Kitabı oku: «Русалочка и китобой. Роман в стихах», sayfa 2

Глава 3. Кит

 
Давно минуло утро, на море ясный день.
Русалочка проснулась. В глазах – тревоги тень:
На месте ли корабль? А если он уплыл?
Просил моряк о встрече – серьёзно иль шутил?
Нет-нет, какие шутки, когда глаза горят?
Красноречивей слов – поступки говорят.
Ей нужно на поверхность – увидеть паруса.
Как улизнуть от близких хотя б на полчаса?
 
 
– Ты заспалась, дочурка, – ей мама говорит. —
Скажи мне, ты здорова? Быть может, что болит?
 
 
Русалка улыбнулась, подумала: «Душа».
Сердечко-то дрожало, скорей наверх спеша.
 
 
– Ты ночью уплывала? – вполголоса отец
Спросил её нежданно. – Кто был этот юнец?
Держу я на примете достойных женихов,
Но у тебя один ответ для всех готов —
Отказ немногословный. Скажи, кого ты ждёшь?
Ночной твой воздыхатель достаточно хорош?
Я знаю, не захочешь ходить в невестах век.
Пусть приплывает в гости.
 
 
«Но он же – человек! —
Подумала русалка. – И чуждый, и родной.
Почти недосягаем… Не пригласишь домой».
 
 
– Ах, папа, это сложно… Приплыть не может он.
 
 
– Застенчивый? Болеет? Иль плавников лишён?
 
 
От слов его последних девица побледнела.
Дрожь страха быть раскрытой окутала всё тело.
 
 
– Простите, что-то дурно…
 
 
– Спала, как видно, мало!
 
 
– Снаружи прогуляюсь.
 
 
И дочка усвистала.
Над городом подводным летит она стрелой.
Устала, отдышалась. Глядит над головой:
Где парусник, корабль? Не виден его киль⁶.
Всплывает на поверхность. На море – полный штиль.
 
 
Налево и направо русалочка глядит:
У горизонта – мачты, поближе – крупный кит.
На солнце всплыл погреться почтенный исполин,
Любимый персонаж русалочьих былин.
 
 
Обрадовалась дева: корабль не уплыл!
Ещё раз повидаться возможно с тем, кто мил.
 
 
                                        ***
С рассветом встал моряк, хотя и крепко спал.
Смотрел на горизонт и песню вспоминал,
Что пела ему дева: «Мой дом – глубины моря…»
Безбрежная печаль в груди у китобоя.
Прекрасная русалка ему всех дам милей,
Но ей нельзя на берег в жестокий мир людей.
Там враз её объявят научным образцом —
Да на алтарь науки со вспоротым брюшком…
И просто повидаться отнюдь не так легко:
В команде китобоев все смотрят далеко.
Её заметят сразу при ярком свете дня,
Опасно появляться у борта корабля.
Да… Доля не из лёгких – русалку полюбить.
И нужно за китами куда-то дальше плыть.
Как выйти ему к людям? Он – не простой матрос,
А капитану судна негоже вешать нос.
 
 
Уже полдня минуло, нет жизни в парусах,
Но гложет китобоя один и тот же страх:
«Нельзя нам уходить. Влюбился на беду!
Как в море безграничном я вновь её найду?»
 
 
Вдруг – крики за порогом! На барке суета.
Ликует вся команда: заметили кита!
Готовят гарпуны⁷, верёвки, снаряженье.
В глазах у моряков азарта возбужденье.
 
 
Врываются в каюту:
– Вот счастье, капитан!
На фоне горизонта китовый бьёт фонтан!
Пока далековато, но ясно – крупный кит!
Э-эх! Будет до отказа трюм⁸ ворванью⁹ набит!
 
 
– Готово снаряженье?
 
 
– Лишь вас мы только ждём!
 
 
– Вельбот¹⁰ спускайте за борт: мы на кита идём.
 
