Kitabı oku: «Анатомия страсти. Сериал, спасающий жизни. История создания самой продолжительной медицинской драмы на телевидении», sayfa 2

Бывший руководитель студии ABC:

– В команде шли ожесточенные споры по поводу стартовой откровенной сцены [шалости Мередит с Дереком]. Большинство мужчин настаивали, что надо убрать эти кадры. Вы ведете героиню не туда, она выглядит слишком распутной!

Шонда Раймс:

– Меня позвали в комнату, где собралась куча людей, которые сказали: «Нельзя показывать по телевидению женщину, у которой был секс с парнем в ночь перед началом работы». Потому что, уверяли они, ни одна женщина так не поступает, а та, что поступает, очень дрянная. В комнате находилось много пожилых мужчин, и я понятия не имела, как реагировать. Потом наступил момент, когда я поняла, что мы с Бетси Бирс останемся друзьями до конца жизни. Она открыла рот и заявила: «Я трахалась с парнем в ночь перед моим первым рабочим днем», – и рассказала самую похабную историю. Никто из мужчин не успел убежать из помещения. И никто никогда больше не поднимал эту тему.

Бывший руководитель студии ABC:

– Мы прислушались к ним и не прогадали.

Это было не единственное разногласие по поводу пилота.

Гарри Верксман:

– В какой-то момент Стив МакФерсон возненавидел название «Анатомия Грей». Поэтому в течение недели сериал назывался «Осложнения».

Эрик Бакман:

– У нас была книга, которая называлась «Осложнения: Записки хирурга о несовершенстве науки». И Шонда сказала: «Эрик, ты должен прочитать эту книгу целиком, чтобы убедиться, что ее автор не сможет обвинить нас в краже его содержания». Книгу написал Атул Гаванде, и в ней было много общего с фильмом, потому что оба произведения о том, каково это – быть молодым врачом, впервые попавшим на работу в больницу. Были вещи, которые могли пересекаться. Я слышал, что телеканал ABC купил права на экранизацию книги, чтобы официально использовать название, но не знаю, кто принял решение вернуться к «Анатомии Грей»/«Анатомии страсти».

Кейт Бертон:

– Мой менеджер позвонил и сказал: «Они собираются снимать сериал под названием “Хирурги”». Таково было рабочее название.

Эрик Бакман:

– Помню, как кто-то – возможно, это был я, но надеюсь, что кто-то другой – предложил название «Мисс Диагноз». Я уверен, что это была шутка. Шонда просто откровенно возненавидела такой вариант.

Но кого-то – или чего-то – будто бы не хватало этому сборищу интернов в обеденном зале.

Бывший инсайдер ABC:

– В том году на канале вышло три действительно крупных пилота: «Анатомия страсти», «Остаться в живых» и «Отчаянные домохозяйки». Результаты зрительского тестирования у «Анатомии страсти» были лучше, чем у «Остаться в живых» или «Отчаянных домохозяек», но беспокойство вызывало, что «Анатомия» выглядела очень шаблонной и вторичной. Основная проблема – как сделать так, чтобы медицинская драма вырвалась вперед? По итогам исследования Стив МакФерсон также чувствовал, что персонажам чего-то не хватает. Требовалось добавить еще одного героя – молодого мужчину. Он не собирался планировать выпуск сериала, пока не будет доволен вторым эпизодом.

Тони Фелан:

– Мы сняли весь пилот без Джастина Чэмберса. Одно из замечаний после тестирования пилотной серии гласило: «Вам нужен плохиш. Персонаж из группы интернов, который будет не просто засранцем, но еще и мачо».

Питер Хортон:

– И поэтому позднее мы снимали сцены с ним.

Тони Фелан:

– Если вы вернетесь и пересмотрите пилот, то увидите, как повсюду с аккуратностью хирурга вставлен Джастин.

Джастин Чэмберс (доктор Алекс Карев):

– Разумеется, все было довольно нервно. Я находился в окружении других актеров, никого не знал и лишь надеялся, что сериал станет успешным. Слава богу, все получилось.

Тем не менее добавления нового постоянного участника сериала оказалось недостаточно. МакФерсон продолжал испытывать беспокойство, что никак не улучшало его репутацию.

