Kitabı oku: «Черная амазонка Марса», sayfa 3
Он был цивилизованным человеком. Они все были—дворянин, капитан, все до единого. Настолько цивилизованные, что истоки их культуры были забыты за полвека до того, как в Вавилоне был заложен первый глиняный кирпич.
Слишком цивилизованно, подумал Старк. Мир обточил их клыки и подрезал когти. Он подумал о диких соплеменниках, быстро идущих по снегу, и почувствовал некоторую жалость к людям Кушата.
Аристократ сел.
– Странную историю ты рассказываешь, странник. Я хочу услышать это из твоих собственных уст.
Старк рассказал. Он говорил медленно, следя за каждым словом, проклиная усталость, затуманившую его мозг.
Аристократ, которого звали Рогейн, задавал ему вопросы: Где же лагерь? Сколько человек? Каковы были точные слова лорда Кьярана, и кто он такой?
Старк отвечал с педантичной осторожностью.
Рогейн некоторое время сидел, погруженный в свои мысли. Он казался встревоженным и расстроенным, одна рука бесцельно играла с рукоятью меча. Рука ученого, без мозоли на ней.
–Есть еще кое-что, – сказал Рогейн. – Что за дела были у вас на болотах зимой?
Старк улыбнулся.
– По профессии я странник.
– Преступник? – спросил капитан, и Старк пожал плечами.
– Наемник – более мягкое слово.
Рогейн изучал узор из полос на темной коже землянина.
– Почему Лорд Кьяран, так называемый, приказал тебя выпороть?
– Я избил одного из его вождей.
Рогейн вздохнул и встал. Он стоял, глядя на Старка из-под нахмуренных бровей, и наконец сказал, – я не могу в это поверить, и все же, зачем тебе лгать?
Он помолчал, словно надеясь, что Старк ответит и избавит его от беспокойства.
Старк зевнул, – эту историю легко доказать. Подождите день или два.
– Я вооружу город, – сказал Рогейн. – Я не смею поступить иначе. Но вот что я вам скажу, – в его глазах появилось удивительно неприятное выражение, – если атака не начнется, если ты напрасно поставил на уши целый город, я прикажу содрать с тебя кожу живьем, а твое тело перекинуть через стену на съедение птицам – падальщикам.
Он вышел, взяв с собой свою свиту. Балин улыбнулся.
– Он тоже это сделает, – сказал он и закрыл щеколду.
Старк не ответил. Он уставился на Балина, потом на Танис, потом на пояс, висевший на крючке, странно пустым и в то же время проницательным взглядом, как животное, которое думает только о себе. Он глубоко вздохнул. Затем, словно почувствовав, что воздух чист от опасности, перевернулся на другой бок и мгновенно заснул.
Балин выразительно пожал плечами. Он улыбнулся Танис, – ты уверена, что это человек?
– Он прекрасен, – сказала Танис и подоткнула ему одеяло.
– Придержи язык.
Она продолжала сидеть там, наблюдая за лицом Старка, пока медленные сны двигались по нему. Балин рассмеялся.
Когда Старк проснулся, был уже вечер. Он сел и лениво потянулся. Танис присела у очага, помешивая что-то вкусное в почерневшем котелке. На ней была красная юбка и шейный платок из чеканного золота, а волосы были гладко зачесаны и блестели.
Она улыбнулась ему и встала, принеся ему его собственные сапоги и брюки, тщательно вычищенные, и тунику из кожи, выделанную тонким и мягким, как шелк, мехом. Старк спросил, где она его взяла.
– Балин украл его из бани, куда ходят знатные люди. Он сказал, что у тебя должно быть все самое лучшее. – Она рассмеялась. – Он потратил чертову уйму времени на то, чтобы найти достаточно большую, чтобы она подошла тебе.
Она с нескрываемым интересом наблюдала, как он одевается. Старк сказал, – не сожги суп.
Она показала ему язык.
– Лучше гордись своей прекрасной шкурой, пока она у тебя есть, – сказала она. – Нет никаких признаков нападения.
Старк слышал звуки, которых раньше здесь не было: шаги людей на стене над домом, крики часовых. Кушат был вооружен и готов, и его время истекало. Он надеялся, что Кьяран не задержался на болотах.
– Я должна объяснить насчет пояса, – сказала Танис. Когда Балин раздевал тебя, он увидел имя Камара, нацарапанное на внутренней стороне бляшки. Он может открыть яйцо ящерицы, не повредив скорлупу.
