуждах. Происходило это медленно и незаметно, но достаточно уверенно. И с каждым днём смотреть через эту стену было всё сложнее и сложнее, так как становилась она всё выше и выше.
Юлия перестала упрекать Александра в постоянных задержках на работе, а тот, в свою очередь, перестал придумывать какие бы то ни было причины для этого. В лучшем случае всё сводилось к отправке SMS жене с коротким ответом на него «ок». И не будь супруга в положении, ситуация могла бы разрешиться гораздо проще, чем на текущий момент. Несмотря даже на то, что они были женаты. Но ребёнок в утробе был связан пуповиной не только с матерью, но и невидимой с будущим отцом и всем остальным, что объединяло супружескую пару на тот момент. Всё это настолько пугало жену, что не хотелось даже думать о проблемах, которые могут возникнуть в случае развода. Начиная от правовых, имущественно-бытовых и заканчивая психоэмоциональными. И всё же эта ситуация с романом между пастором и ею подвисла в воздухе, словно дамоклов меч, который в любой момент может перерубить эту невидимую пуповину. А что последует за этим, одному Богу было известно.
В свою же очередь, муж думал только об одном: поскорее бы Юля наконец-то уже родила. Почему-то ему казалось, что именно рождение ребёнка сможет ослабить то напряжение, которое возникло между ними. Хотя скорее всего, если честно, взглянуть на всю эту ситуацию, то в глубине души Саня просто тупо надеялся, что внимание жены будет направлено на ребёнка и это каким-то чудесным образом освободит его от части груза ответственности за её морально-психологическое состояние, с которым, конечно же, прежде всего была связана его бурная интимная переписка на работе. Это было неким оправданием за всю тяжесть его собственного состояния. Впрочем, вдаваться в психологию отношений не является целью данного повествования, и поэтому углубляться в эту тему не стоит.
– Слушай, а может быть, мне тоже креститься? – однажды своей жене задал неожиданный вопрос Александр.
– Крестись, конечно! Только с какой целью тебе это нужно, если ты сам говорил, что не веришь?
– Ну может быть, после этого что-то изменится. Может, что-то коснётся и я уверую как никогда.
– Послушай, Саш! Это же не какой-то магический обряд понимаешь? Тут все гораздо сложнее.
– Ой, да откуда тебе знать? Ты туда ходишь около пары месяцев, а уже рассуждаешь, будто преподобный старец какой-то. Вон, детей вообще в младенчестве крестят, и ничего страшного не происходит. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы крестить нашего малыша после рождения?
Этот вопрос, словно лезвие по стеклу, прошёлся по душе супруги. Надо признаться, ранее она задумывалась об этом до прихода в общину «Царства Христова» и хотела, чтобы у ребёнка были крёстные мама и папа на манер православной традиции. Но потом эта мысль покинула её. В основном из-за критики членов церкви в личных разговорах.
– Никак. Это исключено. Пусть потом сам крестится, если посчитает необходимым.
– Да ну! А в начале весны ты вроде бы была не против такой идеи. Что вдруг изменилось внезапно? Дмитрий Олегович воспретил?
– При чём тут он вообще? – раздражённо спросила она. – Хватит уже его приплетать куда только можно и нельзя! Это моё решение! Я считаю, что человек должен осознанно подходить к таким вещам, поскольку никакого смысла нет в том, чтобы ребёнка крестить в детстве.
– Ну, раз не хочешь, чтобы это произошло у вас, то пойду тогда к православным.
– Ой, да иди куда хочешь! Мне плевать! – выпалила Юля и ушла на кухню.
Безусловно, такая позиция супруга больше была провокацией, нежели действительно искренним намерением воцерковиться в православной церкви. Ему хотелось посмотреть на реакцию супруги после такого заявления. Но она была не такой бурной, как ожидалось. Хотя теперь у Саши появился инструмент давления и манипуляций в случае каких-то обострений в и без того непростых отношениях.
***
– Присаживайтесь, ммм… Максим Александрович! Рассказывайте, как ваше самочувствие? – произнёс Рауцер, не отрываясь от чтения медкарты пациента.
– Слава Богу, Михаил Григорьевич! Слава Богу! Чувствую себя гораздо лучше уже! Благодарю Господа каждый день за избавление от мук и страданий! От этой болячки невыносимой, которая долгие годы держала меня в заточении и заграждала от сияния света!
– Хм… то есть можно констатировать, что ваше состояние значительно улучшилось, так?
