Kitabı oku: «Утопающий во лжи 2», sayfa 5

Глава 7 Красота серебряного марева портала

Утро было приятное. Светило неуклонно поднималось над горизонтом, под ногами хрустел первый в этом году снег. Мороз сковал город красивым белым бархатом. Даже давно брошенные здания выглядели опрятно. Я всегда любил зиму. Да и как её не любить? Ведь именно в это время наступало затишье, монстры и хищники практически не нападали на окраинные деревни, да и двигаться сквозь глубокий снег становилось сложно. Как раз в этот период года я больше всего времени проводил в библиотеке крепости, когда увольнительных появлялось в разы больше. К тому же внимания подчинённые требовали тоже намного меньше. Всего-то и нужно было проверять их утром и вечером да раздать пару зуботычин, если кому хватило мозгов притащить выпивку в казарму. Хорошее время года, ни тебе дальних патрулей, ни разведок. Ешь, тренируйся да спи. Истинное блаженство.

Двигаясь по ещё сонному пригороду, видел, как изо рта вырывались белые облака пара. Немного портила впечатление от наступившего сезона холодов моя практически полная нечувствительность к низкой температуре. Я даже поднял забрало шлема, выйдя на улицу, в надежде ощутить покалывание мороза на лице. Конечно, сквозь хитин чувствовалась температура, но как-то приглушённо, словно между мной и холодным воздухом улицы было стеклянное окно. Видно прекрасно, но потрогать не получается. Но это, наверное, старческое кряхтение и нежелание радоваться мелочам. Ведь на самом деле, не пройдёт и нескольких часов, как идиллия исчезнет снова. Проснутся работяги и перетопчут чистый, ярко-белый снег в грязную кашу под ногами.

В прекрасном расположении духа я добрался до центра города, в его сердце, крепость Когти Зарема. Солдаты на плацу стояли уже полностью готовые к отправке. Больше 350 воинов зябко переступали с ноги на ногу и потирали руки в перчатках. В инфракрасном зрении это всё выглядело очень оригинально. Гоблины в синих, холодных доспехах, с ярко-красными лицами, выдыхают оранжевый пар. Мои бойцы, увидев меня, очень удивились, это было видно сразу, а Таталем Со и Леур было бросились бежать, но их за шиворот остановил Мареш. В этот момент на лицах моих магов можно было прочитать сильнейший страх и даже обреченность. Но мои новобранцы почему-то смотрели на них с нетипичной для рядовых воинов гримасой злорадства и гадливой радости.

– Господин Ирчин! – выкрикнул мой десяток и вытянулся по струнке.

– Господин десятник! – выкрикнул Улер. – Десяток собран и готов к выполнению поставленных задач!

– Вольно, отряд! – прострекотал я. – Мареш, убери эти улыбочки с лиц новобранцев, мне это не нравится.

– Господин десятник, будет исполнено! – сказал Мареш, и парочке самых улыбчивых и медлительных досталось по рёбрам от ветерана.

Я встал позади своих бойцов, как это было принято. Но теперь они не скрывали моего присутствия в своих рядах, потому что мой рост превышал на голову любого из них. Достав деревянный стул из бездонной сумки, выданной мне интендантом Хешовом утром, я сел обдумывать свои перспективы или же проблемы. Тут, конечно, ещё с какой стороны посмотреть.

Чуть позже начали подтягиваться и старшие офицеры. Первыми прибыли полусотники. Журек Скользкий сразу же нашел тысячу причин отчитать своих подчинённых. Ему не нравилось абсолютно всё. Начиная с грязных ботинок Чикира и заканчивая неправильным распределением характеристик у новобранцев третьего десятка. Этот умник вложил целых два очка в живучесть. Журек популярно, а главное, в красках объяснил ему и всем остальным, как эта живучесть вообще не продлит жизнь такому безмозглому гоблину. Мне даже понравилось, как красиво он подбирал сравнения и обидные оскорбления. Чего только стоит «живородящий паук с огромным, длинным, блестящим брюшком, продлевающим долголетие». Внимательный до деталей, полусотник Журек так же не пропустил отчаяние и страх в глазах моих магов, но понял он это по-своему. По-отечески похлопал их по плечам и сказал:

– Не переживайте так. Ваш десятник был в мире Ссшорс даже больше раз, чем я сам. Так что уж в руках десятника Ирчина вы точно можете быть спокойны за свои жизни, будто за каменной стеной.

