Kitabı oku: «В плену их желаний», sayfa 6
Глава 8. Связь (продолжение)
– Я умру, да?
Кара чувствует, что не выдерживает ребёнка даже сейчас, когда его отец рядом и придаёт сил.
– Нет, – Заро оставляет горячий, осторожный поцелуй на её шее. – Ты не передумала? Дай мне увезти тебя как можно дальше от этого места. Тебя ничто не будет тревожить, а мы станем основателями нового клана.
Ну, хотя бы не хочет увезти её силой, что было бы проще и привычнее. Кара морщится и против воли проходится пальцами по его приятно-горячей, кое-где покрытой чешуйками, груди. Так странно и привычно одновременно.
– Я не… нет, – отвечает шёпотом.
Заро крепко обнимает её, на мгновение ей кажется, что он стиснет её так, что треснут рёбра, что он, наконец-то, поделится своей клокочущей ненавистью. Но нет – дракон молчит. Мрачно, но молчит.
Эмоции его и чувства приправляют их связь, сейчас звенящую натянутыми, раскалёнными цепями. Она понимает его, почти так же, как Ангуса, но этого недостаточно, чтобы начать плыть по течению и просто забыть всё, что с ней сделали.
– Прости меня, – слова падают в темноту, словно в воду горячие угли. – Ты свела меня с ума.
Заро нависает над ней и целует, нежно, медленно и глубоко. Она поддаётся, и от этого становится легче, спадает тревога, волнение за жизнь – свою и ребёнка.
– Значит, всё-таки я виновата? – не удерживается она.
Заро напряжён и никак на это не отвечает, только сверлит её взглядом мерцающих глаз. Какой-то уязвимый, в доме тех, кто может поймать его и убить, открытый перед ней, злой, дарящий защиту, мешающий забыть плохое…
– Ничего не говори, но да, – на мгновение высверк в глазах подчёркивает слова, – я виню тебя. Ведь всё потерял. И хочу второй шанс.
Горячими поцелуями он спускается от ключиц к её вздымающейся груди, замирает у живота, прислушиваясь.
– Он совсем ещё маленький.
– Всё равно чувствую.
– Я не уверена, что хочу оставить его, – её слова действуют на него как ведро ледяной воды. Заро отстраняется. – Но инстинкты не позволяют мне думать об этом. У меня будто и выбора нет. А не будь ребёнка, не пришлось бы смотреть на тебя снова. Хотеть твоих прикосновений, изнывать без тепла твоего тела.
Заро усмехается:
– Думаешь, дело в ребёнке? Ты знаешь обычаи. Ради того, чтобы жёны драконов несли больше и чаще, ими делятся с другими драконами. И отцом считается тот, с кем женщина в браке. Если бы такая связь, как у нас с тобой, образовывалась только из-за ребёнка, система бы разрушилась. На самом деле, для других драконов блокируются многие чувства, когда женщина беременна. Она и привлекать перестаёт, если связи нет, плюс ребёнок – никакого интереса. Это сделано, чтобы сосредоточиться на поиске другой самки и не тратить время на ту, что уже готова. Сил мужа хватает на то, чтобы поддерживать жизнь даже чужого ребёнка. В итоге это влияет и на плод, и трудно понять, кто чей сын на самом деле. Я даже не знаю, мой ли отец Ангус. Пытаться узнать подобное, задумываться даже не принято. Понятие родства очень размыто у драконов. Мы делим женщин с братьями, отцами, племянниками, условно. Но я предпочитаю думать, что имею к ним отдалённое отношение. Соплеменники – да. Семья? Нет.
Кара вздрагивает, поднимаясь на кровати, обнимая себя.
– Звучит ужасно.
– И у людей есть встроенные механизмы выживания, которые в это время могут показаться дикими… Есть это, есть связь, а есть чувства. Не нужно путать.
– И что же у нас?
Она едва не вскрикивает, когда Заро роняет её на постель, вдруг как будто бы развеселившись. Сама себе закрывает рот ладонью, чтобы ничего не испортить.
Она правда не намерена его прощать и принимать предложение, просто…
Сердце гулко бьётся, тепло разливается по телу.
Заро улыбается:
– Я люблю тебя.
К горлу подкатывает горячий ком, Кара касается пальцами шеи, пытается сглотнуть, выходит плохо. Она сдаётся, не отводит взгляда от Заро, обессилев. Как тогда, когда он держал её у себя связанную. Когда она решила, что всё кончено.