 
                                        ***
…Нырнула дева вниз, вокруг глядит тревожно:
Нет слежки ли за ней? Быть нужно осторожной.
Но к счастью, никого. Лишь рыбки тут и там.
Все мысли занимает, конечно, капитан.
Русалочка мечтает его увидеть днём,
Поговорить о разном, побыть хоть час вдвоём.
Но к барку приближаться рискованно сейчас,
Когда вода прозрачна и много лишних глаз.
 
 
Русалка осторожно вокруг кита проплыла:
Какая же в нём мощь, недюжинная сила!
Он будто бы скала живая в океане,
И радуга на солнце горит в его фонтане.
 
 
Подумавши, беглянка домой не повернула.
Отвагу собрала, в глубины вод нырнула:
Решила незаметно вперёд проплыть чуть-чуть.
Подняться лишь на миг – на палубу взглянуть.
 
 
Сквозь воду смотрит наверх: на корабле движенье.
В то время китобои готовят снаряженье.
Спускают шлюпку вниз, и восемь моряков,
Охоту предвкушая, садятся ей на борт.
 
 
«Куда они собрались?» – в недоуменьи дева.
Погрузку гарпунов она не разглядела.
Что это – китобои, бедняжке невдомёк.
Кончину всех китов не зря отец предрёк.
 
 
На что-то указав за ней в морской дали,
Плечистые мужчины на вёсла налегли.
 
 
Русалка отплыла в сторонку поскорей.
Боится: не она ли – цель вылазки людей?
Однако любопытство сильнее распирает:
То прячась, то всплывая, за лодкой наблюдает.
Хотя сегодня лучше б она была с семьёй…
Жестока правда жизни: любимый – китобой.
 
 
Вельбот упорно, быстро, меж тем плывёт вперёд,
К морскому исполину. И на ноги встаёт
Высокая фигура – один из моряков
Метнуть гарпун в гиганта безжалостно готов.
 
 
Едва узнала дева – как грозен он сейчас:
Нахмуренные брови, почти не видно глаз.
На голове – косынка, распущен хвост кудрей,
Напряжена фигура. Он кажется взрослей.
Гарпун в замахе держит и целится в кита…
Всё. Цель людей в вельботе русалкой понята.
 

 
Что делать? Жаль кита. Возможно ли спасти?
Ведь у мужчин азартных не встанешь на пути.
Плывёт, рискуя, ближе сверкая чешуёй.
Уловом китобоев не стать бы ей самой.
Кричит в сердцах:
– Не троньте!
 
 
Но поздно, ранен кит. Гарпун в спине гиганта
Уродливо торчит. Обрадовались люди.
 
 
– Крепите линь¹¹! – орут.
 
 
Рассержен исполин, хвостом ударил тут.
 
 
Качнулась шлюпка сильно, лишь чудом уцелела!
Охота на китов – рискованное дело.
 
 
Разводы алой крови расплылись по воде…
Что предпринять русалке? Морской гигант в беде!
А во главе злодеев – любимый человек…
Столь сложную задачу не разрешить вовек.
 
 
Едва осели брызги, в вельботе суета:
Одним лишь гарпуном не удержать кита.
 
 
– Второй гарпун!
 
 
– Гребите!
 
 
– Быстрее, капитан!
 
 
– Метайте!
 
 
– …Пощадите!
Он зла не сделал вам!
 
 
Отчаянный крик девы услышал рулевой,
Узрел лицо русалки у шлюпки за кормой:
Летит за ними следом, мелькает хвост в воде,
Серебряные блики на светлой чешуе.
 
 
Гарпунщик¹² наготове. Пока не виден кит.
А за его спиною горячий спор кипит:
– Смотри!
 
 
– Русалка сзади!
 
 
– К удаче!
 
 
– Нет, к беде!
 
 
Почти что позабыли мужчины о ките.
 
 
Заметили её – девица понимает,
Но снова о пощаде с надеждой умоляет.
 
 
…Знакомый женский голос! Гарпунщик содрогнулся,
Едва не завалившись, налево обернулся.
 
 
Обычно китобоям почти неведом страх,
Но, девушку увидев с отчаяньем в глазах,
Мужчина испугался, почувствовал укор.
Ослабли руки разом, гарпун в них стал тяжёл…
Что делает он в море? Убийства ведь творит!
Впервые понял это… Но тут всплывает кит.
 