Чикир не выдержал и тихо произнёс:

– Как под каменным надгробием.

На что новобранцы моего десятка не смогли сдержаться и начали откровенно ржать. Даже Мареш с Улером прикрывали руками свои рты. Журек взревел и раздал несколько зуботычин. Ничего смешного в этих словах он не видел, но также прекрасно понимал, что смеялись, конечно, не над ним, а над магами. Уже уходя к первому десятку, он всё же спросил, но как-то неуверенно, словно не хотел знать ответ на свой вопрос:

– Мареш, десятник Ирчин что-то припозднился, он ещё не пришёл?

Но Мареш не успел ответить, потому как я поднялся со стула и извинился.

– Господин полусотник, прошу прошения, – шагнул я вперёд, распихивая своих мелких гоблинов, – задумался я что-то и пропустил ваше появление.

Журек Скользкий как-то нервно вздрогнул. Забрало шлема, конечно, было поднято, но я думал, что полусотника таким не проймёшь. Даже мои солдаты довольно быстро привыкли. Но если говорить честно, то они просто наловчились не смотреть мне в лицо. Пока не видно, практически не страшно. Так ответил Чикир на ухо Елосу на вопрос, как ему портки стирать в походе, если реки вдруг не окажется рядом. Так вот, я подошел вплотную и протянул руку для приветствия. Оказывается, полусотник был ниже меня на целую голову. Как-то раньше не обращал внимания, что никто не стремится доводить характеристику силы до предельного значения в 10 единиц. Журек инстинктивно пожал мою руку и явно использовал навык Идентификации. Глаза его вновь расфокусировались. Он как-то нервно улыбнулся и сказал:

– Рассчитываем на вас, десятник Ирчин.

Ждать тысячника и сотников пришлось ещё целый час. Наша седьмая сотня, четвертая Перека и двенадцатая Тагрима были уже построены и готовы отправляться. В воздухе витало чувство напряжённости и страха. Гоблины тихо шептались, боясь вызвать гнев старших офицеров. Но пугающая впереди неизвестность не позволяла им стоять молча. Многие из присутствующих здесь солдат были зелёными новобранцами, ни разу в жизни не покидавшими родной мир Асшор. И предстоящий поход был для них событием всей жизни. И судя по нашему скромному количеству, всего-то в три боевые сотни, по моему скромному мнению, для многих это задание окажется вообще последним.

Тысячник Тарак Кровавый, прибыв на плац, не сказал бойцам ни слова. Ведь сотники уже получили свои задания, а обычным солдатам нужно просто выполнять приказы своих командиров. Его появление только что затмением светила не сопровождалось. Настолько величественно он спустился с неба на эту грязную, никчёмную землю. Весь вид его говорил о том, что столь мелочное событие, такое, как открытие межмирового портала, было ниже его достоинства. По правде говоря, тысячник действительно выглядел очень внушительно. Огромный, выше 8 локтей ростом, облачённый в невероятный технодоспех. На его фоне даже самый дорогой экзокостюм сотника Оцева смотрелся, словно корявая подделка, не способная защитить своего владельца, а ведь это было совсем не так. И хотя лицо тысячника под забралом шлема видно не было, но ощущение пренебрежения с его стороны чувствовалось очень отчётливо.

