Kitabı oku: «ДЕНЬ, КОТОРЫЙ НЕ ПОЛУЧИЛСЯ», sayfa 3
ДЕНЬ, КОТОРЫЙ НЕ ПОЛУЧИЛСЯ
Крупная капля дождя шлёпнулась на самую макушку.
«Так тебе и надо, – подумала про себя Ксения, – могла бы взять свой дурацкий зонтик».
«Никакой он не дурацкий, он просто оригинальный», – мысленно возразила она самой себе.
Зонтик, действительно, был странный, красный, с громадным синим цветком на боку. Он остался лежать на верхней полке шкафчика в раздевалке медсестёр. После разговора с заведующим отделения Ксения была так расстроена, что забыла не только зонтик, но и баночку сметаны, купленную накануне.
«Сметана до следующего дежурства прокиснет», – с сожалением подумала она.
«А всё из-за твоей рассеянности», – осуждающе отозвался внутренний голос.
Ксения часто спорила сама с собой. Одна часть Ксении была строгой и критикующей, а вторая оправдывала и одобряла девушку. Но обе части составляли единое целое душевного мира Ксении. Её мир вмещал в себя много таинственных вещей. В том числе её страсть сочинять японские хокку. Три строчки крошечного стихотворения с ясным только ей одной смыслом складывались в один миг. Стихи Ксения никогда не записывала, и они улетали, как прекрасные бабочки, подхваченные весенним порывом ветра.
Сейчас на душе у Ксении было тяжело.
«Душа как ваза.
Кто-то съел все конфеты.
Несладко стало», – вспорхнула маленькая бабочка-хокку.
Утром на пятиминутке заведующий говорил о её рассеянности. Нет, о халатности. И не говорил, а кричал. Просто орал на неё: «Я вас уволю за халатное отношение!». Да, не поставила она крестики, но ведь колола! И больные могут подтвердить: уколы она делала вовремя.
Больные в аллергологическом отделении «ходячие» и, в основном, нетяжёлые. Только иногда, во время приступа астмы, бывает страшно смотреть, как человек задыхается. В такие минуты нужно уметь быстро принимать решения. Ксения умела. Она считала себя хорошей медсестрой. Но сегодня ей пришлось написать объяснительную.
Разговор с заведующим не давал покоя. И что он цепляется? Это началось после прихода в отделение новенькой старшей медсестры. Невзлюбила она Ксению. После того невзлюбила, как узнала, что та учится в институте. «Ты же у нас психолог, вот и успокаивай больных», – ехидничала эта пигалица вчера на пятиминутке. Это она о стариках из третьей палаты. Там один дедуля-отставник со всеми переругался. Больными недоволен: один курит, другой храпит, третий окно открывает. Больные нервничают, персонал тоже. И выписать деда нельзя: родственники к нему не приходят, на звонки не отвечают. А он слышит плохо, да и не доберётся сам домой, не городской он. Вот и мучаются все уже вторую неделю. А сегодня ещё Пал Палыч как с цепи сорвался: шапочку не надела, в листе назначений крестики не поставила… Увольняться не хочется. Да и куда пойдёшь? Хорошее место медсестре найти трудно, это раньше сестёр везде не хватало, а сейчас – пожалуйста: плати – будет тебе работа. С чего платить? Оклад крошечный. Психолог из неё тоже никакой. Учится на четвёртом курсе, а знаний на тройку с большим минусом, да и практики нет.
Погрузившись в свои мысли, Ксения неспешно шла по парку.
Дождь, так и не начавшись, перестал. Домой идти совсем расхотелось.
«Суета томит,
Спешишь покинуть его —
Дом из утвари», – закружилась над головой бабочка-хокку.
Ксения подняла голову и зажмурилась. Лучи утреннего солнца струились сквозь зелёную июньскую листву, сверкали зеркальными островками на поверхности реки.
Девушка подошла к дереву и прижалась к нему спиной. Под деревом было совсем сухо, пахло хвоей и грибами. Стало так хорошо… Казалось, растение вбирало в себя её боль и обиду. Она вдохнула горьковатый аромат коры и растворилась в запахе дерева.