 
Одни орут:
– Русалка!
 
 
Кричат вторые:
– Бей!
 
 
Принять решенье нужно гарпунщику быстрей.
 
 
Молчит морская дева, глядит ему в глаза…
 
 
У шлюпки показалась китовая спина.
 
 
– Эй, капитан! Очнитесь!
 
 
– Гарпун бросай скорей!!
 
 
Всё как во сне… Неясно…
 
 
Тут кто-то из людей
Из пальцев ослабевших гарпун себе забрал.
Но кит под воду скрылся, лишь брызгами обдал.
 
 
На шлюпке вздох досады. Садится капитан:
Ни жив ни мёртв – унижен и в голове туман.
В один короткий миг весь мир перевернулся.
Он будто спал всю жизнь и лишь сейчас проснулся.
Он понял, что злодеем в глазах любимой был…
 
 
– Попал! – помощник младший гарпун в кита вонзил.
 
 
– Ну всё, теперь попался! – смеются моряки.
 
 
– Айда, друзья, кататься! Нас к барку, кит, вези!
 
 
– Линь закреплён надёжно?
 
 
– Конечно! Не шути.
 
 
Несётся кит по морю – от боли не уйти.
Занозы-гарпуны в спине его торчат.
А моряки – ликуют, на шлюпке следом мчат.
Русалке не догнать их – так скорость высока.
Плывёт, как может, сзади, следит издалека.
В воде пред нею алый китовой крови след.
Что натворил любимый – ему прощенья нет…
 
 
По морю кит петляет, но не сбавляет ход,
И, волны нарезая, летит за ним вельбот.
 
 
– Ну, ничего, устанет, – спокойны моряки.
Одно лишь беспокоит: от барка далеки.
Как с тушею огромной потом обратно плыть?
Непросто, видно, будет её с собой тащить.
 
 
…Устав от дикой боли, кит злится всё сильней.
Ох, и накажет море зазнавшихся людей…
 
 
Глядит старпом: где мачты? Совсем их не видать.
И солнце-то в зените, где барк? Не разобрать…
 
 
Тут кит убавил скорость и будто потонул:
Исчез в морской пучине.
 
 
Под шлюпкой слышен гул.
 
 
Дыханье затаили, застыли моряки:
Всё, выдохся извозчик? От правды далеки:
Гигант придумал хитрость, чтоб лодку отцепить.
Хотя слабели силы, хотел страдалец жить.
Собрав остатки мощи, он выпрыгнул из вод
И – боком завалился на крошечный вельбот!
Он брюхом многотонным сминает моряков,
Трещат борта у шлюпки – жестока месть китов.
 
 
В глазах русалки ужас, от страха хвост свело…
 
 
Да, экипажу лодки в тот день не повезло:
Фонтаном брызги, щепки… Свободен грозный кит!
Вельбот – остался в прошлом: он вдребезги разбит.
 
 
Огромный хвост как знамя над морем воспарил:
Гигант собой доволен – тиранов победил.
 
 
                                        ***
На место катастрофы безумно страшно плыть:
Без жертв она навряд ли сумела обойтись…
Вода бурлит и плещет, обломки закрутив.
Возможно ль, что из шлюпки остался кто-то жив?
 
 
Почти зажмурив очи русалочка плывёт.
Полуминутой раньше здесь был с людьми вельбот…
 
 
В воде не тонут щепки, и на доске одной
Повис, вцепившись крепко, мужчина пожилой.
Русалочку заметив, он с болью произнёс:
– Погибли молодые… Я – выжил, старый пёс…
 
 
Не видно уцелевших – и зарыдал старик,
Щетинистой щекой к своей доске приник.
 
