Kitabı oku: «Поэзия звездной ночи», sayfa 5

Хоть я и не смотрел так с высока.

Каким же взором он глядел тогда уж на меня.

Так будь потешен для своих же ты игрушек,

Как ты назвал их тех пустышек и зверушек?

Достойных разумов рассудков ты не сдержишь.

Держись же у обожателей сей лиц твоих безбрежных.

Я вам желал помочь, скажу я честно,

Ведь я любитель чести и потех.

Но справедливым взглядом в прошлое безбрежье,

Желал я окунуть в ту душу свет.

Но вы, не соизволили понять мои намерения,

И вы отвергли руку дружбы не спеша,

Ведь вы боялись дружеского рвения,

И лишь отбросили словами холода.

Я максимально был терпимым, Вы учтите сим.

Когда вы проявляли ревность глупых нив…

Но вы живите в самодурстве вашем эго,

И быть не встретите вы больше добрых лик.

И коль вы мыслить, что понять вас кто-то сможет,

Уверуйте, что вас не вытерпят они,

Но будьте вы беспечны, в лице Божем.

Кем возомнили собственно себя и вы.

Как жаль, погибнут много дев в руках безбожих,

Погибнут их сердца и души на века,

А я хотел было, защиту потревожить,

Чтобы спасти те юны голоса.

Но нынче, те кто встретят вас,

Обречены судьбой гиблой.

И жаль мне вас, поверьте господин.

Я так играл забавно в игры с вами,

Зная, что потеряете в конце вы не один.

Вы проиграли помощь и спасение,

А нынче и живите в покаение.

Но знайте, в этой партии у нас,

Остались лишь пораженные для вас,

Вы проиграли, Вы поймите.

Теперь вас уж никто и не поймет,

Живите с этим, я не в счет.

А коль вы думать, что я проиграл,

Я разочарую вас ответом сей нароком.

Я при друзьях, а вы теперь вандал,

В своей кателье безмолвной одиноки.

И знайте, я вас нынче не жалею,

Ведь больше вы приносите разделение,

Во всех дела, сердцах и в жизни,

Вы искать лишь отмщение,

За ваши неудачи и сожаление.

Теперь мне жаль, всех тех,

Кто встретит Вас.

Пусть не дурманит взор сей глаз,

И голос тихий и безмолвный,

Пустой как и душа сей томна.

Возможно, сейчас я лицемер,

Но мне плевать, уж больше вы не в судьях,

А в судьях те, кто дружбу обуздал,

А вы… ломайте судьбы девам,

Которые влюбляться в вас всегда.

Но вас, уж больше в жизни ненароком,

Уже уж больше не поймут так никогда,

Как понимал я вас, но столь безмолвно,

Не подавая виду для излишних сглаз.

Вся партия в «больных» была ошибкой,

Я сделал много опрометчивых тех фраз.

А вы давали глупую надменность,

Что я способен истинным Вам другом созидать.

Ну что ж, живите глупым чувством,

Быть может я увижу ваш тот пыл.

И там раскроется вся ваша трусость,

Коль вы ошибку совершите в тыл.

Но знайте же, что вам воздастся это,

Все то, что вы творили с душами других,

То как терзали вы чужих,

Меняя маски и лицами других,

Играя с чувствами и скукою гоним.

Вы думали, что поняли меня.

Что ж, вы ошиблись,

Меня понял лишь дважды человек,

И то раскрыв иную личность,

Лишь под луной алую зеркальных нег.

А коль вы не оставите те мысли обомления,

И прочитаете как сталкер стихотворение,

То вам удачи я не стану посылать.

Прошу вас нынче, меня не доставать.

Хорошим выдался пасьянс и столкновение,

Сего прошедшего и нынешнего рвения.

Я рад, что стал не Вами и болен не тобой.

И нынче я прощу былое пение,

Души моей жестокой того тления,

Былого времени и века равнодушия,

Я зачеркнул страницу на бездушие,

И новым заживя в сея совете,

Я вижу для себя иное мнение.

32. The Boy and the Heron

Серая цапля символ интриг,

Спокойствия вод, любопытства двулик.

В бескрайние нити пером занесет,

И будет из башни звучать голосок.

Лишь стрелу содрагни,

В царство мертвых войди,

Лик родного ты спутать или найти?