– Абсолютно так. Никогда прежде я не чувствовал такой внутренней лёгкости и благодати. Долгие годы я жил будто в каком-то кошмаре, но сейчас… сейчас всё изменилось кардинально, – продолжал воодушевлённо рассказывать пациент.
– И вы всё это связываете с Божественным вмешательством, правильно?
– Абсолютно так.
– А лекарства? Принимаете их?
– От них я практически отказался уже. Хотя братья с сёстрами по Церкви всё же настаивали, чтобы не бросал их приём. Так-то они же и заставили меня пойти к вам на приём, несмотря на то что чувствую себя прекрасно. Но пообещал им. Вот, пришёл.
– Это, конечно, всё чудесно. И сколько времени вы уже пребываете в таком состоянии?
– Недели три где-то. Может, месяц. Я не считаю, Михаил Григорьевич! Понимаете? У меня нет в этом нужды. В этих уколах, таблетках, каплях и прочих лекарствах. Бог освободил и исцелил от всего этого, – не унимался Максим Александрович. – Понимаю, что на первый взгляд это выглядит очень неправдоподобно, учитывая, сколько страданий выпало на мою долю из-за этой проклятой болячки, но сейчас действительно чувствую себя хорошо, как никогда.
– Ну хорошо-хорошо. Не стоит так возбуждаться только. Это не пойдёт вам на пользу точно. Мне очень радостно слышать, что ваше состояние стабилизировалось, но всё же довольно опрометчиво было отказываться от лекарств, не проконсультировавшись со мной. Разве вы не помните, как сложилось в последний раз, когда вы приняли такое решение самостоятельно?
– Вы мне не верите? Ну конечно! Как я посмел отказаться от пилюль, когда не кто иной, как Михаил Григорьевич Рауцер, прописал мне их?! Как можно вообще сравнивать какого-то там Бога, который за всю человеческую историю исцелил миллионы таких, как я, с самим Михаилом Григорьевичем, который за всю свою жизнь излечил… хм… даже не знаю сколько… десять? Пятнадцать человек? Которые вынуждены посредством лекарств поддерживать это жалкое овощное состояние, чтобы только им не делалось хуже и они не мешали жить остальным окружающим людям в обществе. А то вдруг не дай бог какой-нибудь сосед или прохожий почувствует угрозу от такого психа. Поэтому его нужно срочно укротить при помощи таблеток до состояния амёбы. Правильно же?
– Так! Максим Алексеевич…
– Александрович! – прервал доктора пациент.
– Верно. Максим Александрович, давайте успокоимся и поговорим без повышенного тона, пожалуйста. Я ни в коем случае не хочу вас в чём-то упрекать и обвинять. Моя задача – лишь помочь вам. И я не строю из себя никакого Бога. Какой смысл мне вам вредить? Подумайте сами.
– Откуда мне знать? Вы верите исключительно в ваши таблетки и уколы! А мне от них плохо.
– Дело не в том, верю я или не верю. Я назначаю вам препараты, эффективность которых доказана научным путём. Но соглашусь с тем, что от них могут быть побочные действия. Для этого необходимо нам вместе выработать схему лечения, чтобы минимизировать такие явления. Ввиду индивидуальности каждого организма нужно очень щепетильно подходить к этому вопросу. Не исключаю, что в вашем случае мог произойти перекос одних лекарств и вызывать таким образом дискомфорт.
– Так значит, вы признаёте свою ошибку?! Признаёте, что не бог?!
– Конечно признаю. Я никогда и не утверждал этого.
– Не обязательно утверждать, но вы это показываете своим поведением и отношением.
– Не знаю, что я там показываю, но могу вас ещё раз заверить, что не желаю вам зла. Я всего лишь выполняю свою работу.
– У вас всё хорошо? – поинтересовалась внезапно зашедшая медсестра на громкие звуки в кабинете.
– Да. Всё хорошо. Не стоит беспокоиться, – сказал врач.
– Всё. Давайте поспокойнее будем. Иначе сюда слетится весь персонал, и от этого не будет хорошо ни мне, ни вам. Договорились?
– Ну хорошо. Только если вы ещё раз скажете, что не претендуете на роль Бога.
– Максим Александрович, я не претендую на роль Бога. Я всего лишь исполняю роль вашего лечащего врача. Не более того.
– Ну хорошо. Так что вы предлагаете? Сразу говорю, что больше ничего пить не буду. Это невыносимо просто!