 
Неужто в самом деле живых здесь больше нет?
Плывёт русалка дальше. Вот, чей-то силуэт…
Ему не повезло – с разбитой головой.
Прощай, покойся с миром, бедняга рулевой.
Домой пришельцам с суши попасть не суждено —
Тела все остальные уже пошли на дно.
Вода красна от крови: китовой и людей.
Найти б почище место, умыться поскорей…
 
 
Тревожно бьётся сердце: гарпунщика здесь нет.
Выходит, тоже сгинул? Найти б какой-то след.
Не видно средь обломков… Кружится голова.
Так жутко это место – сама полужива.
 
 
Вдруг воды зашумели, всплывают пузыри.
Русалка оглянулась: чем вызваны они?
Не кит ли возвратился? Но там мужчина был,
Затянутый в воронку, когда гигант уплыл.
Все силы напрягая, из бездны выгреб он,
Но в шоке пребывает, не верит, что спасён.
Волос чернющих грива видна из-под платка,
Глаза совсем закрыты, нет мочи для рывка.
Усталый, воду плещет, нос заливает, рот —
Никак не продышаться. То тонет, то всплывёт.
 
 
Спешит к нему русалка, лицо приподняла —
Прокашлялся, вдохнул. Кто это – поняла.
 
 
– Любимый, – тихо шепчет, и слёзы на щеках. —
Ты жив, какое счастье! Отпустит сердце страх.
 
 
Но он её не видит, не понимает слов,
Звон в голове, в ушах – к общенью не готов.
 
 
Под мышки его сзади русалка обняла
И время отдышаться, прийти в себя дала.
Он тёплый, крепкий, милый, такой душе родной…
Но почему – убийца? Зачем он – китобой?
 
 
Открыл глаза мужчина: кто держит – не поймёт.
И спрашивает с жаром:
– Скажи мне, где вельбот?!
 
 
– О чём ты?
 
 
– Наша лодка.
 
 
– Кит в щепки поломал.
Он кровью истекает, его шанс выжить мал…
 
 
– А люди?
 
 
– Утонули.
 
 
– Как?! Только я живой?
 
 
– Ещё один мужчина…
 
 
– Один?!
 
 
– Да.
 
 
– Боже мой…
 
 
Так горько капитану – и слов не подобрать.
Глядит вокруг со скорбью – погибла его рать.
Осталась чья-то шляпа, качается в воде…
А где её хозяин? Покоится на дне.
Обломки шлюпки, вёсла, кровавые следы —
Последствия крушенья не скрыть воде, увы.
Убит несчастный горем и в пору зарыдать.
Шесть человек погибло… Как этот факт принять?
 
 
«Но кто же меня держит?» – спросил себя моряк.
Чуть обернулся, понял: у девушки в руках.
 
 
– Ты вновь меня спасаешь, – промолвил китобой. —
А я ведь так виновен пред морем и тобой…
 
 
Русалка промолчала, лишь крепче обняла.
Слезой горячей щёку внезапно обожгла.
 
 
Он развернулся к деве:
– Родная ты моя,
Добрейшая русалка… Я так люблю тебя!
 
 
Взглянул в глаза ей нежно, в объятья заключил
И, в волосы уткнувшись, прощенья попросил…
 
 
Она не отстранилась и обхватила плечи.
Бедняге капитану немного стало легче.
Щекой к щеке прижались. К чему слова сейчас?
Тихонько оба плачут, не открывая глаз.
Уходит со слезами вины, утраты боль —
Опять воспрянет к жизни разбитый китобой.
 
 
– Наверное, устала меня в воде держать?
 
 
Русалка прошептала:
– Не смела и мечтать,
Что вновь тебя увижу… Как страшен в гневе кит!
 
 
– Я сам повинен в этом. Едва им не убит.
К охоте зарекаюсь: я жизнь не заслужил…
Прости, не раз гарпуном я плоть живую бил.
 
 
В глаза девице смотрит.
 
 
– Не знаю, как простить…
Но раз ты сам всё понял – мне не за что винить.
 
 
– Добра ты, словно ангел. Скажи, как тебя звать?
 
 
Ответила русалка:
– Мне имя – Благодать.
 
 
– Как точно! – поразился воспрянувший моряк.
 
 
Девица улыбнулась.
 
 
– А мне тебя звать как?
 
 
– Ролан.
 
 
– Что это значит?
 
