Kitabı oku: «Эверест. Восхождение без правил», sayfa 9

– Между прочим, Ахмед прав, – с уверенностью произнес Иван. – Газ надо провести в село. Село зацветет. Зуб даю, – он приложил большой палец к указательному и сделал движение, напоминающее удаление зуба. – Поверь. Если нужна моя помощь, то я тоже присоединяюсь. Хоть митинг, хоть забастовка, хоть перекрытие трассы.

– Зуба не дашь, потому что у тебя их нет. Это первое, – произнес Ахмед.

– Как нет! – возмутился Иван, открыл рот и показал одинокого зверя на верхнем ряду.

– Ладно, – сказал Ахмед, – оставь его себе. Газ провести я пробовал не раз, пробовал и Глава района, но всё тщетно. Сегодня у меня есть план, и я его выполню, чего бы это ни стоило.

– Правильно, – поддержал Иван. – Везде, на всех креслах сидят люди, такие же, как я и ты. Просто по стечению случаев они попали туда, а мы с тобой сюда – в эту деревню – месим грязь и говно. Надо проявить настойчивость. – Он наклонил голову к Ахмеду и сказал: – А твой план не пойдет.

– Почему? – недоуменно поинтересовался Меджид.

– Блин, потому что его план по захвату мира в моем атласе по географии не стирается до сих пор.

– Ха-ха-ха, – все хором засмеялись, выражая поддержку новому плану Ахмеда.

– И я еду с тобой, – заявил Иван, воодушевившись новыми горизонтами для села.

Издали послышался стремительно приближающийся гул глушителя машины и через несколько секунд «шестерка» Идриса на полной скорости вывернула из-за поворота.

Ахмед посмотрел на часы.

– Сукин сын, опаздывает на полчаса. Сейчас смотрите, как он будет оправдываться.

Идрис резко тормознул возле них, подняв в воздух облако пыли. Все закрыли глаза и рты ладонями одной руки, а другой стали отмахивать пыль.

– Ты что, идиот?– взъелся Иван на Идриса. – Мало, что опоздал и еще надо всех окутать пылью.

Идрис деликатно как важная персона выбрался из машины и извинился.

– Извините, ребята за опоздание. – Его лицо в красных прожилках выглядело серьезным, чтобы произвести эффект и поверили его сказке. – Дочь провожал на автобус. Опоздал всего на одну минуту и автобус отъехал. Еле догнал на трассе. Представляете: он, негодяй, наверное, ехал со скоростью двести километров в час – еле догнал.

– Ну, ты даешь, – поддел его Иван. – Интересно, а с какой скоростью мчалась твоя колымага, если ты его обогнал.

Идрис, молча, посчитал физику, затем улыбнулся.

– Чему удивляетесь! – произнес он. – Ветер был попутный.

– Ха-ха-ха, – все опять дружно засмеялись.

– Болтун, – произнес Ахмед, постепенно стирая с лица остатки смеха. – Вы не знаете, что он натворил, когда он работал у меня водителем во времена кол- хоза.

– Что? Смешное? Расскажи, – попросил Иван.

Идрис засуетился.

– У меня для инспекции полей был служебный бортовой УАЗик, – начал рассказ Ахмед. – Однажды его бензобак потек, сняли его, залудили и поставили вновь. Я Идриса для страховки спросил: «Всё нормально: поставил бак на место, всё подтянул?» Он подтвердил, потом заполнили бензином полный бак и выехали в поле. Поднялись на гору и едем по прямой. Вдруг машина заглохла. Я его спрашиваю: «Что случилось?» Он предположил: «Наверное, бензин закончился». «Ты с ума сошел, – спрашиваю, – проехали-то всего километра три, а залили пятьдесят литров». Я продолжаю сидеть в машине, а он выходит и что-то долго не возвращается. Я закричал. Он вернулся, сел за руль и молча в полной прострации, смотрит на лобовое стекло. Спрашиваю: «Что там?» Он поворачивается ко мне, жует губы и молчит. Я повторяю вопрос. И он, наконец, отвечает: «Бензобака нет».

– Ха-ха-ха, – все засмеялись, и отголоски хохота разносились по улице. Только Идрис хранил молчание.

Ахмед поддался уговорам Ивана поехать вместе, и ему пришлось подождать его еще минут десять, пока тот одевался, брился и приводил себя в порядок.