– Давайте так. Я пропишу вам более щадящую терапию, а если вдруг вы начнёте чувствовать что-то неладное, то сразу приходите ко мне на приём. Можно даже без записи.
– Это исключено! Я чувствую себя прекрасно! Мне не нужны никакие лекарства отныне!
– Тогда я вам выпишу их, а там смотрите сами. Хотите – пейте, хотите – нет. До свидания.
Пациент покинул кабинет и громко хлопнул дверью напоследок. После того, как он вышел на улицу, демонстративно порвал рецепт, выданный врачом, и пустил клочки по воздуху. Сделав глубокий вдох, с выдохом произнёс:
– Наконец-то я свободен, Господи! Спасибо Тебе за всё!
***
Поздно вечером Рауцер вновь сидел за компьютером и продолжал изучать виртуальное пространство Даркнета. Точнее – ту его область, где обитали суицидники. На очередном форуме был выложен один любопытный видеофайл с камеры наружного наблюдения, которая располагалась в каком-то метро одного из европейских городов. Запись была достаточно старой, так как её качество сильно уступало тому, как снимают современные городские камеры. При открытии видео на полный экран в левом нижнем углу можно было заметить дату и время – 18/10/2004/11:09. А его длительность составляла тридцать семь секунд. Сама же камера была закреплена над платформой, где в тот момент находилось порядка десятка пассажиров.
Тут во враче заиграло профессиональное самолюбие, и, поставив видео на паузу, он решил спрогнозировать, кто из присутствующих в кадре в итоге совершит самоубийство. Безусловно полагаясь исключительно на внешнее поведение, сделать это было сродни выигрышу в лотерее. Но тем не менее Григорич решил попробовать. Для себя он выделил трёх подозрительных людей, которые могли прыгнуть под поезд. Какая-то женщина средних лет с сумкой на плече в длинном сером пальто и перемотанном шарфе, закрывающем половину лица. Она ходила из стороны в сторону и нервно разговаривала с кем-то по телефону, при этом много жестикулируя. Хоть на изображении и отсутствовал звук, но было видно, что разговор складывался очень напряжённый. Вторым «подозреваемым» был мужчина где-то лет под тридцать. Вид у него был весьма растрёпанный. Помятая причёска и запущенная борода. Одет человек был в старую кожаную куртку и джинсы, в карманах которых держал руки. На него Рауцер обратил внимание после того, как он пару раз посмотрел прямо в камеру, как будто что-то задумывая. Ну, и третий персонаж вёл себя, по мнению доктора, тоже весьма подозрительно. Несколько раз подходил к людям, чтобы стрельнуть сигарету, а когда это получилось, не сразу смог прикурить её. Сначала вставил не тем концом в рот, потом же долго чиркал зажигалкой. А после того, как прикурил, начал сильно кашлять, чем вызвал предположение того, что он и вовсе был некурящий. Возраст был ориентировочно от тридцати до сорока пяти лет. Одет был в красную куртку, джинсы и кроссовки, а за спиной располагался небольшой рюкзак.
Ввиду низкого разрешения видео все действия присутствующих на нем объектов происходили не плавно, а рывками, с задержкой, как будто в тормозящей компьютерной игре. Где-то на пятнадцатой секунде наш герой вновь поставил ролик на паузу и попробовал угадать жертву. Откинулся на спинку стула, закурил очередную сигарету и закрыл глаза – в его памяти всплыла картина приблизительно двадцатилетней давности.