Тарак Кровавый, как только коснулся грязного песка на плацу, сразу же без промедления, начал создавать портальные врата. Даже для такого сильного мага, как наш тысячник, создание межмирового прокола было совсем нелёгким занятием. Потому как он использовал специальные накопители маны, вмещающие в себя просто чудовищное количество энергии. Почти полчаса развёртывалась и ширилась зеркальная рябь портала. И как только её размеры достигли 10 шагов в ширину, в портал сразу же хлынули десятки четвёртой сотни. Последним из своего подразделения входил молодой Перек. В его поведении не было особой трусости, наоборот, поступи он иначе, другие аристократы не поняли бы, а главное, не одобрили бы его никому не нужный приступ храбрости. Ведь для благородных вполне естественно рисковать жизнями никчёмных гоблинов, что ходят под их началом.

А вот тот факт, что Перек ни разу не посмотрел в мою сторону, был крайне удивительным. Это было даже странно для благородного аристократа. Как минимум, он должен был назначить ещё один поединок, реванш. И не суть, когда это событие должно было произойти, и случится ли вообще, главное – попытаться восстановить свою честь. Но Перек этого делать не стал, хотя время до прибытия тысячника позволяло провернуть этот стратегический ход, и не один раз. Но поделать с этим ничего уже нельзя. Видимо, у командира четвёртой сотни были совершенно другие мысли по этому поводу. Думаю, ещё будет возможность посмотреть ему в глаза и, конечно же, на обрубок его носа.

За этими размышлениями подошла наша очередь, и мы рванули следом в зеркальную рябь портала, не тратя лишнего времени, ведь энергия совсем скоро закончится и межмировой прокол схлопнется. Что удивительно, наш сотник Оцев зашёл в портал одним из первых среди своих солдат. Ему, старому хобгоблину, храбрости было точно не занимать, и об этом все знали, особенно когда подобный поступок на самом деле ничего не стоил.

Коснувшись холодной серебристой поверхности портала, немного подернулось изображение перед глазами. И в следующее мгновение лица коснулся влажный, почти горячий воздух, если сравнивать его с тем, что был у нас дома, всего мгновение назад. Я сразу опустил забрало шлема и перешёл на инфракрасное зрение, бескрайняя темнота незамедлительно расступилась, разукрасив происходящее яркими красками.

Первым делом я отвёл в сторону свой десяток и приказал разжечь факелы. Ими нас в огромном количестве снабдил интендант Хешов. И глядя, как спотыкаются и уже собираются затоптать солдата из девятого десятка, я рванул сквозь строй и поднял неудачника на ноги. В меня, конечно, врезались, но скорее они набивали себе шишки, чем царапали мой экзокостюм. По правде говоря, вспоминая все предыдущие походы в эти окутанные тьмой пещеры, я не припомнил ни одного перехода в мир Ссшорс, чтобы не погиб какой-нибудь молодой гоблин под ногами своих же боевых товарищей. Но зажжённые факелы проносить в действующий портал было нельзя. Маги, брызжа слюной, уверяли, что это сжигает слишком много энергии. А, может, им просто плевать на жизни рядовых воинов, и мне почему-то кажется, что это именно так. Не сказать, что мне был важен этот определённый воин. Нет, на самом деле я всегда забочусь исключительно о своей безопасности. Ведь каждый живой солдат – это дополнительная возможность выжить для меня лично, пусть и такая мелкая и никчёмная, как этот сопливый гоблин. Но даже он способен отвлечь инсектоида на пару мгновений, дав уже мне некоторый простор и возможность манёвра.

Как только зажглась, по меньшей мере, пара десятков крупных факелов, солдаты начали двигаться уже куда как проворней и наконец перестали бесконечно спотыкаться друг об друга. Наша сотня тем временем построилась в боевой ордер. Это означало, что три самых боеспособных десятка вооружаются щитами и копьями и двигаются клином. Все остальные отряды продвигаются под их прикрытием и ведут дистанционный огонь из луков. Маги и часть самых слабых солдат держат факелы на специальных древках, высоко над головами. Так мы должны двигаться от привала до привала.