– Ну, вот, я готов, – выбрался он из дома. – Как выгляжу?

– Идиотски, – ответил Идрис. – Одна половина лица бритая, друга – нет.

– Ты на себя посмотри, – сказал он Идрису, почувствовав, что краснеет. – У тебя все лицо, как одно место обезьяны. – Иван исчез, а потом, когда вернулся, обнаружил, что «шестерка» укатила без него.

– Ты чó его обманул? – спросил Ахмед Идриса, когда машина выехала из села. – Я больше не верю в сказку о том, что у мужчин, которые вместе пьют, отношения бывают прочные.

– Какой с него толк! Лишний груз. Так быстрее доберемся, – сказал Идрис, двумя руками залегая на руль, чтобы вывернуть на трассу. – Он весит килограммов сто… Всё нормально: я решил обнулить наши отношения, – с иронией произнес Идрис. – Вот увидишь: мы приедем в Махачкалу, а он уже будет там. Если не веришь, могу поспорить.

– На что?

– На бутылку коньяка.

– Ты же за рулем.

– Приеду домой и тяпну.

«Жигули» не успел пересечь железнодорожный переезд в районе Бабаюрта, как сзади раздался длинный сигнал машины, требующий уступить ей дорогу. Идрис прижал машину к обочине и с удивлением заметил, как с окна обгоняющей «девятки» торчал кулак Ивана с оскалом и предупреждением. Ахмед заулыбался. Идрис надавил на акселератор до пола, движок загремел, но скорость оказалась на пределе и, когда он понял, что догнать Ивана не получится, сбросил скорость и уставился на Юру.

– Не судьба, – сказал он. – Коньяка мне не видать при такой конкуренции.

Таксист, ловко лавируя между машинами, мчавшимися по проспекту Калинина, приблизился к последней улице, ведущей к вокзалу. Их там, возле пятиэтажного офиса железнодорожной кампании, нервно расхаживаясь по тротуару, ждал Иван. Они встретились, и Иван с кулаком пошел на Идриса.

– Ты какого черта бросил меня? – спросил он, хватая Идриса за шею. – Мы же договорились.

– Ваня успокойся, – сказал Ахмед. – Он просто решил обнулить ваши отношения.

– Что!? – Иван расслабился и стал хихикать. Засмеялись все. – Прямо как в анекдоте: встречается пара и девушка говорит: «Ты моя первая любовь, милый». Парень: «Неужели!» – удивляется. «Да, милый, – подтверждает она. – После обнуления».

– Ладно, – проронил Ахмед. – Вы тут развлекайтесь с анекдотами, а я пошел. – Он взял под мышку папку и стал пересекать улицу.

– Коньяк купи! – раздался голос Ивана через проезжую часть.

– Возьмите!– прокричал Ахмед.– Я потом заплачу.

Из застекленной будки вывалилась «служба безопасности» желдорорганизации в лице тучного надутого охранника в спецформе.

– Вы к кому?

– К шефу, – ответил Ахмед.

– Какой еще шеф! – пророкотал охранник. – У нас это – начальник управления.

– Какая разница? – парировал Ахмед. – Мне все равно к нему.

– Вы кто?

– Человек, – ответил Ахмед с иронией. – Я депутат, – он запнулся, подумав о том, что если скажет, что депутат сельского Совета, то его вряд ли примут. Он решил по-другому: пусть будет, что будет, – Народного собрания республики.

– Одну минуту, – попросил подождать охранник, придерживая трубку телефона возле уха. – Алло, тут посетитель. Говорит, что депутат.

Слово «депутат» прозвучало как-то особенно, могущественно с уст охранника. «Видимо, тупой и не знает, что депутаты бывают разные», – подумал Ахмед.

– А как ваша фамилия? – спросил охранник, приложив жирную ладонь на микрофон трубки, чтобы диалог не попал в провода. Ахмед подумал, что секретарша будет искать его фамилию в списке депутатов Народного собрания, и что он попался. Он медлил.

– У тебя что, склероз – собственную фамилию забыл?– гордо спросил охранник. – Посмотри в удостоверении.

–Да, нет, – среагировал Ахмед. – Скажи: моя фамилия Расулов. Депутат Расулов.