Стивен МакФерсон:

– Помню, однажды Гэри Дэвид Голдберг сказал, что худшим руководителем, с которым он когда-либо работал, был Стивен МакФерсон в «Крученом городе». Тут есть только одна небольшая проблема: я никогда не участвовал в работе над этим сериалом ни в каком качестве, ни в каком виде, ни в какое время. Меня даже не было на том телеканале во времена, когда он шел! А еще я по сей день ни разу не встречался с Гэри Дэвидом Голдбергом.

Питер Хортон:

– Канал ABC был очень обеспокоен. Однажды они решили, что наш сериал недостаточно красочный. Ко мне подошла сотрудница отдела по связям с общественностью и сказала: «Как вы думаете, этот плакат достаточно яркий?» Я имею в виду, все выглядело действительно абсурдно. Стиль руководства Стива МакФерсона отличается большим контролем, чем у любого другого, с кем я когда-либо работал. В пилоте у нас была сцена в раздевалке, где встречаются все герои. Ее сняли на стабилизированную ручную камеру. Стив позвонил нам после того, как увидел видеозапись, и сказал исполнительному продюсеру Марку Гордону: «Я не могу продать сериал, снятый настолько нестатично». Я имею в виду, что в его поведении сквозила чрезмерная реакция на каждую мелочь.

Стивен МакФерсон:

– Занимаясь той работой, которую я выполнял, очень быстро привыкаешь к постоянному пессимизму по поводу каждой мелочи. Но такова игра.

Поэтому он остановил производство после того, как продюсеры сдали первый эпизод. Его реакция была настолько незабываемой, что двенадцать лет спустя исполнительный продюсер/шоураннер Криста Вернофф рассказала The Hollywood Reporter: «Он возненавидел наш сериал и сказал [тогдашнему руководителю ABC] Сюзанне Патмор Гиббс: “Это шоу станет главой в моей книге под названием «Почему я должен доверять себе, или Почему я должен доверять людям, которых нанимаю»”. Сюзанна настояла на том, чтобы пилотная серия вышла в эфир. Шоу стало суперхитом, и все заслуги достались ему».

Джеймс Д. Пэрриотт (сошоураннер):

– Стива окружали женщины, занимавшие руководящие должности, которым он очень доверял. Они сказали ему, что все замечательно и результаты наших тестов были хорошими. В первом сезоне мы протестировали четыре эпизода, и все они прошли проверку очень неплохо. Так мы поняли, что у нас все же что-то получилось.

Питер Хортон:

– Канал ABC был уверен, что мы ничего не добьемся.

Бывший руководитель студии ABC:

– Черновой монтаж второго эпизода был ужасен. Не в том смысле, что серия не годилась для телевидения, но она оказалась очень темной, потому что авторы хотели создать циничные образы. Но при съемке объективом с фокусным расстоянием 16 мм нужно очень хорошо освещать темнокожих людей, потому что иначе вы их не увидите. Одну из сцен сняли без учета этих специфических условий, и двух человек просто не было видно.

Гарри Верксман:

– Стив был недоволен конкретной сценой, которая уже прошла через непростой процесс утверждения. Эпизод касался одной из ужасных задач, которые поручают интернам: сообщать пациентам плохие новости. Алекс и Кристина получили это неприятное задание и превратили его в соревнование: кто быстрее доставит плохие новости. Нам показалось забавным представить эти две личности типа А¹¹, соперничающие друг с другом.

Джеймс Д. Пэрриотт:

– Одна из показанных нами историй была о женщине, которую изнасиловали и избили почти до неузнаваемости. В ее животе нашли головку пениса парня. Это было очень мрачно, но очень в духе Шонды – действительно блестящий эпизод. А потом Кареву и Кристине поручили сообщать людям плохие новости. Ситуация была одновременно дико смешной, но жуткой. Оказалось, что Стив МакФерсон только что потерял близкого друга, умершего от рака, и очень переживал по этому поводу. Стив увидел фрагмент и пришел в ярость.

Гарри Верксман:

– Очевидно, Стив увидел серию, возненавидел сюжет и сказал: «Это не тот сериал, что нам нужен. Он не будет выходить на ABC». И закрыл производство.

Джеймс Д. Пэрриотт:

– Мы изменили сюжет на тот, где интерны бегают и передают хорошие новости, а грим «избитой» женщины подправили, сделав его чуть менее жутким. Вот и все.