Говорят, нельзя усилием воли заставить себя не дышать. Но иногда можно просто «выключиться». Перегореть. Уйти так глубоко в себя, что станет плевать, что делается с телом.
В тот раз она лишь коснулась подобного состояния.
Сейчас всё повторяется. Только её никто не бьёт и не связывает. Наоборот, Заро говорит, что любит.
И ей хорошо с ним.
Скорее всего, с отцом своего ребёнка.
С тем, кого должна ненавидеть.
И ненавидит.
Правда же?
Заро целует её напористо и горячо, но не больно. Она знает, что причинять боль даже языком он умеет. И получает от этого удовольствие. Так откуда такие перемены? Или дело в том, как теперь всё воспринимает её обновлённое тело?
Нет, он аккуратен. Хочет попробовать её, но не пытается сожрать. Стискивает запястья в горячей ладони, прижимает их к постели над головой Кары, усмехается.
Два противоположных чувства бьются в ней так же, как это было с Ангусом сегодня.
Желание упасть в себя же медленно вытекает из неё, Кара не замечает, как отвечает на его поцелуй. Терпко и влажно сплетаются их языки, связь будто приобретает форму оплетающих нитей, мягких, как лапы зверя, пронизывающих ноющим теплом разгорячённые тела насквозь.
Кара стонет сквозь поцелуй. Заро ухмыляется, и это колет едва заметной на фоне всего остального серебряной иглой страха.
Он ослабляет хватку, и Кара высвобождает запястья, чтобы в следующее мгновение обнять Заро за шею и продолжить поцелуй, поддаваясь прикосновениям языка и пальцев.
От него исходит сила, словно спокойная, большая и чистая вода. И она припадает к ней, как к желанному источнику. Отдавая своему ребёнку, пропуская через себя всё, что нужно маленькому дракону, чтобы жить. А он в ответ наделяет её энергией, обостряет инстинкты, заставляет притяжение между ними пульсировать.
Кара стонет, Заро зажимает ей рот ладонью.
– Тише.
– Я хочу тебя, – сбивчивый шёпот звучит будто в ответ на его признание.
Кара влажная, от желания становится почти что больно, пальцы подрагивают, движения смазываются, тяжело говорить и думать…
– Хорошо…
Заро на мгновение отстраняется, и Кара пользуется этим, чтобы подтолкнуть его лечь на спину. Его тело, наполовину покрытое приятной на ощупь чешуёй, пылает огнём, она понимает, что в этом ничем от него не отличается. Сочится смазкой член, что выглядит ещё больше, чем она запомнила в последний раз, когда могла хорошо рассмотреть.
Боже…
– Я хочу немного…
Он с шумом выдыхает:
– Да, давай…
Кара ловит его пронзительный как всегда взгляд. Даже сейчас он не затуманенный и острый. Интересно, что Заро думает о ней?
Хотя нет, неинтересно.
Он даст ей сил продержаться ещё один день, подарит желанную разрядку, а на все прочие уже плевать.
Дракон тяжело дышит, жар от него уже плавит воздух, раньше из-за этого было трудно дышать, сейчас же…
Сейчас она трётся мокрыми, пульсирующими половыми губами о его торс, затем скользит дальше, задевая его сосок, прогибается в спине и останавливается у его рта. Горячая капля из неё попадает на угол его губ.
Кара сжимает свою грудь, облизывает пальцы, поглаживает требующие внимания соски.
Не сдерживает стона, когда его язык грубо проходится по ноющей вульве.
– Я буду останавливаться каждый раз, когда ты будешь кричать.
Он впивается пальцами в её округлые ягодицы, любуется следами, которые остаются на коже. Взгляд плавится, но Кара этого не видит.
– А раньше всё было наоборот, – не выдерживает она, и в ответ с утробным, приглушённым рыком Заро надавливает на её поясницу, заставляя сесть ему на лицо.
Её окатывает волной ещё большего жара, что отвлекает от столь желанного, пульсирующего члена.
Заро крепко держит её, издеваясь горячим, умелым языком. Бёдра Кары мелко подрагивают, голова кружится. Если бы не его хватка, она точно не смогла бы усидеть на нём и уже сорвалась бы в сторону. Удовольствие слишком интенсивное.
– Тише, – сама не замечает, как принимается умолять сбивчивым шёпотом, – я хочу попробовать, прежде чем…
Не сразу, но Заро слушается и едва ослабляет натиск. Достаточно для того, чтобы она смогла склонить голову ниже и лизнуть солоноватую головку члена.