Ахмеда пропустили в зал как особенное лицо. Осматривая высокие потолки и дорогую, брошенную мебель в фойе, Ахмед почувствовал себя важной персоной. Плохо, что Иван и Идрис не увидели его, как он с папкой двигается по мраморному блестящему полу.

Он зашёл в лифт, нажал на кнопку пятого этажа и поплыл вверх. В приемной его ждала молодая, накрашенная секретарша с надутыми губами.

– Здравствуйте, – секретарша поздоровалась первой.– Подождите, пожалуйста, минуту. Сейчас Роман Соломонович занят.

«Ага, понятно, кто начальник», – подумал Ахмед. Будет трудно убедить его, чтобы поставил подпись. Он глубоко вздохнул, чтобы унять волнение. Скоро решится судьбоносный вопрос его села. А эти двое ждут внизу, поверив мне и моим обещаниям.

Высокая дверь открылась и оттуда вышел мужчина в строгом костюме и галстуке, продолжая на ходу благодарить начальника – может быть, за подпись в важной бумаге.

Секретарша быстро скрылась в глубине кабинета, шаркнув каблуками, и тут же вернулась.

– Можете проходить, – сказала она, вежливо обращаясь к Ахмеду.

Ахмед пару раз кашлянул и шагнул в двери. А там!

За большим глянцевым столом сидел маленький человек большой важности с большими на выкате глазами и маленьким носом с горбинкой. Он даже не соизволил посмотреть на него, с отчетливым достоинством держа ручку над кипой бумаг.

Ахмед прошел до края стола и робко поздоровался.

– Здравствуйте, Роман Абрамович.

Начальник поднял взгляд и сверкнул глазами.

– Я Роман Соломонович.

– Извините, ради бога, Роман Абр… Соломонович, – Ахмед быстро поправил отчество начальника, но от этого взгляд начальника стал еще мрачнее.

– Говорите!..

– Что сказать? – недоуменно спросил Ахмед. – Извините: я попутал ваше отчество…

– Я не об этом. Зачем пришли?

– Ага, – Ахмед прибодрился, поставил папку на стол и стал разворачивать бумаги. – Здесь у меня проект и согласования на прокладку газовой трубы под железнодорожной веткой в районе села Первомайское Кизлярского района…

– Можете дальше не разворачивать и не просить – я все равно не буду его подписывать, – сказал Роман Соломонович, с недовольством поджав губы и прожигая гостя злобным взглядом.

Ахмед сжал кулаки под столом, но свое возмущение не показывал, ожидая выравнивания беседы и взаимного понимания. Он с опаской заглянул в унылые, воспаленные глаза начальника и тот застыл с открытым ртом.

– Почему не хотите подписать? – чуть повысив голос, спросил Ахмед. – Вы не представляете, что вы подвергаете риску целое село, которое может исчезнуть с карты, если там не будет газа.

– Вы не первые и не последние, – проговорил Роман Соломонович. – У вас нет понимания, что поезд, проезжая над этой трубой в случае утечки газа, может взорваться. Могут погибнуть невинные люди. И в таком случае сушить сухари придется мне, а не вам. Вы об этом не подумали.

Наступило молчание.

– Что нам делать, скажете?

– Я не знаю, – признался Соломонович. – Переселяйтесь на другую сторону.

Ахмед исчерпал свои аргументы и замолк. Потом он толкнул бумаги ближе к начальнику:

– Подпишите.

Соломонович встал, выпрямился, нахмурив лоб и насупив брови.

– Убирайтесь с моего кабинета!.. – прокричал Соломонович, надрывая голос. – Будете мне еще приказывать…

Ахмед больше не стал настаивать, не хватило духа. Он с потемневшим лицом тихо встал и ушел.

Ахмед застал Ивана и Идриса в маленьком кафе на привокзальной площади. Они, увидев на лице Ахмеда мину, готовую взорваться в любую минуту, догадались, что дело дрянь.

– Ну, что? – спросил Иван Ахмеда, когда тот подошел и сел за стол. – Судя по твоему лицу, все хорошо?

– Не надо издеваться над чужим горем, – вставил Идрис.

– И где твой план? – спросил Иван, наливая коньяк в рюмку. – Коньяка в бутылке оставалось чуть больше половины. И настроение Ивана было на подъеме.

– Наливай! – произнес Ахмед и, обращаясь к Идрису, попросил сигарету для полного счастья.