Будучи студентом третьего курса медучилища, в один из пасмурных дней в начале апреля Михаил Рауцер привычным маршрутом отправился на занятия. Тогда он проживал в ближайшем Подмосковье и добирался до вуза сначала на электричке, а потом на метро. Вот очередным будничным утром молодой человек, стоя на платформе и ожидая электричку, даже не мог предположить, насколько сильно повлияют на жизнь события, которые произойдут буквально в ближайшие минуты. Как и обычно принято в утренние часы, на платформе было достаточно людно, так как большинство пассажиров ехали на работу или учёбу. Шёл мокрый снег и неприятно прилипал к лицу, отчего многие старались отвернуться от потока ветра. Вдалеке замаячил фонарь поезда. Михаил сделал несколько шагов к краю платформы, и в этот момент к нему подошёл молодой человек и попросил закурить. По его лицу стекали капли растаявшего снега, будто бы совершенно не вызывая у него дискомфорта. На вид он был ещё подростком. Одет в меховую тёмно-коричневую шапку и плотное чёрное пальто, под которым были серые брюки и чёрные зимние ботинки. В общем, достаточно распространённый гардероб для того времени. Приблизительно так же было одето восемьдесят процентов мужчин на платформе, разницу составляла лишь цветовая гамма одежды. Собственно говоря, и сам Рауцер был одет похожим образом. Как можно сильнее втягивая голову в полу воротника пальто, защищаясь от ветра, он невнятно пробурчал, что не курит. Незнакомец проследовал дальше и попросил угостить его ещё у пары пассажиров, но, получив отказ, проследовал дальше, в сторону края платформы, к которому всё ближе и ближе подходил гудящий электропоезд. А дальше случилось невообразимое. Вдруг молодой человек совершил прыжок с платформы прямо под его колёса. Миша Рауцер боковым зрением успел засечь этот момент, который на всю жизнь отпечатался в его памяти. Какая-то доля секунды, но в тот момент как будто бы время замерло вместе с пронзительным гудком экстренно тормозящего электропоезда. Невероятный приток адреналина, который испытал тогда наш герой, был сравним с цунами. Такого возбуждения он не испытывал никогда в жизни. Даже в разгар переходного возраста, когда вовсю бушевали гормоны и сексуальное влечение нередко застилало разум, невозможно было сравнить с состоянием, которое он испытал, стоя тогда на платформе. Также всё это усиливала реакция окружающих людей. У кого истерика и паника. У кого-то ужас, оцепенение и ступор. Одним словом, хаос. И в центре всего этого находится парень, который идёт в самую гущу событий, чтобы увидеть картину происходящего максимально близко.
– Не надо туда идти глазеть! Это тебе не аттракцион, – попытался задержать молодого Рауцера один из прохожих.
– Я врач, – коротко произнёс он и проследовал дальше под предлогом оказания медицинской помощи.
Но, как оказалось, помощь оказывать было поздно. Под резко остановившимся поездом лежали останки прохожего. Это было какое-то месиво из фрагментов мозга, раздробленных костей черепа и конечностей, сухожилий, а также прочих внутренностей вкупе с грязной рваной одеждой. Для Михаила в тот момент время как будто бы замерло, и, не обращая внимания на внешнюю суматоху, он невозмутимо смотрел под колёса поезда, делая глубокие вдохи, словно наркоман, испытывающий приход. Сердце в груди стучало настолько сильно, что в какой-то момент начало казаться, будто окружающие слышат это биение. Уши заложило, а по спине пробежали мурашки, и на теле выступил холодный пот.
– По-моему, тут врач уже не понадобится, – схватил его под локоть и решительно увёл в сторону всё тот же человек, который впоследствии оказался то ли участковым, то ли оперативником.
Несмотря на огромное желание задержаться ещё на месте этих трагических событий, наш герой всё-таки принял волевое решение ретироваться оттуда, чтобы не привлекать к себе внимания. Ведь у него было чёткое понимание, что реакция на случившееся кардинальным образом отличается от той, которую испытывали большинство людей. И это действительно пугало. Спустя несколько часов после того, как спала эта адреналиновая волна, пришло осознание, что есть вероятность какой-то патологии. Хотя возможно, это были всего лишь защитный механизм психики и реакция на стресс. Проверить это можно было только одним способом – опытным. То есть оказаться ещё один, а лучше несколько раз в аналогичной ситуации и посмотреть на реакцию. Но сделать это было нереально, ибо суицидники не публикуют объявления и не рассылают приглашения, что хотят покончить с собой. С другой стороны, будучи студентом медвуза, Рауцер неоднократно уже имел возможность посетить патологоанатомическое отделение и увидеть работу патологоанатомов и судмедэкспертов на практике. Но там такого состояния при виде покойников испытывать почему-то не приходилось. Соответственно, это было связано не только с видом погибших тел, но ещё и с чем-то другим. Поэтому по окончании сессии Михаил принял решение перейти на обучение по специальности «Психиатрия и наркология». Близкие и родные не поняли, зачем ему вдруг это понадобилось, и всячески пытались отговорить от этой затеи ввиду того, что такой род деятельности представлялся им наиболее опасным. Но молодой человек был неуклонен и твёрдо последовал своему решению.
Открыв глаза, Григорич вновь уставил взгляд в монитор.