Пещера, куда нас перенёс портал, имела в этом мире особое значение. Огромная площадка на вершине просторного выступа была одной из немногих сооружений, построенных древними существами этого мира, она была выполнена из умело обработанных каменных плит. Всё остальное в мире Ссшорс жуки буквально выращивали из своих же тел. Выглядело это довольно жутко. Огромные коконы, в сотни локтей в высоту, из живой плоти. Дышащие здания, если про них так можно сказать. Целые инкубаторы, наполненные бесчисленным множеством яиц этих тварей. И хотя по слова господина Оцева, в мире Ссшорс по-прежнему существовали Боги, к вторжениям небольшого количества слабых существ они были абсолютно безразличны. Инсектоиды живут в постоянном противостоянии друг с другом. Они поедают миллионы себе подобных существ каждый день. Разоряют гнёзда и логова в стремлении занять более выгодное положение. Ходят слухи, что чуть ли не каждые сутки здесь рождаются существа С-ранга. И даже младшие Боги меняются чаще раза в год. И опыт льётся в этом мире буквально нескончаемым потоком. Конечно, это пьяные россказни старых ветеранов в тавернах. Но мышление этих тварей действительно сильно отличается от привычного для нас, простых гоблинов.

Так вот, свет наших факелов даже близко не доставал до сводов этих пещер. Но, скорее всего, самое скверное, что могло испортить продвижение сотен гоблинов, так это отвесные уступы. Жукам вообще не было разницы, в каком направлении двигаться. Даже полностью вертикальный подъём не вызывал у них особых трудностей. Нам же приходилось спускаться с помощью верёвок и тросов.

А ещё, двигаясь на самом острие нашей сотни, я думал, как такое малое количество солдат могли послать в этот мир. Прошлое моё знакомство с Ссшорс было в составе полных восьми сотен гоблинов. И результат был, мягко говоря, плачевным. После того задания ещё несколько лет служить приходилось в не полностью сформированных отрядах. С одной стороны, с появлением у меня навыка Глаза тьмы, половина сложностей этого мира лично для меня нивелируется. С другой стороны, наше малое количество может сыграть с нами злую шутку, когда отряды гоблинов начнут планомерно поедать инсектоиды и встать на место выбывших солдат будет попросту не кому. Но думаю, тысячник Тарак предвидел все возможные сложности и нашёл им достойное решение. Конечно, это заботы сотников, но неприятная тревога заставляет и меня думать сейчас не только о своей лично безопасности и моего десятка, но и вообще о целостности всех наших формирований.

В целом путь может занять от двух до трех недель в зависимости от сопротивления гнёзд жуков. Потому что мы не будем стараться обходить стороной скопление инсектоидов. Нет, наоборот, в наши цели входит выжигать их так много, как только получится. И в этом есть рациональное зерно. Ведь можно попасть в клещи, когда нас начнут зажимать с двух сторон. А также не стоит забывать о банальной жадности старших офицеров. У них есть бездонные сумки высоких рангов, в которые можно поместить просто невероятное количество яиц инсектоидов и других трофеев. После чего безопасно вырастить в родном мире Асшор, буквально кормя их помоями из городской канализации. И как итог, огромное количество ОС, которое возникнет буквально из ниоткуда. И все эти сложности связаны с тем, что выращенные в неволе животные через несколько поколений переставали приносить очки Системы. Как, впрочем, и некоторые травоядные существа в мире Асшор – и это несмотря на их размеры.

Но отстранившись от размышлений, я устремил свой взор в глубину тоннелей и получил от этого истинное удовольствие. Потому что когда ты осознаёшь, что все вокруг тебя движутся, как слепые щенки, словно бы на ощупь, при этом ожидая нападения в любой момент, нервничают, переживают и вследствие чего усталость начинает накапливаться, словно снежный ком, в итоге, когда нападение всё же происходит, к нему обычно никто не готов. Понятно, что у сотников должны быть навыки обнаружения намного лучше моих. Но вот смогут ли они пользоваться ими, не используя ману, это уже большой вопрос. Именно сейчас всё бремя ложится на плечи десятников. На слаженную работу простых копий и щитов.