– А как же ты? – спросил Старк.
Она пошевелила гибкими пальцами.
– Я и так неплохо справляюсь.
Вошел Балин. Он искал новости, но их было мало.
– Солдаты жалуются на ложную тревогу, – сказал он. – Люди взволнованы, но больше похоже, что они играют в какую-то игру. Кушат не воевал уже много веков.
Он вздохнул.
– Жаль, Старк, но я верю в твою историю. И я боюсь.
Танис протянула ему дымящуюся миску.
– Вот, используй свой язык для этого. Действительно, боится! Ты что, забыл про стену? Никто не переходил через нее с тех пор, как был построен город. Пусть нападают!
Старка это позабавило.
– Для ребенка ты слишком много знаешь о войне.
– Я знала достаточно, чтобы спасти твою шкуру! – вспыхнула она, и Балин улыбнулся.
– Вот так, Старк. Кстати, о шкурах … – он взглянул на пояс. – Или еще лучше, поговорим о талисманах, которых у нас не было. Как он к тебе попал?
– У него был грех на душе, – сказал Старк, – у Камара. И … он был моим другом.
Балин посмотрел на него с глубоким уважением.
– Ты сдурил, – сказал он. – Смотри. Вещь возвращается в Кушат. Твое обещание выполнено. Здесь для тебя нет ничего, кроме опасности, и будь я на твоем месте, я не стал бы ждать, пока с меня снимут кожу, или убьют, или возьмут в плен в войне, которая не твоя.
– Ах, – тихо сказал Старк, – но это мое. Лорд Кьяран сделал ее моей.
Он тоже взглянул на пояс.
– А как же талисман?
–Верни его туда, откуда он пришел, – сказала Танис. – Мой брат – лучший вор, чем Камар.
– Нет! – сказал Балин с неожиданной силой. – Он действительно может помочь. Мы сохраним талисман, Старк и я. Есть ли в нем сила, я не знаю, но если она есть, то думаю, Кушату она понадобится, причем в сильных руках.
– У этого талисмана есть сила, – мрачно сказал Старк. – К добру это или ко злу, я не знаю.
Они удивленно посмотрели на него. Но легкий трепет, казалось, подавил их любопытство.
Он не мог им сказать. Ему почему-то не хотелось рассказывать кому-либо о том мрачном видении того, что лежало за вратами смерти, которое дал ему талисман Бан Круаха.
Балин встал.
– Хорошо это или плохо, но священная реликвия Бан Круаха вернулась домой. – Он зевнул. – Я иду спать. Ты идешь, Танис, или останешься и поспоришь с нашим гостем?
– Я останусь, – сказала она, – и буду спорить.
–А, ну ладно.
Балин смущенно вздохнул, – спокойной ночи.
Он исчез во внутренней комнате. Старк посмотрел на Танис. У нее был теплый рот, а глаза были прекрасны и полны света.
Он улыбнулся, протягивая руку.
Ночь тянулась, а Старк лежал и дремал. Танис раздвинула занавески. Ветер и лунный свет ворвались в комнату, и она стояла, облокотившись на подоконник, над дремлющим городом. Улыбка, застывшая в уголках ее рта, была печальной, далекой и очень нежной.
Старк беспокойно зашевелился, издавая тихие горловые звуки. Его движения стали резкими. Танис пересекла комнату и дотронулась до него.
Он мгновенно проснулся.
– Животное, – тихо сказала она. – Тебе снится сон.
Старк покачал головой. Его глаза все еще были затуманены, хотя и не ото сна.
– Кровь, – сказал он, – тяжелая на ветру.
– Я чую только рассвет, – сказала она и рассмеялась.
Старк встал.
– Позови Балина. Я поднимусь на стену.
Теперь она его не знала.
– В чем дело, Старк? – Что случилось?
– Позови Балина.
Внезапно ему показалось, что комната душит его. Он схватил свой плащ и пояс Камара и распахнул дверь, стоя на узких ступенях снаружи. Лунный свет блеснул в его глазах, бледных, как ледяной огонь.
Танис вздрогнула. Балин присоединился к ней, не дожидаясь приглашения. Он тоже спал, но чутко. Вместе они последовали за Старком вверх по грубо вырубленной лестнице, которая вела на вершину стены.