После этого она облизывает губы, выдыхает беззвучный, долгий, почти болезненный стон, капает слюной и заглатывает член так глубоко, как только может. Всё ещё остаётся место для поглаживающей ствол руки.
Ей нравится думать о его ощущениях, брать их под контроль…
Как горячо, тесно и влажно в её горле, как хочется большего и в то же время того, что есть сейчас – много.
Они двигаются в одном темпе, вскоре Кара начинает подмахивать движениям его языка, всё тело бьёт крупной дрожью, сложно дышать, она уже не понимает, где её ощущения, а где удовольствие дракона. Всё сливается в одно целое, и это целое выбрасывает на берег тёплых и влажных простыней.
Заро обнимает её, и она не замечает, как и это перерастает в иное. Он входит в Кару резко, закрыв её рот ладонью, и хорошо, иначе она разбудила бы всю резиденцию.
Он вертит её на себе как угодно, она даже не улавливает, и в конце ставит на четвереньки, входя размашистыми движениями, рассказывая ей сбивчивым, хриплым шёпотом, сколько раз она кончала и как долго и бурно.
Кара жмётся к нему плотнее, на удивление, после секса она чувствует себя как-то по-особенному уязвимой и слабой, кажется, сейчас она даже привстать не сможет. Тело приятно ноет, это не похоже на ту боль, которая появлялась раньше. Сейчас ничего не повреждено, просто…
– Это нормально. Вы, женщины, такие хрупкие… Но скоро ты восстановишься. Ребёнок немного, – он тепло усмехается, – выпил нас…
Чешуя пропала, Кара наслаждается жаром его гладкой, идеальной кожи. Её щека на груди дракона, его сердце бьётся размеренно и будто с трудом.
Бум… бум…
Кара боится, что оно остановится. Но шумно, тяжело дышит не поэтому.
Заро не унимается, продолжая касаться её между ног, наслаждаясь пульсацией измученных, горячих половых губ и влажностью влагалища. Она лежит на животе, немного трётся об него, вскоре хныкая в шею, когда его пальцы начинают двигаться так быстро, что, казалось бы, Кара может получать по оргазму на каждый удар его чёртового драконьего сердца.
Они спохватываются лишь с рассветом.
– Как ты сюда попадаешь?Заро облизывает пальцы и поднимается на кровати, оставив её под покрывалом.
– Щепотка магии, ничего сверхъестественного.
– Сам понял, что сказал?
– Да, – Заро сверлит её взглядом, – идём со мной, тебе не место здесь.
– В твоём доме было место.
Он отвечает лишь спустя минуту, будто справляясь с собой. Кара не глядит на него, веки полуприкрыты, организм восстанавливается, становится почти… блаженно.
– Я решил спрашивать, – наконец, отвечает дракон. – Несмотря на то, как глупо оставаться здесь, я терплю и жду.
Она зажмуривается крепче.
– Давай, скажи, что-то вроде: «моё терпение не безгранично». А ты слышал такое слово: «никогда»?
Она чувствует, как Заро хочет хлёстко ударить по её лицу… Как изнемогает от того, как мало на её теле синяков после этой ночи…
Или ей лишь кажется, потому что время, проведённое у него ещё стоит перед внутренним взором?
Удара не следует.
– Дело не в моём терпении, а в том, что будет с тобой. Ты говорила кому-нибудь о ребёнке? Реакции могут быть разные.
– Сара знает.
– Это плохо.
– Почему?
Заро ведёт плечом, поднимаясь. Ему пора уходить.
– Она женщина.
Он не даёт ей ответить, целует в губы и уходит через окно.
Кара не чувствует в себе желания подняться и проводить его взглядом. Но без его тепла её обступает тревожный и горький призрак ушедшей ночи.
Глава 9. Выбор
– Деточка, я нашла кое-кого, кто может тебе помочь, – заявляет Сара с порога.
Кара приподнимается на кровати, лучи полуденного солнца играют в её волосах. На щеках цветёт румянец, бретелька спадает с плеча.
Сара закусывает губу.
– Вот так смотришь на тебя, и все мысли разлетаются, ты хорошо выглядишь, милая!
Драконья жена подходит ближе, покачивая массивными смуглыми бёдрами, садится рядом, запускает руку в волосы Кары.
– Расскажи-ка, в чём твой секрет?
Кара вырывается, едва ли не шипя, что вызывает у Сары смех.