Да, определённо мне начинает нравиться этот мир. Мир простой грубой силы. Мир превосходства количества над качеством. Какие бы у вас ни были смертоносные навыки, то количество тварей, что рванёт на сильную вспышку применённой магической энергии, остановить будет уже невозможно. Тысячи, десятки, а может, и сотни тысяч жуков. Даже невидимость тут не поможет, ведь она тоже будет источать возмущения маны. В итоге от моего раздражения и тревоги, кажется, не осталось и следа. Дорога стелилась шаг за шагом. И никакие неровности не были для меня неожиданными.

Глава 8 Невыносимые переживания. Леур

Старый десятник с самого утра делал вид, что нас не существовало. На его лице не дрогнул ни один мускул. Даже когда мы с Таталемом Со попытались в приступе паники убежать. УБЕЖАТЬ! Ну что за слабоумие. Убежать перед отправкой на миссию в другой мир. Куда, на пять шагов вправо? А может, влево? Куда бежать от своего непосредственного командира? Ведь когда господин Ирчин немного задержался и не появился на плацу раньше всех, как обычно это бывало, Таталем Со даже смог меня убедить, что больше нам беспокоиться не о чем. Проблема старого десятника решена. Он даже осмелел до такой степени, что начал рассказывать это нашим новобранцам.

– Слышал я от своих родственников, что Ирчин перешёл дорогу кому-то очень важному из правящей аристократии нашего города. – важно, как на параде, говорил Таталем Со. – Видать, нашли на него управу, не дождёмся мы его сегодня.

– Это ты, сопля зелёная, про нашего господина десятника так неуважительно отзываешься? – сказал Чикир весело. – Так это ты зря. Я ему не забуду рассказать о нарушении тобой субординации.

– Мы ещё посмотрим, как ты заговоришь, когда новый десятник будет пороть тебя хлыстом по десять раз на дню, по моей личной просьбе! – тоже расхохотался Таталем Со, совсем не обидевшись на оскорбление вонючей деревенщины.

Так они препирались и соревновались в остроте языков до самого появления нашего десятника. И вот тогда стало совсем не до шуток.

– Ну, так и как, сопля зелёная, – расхохотался Чикир, – попросишь господина десятника пороть меня по десять раз на дню.

А старый десятник, как и всегда, медленно хромал со стороны складов крепости. Он как обычно пришел раньше всех. Просто задержался у интенданта Хешова. И чем ближе господин Ирчин подходил, тем страшнее становилось. А его безразличное выражение лица – да что уж там говорить, морды! – заставляло сердце пропускать удар, стоило только посмотреть на него. Он сел на свой излюбленный деревянный стул. И просто сидел, не обращая ни на кого внимания. Даже когда прибыл полусотник, старый десятник не поднялся со своего стула приветствовать своего непосредственного командира. Даже когда солдатам его десятка Журек Скользкий выговаривал за мелочи во внешнем виде, он не сдвинулся и на палец. Складывалось полное ощущение, что он сошёл с ума. Если только забыть на мгновение тот маленький факт, что вчера ночью на него должна была напасть боевая группа, специально заточенная для устранения очень опасных целей. И это его спокойствие вгоняло меня просто в леденящий ужас. А ещё полусотник подумал, что мы с Таталемом Со так сильно переживаем о предстоящей миссии. Да, мы переживали, но не о бесконечных ордах жуков, нет, мы просто до дрожи в коленях боялись одного конкретного монстра. И он будет идти в строю, всего в нескольких шагах от нас. А шутка Чикира, казалось, выбила последнюю почву из-под моих ног.

Как ждал открытия портала, как проходил его, вспомнить не могу. Немного пришёл в себя только когда ощутил тяжесть шестов с факелами. Оказалось, что мы движемся маршем уже не меньше часа. Встряхнув головой, я осмотрелся вокруг. Влажный горячий воздух, ритмичные шаги солдат вокруг меня. Справа шёл Таталем Со с не менее отрешённым взглядом чем, думаю, и у меня самого. Но стоило мне посмотреть на спину хромающего впереди старого десятника, как ноги снова захотели броситься бежать. Я даже дёрнулся. Но крепкая рука Мареша сжала моё плечо, и страх отступил. Несколько раз глубоко вздохнув, я понял, что мои мысли слегка пришли в порядок. Ведь прямо сейчас господин Ирчин меня точно убивать не будет. Да и кто вообще сказал, что он знает о моей причастности к нападению на него? Наверняка я просто накручиваю сам себя. В этот момент мне удалось посмотреть на Таталема Со даже с некоторым превосходством. Потому как он был целиком и полностью погружён в отчаяние.