Он посмотрел на юг, где равнина спускалась с гор и простиралась под Кушатом. Там ничего не двигалось. Ничто не омрачало пустую белизну. Но Старк сказал, – они нападут на рассвете.
V
Они ждали. В некотором отдалении к парапету прислонился стражник, кутаясь в плащ. Он бросил на них равнодушный взгляд. Было очень холодно. Ветер со свистом проносился сквозь Врата смерти, а внизу на улицах дрожали и вспыхивали сторожевые костры.
Они ждали, но по-прежнему ничего не происходило.
– Откуда ты знаешь, что они придут? – нетерпеливо спросил Балин.
Старк вздрогнул, мелкая рябь плоти не имела ничего общего с холодом, и каждый мускул его тела ожил. Фобос нырнул вниз. Лунный свет потускнел и изменился, и равнина была очень пуста, очень неподвижна.
– Они будут ждать темноты. У них будет час или около того, между заходом Луны и рассветом.
Танис пробормотала, – спать хочется, кроме того, мне холодно. Она помедлила, а потом забралась под плащ Балина. Старк отошел от нее. Она угрюмо смотрела, как он прислонился к камню. Он мог быть частью этого, таким же темным и неутомимым.
Деймос низко опустился к западу.
Старк повернул голову, неотвратимо притягиваемый взглядом к скалам над Кушатом, взмывающим ввысь и закрывающим половину неба. Здесь, прямо под ними, они, казалось, возвышались извилистой массой, как последняя волна вечности, катящаяся вниз, покрытая белым пеплом разрушенных миров.
Я и раньше стоял под этими скалами. Я чувствовал, как они склоняются, чтобы раздавить меня, и мне было страшно.
Он все еще боялся. Разум, вложивший свои воспоминания в хрустальную линзу, был мертв уже миллион лет, но ни время, ни смерть не притупили ужаса, охватившего Бана Круаха во время его путешествия через этот кошмарный перевал.
Он заглянул в черную и узкую пасть Врат смерти, рассекая склон, как рану, и примитивное обезьянье существо внутри него съежилось и застонало, подавленное внезапным чувством судьбы.
Он с трудом пересек полмира, чтобы преклонить колени перед вратами смерти. Какая-то злая магия позволила ему увидеть запретные вещи, связала его разум нечестивыми узами с давно умершим разумом того, кто был наполовину Богом. Эти злые чудеса не прошли даром. Ему не позволят остаться невредимым.
Он резко выпрямился и выругался. Он оставил Н'Чаку позади, голого мальчика, бегущего среди скал и Солнца на Меркурии. Он стал Эриком Джоном Старком, человеком цивилизованным. Он отбросил прочь бессмысленное предчувствие и повернулся спиной к горам.
Деймос коснулся горизонта. Последний отблеск красноватого света окрасил снег, а затем исчез.
– Я не верю в ваших варваров, – с внезапным раздражением сказала полусонная Танис. Я иду домой. Она оттолкнула Балина и пошла вниз по ступенькам.
Теперь равнина была погружена в кромешную тьму, освещенную далекими северными звездами.
Старк прислонился к парапету. В нем было какое-то бесконечное терпение. Балин позавидовал ему. Он хотел бы пойти с Танис. Ему было холодно и неуютно, но он остался.
Время шло, бесконечные минуты, растягиваясь в то, что казалось часами.
–Ты их слышишь? – спросил Старк, – они идут.
Его слух, гораздо более острый, чем у Балина, улавливал слабые звуки, громадный шорох армии, двигающейся в темноте и скрытности. Легко вооруженные люди, охотники, привыкшие выслеживать диких зверей. Они могли двигаться тихо, очень тихо.
– Я ничего не слышу, – сказал Балин, и они снова стали ждать.
Западные звезды двигались к горизонту, и наконец, на востоке по небу поползла тусклая бледность.
Равнина все еще была окутана ночью, но теперь Старк мог различить высокие башни королевского города Кушата, призрачные и неясные – древние, гордые высокие башни правителей и их знати, расположенные над переполненными кварталами торговцев, ремесленников и воров. Он гадал, кто станет королем Кушата к тому времени, как сядет это нерожденное солнце.
– Ты ошибся, – сказал Балин, всматриваясь в даль. – На равнине ничего нет.
– Подожди, – сказал Старк.