 
– О… Это значит – «слава».
 
 
– Ты славный, мой Ролан, всегда я это знала…
 
 
К щеке её прижался чуть колкой бородой
Обласканный мужчина:
– Так хорошо с тобой…
Но ты упоминала, что кто-то ещё жив.
Так где же он? Не вижу. Скорее покажи.
 
 
– За тем большим обломком его не видно нам.
 
 
Русалку отпуская, поплыл туда Ролан.
 
 
– …Старпом! – кричит, заметив косынку старика.
 
 
Тот вздрогнул, обернулся, глядит издалека.
 
 
– Ролан?! Мой славный мальчик! Я думал, что один,
А ты со всеми вместе раздавлен…
 
 
– Погоди!
 
 
Подплыл моряк, обнял старпома за плечо.
Глаза вновь защипало и в горле горячо:
– Трагедия случилась. Погиб весь экипаж…
 
 
– На что идём – все знали. Рискованный труд наш…
Мы – тоже не счастливцы: корабль не видать.
И ветра нет совсем. Нас будут ли искать?
 
 
Приблизилась русалка, расслышав их слова:
– Ролан, где ваше судно, я б показать могла.
 
 
Старпом засомневался:
– Ей можно доверять?
 
 
– Мне жизнь не раз спасала. Знакомься – Благодать.
Её на белом свете не разыскать добрей.
 
 
– А говорят, русалки опасны для людей…
 
 
Девица растерялась, но капитан помог:
– А мы с тобою – лучше? Губители китов…
Прости же его, Благо. Старпом мне как отец:
Он принял меня юнгой…
 
 
– Талантливый, шельмец!
Ты вырос в капитана – кто б мог предположить?
 
 
– Но китобоем больше я не желаю быть…
 
 
– Я покажу дорогу, но буду под водой:
На солнышке мне тяжко.
 
 
– Вперёд, мы за тобой.
 

Глава 4. Поцелуй

 
С момента катастрофы прошло часа четыре.
Плывут мужчины к барку. Русалочка пред ними
То вынырнет наружу, то в глубину уйдёт.
«Как медленны!» – дивится, но терпеливо ждёт.
Устали моряки, страдают от жары,
Но три знакомых мачты вдали уже видны.
 
 
– Ещё совсем немного, – пыхтит в воде старпом. —
На твёрдую поверхность мы, наконец, взойдём.
На судно возвратится законный капитан.
 
 
Но чем корабль ближе, тем сумрачней Ролан.
Безумно драматичен охоты их финал:
Сегодня человек природе проиграл…
И есть ещё одно, что дух сломить готово:
С русалочкою милой проститься нужно снова.
Любимую обняв, так трудно отпустить,
Когда от сердца к сердцу прочней каната нить…
 
 
Всплыла русалка к людям:
– Сдержала слово я.
Ваш дом надводный близко, плывите без меня.
Мне страшно приближаться при свете к кораблю.
И тайну обо мне – храните, вас молю!
 
 
– Я буду нем как рыба, – пообещал старпом. —
За всё тебе спасибо. Польщён, что был знаком.
 
 
– Плыви вперёд, дружище, – тут просит капитан. —
С борта вельбот спускают, пойдут навстречу нам.
Я догоню.
 
 
– Конечно. Русалочка, прощай!
 
 
– Прощай, – сказала та. – Китов не убивай.
 
 
Ролан молчит, печально на девушку смотря,
Ища в глазах ответы:
– Позволь обнять тебя.
 
 
Русалочка кивнула, ресницы опустила.
 
 
Приник к ней капитан что только было силы…
Он слышит, как сердечко колотится в груди,
И спрашивает с болью:
– Возможно ли уйти?
 
 
Как бросить, если любишь, от сердца оторвать?
Невыносимо горько и хочется рыдать…
Он девушку ласкает, рискуя утонуть,
Но ради мига счастья готов воды хлебнуть.
Та плачет молчаливо, прильнув к его плечу,
И думает: «Любимый, с тобою быть хочу».
Теплом согрета нежным в объятьях сильных рук.
Ей слышен торопливый в груди мужчины стук.
 
