Kitabı oku: «Лестница к морю», sayfa 27
Глава 40
– Не будем ничего говорить моим. Дома я сама скажу.
– Ладно. Тебе важно как будет выглядеть твой чемодан? Я отправлю Хуго за ним в магазин.
Лидия уставилась на гардероб, на свои вещи, которые выделялись очень разнообразной цветовой гаммой от черной одежды Альваро. Она действительно привыкла ко многим элементам нового гардероба, задумалась о том, что не носила ничего подобного в России. А затем, с грустью осознала, что не сможет забрать это с собой, ведь воспоминания во всём. Его касания на каждом клочке ткани, аромат корицы, казалось, прочно въелся в материю, но за пределами этого дома выветрится за несколько часов.
– Мне он не нужен.
На лице Альваро вовсе не было удивления, немного злости и убедительный строгий взгляд.
– Не смотри на меня так. Всё останется здесь.
– Не упрямься. Это твои вещи и ты заберёшь их с собой.
– Зачем? Чтобы каждый день, глядя на них рыдать в подушку?
– Значит, хочешь оставить всё мне, чтобы глядя на них, рыдал я?
Лидия какое-то время рассматривала его лицо, с тенью не то боли, не то отвращения.
– Можешь выкинуть или раздать малоимущим. – Она опустила голову, разглядывая свои руки, на которых ковыряла заусенцы, не справляясь со стрессом. Девушка не могла понять, почему чувствует себя виноватой.
Альваро с громким вздохом вышел из гардеробной, плюхнулся на край постели, облокотился на широко расставленные колени и опустил взгляд на черный пол.
Девушка не решилась подойти к нему, и вышла из комнаты, шлёпая босыми ледяными ногами по довольно тёплому полу.
***
В доме было непривычно живо. Отовсюду раздавались звуки и приглушённые голоса, озорные крики и топот Саши и Каты, которые играли в догонялки по всему первому этажу. Лидия старалась скрыть свое раздражение, боролась с желанием заставить всех замолчать. Ей до боли казалось неправильным, что в доме смеются, когда всем нужно носить траур.
Она сама не заметила, как спустилась к комнате охраны и постучала в дверь. Хуго отозвался изнутри, и она вошла, опустившись на пол возле стола.
– Я устала, Хуго. Хочу уснуть и проснуться в следующем году, и не важно, что будет происходить все это время.
Парень молчал, что было совсем печально, ведь если у него не нашлось слов поддержки, значит всё действительно плохо. На нём, вместо привычной белой рубашки, была чёрная. Лидия отметила, как она ему шла, подчёркивая выразительные черты лица и оттеняя русые волосы, жаль, что повод её надеть омрачил и его серо-голубые глаза.
– У него есть семья?
– Две сестры, бывшая жена и дочь, которых он содержит. – Парень ровнее сел на стуле и поправился. – Содержал, то есть.
Лидия закрыла лицо руками, стараясь спрятаться от реальности
***
– Всё хорошо? Ты сегодня, какая-то злая. – Сказал Лёша, когда Лидия присоединилась ко всем за завтраком.
– Хорошо. – Она сложила руки на стол, будто ей предстоит отчитываться. – Я решила с вами вернуться домой на недельку, чтобы увидеться с девчонками, а Альваро сначала не одобрил, поэтому немного повздорили.
– И даже нам ничего не говоришь! – Недовольно воскликнула мама. – Значит, летим вместе?
– Да. Сейчас пойду собирать вещи. – Выпалила девушка и тут же прикусила губу, поняв, что, вероятно, полетит без вещей.
– У тебя есть что-то теплое? Дома сейчас холоднее, градусов так на двадцать пять.
– Есть пальто и сапоги.
***
День. Он мог бы ничем не отличаться от вчера или от прочих, но он отличался. Та же погода, что и всю неделю – теплая испанская осень, горячее солнце, яркое небо. Те же люди, ведь мало что могло изменить их за ночь. Тот же дом, всё ещё непривычно наполненный звуками, отскакивающими от серых стен. И течение времени: часы, минуты, секунды. Только восприятие зажатое тисками реальности всё это видит по-другому. Всё ощущается не так. А точнее, есть четкое и осознанное представление о том, как всё должно быть. Но всё не так. Жаркий день не греет, а обжигает лёгкие с каждым вздохом. Часы и секунды перемешались в коробке, идут не по порядку, убегают, разлетаются. Час проходит за три, секунда тянется как минута. Все часы в доме не понимают этого и упорно отсчитывают время по своим устоям.
