Kitabı oku: «Ягоды «Желание»», sayfa 8

Глава Тринадцатая

Этот рабочий день Мэри ничем не отличался от сотен других, но, когда она, вернувшись домой, входила в центральный подъезд здания, её встречали и Артур и Глеб, и женщина замерла от нехорошего предчувствия.

– Ты только не волнуйся… – начал её муж.

Фраза, которая значит – случилось что-то ужасное.

Глеб был наготове и удержал Мэри от потери сознания и падения на пол, не только Энергетикой, но и чисто физически.

– У Даниеля жар опять, – уточнил он. – Скорее всего – реакция на прививку.

– Но это же было вчера! – Мэри глянула на мужа, ища поддержку. – Он бы уже среагировал…

– Я отправил этого проклятого педиатра в Ад! – выкрикнул Артур. – Капелька моя медовая, ну, что ещё сделать?

– А Энергетика?

– Невозможно пропитать булыжник водою, – прошептал он, отводя глаза. – Хоть утопи – не сработает…

– Верни врача, – Мэри произнесла, как робот, направляясь в детскую часть. – Он все анализы сделал. Он всё проверил… Даниель…

* * * * *

Мэри вошла в комнату.

Даниель лежал на той кроватке, куда его всегда клали, когда у него поднималась температура.

Высокая, с бортиками, как в больнице.

– Почему он не под капельницей? – Мэри взглянула на возвращённого врача. Тот, с ужасом поглядывая на Артура, стоящего рядом с мрачным видом, пустился в объяснения. он задыхался от страха, оправдывался, сыпал терминами, ссылками на различные теории и статьи, но женщина поняла только одно. И земная медицина не поможет.

Она рассматривала сына.

Из-за его болезни невозможно было понять, насколько ему плохо. Он и здоровый-то никогда не смотрел на неё.

Но сейчас, когда она осторожно дотронулась до него, он даже не попытался избежать контакта.

Если бы не жар, которым буквально исходил малыш, можно было бы подумать, что он уже умер.

Она провела рукой по его лицу, закрыв глаза, как покойнику.

Это приходилось делать иногда даже когда он и не температурил.

Мэри полностью раскутала его, сняла даже памперс.

Она протёрла его худенькое, горячее тело водой, выдавила несколько капель на полуоткрытые губки.

Он не глотал.

Переведя дыхание, она полу-посадила его и набрав воду на пальцы, протёрла ему ротик.

Даниель вдруг, со слабым стоном, обхватил, как обезьянка, её предплечье и снова замер, в самой неудобнейшей для неё позе, какая была только возможно.

У неё сразу заболело плечо, рука спазматически дрожала, но когда она попыталась хоть немного подвинуться, малыш так страшно захрипел, что женщина замерла.

– Туфли, туфли! – прошептала она, тратя Энергетику на снятие своей боли, раз уж она не могла сделать ничего другого.

Мэри почувствовала, как с неё сняли рабочие туфли на каблуках, подсунули тапочки.

"Пусть он умрёт хотя бы в покое," думала она, смирившись с Судьбой. "А не утыканный иголками… А ведь всего-лишь неделю назад отмечали их день рождения… Он даже не взглянул на тортик…"

Мэри вспомнила, как Энн старательно дула на свечку, поощряемая всеми окружающими, а потом просто стукнула ладонью, впечатав единичку в крем. Артур захлопал от восхищения, а девочка, довольная такой реакцией, колошматила и колошматила по торту, пока не превратила изящное произведение кулинарного искусства в месиво, годное в корм разве что поросятам…

"А Даниель даже не взглянул…"

Хватаясь за соломинку, она приказала: – Принесите Плюша!

Но котик-подросток, посаженный на кроватку, просто умыл мордочку и спрыгнул прочь…

* * * * *

…Мэри не знала, сколько времени она провела, вот так, склонившись, сама как надгробная статуя.

Она смачивала его безответный ротик, закрывала время от времени открывающиеся глазки. Она видела, как подходил то Артур, то врач.

Она не смотрела на них. Один-единственный раз Мэри заметила выражение лица педиатра, и это убило её последнюю надежду.