– Ну, пусть будет этот, – вслух произнёс он, указав пальцами с зажатой между ними сигаретой на человека в красной куртке, и снял с паузы воспроизведение видео с камеры. Силуэты на экране снова задвигались мелкими рывками. Сделав несколько больших шагов, этот самый парень с рюкзаком, на которого сделал ставку Рауцер, словно олимпийский пловец, совершил прыжок с платформы аккурат под подъезжающий поезд. В этот же момент на платформе произошло оживление и пассажиры начали двигаться более резко. Женщина убрала телефон в сумку и прикрыла ладонью рот, а второй потенциальный самоубийца вновь посмотрел на камеру и подошёл к краю платформы глянуть под колёса поезда, который экстренно остановился посередине станции. Затем этот несомненно странный человек быстро скрылся из-под обзора видеонаблюдения. И каким бы подозрительным ни казалось поведение этого пассажира, всё же каким-то образом оно было объяснимым для Рауцера. Ведь напоминало его самого.
***
– Здравствуйте, дорогие гости! – растянувшись в улыбке, поприветствовал пастора и Юлию охранник Михаил Сергеевич, отложив в сторону уже знакомую девушке по обложке книгу.
– Добрый день, Михаил Сергеевич! – отозвался пастор, в отличие от девушки, которая прошла мимо поста с каменным лицом.
– Какая-то ты неприветливая сегодня. Что-то случилось? – спросил Дмитрий, когда миновали пост охраны.
– Да нет! Просто Михаил Сергеевич этот – исключительнейшая мразь, каких только поискать можно. В отличие от того же Игоря Александровича. – Как же всё-таки иногда жизнь удивительно играется с нами контрастами!
– Ну-у… я бы на твоём месте не стал так однозначно судить о Михаиле Сергеевиче. Человек непростой судьбы. Говорят, у него сын покончил с собой, будучи ещё подростком. Но Михаил Сергеевич не любит об этом распространяться и не любит, когда лишний раз лезут в душу. Я в своё время пытался очень тонко намекнуть на то, чтобы ему попробовать найти утешение в Боге, но тот даже слушать не захотел. Убеждённый коммунист и безбожник. Ну, сама видела ту красную комнату. Такой мини-музей.
– Это получается, мы осквернили его храм как бы? Ведь для него это святыня.
– Не говори ерунды. В этом помещении нет ничего святого и не проходит никаких таинств.
– Ну… тогда… может быть, повторим? – неожиданно для самой себя предложила девушка.
– В смысле? Прямо здесь? Опять?
– Прямо здесь и опять!
Юлия резко схватила растерянного пастора за руку и повела в каморку на виду у охранника. Она сама толком не понимала, зачем это делает, но не могла подавить внезапно нахлынувшее желание, как только в памяти возникла картина того самого вечера, когда Дмитрию Олеговичу удалось соблазнить её.
– Юля! Стой, прошу! Давай только не здесь!
– Нет, Дима! Только здесь! – забежав в знакомую комнату, шёпотом на ухо сказала она, стягивая джинсы с пастора и незаметно вглядываясь в огромное пыльное зеркало шкафа в надежде снова увидеть там Михаила Сергеевича. Но этого не произошло, хотя сама вероятность такого события уже намного усиливала возбуждение. Раньше такого фетиша девушка за собой не замечала. Да и его открытие стало для неё полной неожиданностью. С другой стороны, такой ситуации никогда и не возникало. На самом деле, хоть это и приносило удовольствие при самом процессе, вне его вызывало стыд и смущение. Но эти чувства намного сильнее перекрывала неистовая злоба на мужа после их последнего разговора. Именно тогда ею было принято решение изменить ему снова, чтобы отомстить.
Дмитрий Олегович же был сильно сбит с толку таким поведением Юлии. Такой внезапный порыв страсти с её стороны пастор связал с беременностью и нестабильным гормональным фоном. А мог бы и с бесами.
Безусловно, в стенах церкви ему бы очень не хотелось быть застигнутым врасплох из-за своих амурных похождений. Поэтому, как и в случае с детским хосписом, Дмитрий Олегович старался проявлять сдержанность в отношениях с Юлией. Ведь огласка таких любовных «подвигов» напрямую влияла на церковный приход и на все его сферы, включая материальную.
Застегнув ширинку брюк, пастор поспешно покинул каморку и попросил девушку немного подождать, прежде чем проследовать за ним. Его путь лежал на сцену, но по пути он решил зайти в туалет, чтобы прийти немного в себя и настроиться на богослужение.
– Спасибо вам, пастор! – вдруг послышался голос Максима Игнатьева у него за спиной, когда тот умывался возле раковины, чтобы прийти в себя.