Теперь в разреженном воздухе Марса рассвет наступал все быстрее и быстрее, заливая мир резким светом. Он сверкал жестоким блеском на лезвиях мечей, на наконечниках копий, на шлемах и полированных кольчугах, на боевой сбруе зверей, блестел на открытых рыжеватых головах и кожаных плащах, заставлял сиять знамена кланов: алые, золотые и зеленые, ярко выделявшиеся на фоне снега.
По всей стране не было слышно ни звука, ни шепота.
Где-то охотничий рог издал один глубокий крик, разорвавший утро. Затем раздался дикий рев горных труб, прерывистый грохот барабанов и бессловесный крик ликования, который отразился от стены Кушата, как сам голос битвы. Люди Мекха начали движение.
Неровно, сначала медленно, а потом все быстрее, по мере того как толпа воинов разбивалась и текла, варвары неслись к городу, как вода несется по разрушенной плотине.
Группы людей, высоких людей, бежали, как олени, прыгали, кричали, размахивали своими огромными топорами. Всадники, пришпоривали своих скакунов, пока те не несли в галоп. Копья, топоры, мечи, метательные клинки, море людей и зверей, несущихся, топчущих, сотрясающих землю грохотом своих шагов.
А впереди всех ехала одинокая фигура в черной кольчуге, верхом на звере, закованном во все черное, и с собольим топором в руке.
Кушат ожил. На улицах поднялся шум и крики, и солдаты начали подниматься на стену. "Скудная компания", – подумал Старк и покачал головой. Толпы горожан запрудили переулки, и все крыши были заняты. Отряд знати прошел мимо, храбрый в своих ярких кольчугах, чтобы занять свой пост на площади у больших ворот.
Балин ничего не сказал, и Старк не потревожил его мысли. Судя по его виду, они действительно были темными.
Подошли солдаты и приказали им слезть со стены. Они вернулись на свою крышу, где к ним присоединилась Танис. Она была в сильном возбуждении, но не испытывала страха.
– Пусть нападают! – сказала она. – Пусть они сломают свои копья о стену. Они снова уползут.
Старк начал беспокоиться. Наверху, на своих высоких позициях, поскрипывали и гудели большие баллисты. Приглушенная песня смычков превратилась в жалобный гул. Люди падали, и их товарищи сбрасывали их с уступов. Кровавый вой кланов безостановочно звенел в морозном воздухе, и Старк услышал стук лестниц о камень.
– Что это за звук, похожий на раскаты грома? – резко спросила Танис.
–Таран,– ответил он. – Они громят ворота.
Она прислушалась, и Старк увидел на ее лице зарождающийся страх.
Это был долгий бой. Старк жадно следил за ним с крыши все утро. Воины Кушата действовали храбро и хорошо, но они были подобны загнанным овцам против высоких убийц гор. К полудню офицеры уже обшаривали казармы в поисках людей, чтобы заменить убитых.
Старк и Балин снова поднялись на стену.
Кланы пострадали. Их мертвецы лежали кучами под стеной, среди сломанных лестниц. Но Старк знал своих варваров. Они уже много дней сидели в долине, не находя себе места и нервничая, а теперь их охватило безумие битвы, и остановить их было невозможно.
Волна за волной они накатывались, отбрасывались назад и неумолимо надвигались снова. У ворот все еще слышались прерывистые громоподобные удары, где потные великаны размахивали таранами под прикрытием своих лучников. И всюду, вверх и вниз по переднему краю сражающихся, скакал человек в черных доспехах, и дикие крики сопровождали его.
– Это конец Кушата, – тяжело проговорил Балин.
В нескольких футах от них по камням ударила лестница. Люди ползли по ступенькам, кланники со свирепыми глазами и смехом. Старк кинулся первым.
Ему дали копье. Он проткнул им двух человек и бросил его. Третий кланник прыгнул через парапет. Старк принял его в свои объятия.
Балин наблюдал. Он увидел, как воин рухнул назад, сметая своих товарищей с лестницы. Он увидел лицо Старка. Он слышал звуки и чувствовал запах крови и пота войны, и его тошнило до мозга костей, и его ненависть к варварам была ужасна.
Старк схватил клинок мертвеца, и через десять минут его рука была красной, как у мясника. И все это время он наблюдал за крылатым шлемом, который ходил взад и вперед внизу, как знамя кланов.
К середине дня варвары достигли стены в трех местах. Они растеклись по уступам, хлынули неудержимым потоком, и защитники отступили. Бегство переросло в панику.