 
Два сердца, как по нотам, слились вдруг в унисон.
Две разные стихии: она – вода, а он —
Земля. Они так близко, граничат меж собой —
Но, чтобы ни случилось, одной не стать другой…
 
 
– Ролан… Там сзади лодка, – сказала Благодать. —
Они меня заметят, мне нужно уплывать.
 
 
Вмиг замер он, очнувшись. Запнулось сердце вдруг.
Глядит в глаза русалке – в них нежность и испуг.
 
 
– Мы виделись так мало – а будто вместе век!
 
 
– Однако я – русалка, ты – с суши человек…
 
 
Хвостом до ног коснулась, проводит по щеке.
 
 
Он взял её ладошку и сжал в своей руке:
– Смотри, как мы похожи – пять пальцев, две руки.
Чуть цвет бледнее кожи, но души-то близки!
 
 
Русалочка вздохнула, качает головой:
– Всё так… Но как же вместе нам быть, любимый мой?
Жестоко подшутили над нами Небеса:
Меня – опалит солнце, тебя – убьёт вода…
 
 
Мужчина оглянулся: далёко ли вельбот?
Пока есть две минуты. А дальше? Что их ждёт?
Обнялись ещё крепче, щека к щеке, как впредь.
Ах, если разлучат – придётся умереть…
 

 
– Мне под водой не выжить, – промолвил китобой. —
Хотя хочу всем сердцем быть рядышком с тобой.
Как видно, в этой жизни мне счастья не познать…
Позволь хоть на прощанье тебя поцеловать.
 
 
– Не надо. Будет больно. Не лицам, а душе…
 
 
Но губы в поцелуе сомкнулись их уже…
О время, не спеши! Продли счастливый миг!
 
 
Но тут уединенье нарушил чей-то лик,
Возникший из воды. Испуганы глаза.
Раздался возглас:
– Благо!
 
 
Русалка обмерла.
Прошла по телу дрожь, похолодели губы.
На голос обернулась.
 
 
– Плывём скорей отсюда!
 
 
Глядит Ролан: мужчина с ним рядом средних лет,
С усами, бородою, в зелёное одет.
Лицом такой же светлый, как дева Благодать,
И сходство их друг с другом возможно угадать.
На них сурово смотрит:
– Что тут творится, дочь?
 
 
Молчание.
 
 
– О море… Плывём отсюда прочь!
 
 
Ладонь русалки крепко гарпунщик сжал в руке.
Настал момент разлуки. Как жить им вдалеке?
Не прячась, не стесняясь, слились устами вновь
В горячем поцелуе.
 
 
– Прощай, моя любовь.
 
 
– Ролан… Прощай, любимый!
 
 
– Тебя мне не забыть…
 
 
Влюблённым очень трудно друг друга отпустить.
Последний взгляд…
 
 
Под воду русалочка ушла.
А следом, глянув строго, пропал и лик отца.
 
 
                                        ***
Ролан почти не слышал, как подошёл вельбот…
Не помнил, как в итоге попал на барка борт…
Не понял, кто одежду на теле расстегнул
И уложил в постель… Не помнил, как уснул…
 
 
                                        ***
Привычно и спокойно в прозрачной глубине.
Жаль, люди не умеют дышать в морской воде.
 
 
…Плыл молча, без оглядки русалочки отец.
Она молчала тоже. Пришёл всему конец.
Секрет её раскрыли, корабль – уплывёт.
Век грустный, одинокий, её, как видно, ждёт…
 
 
– Нашёл? – спросила мама.
 
 
– Нашёл, – отец сказал.
Они домой вернулись. – Такого я не ждал…
 
 
– Куда ты вдруг пропала? – спросила дочку мать. —
Уже тревожно стало, отправились искать.
 
 
– С друзьями загулялась.
 
 
– Ты знаешь, кто они? —
Отец тут вставил слово. – Она была с людьми!
 
 
– Не может быть!
 
 
– Так точно! Поведай, Благодать,
Приятно ли мужчину земного целовать?
 