Питер Хортон:

– Нам пришлось проводить массовые совещания, и я сказал: «Ладно, меня уволят. Сценаристов уволят. Телеканал явно настроен совсем не на то, что видим мы». У них прошло большое собрание, на котором они в основном говорили: «Вы должны убедиться, что шоу красочное, веселое, позитивное и поднимающее настроение». А потом они уволили моего оператора-постановщика, без всякой причины свалив вину на него. Все остальные взяли двухнедельный перерыв.

Джеймс Д. Пэрриотт:

– Тут была более серьезная проблема. Не просто: «О боже, все выглядит слишком темным, увольте его». Мы чувствовали, что оператор относится к окружающим пренебрежительно и грубо, и это тоже стало частью проблемы. Я слышал, как некоторые руководители преподносят ситуацию так, будто они спасли «Анатомию страсти», повернув все вспять. На самом деле мы не изменили ни один из сценариев, отснятых до этого эпизода.

Питер Хортон:

– Потом мы начали снова, и по сути ничего не изменилось.

Стивен МакФерсон:

– С тех пор мы с Шондой прикалывались. Наверное, я сквернословил, откровенничая с ней об этом удивительном сериале. Но нам предстояла серьезная работа. К ее чести, она выслушала меня, сделала необходимые выводы, внесла изменения, и сериал начал набирать обороты. Поэтому говорить, что шоураннер тормозит сериал… довольно странная позиция, никак не доказывающая, что я ненавижу это шоу.

Стэйси МакКи:

– В тот момент никто не думал, что сериал станет феноменальным. Каждый из нас просто делал свою часть работы, чтобы дать каждому маленькому эпизоду, в который мы все верили, наилучший шанс продвинуться вперед. Для всех, включая Шонду, такое было в новинку. Мы все просто надеялись и мечтали.

Премьера «Анатомии страсти» состоялась в 22:00 воскресным вечером 27 марта 2005 года. Отзывы были, мягко говоря, неоднозначными. Терри Келлехер из People написал: «Чтобы заслужить внимание, “Анатомии страсти” нужно больше мозгов». Барри Гаррон из The Hollywood Reporter спрашивал: «Можно ли спасти эту медицинскую драму? Без хирургического вмешательства не обойтись». Студент второго курса хирургического факультета больницы Маунт Синай в Нью-Йорке сказал Кристен Болдуин из EW: «Я действительно готов с уважением отнестись к сериалу, но к шестой серии я хочу видеть мешки под глазами. Я хочу видеть зубы, пожелтевшие от слишком большого количества газировки, выпитой на вызовах. Я хочу увидеть у кого-то невыщипанные брови. Тем не менее я считаю, что это отличное шоу». Несмотря на противоречивые комментарии, первая серия получила рейтинг 11,1 среди взрослых в возрасте 18-49 лет, что эквивалентно 14 миллионам зрителей. Это была самая просматриваемая драма середины сезона с момента премьеры сериала «Доктор Куинн: Женщина-врач» за двенадцать лет до этого.

Патрик Демпси:

– Пилот был великолепен. А потом я просто начал осознавать, что происходит… Мне было сложно поверить, как все это сошлось воедино. И группы, которые выступали, и эмоциональное воздействие музыки на сериал. Каждый вносил свой неоценимый вклад. Ты понимаешь, насколько мощным может быть ансамбль, ведь именно коллектив сделал сериал успешным, а не один человек.

Стивен МакФерсон:

– Джефф Бейдер отвечал за расписание в течение всего моего пребывания в должности, и он звонил мне по утрам после премьер. Я просыпался, занимался спортом, обычно на беговой дорожке, и тут входила жена и говорила: «Джефф звонит». Помню, как он позвонил мне сообщить, что результат превзошел все наши надежды. Я имею в виду, сериал просто взорвал эфир. По правде говоря, у нас было не так много денег для СМИ, чтобы тратить их на межсезонные шоу. Так что в основном продвижение шло непосредственно в эфире. Но это самый эффективный способ. Билборды больше стимулируют эго, чем рекламируют сериал.

Джеймс Д. Пэрриотт:

– Наши первые цифры поступили в тот же вечер, и они были хорошими, но не фантастическими. Мы уступали «Отчаянным домохозяйкам». Но после первой недели что-то начало меняться. Кто-то приходил и говорил: «Эй, я только что был на заправке, и там две женщины заправляли машину и обсуждали наш сериал», или: «Я был в супермаркете и слышал, как люди говорили о нем в очереди».