–Теперь все кончено,– сказал Старк. – Найди Танис и спрячь ее.
Балин выронил меч.
– Дай мне талисман, – прошептал он, и Старк увидел, что он плачет. – Отдай его мне, и я выйду за врата смерти и пробужу Бана Круаха от его сна. И если он забыл Кушат, я возьму его власть в свои руки. Я широко распахну врата смерти и обрушу разрушение на людей Мекха, или, если все легенды – ложь, я умру.
Он был похож на сумасшедшего.
– Отдай мне талисман!
Старк отвесил ему легкую пощечину.
– Позови свою сестру, Балин. Спрячь ее, а иначе ты чужой для этой рыжеволосой девчонки.
Затем он ушел, как человек, которого оглушили. Кричащие женщины с детьми запрудили входы, ведущие внутрь от стены, а на крышах и в узких переулках шла кровавая бойня.
Ворота все еще держались.
Старк с трудом пробрался на площадь. Лавки торговцев были опрокинуты, кувшины с вином разбиты, красное вино пролито. Звери визжали и топали ногами, устав от натирающей их упряжи, одичавшие от криков и запаха крови. Мертвые были свалены в кучу там, где они упали сверху.
Все они были здесь солдатами, мрачно цепляющимися за свой последний плацдарм. Глубокая песня таранов сотрясала самые камни. Обитые железом створки ворот издали ответный крик, и ближе к концу все остальные звуки стихли. Дворяне медленно спустились со стены, сели на лошадей и стали ждать.
Теперь их стало меньше. Их яркие доспехи были помяты и покрыты пятнами, а лица покрыты бледностью.
Последний удар тарана.
С горьким визгом ослабевшие засовы вырвались наружу, и огромные ворота были проломлены.
Вельможи Кушата предприняли свою первую и последнюю атаку.
Как воины они выступили против всадников Мекха и как воины удерживали их до самой смерти. Тех, кто остался, вынесло обратно на площадь, подхватив, как на гребне лавины. И первыми в ворота вошли крылатая боевая маска Лорда Кьярана и обоюдоострый топор, который пил человеческие жизни там, где рубил.
Там был зверь без всадника, который мог бы претендовать на него. Старк вскочил на седельную подушку и срезал ее. Там, где толпа была гуще всего, в сборище дерущихся животных и людей, сражающихся плечо к плечу, был человек в черных доспехах, скачущий как Бог, великолепный, рожденный для войны. Глаза Старка светились странным холодным светом. Он сильно ударил пятками по чешуйчатым бокам. Зверь рванулся вперед.
Снова и снова Старк заставлял длинный меч петь. Зверь был силен и страшно напуган. Он кусался и топтался, но Старк прорубил им путь, и вскоре он крикнул, перекрывая шум:
– Эй, там! Кьяран!
Черная маска повернулась к нему, и знакомый голос радостно заговорил из-за зарешеченной щели, – странник. Дикарь!
Два их скакуна одновременно вздрогнули. Топор со свистом опустился вниз, и красное лезвие меча сверкнуло ему навстречу. Быстро, быстро, звенящий лязг стали, и лезвие разлетелось вдребезги, а топор упал на землю.
Старк спешился.
Кьяран потянулся за мечом, но его рука онемела от силы удара, и он был медлителен, на долю секунды. Рукоять оружия Старка, все еще зажатая в его онемевшей руке, нанесла ему оглушительный удар по шлему, так что металл зазвенел, как испорченный колокол.
Лорд Кьяран отшатнулся назад, только на мгновение, но этого хватило, чтобы Старк схватил боевую маску, сорвал ее и обхватил руками обнаженное горло.
Он не сломал ей шею, как планировал. И кланники, которые бросились спасать своего предводителя, остановились и не двинулись с места.
Теперь Старк знал, почему Лорд Кьяран никогда не показывался ему на глаза.
Горло, за которое он держался, было белым и сильным, а руки, обхватившие его, утопали в гриве рыжевато-золотистых волос, ниспадавших на кольчугу. Красный рот, страстный от ярости, чудесная изогнутая кость под скульптурной плотью, глаза свирепые, гордые и безжалостные, как глаза молодого орла, огненно-голубые, бросающие ему вызов, ненавидящие его....
– Клянусь богами, – очень тихо произнес Старк. – Клянусь вечными богами!