 
– Ах, рыбоньки мои!
 
 
Русалка побледнела.
Тисками сжало грудь и дрожь объяла тело.
Кинжалом резанули отцовские слова!
Зачем сказал он сразу? От шока чуть жива.
 
 
И маме стало худо:
– Присесть бы мне куда…
Такие злые шутки оставьте навсегда.
 
 
Отец, поняв ошибку, обнял свою жену.
Лицо увидев дочки – почувствовал вину.
 
 
– Я не шутил. Всё правда. Она с людьми была.
И поцелуй… я видел. Такие вот дела.
 
 
Молчанье на минуту.
 
 
Очнулась первой мать:
– Всё, правда, так и было? Скажи мне, Благодать.
 
 
Глядит перед собою русалочка вперёд.
Хоть буря неизбежна, когда-нибудь пройдёт.
Горячий поцелуй Ролана на устах
Всё чувствует она, и ей неведом страх.
 
 
Подплыла мама ближе и за руку взяла:
– А что с твоей туникой? Окрашена она.
 
 
– Те люди – китобои! Кит кровью всё залил.
Ты помнишь, про корабль вчера я говорил? —
Отец вмешался снова. – Как наша дочь шустра!
…Ты, видно, помогала в охоте на кита?
 
 
Не выдержала Благо:
– Ах, папа, не шути!
Напротив, кашалота хотела я спасти.
Да только опоздала…
 
 
– Зато людей спасла!
 
 
– Могла ли не помочь? Настигла их беда…
 
 
– Зачем? Они ведь гадки, жестоки, жадны, злы!
 
 
– Нет, только с курса сбиты, а в целом – как и мы:
Горюют, сострадают, друг другом дорожат,
Влюбляются, прощают, на выручку спешат.
Признать ошибку могут и от страстей сгорать…
 
 
– Тебе полдня хватило, чтоб всё это понять?
 
 
Русалка жмёт плечами:
– Похоже. Извини,
С двоими лишь знакома – не так плохи они.
 
 
– Не так плохи? Дочурка, ты веришь ли сама?
Убийцы-китобои!
 
 
– Она же – влюблена… —
Вдруг мама осознала.
 
 
– Нельзя любить людей!
Пусть даже неплохие, но чудищ нет страшней!
Хвостов в помине нету, две палочки-ноги.
Без блеска, плавников, совсем без чешуи!
Но что всего ужасней – есть пальцы на ногах!
Им так самим противно, что ходят в сапогах.
В воде жить не умеют, не могут здесь дышать.
Зато горазды девиц подводных целовать!
 
 
Русалка отвернулась:
– Мне горько и без вас! —
Не видно под водою потоки слёз из глаз.
 
 
И сжалилась тут мама: на дочке нет лица,
Зато претензий хватит на месяц у отца!
Обняла её нежно:
– Устала ты, поспи.
Уж море зажигает вечерние огни.
Сон мысли успокоит и ясность привнесёт,
Утихомирит волны твоих душевных вод.
 
 
Русалка удалилась. Родители одни.
 
 
– По поводу людей меня ты просвети.
Откуда ты всё знаешь? – отцу дивится мать.
 
 
– Немало мёртвых тел успел я повидать.
Они воюют в море друг с другом и китами,
А мы за ними трупы находим, убираем…
Видать, в спокойном мире им пребывать невмочь…
Как в одного из них могла влюбиться дочь?
 
 
                                        ***
Старпом вошёл в каюту.
 
 
– Ну как вы, капитан?
Я вам принёс покушать. …Здоров ли ты, Ролан?
 
 
Молчит, не слышит будто, за картою сидит.
Одет, умыт, причёсан – благопристойный вид.
Нахмуренные брови, печальные глаза
С оттенком жгучей боли. В руках вертит резак.
 
 
– Я думаю, вам завтрак совсем не повредит.
 
 
– Спасибо за заботу. Пропал мой аппетит.
 
 
– Могу ли чем помочь я и горю пособить?
 
 
– Что ж… Выпить принеси мне. И то, во что налить.
 