Иван налил рюмку и протянул Ахмеду, но тот возмущенно отвел его руку.

– Ты чó мне даешь! – наливай в стакан.

– В стакан? – переспросил Иван, не узнавая соседа. Он пил мало, понемногу, а тут полный стакан. Не к добру это.

– Иван, не смотри на меня так.

– Хорошо, хорошо, – проговорил Иван, наливая полный стакан.

Ахмед выпил стакан одним залпом в два движения кадыка – вверх и вниз. Ахмед закрыл глаза, сморщив лицо, а по губам продолжали стекать капельки коньяка. Иван держал возле его вытянутых губ закуску – кусочек шоколада.

Открывая глаза и расслабляясь, Ахмед произнес:

–Хо-ро-шо в теле, но плохо на душе.

– Закуси, закуси, – подхватил Идрис.

– Да, план твой не сработал, братец, – посетовал Иван.– Надо было хоть посоветоваться со мной. Расскажи, что не так.

– План еще не вступил в силу, – заявил Ахмед, нагревшись и воодушевившись от злого напитка. Он, оценив обстановку в помещении кафе и, увидев троих полицейских за столом в дальнем углу, встал и покачивающейся походкой направился к ним.

– Привет, ребята и приятного аппетита, – поздоровался Ахмед с не знакомыми людьми. Полицейские от неожиданности на секунду задержали движение столовых приборов и уставились на Ахмеда. – Извините, пожалуйста. Не скажете, сколько сейчас дают за хулиганский поступок?

У всех троих по губам проскользнули улыбки.

– А вы, что собираетесь кого-то побить? – спросил один из них.

– Это зависит от последствий, – заметил второй.

– Два года тюрьмы, – подхватил третий.

– Ладно, спасибо, – поблагодарил Ахмед полицейских за консультацию. Когда он отвернулся от них, третий, хихикая, добавил:

– Но предупреждаем: лучше не попадайтесь к нам в руки.

Ахмед вернулся к друзьям, которые с любопытством и с открытыми ртами продолжали смотреть на него, и рухнул на стул.

– Ты зачем пошел к полицейским? С ума сошёл? – спросил Иван в недоумении.

– Молчать! – крикнул Ахмед, становясь все больше агрессивным. Его нижняя губа опущена, лоб сморщен. – Наливай еще один стакан. Иван посмотрел на Идриса.

– Наливай, раз просить, – посоветовал Идрис. – Может, у него план такой.

Выпив еще один стакан коньяка, Ахмед, подхватив папку со стула, встал и заявил:

– Я узнал, что за мой план меня могут посадить на два года. Ну, и пусть. Для меня честь дороже.

Ахмед под пристальным взглядом товарищей и троих полицейских направился на выход. Иван тут же выбрался из кафе вслед за Ахмедом и через всю улицу прокричал:

– Что мне твоей жене сказать?

Ахмед оглянулся.

– Скажи, что я попал под машину и вернусь через два года, – ответил Ахмед, махнул рукой и скрылся в вестибюле офиса.

Ахмед беспрепятственно прошел через проходную, поднялся на пятый этаж, вошел в приемную Романа Соломоновича и, ничего не сказав секретарше, пока она не успела сообразить, что происходит, стал открывать двери начальника.

Ахмед появился в дверях кабинета начальника с сурово начерченными линиями круглого лица; с тупым, лишенным эмоций взглядом, с тонкими растянутыми в яростной усмешке губами – он казался воплощением лесной дикости. Он закрыл дверь, провернул ключ и спрятал его в карман брюк.

Роман Соломонович встал, упершись обеими дрожащими руками об стол.

– Выйдите вон из моего кабинета, – проорал начальник.– Я сейчас позову милицию.

– Зовите, кого хотите, – в ответ бросил Ахмед, подошел и вырвал шнур телефона из розетки. – Я не уйду отсюда, пока не подпишете бумаги.

Наступила тягостная пауза. Ахмед сел за стол и развернул папку.

Здраво оценив обстановку и взвешивая все «за» и «против», Роман Соломонович, удивляясь смелости и решительности посетителя, тихо спросил:

– Кто вы такой?

– Я же вам говорил, что я депутат. Не народного собрания, а всего лишь сельсовета и я несу ответственность за мои обещания перед народом.

– Откуда вы?

Ахмед рассмеялся.