Ей массировали и ноги и плечо, а женщина с помощью Энергетики перешла на режим "спячки", как медведица, чтобы самой не есть, не пить, и не отвлекаться для похода в туалет.

Но плата за это была наваливающаяся дрёма. Нет ничего на свете более мучительного, чем бороться со сном…

Несколько раз она замечала маячевшего неподалёку Глеба.

Каждый раз он подходил всё ближе и ближе.

И вот наклонился к Даниелю.

– Пожалуйста, не дай мне заснуть! – шепнула Мэри. Он просто забрал малыша прямо из её рук, а женщина соскользнула в сиренево-туманную пустоту.

"Ну, вот и всё." была её последняя мысль.

* * * * *

– У него прошёл жар. – Мэри очнулась от этой фразы.

"Конечно," мелькнуло у неё в голове. "Он же умер."

Мэри увидела странное существо, протягивающего ей ребёнка.

Глеб Орлов высился позади, загораживая свет, и на фоне его огромного силуэта, худощавая женщина с Даниелем на руках, казалась призраком.

"У неё, что, лицо бинтами замотано?" так же равнодушно подумала Мэри, возвращаясь к реальности, словно из-под наркоза."Да нет, это просто марлевая повязка…"

Её глаза всё ещё закрывались. Она, почти не осознавая происходящее, взяла малыша, не удивляясь его холодному тельцу.

И вдруг он вздрогнул. Мэри проснулась мгновенно.

"У него нормальная температура!" поняла она, неверяще глядя на Даниеля, извивающегося на её руках, как всегда с недовольным видом.

Она машинально спустила его вниз, и он уставился на пол, как обычно, разглядывая что-то, интересное только ему.

– У него нормальная температура! – Мэри взглянула на врача, стоящего рядом с её креслом.

– Kонечно, я же говорил! – Педиатр опустился на колени. – Спасибо, что вернули меня!

Мэри рассмеялась от счастья. Она пустилась в разговор с врачом и нянечками, и даже забыла думать о том странном существе, что отдало ей сына живым и здоровым.

* * * * *

Альберто вошёл в салон Люси, волнуясь, как никогда в жизни.

Она сидела в кресле, словно веером, загородив лицо зеркалом на ручке.

– Ты выпил? – произнесла она сиплым хрипом.

Он почувствовал мурашки.

– Да, – с трудом выдавил он. – Милая, ну, что ж ты меня так пугаешь? Не может быть уж так-то жутко. У нас уродов не держут…

Она испустила смех, звучавший, как разрываемая на части лягушка.

– Я буду стараться думать, что у тебя – ларингит! – Он пытался шутить, его трясло.

Люси опустила зеркало, и он отпрянул, прижав ладонь ко рту.

– Ну как? – проскрипело то, что сидело в кресле.

Альберто медленно приблизился, разглядывая жену.

– Да нет… – Он перевёл дыхание. – Просто уж больно непривычно. Клёво, правда неплохо!

– Я – монстр?

– Скорее, мопс! – Альберто рассмеялся. – Ты стала похожа на японскую мультяшку! Тебе что, глаза циркулем рисовали?

– Нижнее веко никак другую форму не держало, – пожаловалась Люси, снова разглядывая себя в зеркало.

– Мне твой подбородок очень нравится! – продолжил её муж. – Какая прелестная ямочка!

– Да, хоть какое-то утешение, – произнесла она, скрипя, как несмазанная дверь.

– Вообще-то, прости, ты стала на боксёра… Я имею в виду породу собак. Похожа… Ой, что я говорю! Но что же они такие уж большие глазки тебе сделали?

– "Чтобы лучше тебя видеть, дитя моё!" – процитировала женщина, думая; "Да, милый, я – боксёр! И я буду драться за моего ребёнка!"

– Да уж, мама родная не узнает! – прозвучал позади Альберто глубокий голос Глеба Орлова. Молодой охранник, отсалютовав, шагнул в сторону.

Глеб смерил его взглядом и, приблизившись к Люси, слегка склонил голову на бок, разглядывая женщину, словно настоящий беркут со скалы.

Снова повернувшись к своему солдату, он заговорил, сдержанно и холодно.