Двери оскалом ты отопри,

Коль жизнь дорога – лучше беги.

Ловушку прахом разряди,

И суть игры ты разыщи,

Иль водную гладью умри.

Человек или зверь, как разобрать,

Коль и птицы, и люди умеют летать.

Кто злодей, кто герой,

В жизни не разобрать.

Ведь и те, и другие,

Умеют с судьбою играть.

Золотые врата… Вольер или рай?

И как хочешь, дитя, судьбу понимай.

В судьбине силоса, рыбного утеса,

И беги же ты вдаль,

Меж проталинах в паль,

«Пока мертвые не восстали»,

И кончину твою предсказали.

Иллюзия правды и кораблей,

Предвестники смерти у водных дверей.

И в мире иллюзий ложь холодна,

Лишь не опускай руки к цели до конца.

Кто ты властитель судьбы или кукла охраны нивы?

Авось ты двулик словно цапля в степи?

Иль потерян судьбою и смерти вблизи?

А в небе созревают фонари,

Переродившись на земле людьми.

И может быть убитым взмыть,

Лишь можно собственной стрелой?

А кто спасется сам собой?

Отбор пройдя жестокую борьбой.

Ни птицы и ни души грез,

Понять сей смысл и не мочь.

К концу себя не понимать,

Зачем же в небесах летать?

Приходим в свет как белый снег,

Чистейшим светом пеленяют,

Но дальше путь решаешь сам,

Оставить тьму в глазницах там

Или добро посеять плод.

Но рождаться в свет и звезды, и кометы.

Что светом озарять планеты.

И коль не в сети ты попасться в замке,

Спасаешься ты с игрою в участи и прятки.

Оставив прошлые обиды,

И тени сумрака бумаг,

Покинь ты мир, смиренный милый,

С душевной простотой в руках.

И пусть кулисы скроют беды,

Оставив белый свет в туннеле,

И вспомнишь мир и жизнь ту смело,

Что пели сот лет назад.

И может быть увидишь небо,

Но в облике в родных очах.

А время… мало отдано тленом,

Чтоб думать лишь о разных мелочах.

А ты, оставь же блеклым следом,

Историю Иль имена.

Пусть воссоздастся в мире судьбы,

Где уж не будет там тебя,

Но ты верши ее уж сам.

Каким создашь ты мир Иль счастье,

Таким тебя запомнят навсегда.

А ты лишь верь, что создал нечто,

Что будет уже навсегда,

Звучать так бережно и нежно,

В сердцах и душах на века.

И жизнь не прожита в одночасье,

Коль ты прожил ее мудро,

Но не рассудишь ты то счастье,

Лишь мыслив так своим нутром.

И коль эдем пытаться захватить твой,

Ты ухватись за счастье посильней,

И злу не дай разрушить рай свой,

Оставив душу по светлей.

И помни, милый путник странник,

Что доброта творит тепло,

А миры существуют ведь иначе,

И что заложишь в них само,

Таким и будет у тебя оно.

Миры существуют вне времени,

Коль есть в сердцах чистота,

Способная постичь чужие сердца,

Вселив и в них чуточку тепла.

Не притворяйся, а живи,

И свой путь в жизни ты найди.

33. «Сонета» о свете.

Лунный свет, озаряя окна,

Не зашел в твою колыбель.

И бессонную нотой вальяжна,

Звездной пылью раскрыл легкий день.

И ленивая сонная муза,

Проплывет на небесной зори,

Вспоминая ненужные взоры,

Не смыкающейся струны.

И бархатным тюлем надежды

Засыпает огнями весны,

Занавес бархата нежный,

Полагаясь на трезвость судьбы.

Элегантной и милой походкой,

По стеклянному полу пройдешь,

И узришь ты творения Ван Гога,

Воспитавшие новую дрожь.

И возможно, уж нету дороги,

Что вела бы тебя выше нот,

Но теперь ты поклонник свободы,

Пылающий у публики ног.

34. Пепел пыльных сердец.

Творите, любите, играйте в судьбу.

Сдувая пепел с пыльных картин,

Легкий шепот одуванчиков манил.

И рисуя пейзажи льдин,

Превратился в холодный я пыл.

И небесной породой лазурной,

Я искал каждый миг, каждый шаг.

Я искал иное ажурной,

Нечто то, что скрыто от глаз.