Лидия чувствовала, что вот-вот взорвется, раскрасив чёрные стены палитрой своих эмоций. Злость оставит лиловые ядовитые пятна, гнев перечеркнет их холодными голубыми молниями. Отчаяние посыплет желтыми брызгами. Отвращение к себе припорошит зеленоватой желчью.
Если кто-то смешает эти цвета, яростно проведя по стене ладонью, он увидит цвет, передающий её состояние в этот день. Увидит, и прочувствует на себе. Ни одному человеку она этого не желала, потому, стараясь не взорваться, напоминала себе, что сильная.
Только взглянув на зашедшего в спальню Альваро, она представила, каким по цвету был бы его взрыв. Этот глубокий черный перекрыл бы даже белое одним тонким слоем.
– Всё готово. – Сказал мужчина, замерев у двери.
***
Никто в доме, кроме Альваро не знал, что она улетает насовсем. Может, только Мария заподозрила что-то после крепкого продолжительного объятия. Лидия обняла и Каталину, погладив по пухлым щекам, которые округлились за это время ещё больше. Девочка заметно набрала веса и её голова, наконец, сочеталась с телом. Ката расстроилась, узнав, что Саша летит домой, неожиданно для всех даже заплакала. Но спустя минуту решила, что лучше провести оставшееся время с играми, а не со слезами. Лидия в очередной раз отметила, как малышка напоминает ей саму себя.
Как только вышла во двор, она обняла Лукаса, не обращая внимания на его смущение, и на недовольство Альваро. Отведя в сторону Хуго, чтобы никто не слышал её слов, она сказала:
– Передашь Тавии, что я буду скучать? – Она обняла парня, сжав руки в крепкий замок на его спине, и подняла взгляд вверх, чтобы не дать слезам прокатиться вниз, но это не сработало. Первая, безобидная слезинка указала путь остальным, и они кинулись из глаз по проложенному пути. – Чиро и Мано передай спасибо за всё.
Хуго растерянно моргнул, нахмурил брови, заглянул в красные глаза девушки и обо всём догадался.
***
Гул самолёта, готовящегося к отправке, заглушал мысли и чувства. Они прижались губами друг к другу, на пару секунд, затем отстранились, но соприкоснулись лбами. Лидия не сдержала улыбку, и Альваро, улыбнулся в ответ. Её губы дрожали, и он не мог не заметить. Мужчина отстранился и посмотрел в водоворот из серых и зеленоватых крапинок в небесных глазах.
– Я могу хоть позвонить тебе? – спросила она, наблюдая, как багаж прячут в самолёте.
Он молчал.
– Я помню твой номер наизусть. Я знаю, где тебя искать. Если начну сходить с ума, то я доберусь до тебя и ни ты, и никакие запреты меня не остановят.
– Тебя должна будешь остановить ты сама и твой разум. – Он провёл пальцами, заправляя непослушную русую прядку за ухо. – Что бы я ни делал, не смогу тебя забыть. Но хоть попытаюсь спасти тебя от себя.
***
Как только самолёт начал движение к полосе, Альваро развернулся и неловкими шагами направился к зданию аэропорта. Вся охрана, как и он сам, знали, что это запрещено правилами аэропорта и за нарушение грозит приличный штраф, но никто не собирался его останавливать. Взгляд мужчины помутнел, словно покрывшись коркой льда, ноги шли сами, не получая никакого маршрута из головы.
Когда воздух, бьющийся о металлический каркас самолёта, оглушал её, девушка сходила с ума от кричащих в голове мыслей. После взлета несколько минут самолёт варьировал над побережьем, беря верный курс, наклоняясь то в сторону квадратных красных крыш, то в сторону бирюзовых вод бесконечного моря, с одиноким белым парусником на поверхности.