– Вы меня не слушали, когда просил вас поставить подпись. Я из Кизлярского района.

– Родом откуда?

– Я из Табасарана. Село Туриф.

Роман Соломонович изменился в лице.

– Что же вы мне сразу не сказали. С этого надо было начать.

– А это имеет какое-нибудь отношение к моей просьбе?

– Конечно, друг мой, – начальник встал. – Он подобрел на все сто. У Ахмеда появлялась уверенность. Начальник обошел стол, сел напротив и уставился на Ахмеда. – Буду рад, если скажешь, что твоего деда зовут Гаджикерим.

Ахмед открыл рот от изумления. «Откуда это ему известно, точно ФСБ, – успел подумать Ахмед. – Так быстро вычислили!»

– Да, моего деда звали Гаджикерим.

Роман Соломонович впервые улыбнулся, протягивая Ахмеду руку дружбы.

– Я не понимаю, – сказал Ахмед, – причем здесь мой дед.

– Сейчас, Ахмед, я тебе всю объясню, – сказал Роман. Он встал, медленно подошел к шкафу, достал две рюмки, два яблока и бутылку коньяка. И это под пристальным вниманием Ахмеда, который не понимал, что происходит: то ли страх, то ли желание угодить или отблагодарить за что-то. Полный мрак. Когда начальник всё это положил на стол, он попросил у Ахмеда ключ от дверей.

– Нет, Роман Соломонович, – отказался Ахмед. – Я ключ вам не дам, пока не подпишете. – Ахмед не хотел быть обманутым просто так и решил идти до конца. – Откуда вам известно имя моего деда?

Начальник уже успел наполнить рюмки.

– Я сейчас расскажу все, мой друг и ты поймешь, почему я решил выпить с тобой за твоего деда.

– Нет, вы так легко меня не проведете, – настойчиво стоял на своем Ахмед. – Мне от вас ничего не надо, кроме одного росчерка пера.

– Ладно. Слушай внимательно: я расскажу тебе мою историю.

Наступила пауза и тишина. Слышны лишь тиканье больших настенных часов, которые показывали половину третьего. В окно между развевающимися от легкого ветерка занавесками струится солнечный свет, играя бликами на противоположной стене.

– Мой дед Мишиев длительное время работал председателем Дербентского исполкома и он часто мне рассказывал одну историю, которая имеет прямое отношение ко мне и к тебе…

Глаза Ахмеда от неожиданности полезли на лоб. «Не хочет ли он сказать, что мы от одного отца или матери», – напряжено думал Ахмед.

– …Мой дед жил в селении Джараг Табасарана и в начале двадцатого века им дали разрешение переселиться в Дербент. Народ начал грузить свое имущество – кто на сани, кто на брички, и стали стекаться в город. Но неожиданно появилась другая проблема: бандиты из близлежащих сел стали их грабить. Вот в таких условиях мой прадед оседлал лошадь, взял с собой моего деда и отправился в селение Туриф, к кадию. Его звали Дарч, а его сына, ровесника моего деда – Гаджикерим.

Ахмед ахнул:

– Не может быть!

– Может, может, – повторил Роман.

Ахмед встал.

– Ты куда?

– Пойду, открою двери, – произнес Ахмед. Он достал из кармана ключ, вставил в скважину и провернул.

– …Мой дед говорил, что Дарч встретил их тепло, зарубил барана, приготовил хинкал и, выслушав жалобы моего прадеда, сделал указание всем, чтобы никто более не смел трогать его племя.

– Как интересно! – произнес Ахмед, полностью доверившись Роману и наполнившись гордостью за славного деда. – Вот теперь я готов пить. Налито?

И они тост за тостом за дружбу стали опустошать первую бутылку коньяка.

– Вы ушли оттуда, а как там появились Роман Абр… Соломонович?

– О, это длинная история, Ахмед…

Дверь открылась и появилась секретарша. Она, увидев застолье, остолбенела.

– Что случилось, дорогая? – спросил начальник. – По регламенту у вас скоро совещание…

– Отменить, – приказал Роман. – Я встретил дорого гостя и могу я хоть раз нарушить распорядок.

– Можете, конечно, Роман Соломонович, – подбодрил Ахмед, счастливый от удачного оборота дела, который еще час назад казался безнадежным. – Можете.