Но долго упиваться своими мыслями мне не дали. Громкий окрик разорвал неизвестность и тьму вокруг нас.

– Группа жуков на тропе! – ревел десятник справа от нас.

Все замерли, ощетинились оружием. Света факелов едва хватало на 50 шагов, чтобы уверенно рассмотреть дорогу впереди. Конечно, обладатели высокого Восприятия видели куда дальше. Но не думаю, что сотня шагов для этих везунчиков – реалистичная дистанция. И вот когда твари начали выбегать на свет, стало абсолютно понятно, что я зря переживал все последние часы. Жуки доберутся до меня гораздо раньше расчётливого старого десятника. Ему даже делать ничего не придётся, наоборот, нужно просто не успеть остановить очередную тварь.

И ведь именно так всё и происходило, господина Ирчина словно подменили. Он двигался как обычный воин, может, совсем немного быстрее Мареша. Как будто всё, что мы видели до этого, было одним сплошным обманом или даже мороком. Да, его тесак по-прежнему разваливал мелких жуков надвое. Но то, как он сражался в одиночку против трёх вожаков нурглов, сейчас вспоминалось как неудачная шутка. Я и сам в это уже с трудом верил. Тогда он был примерно в два раза быстрее, чем сражался сейчас. А в данный момент старый десятник после нескольких ударов делал шаг назад вглубь построения и переводил дыхание и лишь затем снова атаковал. И где его стрельба из лука, когда он буквально выкашивал набегающих тварей лучше целого десятка гоблинов? Он точно хочет подставить нас под удар этих тварей, прямо на глазах сотника Оцева. И никто не накажет господина Ирчина за потерю мага. Ведь, что он мог сделать, просто не осталось больше сил останавливать бесконечный поток инсектоидов. Так-то в присутствии старших офицеров наказание, предусмотренное для десятника за потерю мага, могли заменить с казни на внушительный штраф, если в этом не просматривалось его прямой вины. И самое поганое, что господин Ирчин явно знал эти тонкости в законах.

Но, видимо, не так велико количество жуков в этой стае. С задних рядов полетели стрелы, и напор на наш передний край начал снижаться.

Некоторые твари атаковали, будучи уже ранеными. Мелкие зелёные жуки, не больше локтя в холке, но с довольно крупными жвалами на морде. Их тельца, покрытые хитиновыми пластинами, весело искрились в свете наших факелов. И если забыть, куда они так спешат, то выглядело это довольно красиво. Но когда трутни инсектоидов прыгали, пытаясь ухватиться покрепче, оттянуть щит, а следующая тварь старалась вцепиться уже в лицо, то времени для любования ими совсем не оставалось. Но прошло всего две минуты боя, как прозвучала новая команда.

– Движение вперед, сто шагов! – скомандовал Журек.

Мы продвинулись на сотню шагов и замерли. Позади нас воины начали добивать смертельно раненных жуков, а затем и вырезать стрелы из их тел, давая нам возможность перевести дух. Настрой гоблинов, находившихся за нашими спинами, был донельзя неприятно бодрым. Они весело перешучивались, уверенно орудуя своими копьями среди мёртвых тушек жуков. Да что там говорить, все эти часы они не крутили своими головами по сторонам и не вглядывались в темноту, ожидая каждый удар сердца нападения. Про две сотни гоблинов, что двигались ещё в более глубоком тылу, даже вспоминать не хотелось. По сравнению с нашими бойцами на переднем краю, они шли как на прогулке. Пока появилось немного свободного времени, мы оказывали помощь раненым. У двоих серьёзно прокушены правые руки, а в соседнем с нами десятке один умудрился пропустить удар в ногу. Теперь будет хромать похлеще старого десятника. В настоящий момент эти воины будут нести факелы, пытаясь восстановиться после ранения. И как не закрасться мысли, что свои не очень серьёзные травмы эти симулянты получили намеренно, пытаясь таким образом избежать опасности ближнего боя? Возможно, я несколько сгущаю краски, но в этой полутьме их лица показались мне чересчур счастливыми, несмотря на кровоточащие раны.