Кейт Бертон:

– Пилот впервые показали в воскресенье вечером, после «Отчаянных домохозяек». В понедельник я ехала в нью-йоркском метро и разгадывала кроссворд, а женщина, стоявшая рядом, спросила: «Так вы разгадываете кроссворд, чтобы справиться с болезнью Альцгеймера, доктор Грей?» Я снялась еще только в первой сцене! Но она стала одной из самых знаковых. Позднее я посещала несколько благотворительных мероприятий, посвященных борьбе с болезнью Альцгеймера. Там часто показывают именно эту сцену, потому что в ней впервые на телевидении представлен персонаж с этим заболеванием.

Том Бурман (пластический гример):

– Вот что я сказал [тогдашнему продюсеру] Робу Корну после того, как мы сняли пилотную серию. Он спросил: «Что ты думаешь?» А я ответил: «Ну, не знаю, кто будет такое смотреть. Эти врачи с диалогами как у подростков. Настоящая мыльная опера. Не могу представить, чтобы кто-то захотел смотреть подобное. По-моему, все так глупо». Он усомнился: «Ну, посмотрим, что будет». Как же я мог так ошибиться?

Исайя Вашингтон:

– Я думаю, что Америка была готова к разнообразию, к любым видам этнических групп благодаря «Уцелевшему». Люди привыкли переживать за персонажей с обычной внешностью. Именно это мне очень понравилось в нашем составе. Каждый мог выбрать героя по своему вкусу: азиатку, блондинку, афро-американца.

Сара Уттербэк (медсестра Оливия Харпер):

– Я начала сниматься на следующий день после выхода в эфир пилотной серии. Она показала огромные цифры по просмотрам, и на съемочной площадке царило просто необычайное волнение. Казалось, все испытывали облегчение и возбуждение. Некоторые актеры снялись в трех, четырех или десяти пилотах, которые не выстрелили. А пилотная серия «Анатомии» сразу же стала хитом. Я думаю, успех действительно наполнил всех уверенностью и азартом. Я очень благодарна, что стала тому свидетельницей, поскольку общий настрой повлиял на меня и показал, что нужно делать, чтобы сериал удался. Чтобы получить лучшее шоу, необходимы сплоченность и общая цель для всей команды.

Джош Байуотер:

– С тех пор – и я не могу поверить, что говорю об этом, – я думал: «Смог бы я сделать интерна № 1 более значимым персонажем?» Мне нравится фантазировать, что я мог бы сыграть Алекса Карева. Теперь мы этого уже никогда не узнаем!

Сендхил Рамамурти:

– Никто ни разу не подходил ко мне на улице и не говорил: «Вы мне понравились в роли интерна № 2 из “Анатомии страсти”». Речь всегда идет о «Героях». Но я все еще получаю остаточные чеки за одну маленькую роль в пилоте. Богом клянусь, благодаря им я, наверное, заработал в десять раз больше моего однодневного гонорара за участие в первой серии. [Эта сцена часто появляется в подборках клипов, когда телепрограмма вспоминает пилотный эпизод «Анатомии страсти».] Я встретился с актерами на церемонии вручения «Золотых глобусов» в 2007 году. К тому времени я снимался в «Героях». Оба сериала были номинированы в категории «Выдающаяся драма». Я прошел мимо их столика, немного смущаясь, потому что кто, черт возьми, вспомнит стажера № 2? Но они все остановили меня, чтобы сказать, как рады моему успеху. Шонда похвалила: «Отличная работа». Для человека, у которого было всего четыре реплики в пилоте, а потом они не видели меня три года, это было очень круто.

Эллен Помпео:

– Шоу на самом деле не обо мне, а обо всех нас. Несмотря на то что имя моей героини стоит в названии [американской версии], это не типичный сериал с одним главным персонажем. Он в равной степени касается всех остальных. Я думаю, что мы все равны. Сериал получился благодаря всему, что мы делаем вместе. В этом и заключается волшебство. Никто из нас не может быть сам по себе.

Патрик Демпси:

– Первые эпизоды снимались «в пузыре», так что мы понятия не имели, что делаем и как все получится. Мы не были уверены, что нас возьмут в эфир, и все волновались, боясь пропустить пилотный сезон: «Что, если мы не получим другой работы? Как мы будем платить за квартиру?» Мы закончили первые эпизоды, состоялась премьера, и буквально за одну ночь все изменилось. После пятнадцати лет работы в этом бизнесе я в одночасье добился успеха.