«Осознай слабость,
Дай пройти силе в твой храм —
Наполни чашу», – взмахнула крылышками новорожденная хокку.
– Девушка, вы друидка? – мужской голос молоточком застучал в её расслабленное сознание.
Ксения открыла глаза.
Он сидел на корточках в нескольких метрах от неё и улыбался. Короткая стрижка, открытое лицо и синие-синие глаза.
«Какие у него белые руки. И ногти коротко подстрижены – руки интеллигента», – мелькнуло в голове.
– Друидка? Нет, – засмеялась Ксюша. – Я просто люблю обниматься с деревьями. Мне с ними хорошо.
– Хорошо с деревьями? У вас какие-то проблемы? Расскажите мне, – настойчиво продолжал незнакомец.
– Проблемы… У всех они есть, проблемы.
Девушка перестала прижиматься к дереву и двинулась прямо по траве вглубь парка. Молодой человек, поднявшись, на минуту замер в нерешительности. Но затем поспешил за ней. Ксения оглянулась и прибавила шагу. Он, тяжело дыша, почти бежал.
«Маньяк, – подумала Ксюша, – точно, маньяк!»
«С чего это ты взяла, что он маньяк? – не согласился с ней её внутренний голос. – Нормальный парень, симпатичный. Ты ему понравилась».
«Ну как же, – понравилась! Он молоденький, хорошенький, джинсики модные, мобилка навороченная из кармана торчит. А я кто, медсестра-неудачница, без пяти минут уволенная с работы, одинокая, под тридцать – и понравилась?»
«Не такой он уже и молоденький, – не унимался докучливый голос, – а мобилки сейчас у всех есть, даже у сопливых первоклашек. Да и день солнечный. Чего трусишь-то?»
День и вправду был замечательный. При слабом дуновении ветерка прозрачные капли дождя, оставшиеся на деревьях, скатывались по зелёной мякоти листьев и падали в траву. Подол платья намок и от быстрой ходьбы прилип к ногам, подчёркивая стройные бёдра.
– Это можжевельник, – проговорил незваный попутчик, пристраиваясь сбоку.
– Он хороший антисептик, – решила поддержать разговор Ксюша.
При слове «антисептик» парень напрягся и посмотрел на девушку.
– Вы медик? – спросил он
– А что в этом удивительного? – Ксения резко остановилась.
Странный парень смотрел внимательно, как будто оценивал каждое её движение.
«Ей примерно лет двадцать шесть – двадцать семь. Жизнь явно не клеится. С чего бы это счастливой преуспевающей девушке тратить драгоценное время на одинокое общение с деревьями? Возможно, она и есть та, которую мы ищем, – неудачница, готовая отомстить всему миру. Маньячка!»
Парень вытащил сигарету и закурил. Александр Пимин работал психологом в районном отделении милиции. Первое убийство произошло на окраине города. Раненый мужчина был доставлен в реанимацию, где, не приходя в сознание, скончался. Потом было ещё два похожих случая. И вот неделю назад ещё один – здесь, в парке. Патологоанатом сказал, что раны потерпевшим нанесены медицинским скальпелем. Недалеко от места убийства, свидетели видели молодую женщину. Возникло предположение, что маньяк вовсе не мужчина, а женщина или девушка, предположительно, медицинский работник. Сегодня Саша с самого утра бродил по парку, анализируя факты и мысленно пытаясь составить психологический портрет убийцы.
С первого мгновения встречи с девушкой ему не давало покоя ощущение страдания, исходившее от её лица. Слегка дрожащие, опущенные уголки губ, влажные глаза, покалывающий холодными льдинками взгляд – притягивали и пугали. Она стояла, прижавшись к дереву так, будто хотела укрыться от этого мира.
Совсем некстати он вспомнил свою первую пациентку. У неё был такой же покалывающий взгляд. Молодая женщина, пришедшая тогда к нему на приём, мечтала похудеть; пройдя уйму врачей, диетологов и экстрасенсов, попала к нему, начинающему практиковать психологу. В её глазах было столько страдания, что Саша тогда растерялся, во время сеанса не знал, о чём говорить, что посоветовать. И чтобы хоть как-то спасти свою репутацию, начал придумывать. О чём говорил тогда, он уже не помнил, но в конце предложил ей полностью поменяться, изменить причёску, стиль одежды и даже… сменить мужчину, с которым она спит.
