Kitabı oku: «День Солнца. Гл.1 Монах святой обители», sayfa 3

Анна, женщина лет сорока с выцветшим, опаленным южным солнцем лицом, встрепенулась, быстро произнесла, почти не открывая беззубого рта:

– Ангелы не разговаривают с мужчинами.

– Он не такой, как все, – сказала Неоло. – Он умеет.

– Они сказали, чтобы не было чужих, – настаивала Анна.

– Он не чужой, он друг.

– А эти кто такие? – спросил Отай, кивнув на остальных женщин.

– Это мои помощницы, – сказала Анна. – Чтобы говорить с ангелами нужно много сил. Разве ты не знаешь?

Отай кивнул. Он вспомнил, что является специалистом по ангелам.

– Да, я знаю. А три костра?

– Это знак, по которому ангелы распознают нас и спустятся с неба, если никто не помешает.

Отай отошел и потянул Неоло за руку.

– По-моему, она сумасшедшая. Видела, как горят глаза? Все-таки надо было рассказать Челону, выставить охрану, обеспечить…

– Трус! – Неоло отдернула руку. – Если боишься волков, можешь возвращаться к своему Челону.

– Послушай, за что ты его невзлюбила? Он тоже делает свою работу и не более.

– У нас с ним энергетика не совпадает.

Отай понял, что эта тема закрыта. Неоло была из тех людей, что и любят, и ненавидят от души. Когда на нее находило упрямство, все слова были бесполезны. Она стояла на своем и шла к цели, как тяжелый танк. Кроме того. До Проекта она служила в полиции. Иногда его пугали ее убежденность и напористость. Наверное, от того, что начинал чувствовать свою слабость.

– Ой! – вдруг вскрикнула Неоло и, оттолкнув его, бросилась к Анне.

Анна стояла на коленях и раскачивалась из стороны в сторону. Руки висели вдоль тела плетьми, глаза закатились, взлохмаченная голова откинулась. Помощницы грохнулись на колени по обе стороны от нее и принялись исступленно молиться. Лес замер, ветер стих, замолкли ночные птицы. Что-то надвигалось, и люди пока не знали, бежать им сломя голову или торжествовать победу.

Неоло подошла к Отаю и схватила за руку. Ее волнение пере6далось ему. Он то и дело задирал голову, но небо пока было чистым. Только звезды и месяц. Когда он в очередной раз поднял глаза, его пробила дрожь и в колени вступила слабость. Он увидел, что далеко-далеко среди звезд появилось бледное пятнышко. Края пятнышка переливались, в середине свет был слабее. Облако? Оптический обман?..

– Ты видишь? Видишь?! – громко зашептала Неоло. Ее голос дрожал и ломался. – Ты видишь? Это они! Все получилось, получилось!

Отай прижал Неоло к себе. Да, это была победа, и значит завтра домой. Только бы ничего не помешало… только бы ничего не помешало…

Он не мог оторвать взгляда от спускающегося с небес корабля. Тот все еще был величиной с монету, но уже можно было понять, что это не обрывок облака, а звездолет. Огромный, сверкающий, чужой. По мере приближения звездолета женщина-контактер все больше впадала в транс. В конце концов она совсем ослабела, и помощницы уложили ее на землю. Однако она не лишилась чувств, а продолжала шевелить руками и губами. Лицо ее порозовело, на нем появилось блаженство.

Корабль спустился еще ниже, и на поляну упал столб голубого света. Анна и ее помощницы оказались внутри него. Их очертания смазались, фигуры будто растворились в сиянии.

Отай и Неоло стояли в стороне, обнявшись и окаменев. На их глазах происходило нечто, значения чего пока еще никто не знал. Только смутные догадки будоражили сердца и мысли.

– Потрясающе… – прошептала Неоло.

– Потрясающе, – согласился Отай.

Он видел много кораблей, но звездолет пришельцев казался ему самым совершенным и прекрасным. Может быть, на нем действительно прилетели боги? Наверное, они всегда прилетали так, и тысячу, и миллион лет назад. И люди с дрожью и благоговением смотрели в небо, видя в нем кто пылающие молнии, кто крылатых змеев, кто ангелов, кто демонов. Человек двадцать шестого столетия от рождества Христова видел звездолет инопланетной цивилизации, машину, но более мощную и совершенную, чем любое земное судно первого класса. Для Отая это еще был и символ свободы, потому что теперь ему уже не придется возвращаться в монастырь под прицел острых глаз брата Антонио. Однако даже такой машине могли помешать враги. В любой момент могло случиться что-то, что оборвало бы надежды на свободу.

"Только бы ничего не случилось, только бы ничего не случилось!" – как молитву повторял Отай.