– Понимаю-понимаю, сама такая злая, когда оказываюсь в подобном положении. Знали бы мои девочки, на сколько смертей они повлияли, сбивая мне гормональный фон! Но ты всё же будь осторожнее…
Сара заставляет сесть себе на колени. Она сильнее физически даже сейчас, в коротком пудровом платье, ткань которого сильно натягивается под натиском груди и упругой задницы.
В глубоком вырезе поблёскивает медальон, массивные серьги звенят каждый раз, когда Сара мотает головой, пальцы унизаны кольцами…
Она стягивает волосы Кары до боли и сверлит её странным, яростным взглядом. Кара чувствует какую-то непонятную, тяжёлую тревогу, которая впивается в череп тонкими иглами и мешает вникнуть в происходящее.
Она чувствует себя полной сил, хотя совсем ещё недавно боялась, что не сможет покинуть постель. Но всё же…
Сара поглаживает место, где бьётся маленькая жизнь, усмехаясь.
Кара реагирует на это так резко, что сама не улавливает, как это происходит.
Сара оказывается вжата спиной в матрас, Кара сидит на ней, её рука сжимает горло, пальцы пульсируют, шумит в ушах, глаза сверкают холодным, синим огнём.
– Да, – выдыхает Госпожа, – мне очень нравится эта позиция, и всё же…
Взгляд её становится строже, и Кара чувствует позыв отшатнуться, убрать руку, убежать подальше, но…
В дверь стучат, Сара, пряча усмешку в тыльной стороне ладони, предлагает слуге войти.
– Эм… – стопорится тот. – Господин Ангус и Господин Феликс спрашивают, можно ли им увидеть вас.
– Феликса впусти сюда, у нас встреча, Ангус пусть подождёт или зайдёт в другой день…
При упоминании последнего имени что-то в Каре надламывается, она отстраняется, садится на край кровати и опускает взгляд. По телу проходит дрожь, дыхание сбивается. Её дракон здесь… Для чего?
– Что ты, детка? Не волнуйся так, тебе сейчас вредно.
– Точно.
Спустя несколько минут без стука в комнату заходит высокий человек с золотистыми волосами, убранными в небольшой низкий хвост, в белом халате, с чёрным кейсом в руках.
– Ну, – улыбается он какой-то странной, неясной улыбкой, – и это моя пациентка?
Кара вздрагивает и приподнимает голову, чтобы взглянуть на вошедшего.
Этот мужчина – обычный человек. В нём Кара не чувствует угрозы. Да и если доверять Саре себя, то нечего брыкаться, когда в комнату входит человек, которого она же и контролирует.
Сара отсраняется и поднимается. Феликс жестом заставляет Кару раздвинуть ноги и погружает в неё три холодных пальца.
– Да, я вижу, всё отлично. Сейчас проведу осмотр.
Её заставляют принять позу, в которой всё ощущается лучше, острее; прогнувшись в спине, лёжа на животе, Кара ощущает себя уязвимой под взглядами двух человек, что оплетают её змеями.
Пальцы Феликса облачены в белые перчатки, не медицинские, кожаные. Он проталкивает руку всё глубже, поглаживает себя через брюки, натянутая ширинка которых ровно напротив глаз Кары. Она краснеет и прячет лицо в простыне, подмахивая движениям Доктора.
Холодно. Осознание прошивает колючей молнией. Ей холодно и не греют чужие ласки. И как бы Феликс ни старался, это не сравнится с тем, что делал с ней Заро истлевшей ночью.
Она всхлипывает, никак не достигая разряди, только измучиваясь от ощущений.
Доктор улавливает это и отстраняется. В воздухе повисает алеющее напряжение. Будто с раздражением она шлёпает Кару по молочной ягодице и встаёт с кровати.
Феликс, усмехнувшись, расстёгивает ширинку и приспускает брюки. Член мажет по щеке приподнявшейся Кары. Доктор вытаскивает из неё мокрые пальцы и проводит ими по члену – белая кожа касается синих, напряжённых вен, Кара прослеживает это движение помутившимся взглядом – и вскакивает с кровати, прижав ладонь ко рту.
Она исчезает за дверью в туалет и кидается к унитазу.
Из комнаты доносится лёгкий смех Госпожи.
Кара слышит плохо, ей не до этого, мысли плавятся, но всё же она улавливает: «Думаешь, стоит сделать это сейчас?».
– Детка, скажи, что ты планируешь делать дальше с ребёнком?