– Это еще не все, о чем я хотел рассказать тебе. Ах, да. Откуда мы появились в Табасаране? Спасаясь от гонений, представители некогда единого еврейского народа разбрелись кто куда: в Европу, Азию, Северную Африку. На Кавказ по некоторым данным мы как представители колена Симонова (одного из двенадцати колен Израилевых) попали в пятом веке из Персии. После длительных скитаний одна группа евреев попала в Табасаран и за долгие годы совместной жизни впитала в себя традиции и обряды соседних народов, принимая активное участие в совместных войнах от захватчиков. Мы называем себя этнонимом «жугьуд» также, как и вы. Интересно?

–Да, конечно,– ответил Ахмед. – А сколько вас было?

Нет, сначала, давайте за нас выпьем.

Бутылки уже нет, как и закуски.

– Сейчас, подожди, – сказал начальник, выдвинувшись к шкафу. Когда водрузил бутылку на стол, заговорил:

– Что ты спрашивал? Сколько нас было?

– Да.

– Где-то двести пятьдесят тысяч человек, – сказал Роман Соломонович. – Сейчас они в основном живут в Израиле – сто пятьдесят тысяч, в России осталось где-то тридцать тысяч: в Дербенте, Москве, Махачкале, Пятигорске. Нас называют татами, но это не так – мы другие, мы «жугьуды», а таты относятся к иранскому народу, но они сильно повлияли на нас. Одним словом, друг мой, горские евреи жили большими патриархальными семьями. У них бытовало многоженство, за невесту брали калым. Такие же обычаи гостеприимства и взаимной помощи, присущие соседним народам. У них такая же кухня, также танцуют лезгинку под зажигательную музыку.

Ахмед стал барабанить по столу, аккомпанируя словами «Асса». Роман Соломонович, сидя, руками ударился в пляску. Секретарша вошла еще раз. Увидев своего шефа в экстазе – редкий случай, улыбнулась и закрыла дверь. Ахмед глянул на часы и, вспомнив друзей, оторопел.

– Мне пора, Роман Соломонович,– объявил он и встал и собрался уходить. – Я еще не все сказал, за что уважаю твой народ.

– За что?

– Видишь ли, мой друг. Я несколько раз в году посещаю могилу моих предков в том селении и вижу, как они ухожены, трава вокруг скошена. Для меня это большая награда. Я от всей души хочу сказать вам большое спасибо. Двери моего кабинета для вас всегда открыты. До свидания.

– До свидания, – заплетающимся языком проговорил Ахмед. – Я вас приглашаю ко мне. Вы хороший человек,

Роман Соломонович. Я пойду…

Ахмед влез в двери, спустился на лифте, добрался до сопровождающих его друзей и уснул.

Только утром следующего дня, когда он проснулся, к нему пришла память. Он лихорадочно старался вспомнить вчерашний день, Махачкалу, коньяк, полицейских, два года тюрьмы и Романа Соломоновича: «А папка моя с документами где?» Он встал, влез в тапки, накинул халат и стал искать папку: в тумбочках, в шкафах, на полках кухни. «Черт возьми, неужели я ее потерял», – думал Ахмед. Он вышел во двор, зашел в беседку и стал ждать, когда проснется сосед Иван. Тот обычно громко кашляет, но сегодня почему-то молчит. «Может, ему тоже от меня досталось».

За забором послышались первые звуки, и Ахмед вскочил, вытянув шею.

– Иван, ты?

Тот наконец-то закашлял.

– Да! А кто же еще?

– Живой?

– Да. А ты?

– Нет.

– Сейчас я принесу.

– Нет, нет. Ничего не надо. Просто выйди на пару слов.

Волосы у Ивана торчат во все стороны, взгляд унылый, глаза злые.

– Ты меня вчера перепоил, – пожаловался Иван, – и мне досталось от моей кастрюли. – Он так называл свою жену.

– Послушай, Иван, – сказал Ахмед и замешкался. Как сказать, как спросить, он не представлял. Что люди скажут!

– Я слушаю, спроси, – подбодрил Иван.

– Ты не видел мою папку? – наконец, выдал Ахмед и уставился на Ивана в ожидании положительного ответа.

Иван зачесал затылок и стал думать.

– Какую папку? Я ничего у тебя не брал и никакой папки я не видел.

– Ты чó, как не видел? Папку с документами на подпись к начальнику.