Прошло минут пятнадцать, и он почти успокоился, как вдруг голубое сияние оторвалось от земли и мгновенно втянулось в нутро корабля. Еще мгновение – и звездолет превратился в звезду, которая чиркнула голубым по бархату неба и исчезла за горами.

Люди на поляне некоторое время не шевелились, ошеломленные случившимся. Все понимали, что что-то пошло не так. Но что?!

– Чужие! – закричала, словно прокаркала, Анна, резко согнула поясницу и села. Сейчас она и впрямь походила на ведьму или ожившего мертвеца. – Чужие! Чужие!

Помощницы завизжали, вскочили, забегали по поляне, хватаясь за голову.

Их вопли привели в сознание Отая. Он быстро огляделся и увидел, что снизу в их сторону движется россыпь дрожащих и подпрыгивающих огней. Слышались крики, улюлюканье, собачий лай и треск сучьев.

– Облава! Тушите костры! – заорал Отай и ринулся к одному из костров, стащил плащ и начал яростно сбивать пламя.

Никто не пришел на помощь. Анна и помощницы уже скрылись в чаще. Из темноты доносился яростный шум ломаемого кустарника. Отай бросился к другому костру, быстро засыпал песком тлеющие угли.

– Неоло! – позвал он.

Напарница стояла неподвижно. Ее плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Отай махнул рукой и кинулся к третьему костру. Изрядно обжегшись, он все-таки поборол пламя, разбросал тлеющие угли и сучья, потом схватил в охапку Неоло и побежал к лошади, привязанной к дереву на краю поляны.

Кляча недовольно встретила удвоившуюся ношу, но делать было нечего. Поупрямившись, лошадь нырнула в чащу и поскакала напролом.

Облава, кажется, охватила весь лес. Куда они не бросались, растянувшейся цепочке факелов не было видно конца. Пришлось забраться в овраг с сыпучими краями и затаиться там.

– Молчи, – приказал Отай лошади и полез наверх.

Он высунулся из оврага и стал смотреть.

Облава шла тесным строем. Это были простолюдины, в основном мужчины, вооруженные вилами, копьями, дубинами. Каждый сжимал в руке коптящий факел. Как понял Отай из разговоров, крестьяне ловили оборотня, который повадился таскать скот, а вчера средь бела дня утащил в лес семилетнюю девочку. Все ясно. Непонятно только одно – почему это должно было случиться именно сейчас.

– Тут что-то не так, – сказал он продолжающей рыдать Неоло, когда люди с факелами отдалились. – Я уверен, что эта облава связана с пришельцами. Людей специально запустили в дело именно в этот момент. Нам надо бежать отсюда как можно скорее, иначе с нас снимут шкуры.

Неоло безразлично пожала плечами.

Он снова вскочил на лошадь, усадил Неоло впереди, крепко обнял ее за талию и беспощадно ударил клячу в бока.

– Пошла!!

Как не странно, он быстро нашел обратную дорогу. Очень скоро они выбрались из чащи на тропинку и поскакали через поля.

Город спал. Топот копыт по булыжной мостовой далеко разносился в тишине. Отай старался держаться стен, не выходить на свет покачивающихся на ветру тусклых фонарей.

– Куда мы едем? – произнесла Неоло, недоуменно оглядываясь. Это были первые ее слова с тех пор, как сорвался контакт.

– Мы едем к Челону, – сказал Отай.

– Я не хочу к Челону! Отпусти!

Она стала вырываться. Пришлось применить силу.

– Ты пойдешь к Челону – и никаких разговоров, – прорычал Отай ей в ухо. – Ты должна немедленно возвращаться. Тебе нельзя здесь оставаться.

– А как же Анна? – продолжала сопротивляться Неоло. – Контакт все-таки был, они успели ей что-то передать… Отпусти меня!

– Я сам с этим разберусь, а ты отправишься домой. Сейчас же.

– Нет!

– Дура! Идиотка! – не выдержал он. – Ты разве не поняла, что нас тут ждали?

Неоло снова зарыдала, закрыла лицо руками и уронила голову ему на плечо…

У Челона долго не открывали. Отай стучал беспрерывно. Наконец загремели засовы, дверь распахнулась и наружу вывалились несколько заспанных испуганных слуг с фонарями. Один был вооружен арбалетом, другой неловко вертел перед мордой лошади шпагой.

– Разбудите сеньора и скажите, что к нему вчерашний гость со срочным сообщением, – холодно приказал Отай.

Слуги тупо таращили глаза.

– Сеньора нет дома, – сообщил садовник. Отай узнал его. – Он будет к утру.

– Где он?!

– Разве господин докладывает слугам, куда уходит? – пробурчал человек с арбалетом. – Езжайте, сеньор, своей дорогой, а то, упаси Господь…

Отай пришел в бешенство. Все сегодня было против них, даже чертов контролер решил отправиться в гости именно сейчас.