Чуть дальше от побережья замелькали почти прозрачные облака, подсвеченные, казалось, совсем близким солнцем. Лидия смотрела в круглое, слегка запотевшее окно, и ругала сама себя, за то, что не может насладиться красотой из-за уничижительных мыслей.
В фильмах и книгах полет в таком состоянии всегда проходит незаметно, из-за того, что герой погружен в свои болезненные переживания, которые не измеряются общепринятыми часами и минутами. Какой же это бред, подумала девушка. 6 часов стали вечностью, тянулись как свежевытканная паучья паутина, изнуряли тело и душу. Широкое кожаное кресло казалось скрипящим деревянным табуретом с занозами. Они вонзались в задницу и плавали по телу вместе с кровью, застревали в венах, принося саднящее чувство, и в конце пути врезались в сердце, которое чувствовало всю боль, но по непонятным причинам умирать отказывалось.
Едва девушка вышла на трап, ледяной воздух, озверевши, напал на неё, будто весь вечер собирался, свирепел, готовился к атаке только на неё одну. Дрожа от холода, Лидия подумала не о теплой длинной куртке с капюшоном, а об его горячих объятиях.
Город. Город заледенел. Вокруг неё словно натянули прозрачные экраны, которые заглатывали все эмоции разноцветного мира. Было почти всё равно, открыты глаза или закрыты. Всё, что она видела, казалось малосмысленным. Все звуки приглушены до шёпота, хоть и давят своей монотонностью – не проходят дальше услышанного, не обдумываются. Холод воспринимается как неизбежное, как то, с чем бороться выше сил, словно вовсе не отдаленность небесного светила заставляет краснеть покрытую пупырышками кожу.
Находясь в состоянии полного отречения, девушка всё же сосуществовала с привычным окружением, надев на себя маску умиротворенного человека. Говорила, шутила, делала все те движения и манипуляции, что производит живой человек, хоть живой себя совсем не чувствовала.
Это как заметить, что ночи стали в тысячу раз темнее. И спустя мгновение понять, что они всегда были беспросветны, только отныне исчез тот источник света, что не давал темноте сомкнуться над головой. И такая мысль приходит отнюдь не постепенным осознанием факта, а бурей врывается в голову, наводя панику.
***
– Я хотела вам сказать. – Она опустила взгляд, медленно и бесшумно втягивая носом воздух с запахом ужина. Затем нервным жестом откинула волосы с плеч и скрестила пальцы в замок, уложив руки на столе. – Я не вернусь в Испанию. Мы с Альваро расстались.
Воцарилась тишина. На плите шуршал закипающий чайник, в кастрюле булькал суп, выпуская струю пара в узкую брешь из-под крышки. В соседней комнате писклявыми голосами говорили персонажи мультфильма из телевизора.
Лидия осмелилась поднять голову и обвела взглядом всех присутствующих. Наталья и Леша переглянулись, сморщив брови почти что копируя лица друг друга. Мама, растерянно моргнув несколько раз подряд, наконец, спросила:
– Что-то случилось?
Девушка посмотрела на маму и постаралась изобразить спокойствие на лице. Получилось у неё неплохо, пальцы отстукивали нервную мелодию по столу, выдавая волнение.
– Не спрашивайте, пожалуйста, ничего. Так вышло. – Она, не дожидаясь вопросов, вскочила и за пару секунд преодолела коридор, оказавшись за дверью своей комнаты. На кухне закипел чайник, звонко гудя, но никто не торопился его выключать.
***
Я как-то услышала, что запахи ассоциируются с людьми. Ну, например, если женщина пользуется одними и теми же духами, шампунью, кремами, то у неё будет особенный аромат, её собственный, который станет её визитной карточкой. С тех пор я всё старалась найти духи, которые мне нравятся, при этом не дешёвые, выветривающиеся спустя пять минут, но и не Шанель, стоимость в половину моей зарплаты.
У меня почти получилось, я несколько лет пользовалась одним и тем же пряным ароматом, не знаю, насколько он соответствовал моему типажу, но мне самой не надоедал. Я пользовалась разными кремами для тела, но они все были с похожими сладкими ароматами, вроде малины или пиона.