На следующий сеанс женщина не пришла. Он переживал это как неудачу, потом успокоился и забыл об этом случае. И вот совсем недавно его остановила симпатичная женщина. Она кинулась к Саше на шею, как к самому родному человеку. С трудом узнав в ней свою первую пациентку, Саша был приятно удивлён. Вероятно, испытав сильнейший стресс от неожиданной смены привычной жизненной среды, её организм сбросил за это время тридцать килограммов.
«Иногда мы принимаем победу за поражение», – подумал Александр и снова внимательно посмотрел на девушку.
«Нет, я ошибся. Какая она маньячка? Обычная девчонка-неудачница. Но этот взгляд, пронизывающе-холодный, и принадлежность к касте медиков… Надо её спровоцировать. Та, что убивает, – ненавидит мужчин, и этим она себя обязательно выдаст».
Отбросив сигарету, Саша решительно подошёл к девушке и опустился перед ней на корточки.
«Маньяк! Я так и знала – это маньяк…», – Ксения испуганно отшатнулась от Александра.
«Только без паники. Не смотри на него, говори, о чём угодно, говори с ним», – отозвалась мысленно её другая половина.
– У вас проблемы? Расскажите мне о них. Может быть, с вами в детстве жестоко обращались родители? Вас били? – Ксения лихорадочно пыталась вспомнить что-нибудь из лекционного курса по психологии. Как там у Фрейда?… – Знаете, – продолжала она уже спокойней, – в каждом человеке есть подсознательные желания, их не надо стыдиться…
– Ты бы ещё про Супер-Эго рассказала, – с лёгкой досадой в голосе перебил её Александр.
Затем, будто опомнившись, заговорил тихо, размеренно, даже ласково.
– Представь, что мы попутчики, едущие в одном купе. Каждый из нас выйдет на своей станции и через день или два забудет соседа. Но сейчас я хочу тебя узнать. Узнать твои мягкие пушистые волосы, твои нежные руки, тёплые ладони…
Он говорил, говорил, и тембр его голоса ласкал, успокаивал, проникал в каждую клеточку её тела, заставляя прислушиваться к его прикосновениям, его дыханию…
«Приятна тайна.
Не стоит рассказывать —
Сохрани зерно…», – бабочка-прелестница зашуршала словами-крылышками.
Ксения закрыла глаза. Страх исчез. Как сладостно убаюкивает его голос… О чём она могла рассказать своему попутчику? О том, что она практически потеряла работу? Или о том, как её ненавидит собственная мать. Ненавидит с детства в отместку отцу. Отец. Он любил Ксению. Любил до тех пор, пока у него не родился сын. А затем она стала лишней. Заброшенный, ненужный ребёнок. Ксения научилась жить сама, став самостоятельной в семь лет. Она и сейчас злилась на брата, в один миг похитившего у неё любовь отца. А может, рассказать о предательстве любимого? Они были вместе пять лет. Тогда впервые в жизни она почувствовала себя кому-то необходимой. А он предал её – женился на молоденькой еврейке и уехал с ней в Израиль. Эта рана не заживала, причиняя нестерпимую боль.
«Храни у сердца,
Когда он уходит в ночь,
Ключи от счастья»
– Как тебя зовут? – прервав поток своих мыслей, спросила Ксения. Ей почему-то всё время хотелось назвать его Сашей.
– Для чего тебе моё имя? – отозвался Александр, понимая, что терпит неудачу.
«Это не она».
Он встал, стряхивая налипшую на джинсы прошлогоднюю хвою. От долгого сидения на корточках покалывало в ногах. Достав мобильник, но так и не позвонив, он отвернулся и неторопливо пошёл по направлению к реке.
Солнце по-прежнему ярко светило. Глаза Ксении были закрыты. Но ей уже не было так хорошо. Энергия дерева не переполняла её.
«И упавший лист,
Как прощальный поцелуй
Дерева земле», – промелькнуло в голове.
«Он не маньяк, он милый. С ним хорошо молчать. Молчать вдвоём».