– За что?
– За всё! За знакомство с Иисусом! За пробуждение и исцеление! Вы знаете, я в какой-то момент уже настолько отчаялся, что подумывал наложить на себя руки, Дмитрий Олегович. Но тут появилось Царство Христово, и после первой вашей проповеди я решил попробовать. Ведь мне больше ничего не оставалось. И вот теперь я наконец-то ощутил эту свободу! Свободу от этих невыносимых голосов, от лекарств, от врачей, от шарахающихся людей, как тогда у вас дома. Помню, как перепугалась тогда та беременная девушка. Боже, какой позор мне! А вот её супруг показался мне одержимым. А вам?
– Не нужно терзать себя. Что случилось, то случилось. Да и никто не пострадал, слава богу, тогда. Пусть Господь наш Иисус Христос благословит вас.
– А муж?
– Что муж?
– Ну, он одержимый, по-вашему, или нет? Тот, который смеялся как бесноватый на домашней группе?
– Я не знаю, Максим… не знаю. Самое эффективное – это неустанно молиться, если есть такие сомнения, – устало ответил пастор универсальной фразой, которой он пользовался обычно в таких случаях, чтобы поскорее завершить разговор.
– А о чём мне молиться?
– О спасении и очищении души, конечно же.
– Его или моей?
– И его, и своей.
– Ещё раз спасибо большое вам за всё.
Священнослужитель устало проследовал к своей пастве на сцену и начал проповедовать:
– Да благословит Вас драгоценный Господь, дорогие прихожане! Аллилуйя! Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни грабители Царства Божьего не наследуют, сказал апостол Павел. И снова здесь встаёт вопрос честности. Апостол предлагает нам не обманываться, как предлагал это и в других своих посланиях. Обратите внимание, возлюбленные мои братья и сёстры, что тут форма обмана обращена именно к самому себе, а соответственно, и честность должна быть направлена внутрь. Результат такого самообмана весьма трагичен – это невозможность наследия Царства Божьего. Поэтому честность в этом случае является противоядием от этого морока. Это отправная точка в это самое Царство, и будучи уже спасёнными, мы имеем билет в него, выданный нам Господом Иисусом Христом, искупившим грехи всего человечества Своей жертвой. Но если мы будем продолжать жить в самообмане, то это всё равно, что пренебречь этим самым дорогим подарком в жизни и отложить этот заветный документ в пыльный ящик до так называемых «лучших времён». Но эти «лучшие времена» могут уже никогда не настать, если постоянно убеждать себя в этом. И если я блудник и прелюбодей, или вор, пьяница, лихоимец, то мне нужно честно в этом признаться себе. Признаться прямо сейчас! Признаться прямо здесь! – начал переходить он на более громкий голос, чтобы вызвать эмоциональное возбуждение у публики, повторяя: – Прямо здесь и прямо сейчас! Здесь и сейчас! Здесь и сейчас!
– Здесь и сейчас! – подхватили прихожане в экстазе и начали тоже повторять: – Здесь и сейчас!
– Аллилуйя! – выкрикнул он в конце концов, и зал хором ответил:
– Аллилуйя!
– Я вор и прелюбодей! Я блудник и пьяница! Помоги мне, Иисус! Помоги, Христос, достать этот билет в Твоё Царство! Я готов унаследовать его, Господи! Вот каким должен выглядеть наш ответ греху прямо сейчас! Прямо здесь! Прямо здесь и сейчас! Аллилуйя!
На глазах Дмитрия Олеговича выступили слёзы. Такой проницательной проповеди, а по совместительству исповеди в церкви ещё не слышали. После окончания все люди встали и молча начали хлопать обессиленному пастору, который стоял на коленях посреди сцены и продолжал тихо молиться. Возбуждение ушло вместе с напряжением, и наступило облегчение. Высвобожденная энергия греха будто бы разлилась по залу и овациями была заглушена до состояния покоя. Наступило очищение. Душевная боль, терзавшая Дмитрия на протяжении последнего времени, наконец-то отступила, и поднявшись с колен, он попытался найти глазами Юлю.
– Грёбаный цирк, – тихо произнесла она, глядя на сцену, и, развернувшись, ушла.
Когда проходила мимо охранника, тот не смог опустить колкости в адрес девушки:
– Что, уже уходите? А как же перерыв на разврат между молитвой и проповедью? Или ваш Дон Жуан не так искусен в постельных утехах, как в проповедях, чтобы баловать ими почаще?