Ещё три раза мы натыкались на небольшие стаи жуков. Так как в пещерах понятие дня и ночи отсутствовало, в этом вопросе все полагались исключительно на команды сотников. И приказ разбить лагерь, по моим внутренним ощущениям, как будто запоздал на целые сутки. Наши три десятка, которые двигались на самом острие атаки, освободили от несения ночных дозоров. Не будь такого разделения, можно было смело подумать, что от наших передовых отрядов намеренно пытаются избавиться.

Во время общего приёма пищи я стал невольным свидетелем разговора господина Ирчина и Мареша. Они, взяв чашки с горячей кашей, отошли от общей группы наших новобранцев. Старый десятник, кряхтя, достал из бездонной сумки свой любимый деревянный стул и, сев на него, с удовольствием стал наслаждаться кашей, ужасно скрипя своими клыками по металлической ложке. Этот звук заставлял вздрагивать не только молодых гоблинов, но и довольно сильных ветеранов, проходящих в этот момент рядом. А Мареш тем временем вообще уселся прямо на землю, буквально заглядывая в рот господину Ирчину, никак не реагируя на холодящие душу звуки. Они расположились всего в десяти шагах от меня и словно бы даже не заметили моего присутствия. Утолив первый голод, десятник стал тихо давать распоряжения.

– Поговори с каждым, кого считаешь адекватным из наших солдат. Объясни, что не нужно сдавать опыт в накопитель, пусть прикладывают руку, но часть ОС оставляют у себя. Ведь для применения навыка идентификации тоже нужно тратить ману, а сейчас это слишком опасно. Вам нужно поднимать уровни, вплоть до 9, но не выше, а во время затяжных боёв – вкладывать свободные очки в преодоление предела в характеристиках. Это невероятный шанс для всех стать сильнее, а главное, выжить. Только здесь, в этом проклятом мире, сотник закроет на это глаза. Но не вздумайте рассказать это хоть кому-то из других десятков. Только за такие разговоры казнят на месте. И объясни им, какие характеристики поднимать. Наверняка у них есть своё особенное мнение по этому поводу. Так втолкуй им, что они ошибаются. Понял меня, Мареш? И ещё, Чикиру ни слова.

– Господин десятник, будет исполнено! – сказал он, а затем неуверенно, шёпотом Мареш спросил. – А за снятие пределов нас точно не накажут? Разве для этого не нужен прямой приказ старшего офицера?

– Пустая твоя голова, – прошипел старый десятник, – а как ты предел в Силе снял? Вот точно так же у этих новобранцев есть возможность навсегда стать сильнее. Один раз за время десятилетней службы закон позволяет прорвать преграду в одной из характеристик. Так что не зли меня своей дырявой памятью. И не вздумай рассказать эту информацию посторонним. Единственное, что не стоит забывать, даже если наступит такой момент и у тебя или у этих зелёных сопляков хватит ОС, чтобы улучшить навык, ни в коем случае не делайте этого. Я повторяю, ни при каких обстоятельствах. За улучшение навыка вас убьют. Конечно, не сейчас, но по возвращении – обязательно. Ну, чего замер, исполняй!

– Господин Ирчин, всё будет выполнено! – произнёс Мареш с донельзя довольной мордой и бодро убежал.