– О-о, вот таки скажи. Я вспомнил, но честно не знаю, куда она делась. Ну, да: ты же ее забрал с собой к начальнику.

– А потом, ничего не помнишь, куда я ее дел?

– Нет. Потом я вообще ничего не помню – хоть убей. Идриса надо спросить. Но он, наверное, уже уехал на автостанцию таксовать.

– А если позвонить? – спросил Ахмед.

– Точно, – согласился Иван и пошел за телефоном. Через минуту вернулся с потрепанным фонариком и набрал Идриса.

– Алло, Идрис?

– Да, алкоголик.

– Слушай. У нас проблема. Ты не помнишь, куда Ахмед дел свою папку с документами. Посмотри, может, они у тебя в машине.

– Что ты несешь. Когда он вышел из офиса, у него ничего с собой не было. Он еле шёл и все время бубнил, что он его того…

Иван опустил руку с телефоном и уставился на обескураженного Ахмеда.

– Ты что с ним сделал, убил что ли?

У Ахмеда явно подскочило давление.

– Я не помню, – сказал он трагическим голосом, приложив ладонь ко лбу, – вот здесь помню: мы пили коньяк и долго разговаривали, – он сдвинул руку, – а здесь не помню. И не помню, как выходил – полная тьма. И всё из-за тебя: коньяк мне, коньяк.

– Ты на меня не наговаривай. Ты виноват.

Ахмед после этого несколько дней не выходил из дома, испугавшись, что что-то натворил в кабинете начальника. Он забыл про семена и газ. Но ровно через неделю, когда он лежал на лавке в своей беседке, подложив мягкую подушку под голову, возле ворот его дома остановилась УАЗик участкового полицейского с полосками по бокам. У Ахмеда ёкнуло сердце, и душа ушла в пятки. Он встал. Участковый бесцеремонно открыл калитку и, посвистывая, зашел к нему во двор как к себе домой. На боку торчит пистолет – суровая власть.

– Доброе утро, Ахмед.

– Доброе, – дрожащим голосом ответил Ахмед, – что случилось?

На крыльцо дома, услышав шум, выбралась жена.

– Откуда мне знать, что ты натворил, – громко произнес участковый, – собирайся… Сухари не забудь!

– А что он натворил? – вмешалась жена. – Он все время находился дома. Никуда не выходит уже неделю.

– А куда ты хочешь меня забрать? – спросил Ахмед.

За забором появилось лицо Ивана.

– Говорил я тебе, что не надо было тебе пить. А ты всего лишь «два года тюрьмы», «два года тюрьмы».

– Прекратите базар, – проорал участковый. – Ты тоже, наверное, замешан.

Иван быстро притих.

Ахмед сел в машину и удивился, когда его приперли не в тюрьму, а зданию администрации района.

– Ты куда меня привез? – набираясь смелости, спросил Ахмед.

– Куда сказали, туда и привез, – ответил участковый.

На проходной Ахмеда поджидал помощник Главы Расул. – Что случилось? – Ахмед гневно спросил Расула.

– Я сам не знаю, – ответил Расул. – Был приказ доставить тебя к Главе.

«Здесь что-то нечистое, хотят меня подставить, – думал Ахмед. – Не получится!»

Как только Ахмед вошел в кабинет главы, тот по столу к нему швырнул ему распечатанный большой пакет. Ахмед стал читать:

Главе Кизлярского района Мурадову Ахмеду

Глаза Ахмеда полезли на лоб. Он извлек из пакета свою папку, а там документ из Ростова:

Разрешение на прокладку газовой трубы под железнодорожной веткой в районе поселка «Первомайский»

Ахмед не верил собственным глазам: одному богу известно, что пришлось ему пережить за эту неделю.

– Читай дальше, что написано на бумаге.

А ниже росчерком пера Роман Соломонович написал: Смелость берёт города Ахмед поднял ошарашенный взгляд на Главу.

– Вот теперь ты мне объясни, – закричал Глава, – с каких это пор ты стал Главой Кизлярского района?!

В ответ Ахмед засмеялся:

– Это не я, это вы сказали, что уступите кресло мне, если я подпишу эти бумаги. Так что, будьте любезны и позвольте мне сесть в это теплое кресло. И мне не нужны ни семена, ни газ и вообще ничего – просто буду распределять бюджет.