И вот, я попадаю на другую планету, без своих вещей. Мой запах за пару дней выветривается, исчезает, и я сама уже его не помню. Привыкаю, у меня появляются новые средства для ухода. Мало того, что в Испании уже не купить привычной для меня косметики, так ещё и мои вкусы меняются. Это происходит не против моей воли, а очень даже осознанно. Я начинаю пользоваться тем, что, по-моему, понравится ему. Снова упорно привыкаю.
И вот, я уже нашла себя там, на другой планете. На черной глянцевой полочке стоит вытянутый флакон из стекла бордового оттенка, наполненный сладким пряным ароматом. Рядом прочие склянки, которые создают меня.
Череда событий, которые вспоминать крайне болезненно, возвращает меня на старую планету. В прежнюю реальность, которая должна быть мне родной и знакомой до мельчайших подробностей. В моей нетронутой комнате, на моих старых вещах, одежде, на полке с косметикой, повсюду, живет тот самый мой запах, который я так усердно создавала несколько лет. Только вот он кажется совсем чужим, со мной не сочетается, не ложится на меня, печалью обжигает кожу при прикосновении.
С течением времени я снова это переживу, без сомнений, незаметно для себя, в очередной раз привыкну. И, даже если не верну прежний аромат моей коже и волосам, то приобрету новый. Отчётливо понимаю это, но вплоть до болезненных разрывающих пульсаций в груди, мне не хочется терять себя прежнюю. Именно данной версией себя я хочу быть, каждое утро видеть в зеркале, а затем и во всех остальных отражающих поверхностях.
Сказка закончилась, вернулась реальность. Злодеи, которые считают себя добрыми персонажами, переиграли положительных героев, которые видят себя недостойными счастья. Но фраза «Вот и сказочке конец» официально не прозвучала.
Эпилог
Зайдя в кофейню, она сразу узнала баристу. Осмотрелась, посетителей в это время было немного. Парень за барной стойкой был один. Лидия сначала разозлилась, но быстро осадила себя и уверенными шагами подошла к кассе.
– Привет. – Она облокотилась на стойку.
– Доброе утро! – парень явно не знал кто перед ним. – Что будете пить?
– Сначала хочу поговорить. Помнишь свою смену 13 июня?
Парень осел на глазах, захлопал густыми ресницами, покраснел.
– Вижу, что помнишь. Так вот у меня есть одно замечательное видео. На нём ты, – она прочла имя на бейджике, – Никита, добавляешь в стаканчик посетителя наркотик. За приличное вознаграждение от испанца в деловом костюме. Хочешь сохранить работу и свободу?
– Что вы хотите? – парень покраснел ещё больше.
– Моккачино с карамелью. Только без лишних ингредиентов. И два сэндвича с рыбой.
Он смотрел на неё пустым взглядом, сморгнул пелену с глаз и отшагнул к столику с кофемашиной. Его движения были неловкими, он пару раз ронял щипцы в ёмкость со льдом, чуть не снёс со стола упаковку сливок и первые два раза поставил бутылку с карамелью мимо подставки.
– Моккачино с карамелью и два сэндвича с красной рыбой. – Пробубнил он по привычке, ставя перед ней поднос.
– Спасибо, Никит. Я обязательно ещё зайду. – Девушка взяла стакан и контейнеры с деревянного подноса и направилась к выходу.
Зайдя за угол, она истерически расхохоталась. На девушку косо глянули двое проходящих мимо парней, но ей было всё равно. Конечно же, не было никакого видео, только блёф, а вот бесплатный завтрак был в руках.
Ей хотелось обобрать этого баристу ровно на ту сумму, что он получил от Андреаса. Девушка догадывалась, что столько кофе не выпьет за год, и пообещала себе с этим не частить.
***
День нёс в себе весну. Солнце, как только появлялось над плоским горизонтом, бросало теплые краски на округу. Деревья, которые пару недель назад выглядели неуютно оголенными, сегодня уже отбрасывали пышные тени. Город возрождался после губительных холодов, чтобы вскоре изнывать от жары. Но пока дни согревали, не доводя до исступления, а ночи отдавали должное недавно отступившей зиме. Река, словно, замерла. Будто воды протестовали, отказывались двигаться без ветра. Поверхность, отражающая ночное небо и пятна прибрежных фонарей, едва подрагивала. Восток, желая выделиться среди остальных сторон света, зарождал рассвет.