А старый десятник так и продолжил сидеть, вглядываясь в темноту тоннелей, доедая кашу. Но уже минут через пять тоже ушёл за добавкой. А я так и остался сидеть в одиночестве. С Таталемом Со определённо говорить было не о чем, да и не хотелось. К тому же, находился он в крайне печальном душевном состоянии. Даже сейчас он не вышел из какой-то прострации. Кажется, так и не смог поверить, что десятник выжил. А вот я поверил, но пока не смог придумать, как мне выйти из этой смертельной ловушки. Но судя по тому разговору, невольным свидетелем которого я стал, господин Ирчин обладает гораздо большими познаниями законов и правил, чем преподавали даже мне. А опыт проведения миссий, наверное, вообще самый большой из всех на этом задании. А ведь считается, что десятники практически безграмотные, никто из них не вкладывает очки характеристик в Интеллект. Чего не ожидал, так это настолько развёрнутого приказа, честно говоря, такого количества слов за один раз от старого десятника я не слышал, пожалуй, ни разу. Да и излишнего внимания или, лучше сказать, беспокойства о своих подчинённых было сложно ожидать от настолько злобного и жестокого офицера. Особенно после его трансформации в настоящего монстра. Но если отстраниться от эмоций и подумать логически, что эта информация даёт именно мне? А то, что грядут сложности. О которых, по всей видимости, не подозревает никто другой, кроме Ирчина Злобного. Другого объяснения его желанию максимально быстро усилить своих подчиненных я не вижу.

Шёл уже четвертый день, если судить по длинным стоянкам, которые обозначали ночной период в нашей маленькой армии. Сегодня мы спускались по практически отвесному склону. И первыми в непроглядное жерло тоннелей спускались солдаты с привязанными за их спинами факелами. А только затем на этот проверенный участок пещеры начинал выдвигаться наш ударный десяток.

По правде говоря, сил уже не было вообще. Эти бесконечные переходы. То подъёмы вверх, где приходится помогать себе руками, чтобы взобраться. То спуски, где камни под ногами так и норовят выскользнуть из-под сапога. А эти внезапные атаки! Что неприятно удивляло, наклоны тоннелей совершенно не мешали жукам. Они одинаково эффективно набрасывались на нас, вне зависимости от крутизны тоннеля. А Старый десятник тем временем, похоже, совсем решил сломаться. Хромал он всё сильнее, да и тесаком стал орудовать как-то не уверенно. Удары буквально через один стали соскальзывать с хитина тварей. Конечно, даже они калечили и отрубали лапы жукам, но былой эффективности не было и в помине. А вот наш десяток было уже не узнать. Лица бывших новобранцев были сосредоточены, злы и уверенны. Как я понял, почти все из них довели свой параметр Силы до 7 единиц. Как они распределяли остальные характеристики, было не понятно. Только Чикир выглядел потерянным и напуганным. А ещё у большинства новобранцев нашего десятка я заметил отсутствующий мизинец на левой руке. Что это могло значить, я не понимал. Конечно, строил догадки, но как далеки они от истины, знает только наш десятник. Зато среди нашего отряда пока не было потеряно ни одного бойца, в отличие от шедших рядом с нами десятков. Да что там говорить, ведь из первоначального состава ударного клина остались только мы. Два десятка, что были по флангам, понесли существенные потери убитыми и раненными, и их пришлось менять. На сегодняшний день было безвозвратно потеряно уже десять гоблинов. На этом фоне Десятник Ирчин смог выбить у скупого интенданта Хешова новую амуницию своим бойцам. Наверное, я немного неправильно описал ситуацию. Он потребовал от хобгоблина старше его по званию – и тот безропотно выполнил распоряжение, заменив щиты и копья на более тяжёлые варианты. Да он ему даже в глаза не смог посмотреть. Понять, что происходит, было решительно невозможно. Какое-то избыточное уважение и даже, наверное, страх охватил всю нашу сотню по отношению к старому десятнику. И это на фоне его совершенно посредственных боевых качеств, которые с каждым днём становились только хуже. Конечно, это моё субъективное мнение. Возможно, я просто выдаю желаемое за действительность. Наверное, мне так легче смириться с той нависшей угрозой над моей головой, что представлял собой господин Ирчин. За этими печальными для себя мыслями, увидел, что снова началась атака жуков.