– Ладно, – произнес он, беря себя в руки, – пусть эта сеньора останется здесь и дождется вашего хозяина. Уверяю, он будет рад видеть ее.

– Нельзя, мой господин, – заявил, как отрезал, тип со шпагой, – сеньор запрещает нам впускать в дом чужих. Приходите утром. Утром…

7

Дом Неоло находился неподалеку от порта. Чистенький и аккуратненький, с ухоженной дорожкой перед дверью и цветами под окнами. В доме плакал ребенок.

– Это дети Анны, – тихо сказала Неоло, не поднимая на него глаз. – Не могу же я их так бросить. Я дождусь ее и сразу пойду к Челону. Обещаю. Ты… Ты прости меня за истерику. Просто я слишком надеялась.

– Я тоже надеялся, – сказал Отай и проглотил ком. – Я собирался завтра вернуться домой вместе с тобой.

– Да, жаль, что так получилось. – Она отвернулась и промокнула подолом фартука глаза. – Ты иди, возвращайся в монастырь, пока тебя не хватились. Я-то уйду, а тебе тут оставаться. И будь осторожен, пожалуйста, я хочу увидеть тебя через три месяца живым.

– И ты будь осторожна, – сказал Отай и откашлялся. – Ну, я пошел?

Неоло резко обернулась к нему.

– Не уходи.

– К-как… я…

Она остановила его возражения поцелуем. Обвила руками шею, прижалась к нему исступленно, будто прощаясь.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, – быстро и горячо прошептала она, не расцепляя рук, – ты должен был догадаться. Я так ждала… А теперь мне кажется, что мы больше никогда не встретимся. Никогда, никогда… Эта ночь – последнее, что у нас осталось.

– Не говори так. У нас еще будет много-много ночей. – Его голос прозвучал неуверенно.

Неоло отстранилась и заглянула ему в глаза. От этого взгляда закружилась голова.

– Отай, я хочу, чтобы ты остался. Если ты уйдешь, я сойду с ума.

– Хорошо… я останусь, – выдохнул он и подхватил ее на руки. – Куда?

– Иди, я покажу…

8

Он ушел от нее только под утро, взяв с Неоло слово, что она немедленно отправится к Челону. Небо на востоке начало светлеть, когда он вскочил на лошадь и погнал к стенам монастыря. Душа разрывалась на части.

Добравшись до места, он отпустил клячу, переоделся, затолкал купленную у кузнеца одежду в мешок и спрятал в густом кустарнике. Еще может пригодиться.

В темноте трудно было нащупать выемки в кирпичной кладке, поэтому на подъем ушла уйма времени. Наконец он перемахнул через ограду, скатился по куче дров, больно побив бока, прокрался мимо складов, угодил ногой в сточную канаву, обогнул трапезную и выбежал на площадь перед храмом. Здесь он сразу принял надлежащий вид, склонил голову, спрятал руки в рукава и медленно пошел к основному зданию, где располагались кельи. На площади уже шла утренняя жизнь. Несколько братьев работали метлами, со скрипом тащилась повозка с грязным бельем, к погребам от ворот катили несколько бочек.

"Ладно, поживем", – подумал Отай и толкнул дверцу кельи.

Он успел молниеносно среагировать и отскочить к стене. Что-то тяжелое врезалось в глиняный пол, послышалась ругань. Света, падающего из маленького оконца, было недостаточно, чтобы разобрать подробности, но Отай понял – он в келье не один – и бросился к выходу. Несколько тел навалились на него одновременно, повисли на руках и ногах. Он отделался от них, разбрасывая беспощадные удары направо и налево, работая ногами и кулаками. В темноте что-то хрустело и трещало, слышались вскрики и хрипы. Ему пытались вязать руки, набрасывали петлю на шею, но враги не знали, с кем имеют дело. Отай прорвался к двери, она оказалась запертой снаружи. Он выбил ее ногой и вылетел в сводчатый коридор.

Погоня выкатилась следом. В сумасшедшем беге он успел пару раз оглянуться. Нет, только не это… Святая служба! Поверх ряс черные плащи, лица искажены злобой. Стражи веры были изрядно покалечены, но отступать, кажется, не собирались. Отай лихорадочно огляделся, подыскивая подходящее оружие. Он вырвал метлу из рук монаха-уборщика, раскрутил и, внезапно остановившись, прошелся ею по ногам наиболее ретивых преследователей. Они с воплями покатились по земле. Тем временем Отай успел нанести еще несколько ударов, отбросил метлу и резко свернул в сторону трапезной. Он понял, что его хотят загнать в церковь и там взять в окружение. Ну уж нет!