И поэтому твердую хваткой,

Отвергая любезных слова,

Я увидел томные дебри,

Где беззвучны их все голоса.

И томился в надежде свободы,

Где бы пели в прекрасной заре,

Небосводы и Чёрное море,

Что так близко зовется в душе.

И, возможно, что все не имеет значение,

Если дать же душе всей любить,

И быть может, увидеть просветы

Надежды и сердечной мечты.

И пускай порвутся связки,

И рассеяться стеклянные розы,

Но увидишь ты мир без хрусталя,

Где живешь ты помимо мечтаний.

Иногда хоть и реальность больнее,

И суровее, и холоднее,

Но винтажными лозами пепла

Хуже, когда покрываешь.

И пускай мир не совершенен,

Но давайте надежду мечте,

И живите для счастья простого,

Вверяя надежду судьбе.

И вершите ее без указа других,

Будьте склонны лишь к своему мнению,

И пускай вас осудят, и пусть не поймут

Вы достигнете цели, они не собьют.

И пускай словно птица в парящей волне,

Вы взмахнете свободой и счастьем в огне,

Так живите, не для существования,

А отомрите для счастливого проживания.

35.

У костра забытых душ,

Силен язык был пламя

Прошедших дней, былых времен

Сиял остаток малый.

Виднелась вдали глушь,

Столь покрытая тьмой кромешной.

Играла музыка с тобой,

Звучала песнь весенья,

Что мы увидимся с тобой,

Еще не раз, поверья.

В гласах измученной толпы,

Пройдешь ты мимоходом,

Когда увидя из толпы,

Найдешь ты след знакомый.

И улыбнувшись скажешь ты,

Привет, как поживаешь,

В ответ увидеть сможешь ты,

Ожившие тепло души,

Что безмятежно, с трепетанием,

Как малый огонек,

Бушует снова разжигая,

Костер забытых строк.

35.1

В полымя лесной глуши,

Забытые во мраки,

Очнутся с голоду души,

Бушуйные солдаты.

Прося желания не спроста,

Идя по жажде сладкое,

Глядя в просвет из тьмы ночной,

Тянулись прямо к свету.

Однако ж путь преодолим,

Окажется немногим.

Пройдя милльоны грез пучин,

Покажется без роли,

Кто был до этого и стал,

Является что важно,

Кто путь прошел, идя по пятам

Или дорогой опасной.

Гремучий лес словно болото,

Что тянет только вниз,

спасая лишь огонь и трепет, свергающихся лиц,

что грянут в небытие, забытые черты.

35.2 Среди тысячи слов,

Нету строф,

Что могли бы сказать «Ты прекрасна»,

Ни одна ли строка,

Ни одна ли строфа,

Не передали бы вечностью твою не напрасно.

Твои прекрасные слова,

Твои прекрасные письма,

Твои чудесные мотивы,

Не напрасны.

Я слышу все, и вижу я тебя,

В каждой росинке распрекрасной,

В дождливые деньки наполненные тьмой,

На смену после им приходит свет,

В рассветах, В вечерах,

В вечеринках и пирах.

Рассеян был мой прах, когда тебя увидел,

Теперь уж в это мне спокойствие не впасть,

Одарю я тебе улыбку на прощание,

Произнеся, ты нужен мне опять.

35.3

Забудь обиды,

Попрощайся,

Уйди в забвение и муки,

Покойся с миром тот несчастный,

Что так не ведал час разлуки.

Я был спокоен и покорен,

Молил лишь бога об одном,

Не забывать привычно дома,

Где жизнь хранилась тихо в нем.

Не забывать себя немого,

Что молча прятал грусть свою.

Не забывать родного дома,

Где спрятал всю я жизнь свою.

Не забывать мечты ребенка,

Что глупо верил в игру свою.

Не забывать себя иного,

Что мир познал сея с порога.

35.4

Луч ясный среди смуглых дней,

Озарил песню тех ветвей,

Сумбурных скучных серых нив,

Твой взор приятно восхитив.

Ты солнце, озаривший берег,

Мне столь близка и дорога,

И больше всех тебя на свете,

Люблю, родная, ты моя.

Ты терпишь мои грезы, злобу,

И темных гроз в пору ночною.

Ты замечательна как рассвет,

Повидал бы и столь яркий свет,