 
Старпом поднос поставил на краешек стола,
Придвинул стул, сел рядом:
– Вас, вижу, грусть взяла?
 
 
Глядит угрюмо мимо, признаться не готов:
Быть должен сильным духом тот, кто разил китов.
 
 
– Людей мы потеряли, – решил помочь старпом. —
Но все опасность знали, кто с промыслом знаком.
 
 
Молчит Ролан, лишь губы сжимает всё тесней.
 
 
– Вы вовсе не виновны в погибели людей.
 
 
– Я знаю. Всё в порядке, – сквозь зубы говорит.
 
 
– Тогда каким же горем ты, мальчик мой, убит?
Тебя я знаю с детства, при мне ты возмужал,
За твёрдость воли мною был наречён Финвал¹³.
Но без следа растает и самый крепкий лёд,
Когда огонь горячий любовь в груди зажжёт…
 
 
Кисть дрогнула Ролана, он ножик уронил,
В старпома пожилого взгляд пристальный вонзил.
 
 
Старик тотчас же понял, что верно угадал:
– Неужто ты в русалку влюблён, мой друг Финвал?
 
 
Но трудно капитану хоть что-нибудь сказать:
Сдавило грудь тоскою – и воздух не набрать.
 
 
– Так это с ней купался обутый ты в ночи?
 
 
Не выдержал Ролан тут:
– Пожалуйста, молчи!
Не тереби мне душу! – и хлопнул по столу.
 
 
Тарелка зазвенела.
 
 
– Прости, иду ко дну…
Семнадцать лет я в море, два года – капитан,
Решительным быть, сильным, судьбою воспитан.
Я десять лет гарпунщик, охочусь на китов…
Так почему же ныне в плену стальных оков?
Я знаю, понимаю: должны мы дальше плыть.
Но с ней осталось сердце, а без него – как жить?
 
 
Вздохнул старпом печально, затылок почесал:
– Историй про русалок немало я слыхал.
Но сам одну лишь видел – девицу Благодать.
Ты прав, второй такой же на свете не сыскать.
Лицом она прекрасна, добра к нам и мила…
 
 
– Ты главного не знаешь: в тот шторм – она спасла.
Тогда бы утонул – сегодня не страдал…
 
 
– Тебе жениться надо, мой дорогой Финвал.
 
 
– Я взял бы её в жёны, но не прожить в воде!
Домой с собой увёз бы – ей плохо на земле…
 
 
– Всё верно, жить на суше не сможет Благодать.
Но там ведь есть другая, что обещала ждать.
 
 
Ролан глаза расширил и часто задышал:
– Я не люблю её!
 
 
– Любовь придёт, Финвал.
Русалочки прелестны и песни нам поют,
Но лишь с земною девой домашний есть уют.
Русалка не нажарит на ужин пирожков,
С тобой не потанцует, не носит башмачков.
Здесь выхода другого, увы, не может быть, —
Старпом вздохнул. – Ты должен русалку позабыть.
Пускай тебе непросто сей факт сейчас принять —
Ты вскоре после свадьбы забудешь Благодать.
Твоё возможно счастье, но только на земле.
Русалки ж пусть, как прежде, останутся на дне.
 
 
Болят Финвала зубы, так крепко он их сжал,
Но прав товарищ старший, прекрасно понимал.
 
 
                                        ***
На волнах блики солнца бриллиантами играют.
День выдался прекрасный: лазурны небеса,
Весенний ветерок меж снастей подвывает.
На барке китобойном подняты паруса.
 

 
На мостике стоит красивая фигура —
То судна молодой суровый капитан.
Хотя его душа остаться здесь тянула,
К отплытию приказ был только что отдан.
 
 
В руках, что десять лет гарпун метают с силой,
Сжимает китобой в отчаянии штурвал.
Остался бы навек с русалочкою милой,
Но рыбьего хвоста лишён Ролан Финвал.
 
 
Волос кудрявых пряди чуть ветер развевает,
Прищурены на солнце зелёные глаза.
Он смотрит вдаль и лик любимой вспоминает,
Не чувствуя, как вниз срывается слеза.