Кара замирает, опираясь о стену, глядя на Сару и Феликса плавающим взглядом.
И качает головой.
Понятно, что если она всё ещё раба, а это как ни крути так, то и дети её такие же слуги. А как это коснётся ребёнка, что будет одним из них?
Они его заберут?
Если попытаются, то только через её труп. И это не осознанное решение. Просто Кара понимает, что если уже сейчас её инстинкты будто бы выкручены до максимума почти всегда – что будет дальше?
Кажется, эта беременность в любом случае закончится для неё…
– Упс, – Сара смеётся с таким колким холодом, что Кара вздрагивает и принимает такую позу, чтобы удобнее было броситься первой, если что вдруг.
Все мысли обращаются к Ангусу. Быть может он, он…
И тут же рассеиваются из-за того, что происходит дальше.
Феликс достаёт из своего кейса, всё теми же белыми перчатками, что касались Кару, бьющиеся в его руке, сочащиеся голубой слизью, сердце. Сердце в тёмных венах, живое, тяжёлое и манящее.
Кару начинает трясти, температура поднимается, связь с Ангусом сразу осыпается на пол розовой пылью, блёстками с глаз Госпожи.
– Есть несколько способов узнать пол ребёнка, моя дорогая, – комментирует Сара, её голос слышится будто сквозь шум водопада. – Но на твоём сроке лучше всего подходит вот этот. А ждать более подходящего времени, более… – переводит взгляд на Феликса, – цивилизованных методов, ну… такое. Не в моём случае, уж точно.
Сердце зовёт Кару к себе. Ближе, ближе, ближе.
Оно будто что-то напевает с каждым ударом, с каждым мерцанием тёмных вен, в которые заключена часть ночи с тьмой и звёздами, и Кара пытается прислушаться, а для этого нужно подобраться…
ближе,
ближе,
ближе…
Сердце оказывается в её горячих пальцах, по запястьям стекает слизь, пульсация сливается с дыханием. Кара становится единым целым с…
– Может не стоит? – Феликс отходит в сторону. – Ценный материал, можно вполне себе вернуть владельцу. И использовать ещё раз. А с ней и так всё ясно.
– Дело такое, убедиться надо. К тому же, это полезно, пусть продолжает.
Кара падает на колени, теряя контроль и вгрызается в сердце, которое с каждым укусом придаёт всё больше сил.
– Что это? – спрашивает, на мгновение поднимая взгляд на Госпожу.
– Сердце единорога, – улыбается Сара. – Его особенно любят молодые драконы, ещё не появившиеся на свет.
На пол спадает голубая вязкая капля, мерцающая золотом.
– Не бойся, – улыбается Феликс, – это вредно разве что только для единорога. Ешь.
И Кара вгрызается в последний кусок.
Кара многое понимает, но не может ничего сделать, поддавшись эйфории.
Сердце единорога? Разве они ещё существуют? И неужели она только что убила одного из них?
Такие слабые, прозрачные, ни во что не окрашенные мысли, слишком яркое всё остальное…
– Ну, теперь-то она кончит… – резюмирует Феликс так, будто пришёл сюда только за этим. Хочу помочь, – подходит к ней Феликс, и Саре не остаётся ничего другого, кроме как устроиться на кровати удобнее и приласкать себя.
– Милая, доверься мне… – шепчет Феликс. – Я просто хочу, чтобы каждому из нас было хорошо…
Он поглаживает бёдра Кары, ведёт пальцами выше, целует ту, которая даже не может ответить от того, что испытывает.
Кара беззвучно стонет, запрокинув голову, когда доктор отстраняется.
Он вводит пальцы глубоко и плавно, стоя на четвереньках, нагнувшись так, чтобы Саре открывался лучший обзор.
В запертую дверь ломится Ангус, и Кара будто трезвеет, одновременно бурно кончая. Глаза её начинают мерцать, голова резко поворачивается, будто кто-то дёрнул за нитку.
– Тшшш, – Сара касается её волос, – я твоя хозяйка, и я хочу помочь тебе. А он тот, кому всё это время было плевать, помнишь?
– Помочь?
– Да. Как насчёт свободы?
И на этом поднимается, чтобы открыть дверь для Ангуса, но загородить ему проход.
– Мне помогала наша дружба, но теперь в моём доме ты нежеланный гость, прости, – вздыхает. – Вся ваша семейка вводит наш народ в смуту, ещё одна попытка ворваться сюда, и ты покойник. Совет поддержит моё прошение… избавиться от тебя.