Девушка вздрогнула и оглянулась по сторонам. Аллеи фонарей светили только для неё одной. Она перекинула ноги через парапет, на котором просидела час с лишним, и спрыгнула на каменистую набережную. Снова осмотревшись, Лидия заставила ноги переступать в сторону дома. Перешла четырёхполосный пешеходный переход, дождавшись зелёного света, хоть по близости не было ни одной машины. Свернув на аллею, идущую вдоль рыжих спящих пятиэтажек, ускорила шаг. Десяток фонарей отличался друг от друга оттенком желтизны, пара из них подрагивала, один, в центре противно жужжал. По вытоптанной тропинке из череды домов на аллею вышла компания из четырёх молодых людей. Парни шагали в облаке пьяного смеха.
– Девушка, – один из них остановился, когда компания поравнялась с Лидией. – Подскажите, пожалуйста, время. – Наигранно бросил невысокий парень с красными щеками и шальным блеском в глазах.
Отвечать ей не хотелось. Девушка даже не сразу вырвалась из своих мыслей, услышав голос.
– Извините, у меня нет часов. – Ответила она, не останавливаясь.
Молодые люди перекинулись между собой смешками и нечленосвязными фразами. Ещё один парень, в черном спортивном костюме прокричал:
– Ну, куда же ты? Идём с нами встречать рассвет!
Лидия не ответила и ускорила шаг, в надежде, что парни продолжат свой маршрут. Но шаги всех четверых стали раздаваться всё ближе и ближе.
Догоняя её, они рассмеялись. Поделившись по двое, парни заняли обе стороны возле девушки.
– Это не вежливо! – бросил парень в черном и попытался ухватить Лидию за локоть. Она выдернула руку и продолжила идти. Её сердце бешено дергалось в груди, но девушка не боялась, понимая, что это развлечение, а не злой умысел.
Тип в черном снова попытался взять её за руку, она увернулась. Тогда он накинул руку ей на плечи и прижал к себе.
Лидия начала брыкаться, безуспешно пытаясь скинуть с себя принудительные объятия.
Парни галдели и смеялись, продолжая шагать вместе с ней, когда один из них издал гортанный хрип и упал на колени.
– Вон пошли, ублюдки! – тут же раздался голос возле него.
Лидия отскочила в сторону и оглянулась. Один из парней бросился к упавшему и старался поднять его на ноги, ещё один попятился назад, четвертый наоборот, вышел вперёд
– Слыш, мужик! Ты охамел? – парень в черном сделал ещё пару шагов вперёд и замер. Лидия шатнулась в сторону и поняла почему.
Мужчина отодвинул борт пиджака, демонстрируя кобуру с пистолетом.
Прошло не больше минуты, когда парни скрылись за домами, помогая пострадавшему товарищу передвигать ногами.
– Спасибо. – Обхватив себя руками, сказала девушка. Она рассматривала мужчину в черном костюме и белой рубашке и не могла собрать мысли в кучу.
Он кивнул, одернул пиджак и, не издав ни звука, пошел вверх по аллее. К пересечению улиц подъехала машина. Мужчина сел на пассажирское сидение и авто плавно двинулось вперёд.
Лидия опустилась на деревянную скамейку, которая стала невольной свидетельницей последних событий. Она снова посмотрела вверх аллеи, а затем зажмурилась, слушая, как сердце пульсирует где-то в горле. Спустя пару секунд, девушка распахнула глаза, вскочила и понеслась вперёд. Добравшись до дороги, она озиралась по сторонам в поисках серого автомобиля, но он скрылся в одном из десятков дворов.
Она оперлась руками на колени, и, пытаясь отдышаться, уставилась на старушку, размеренно вышагивающую с дворнягой на поводке. Сейчас, прокрутив картинку перед глазами сотый раз, девушка могла поклясться чем угодно, что за рулём той машины сидел Хуго.