– Итак, две недели до отъезда. Не сомневался, что ты опять будешь лучшим…

Он сделал паузу.

– Рон гордится тобой. Х** с тобой, возвращаю вам ваш бонус, им подаренный! В экспедицию ты можешь взять Ареса. Пёс там пригодится. И тебе веселее в кустах два месяца сидеть, и позаботитесь друг о дружке – дежурить по очереди сможете. Поезжай сегодня же за ним… – Глеб ухмыльнулся. – А я тут пока с твоей женушкой пообщаюсь. Свободен!

Альберто не шевельнулся.

– Мне что, на русский перейти? – Орлов не отводил взгляд. – Или просто из отряда тебя отчислить?

– Сэр, да, сэр, – переведя дыхание, Альберто козырнул и быстро вышел.

Глеб спокойно закурил.

– Можешь не блокироваться, – бросил он Люси. – Итак догадываюсь, что ты сейчас обо мне думаешь. Но когда я вижу Рона ТАМ, я муженька твоего хочу в прямом смысле живьём в порошок растереть. А мне приходится о вас, двух идиотах малолетних, заботится!

Он нервно затянулся. – Что, не хочешь общаться?

– Вы дважды приходили ко мне, когда вам было тяжело, – спокойно отозвалась женщина. – Я надеюсь, не разочаровала вас, и постараюсь поддерживать вас и в дальнейшем.

– Прощаете мне моё обращение с вашим любимым? Понравилось прощать? – Глеб хмыкнул. – Я вообще-то именно поэтому поводу и пришёл. Тебя действительно, мама родная не узнает. Хочешь её повидать?

Люси затрясло.

– С чего это вдруг?

– Ну, на похоронах твоего отца довольно много народу намечается быть. Да, да, детка, он сегодня умер.

– И… его душа у вас? В Аду?

– А вот это, как ни странно, будет зависеть от тебя! – Глеб присел на ручку другого кресла. – Удивительно, но этот злосчастный эпизод с тобой, оказался его единственным серьёзным проступком. Если ты простишь его, его душа НЕ попадёт в Ад, а будет как бы законсервирована до Страшного Суда, когда уж со всеми нами разберутся. Но ты должна простить его искренне.

Воспоминания нахлынули на неё, задавив как лавина, перекрыв дыхание и буквально заморозив.

– Он всегда был на моей стороне, – произнесла она с трудом. – Всегда поддерживал. Баловал… Вы сами говорите, что это было его, фактически, единственное прегрешение. Заскоки у всех бывают. Я прощаю его.

– Мда? – Глеб не спускал с неё своих пристальных оценивающих глаз. – А если бы ты узнала, что именно он – отец твоего ребёнка, а?

Люси уронила зеркало и спазматически впилась в ручки кресла.

Она думала о таком варианте с первого же дня, как узнала о своей беременности.

Эта мысль была настолько чудовищна, что женщина даже не гнала её прочь, просто притворялась сама перед собой, что такое даже и не приходит ей в голову.

Характерный носик, а потом постоянные болезни её сына только усиливали её подозрения. Теперь фраза Орлова просто добила её.

– Не важно, – пробормотала она, призывая все силы, чтобы не упасть в обморок. – Даже лучше. Раз я не могу быть матерью Даниелю, так хоть сестрой ему буду.

– Какой бред ты несёшь! – Глеб покачал головой.

– Я прощаю моего отца! – выкрикнула она, словно ворона закаркала. – Он дал мне жизнь! А уж дальше я сама на себя эти беды навлекала!

– Да, всепрощение – это круто. – Он спокойно затушил сигарету о свою ладонь. – Жалко, что ситуация не так сложилась, это было бы даже забавно.

– Не понимаю… – Люси совершенно потерялась.

– Я сказал: "если бы ты узнала, что именно он – отец твоего ребёнка", но это не так.

– Боже Всемогущий, благодарю Тебя! – Люси перекрестилась. Она словно заново родилась. – И кто, кто же его отец?

– Прости, детка, – ухмыльнулся Ангел Смерти. – Пока он не умер – не имею права сказать!

Он исчез, а Люси хотела потереть лицо руками, но швы ещё болели.

– Не важно, – повторила она, улыбаясь.