Кара понимает, что Сара не блефует и поднимается на дрожащих ногах с испачканным в синеве лицом, чтобы взглянуть на Ангуса.
– Уходи, не хочу тебя видеть!
– Я всё знаю, – Ангус сверлит её взглядом. – И хочу помочь.
Сара смеётся:
– Ты её не выкупишь, не потянешь. И мёртвым ей тоже не поможешь. Да, сбежать тоже не выйдет. Если Заро ещё ищут спустя рукава, потому что многим он был друг, то если прибавить к его вине ещё и твою немилость… Вы же сами себя потопите. Поверь. А что тогда будет с вашей бедной Карой?
– Мне не нужна твоя помощь, – добавляет Кара. – И ты мне не нужен.
Она отчаянно не хочет снова портить кому-то жизнь.
Боже. Вот бы всё просто закончилось. Вот бы всё забыть.
Потому что злиться и злорадствовать тому, как всё оборачивается для тех, кто вредил ей, сил тоже нет.
– У тебя будет сын, – Ангус вдруг улыбается. – Просто позволь…
– Что? – Кара чувствует, как по щекам бегут горячие слёзы. – Ты только сделаешь хуже. Слишком поздно.
Кара чувствует, как больно сделала ему своими словами, как это ударило по их связи, какую вину он чувствует за то, что пришёл только сейчас.
Он не сумел оставить прошлое, его право, Кара правда может понять, хоть это и неприятно. Может быть, у них просто не было нормальных условий, не было времени. Не будь она чужой рабой, не будь просто девочкой без имени, она могла бы завоевать его своей заботой и дружбой, приходить в его дом, играть в шахматы, отогревать сердце, стать новым смыслом.
Постепенно, ведь он тоже человек, со своим хрупким душевным равновесием, с потрёпанными чувствами, с болью утраты, до сих пор кровоточащим сердцем.
Но судьба распорядилась так, что несмотря на всё это, ему нужно было либо преодолеть себя, либо допустить то, что происходит сейчас.
И выбор сделан.
Из-за ребёнка связь с Ангусом приглушается, сейчас Кара может заставить себя быть выше этой огромной больной любви.
Отпустить и отдаться шансу на… что?
Она не знает.
И если выживет после всего, найдёт ли её Ангус для того, чтобы совершить тот ритуал, о котором говорил?
Тогда она окончательно будет свободна.
Дурацкие, глупые мысли. Она так и осталась наивной дурочкой, что верит в сказки, только теперь её мечты стали куда приземлённее – выжить, не выть от тоски по тому, кто тебя не любит, не становится причиной смертей.
Разве так много хочет?..
Ангуса выводят. Он мог бы этому противиться, податься в бега, но чем это закончится для Кары?
Он не хочет сделать хуже, и всё же не выдерживает, чувствуя каждую крупицу страха своей истинной, вырубает двух охранников, рвётся назад, но появившийся на коридоре Клаус его останавливает. Завязывается драка.
Кара не знает об этом, могла бы почувствовать, но связь заглушает съеденное сердце единорога.
За закрытыми дверями Сара объясняет ей суть. И само это успокаивает, ведь зачем говорить с рабой, если и без того можешь взять всё, что необходимо.
– Я буду растить твоего ребёнка, точнее, я его выношу, и он станет моим. От тебя, от его отца, кем бы он ни был, мало что останется… Ему будет хорошо здесь. Честно говоря, я даже не представляю ситуацию, где ему могло бы быть лучше среди драконов.
– Почему ты объясняешь это мне?
Сара улыбается:
– Потому что ты мне нравишься. Ну, и нужно твоё согласие, это же не так просто – высунул, всунул, драконы – не люди. Мы свяжем его со мной. Ты дашь клятву, навсегда отречёшься, как мать дракона. А я, как одна из их рода, поклянусь дать тебе свободу и покровительство. Ты можешь уехать подальше от всех, куда-нибудь к морю, денег хватит до самой смерти, за это не волнуйся. Можешь остаться. Но видится с ребёнком не будешь, он не будет иметь к тебе никакого отношения, дорогая.
Кара всхлипывает, будто сын её всё слышит, ей становится невыносимо, физически больно от одной мысли, что придётся расстаться с ним. Ведь все её инстинкты теперь направлены на то, чтобы защищать малыша.
Она кивает, из носа течёт кровь.
– Я согласна.