Глава 2. «Сказка может чуть отличаться от той, что ты сама себе придумала»¹², или Работа в коллективе

Первые годы работы над «Анатомией страсти» были одними из самых веселых. Хотя трудиться приходилось долго и напряженно, все радовались высоким рейтингам сериала и находили способы отпраздновать удачу. В пятницу по вечерам Сандра О готовила коктейль «маргарита». Эллен Помпео оплачивала доставку еды, если кухня для сотрудников не удовлетворяла съемочную группу. Эрик Дэйн и Джеймс Пикенс младший проводили обеденные перерывы за дальним столиком в баре «Изумрудный город», играя в покер с оператором и бригадиром подсобных рабочих. Все делали ставки в футбольных пулах, включая приглашенных звезд, таких как Кристина Риччи (которая, кстати, выиграла). А когда график работы позволял, по выходным некоторые актеры доставали свои бутсы и перчатки для игры в софтбол в местной любительской лиге.

Патрик Демпси:

– Они позволили мне участвовать в гонках, и это было замечательно. Пришлось проделать феноменальную работу по составлению расписания, но в итоге мне предоставили максимальную возможность участвовать в гоночных заездах, за что я им очень благодарен.

Мэтт Мания (бригадир подсобников):

– Мне запомнились очень долгие часы работы. На самом деле все время, пока я был занят в сериале, у нас были 70-часовые рабочие недели. Помню, как один парень спросил меня: «Почему вы, ребята, работаете по семьдесят с лишним часов в неделю? Разве это не просто кучка врачей, разговаривающих стоя вокруг койки?» Я не смог ответить на его вопрос: парень попал в точку. Все были озабочены тем, чтобы получить наилучшее освещение, это была причина номер один. Шонда хотела максимально осветить каждую сцену, и я не думаю, что они уделяли много внимания тому, что каждый рабочий день оказывался излишне длинным. Особого беспокойства по поводу сверхурочных не наблюдалось.

Николь Рубио (консультант сценаристов/парамедик Николь):

– Иногда съемки начинались в два часа дня, потому что накануне мы слишком долго снимали ночью. Мы держались, потому что верили в шоу и хотели, чтобы оно было успешным. Никто не жаловался. Все просто делали свою работу.

Патрик Демпси:

– У нас было много работы – у сценаристов, съемочной группы, всех, кто находится там ежедневно. Нам хорошо платили, нам повезло, но мы работали по семнадцать часов в сутки.

Сандра О:

– Поэтому мы испытывали высшее удовлетворение, когда сериал нравился большой и разнообразной аудитории.

Мими Мельгор:

– Поскольку они работали над шоу столько часов каждый божий день, все очень полюбили медицинские костюмы (скрабы). Это практически то же самое, что ходить на работу в трениках. Неважно, ели ли вы вчера вечером пиццу. Неважно, если вам холодно; можно надеть под эту спецовку термобелье, и никому не будет до этого дела.

Стивен В. Бэйли:

– Атмосфера была похожа на те захватывающие летние лагеря, в которых вы отдыхали в детстве. Я имею в виду, что все было просто потрясающе. Все были дружелюбны. Никто не казался замкнутым или странноватым. Чувствовалось, что все хотят узнать друг друга получше, чтобы работать вместе.

Т. Р. Найт:

– Когда мы собирались все вместе, уровень веселья иногда просто зашкаливал. Мы были разношерстной командой чудаков с необъяснимой химией.

Кали Роша (доктор Сидни Херон):

– Я знала Т. Р. Найта еще по работе в Нью-Йорке. Он играл в бродвейском шоу, а я числилась там в запасном составе. Так что мы уже были знакомы, всегда шутили и смеялись. И однажды я сказала: «Знаешь что, я собираюсь пригласить тебя на ужин». Он был очень мил, но отверг мое предложение. А потом, конечно, два года спустя, я подумала: «О, да ты гей. Теперь понятно». Он держался джентльменом в том вопросе, но, очевидно, не был готов мне открыться. Он не говорил: «Ты мне противна!» – а просто сообщил: «О нет, во вторник я веду собаку к грумеру».

Дженна Бэнс:

– В комнате [сценаристов] всегда был кто-нибудь из актеров. Заскакивал Эрик Дэйн, заходила Шандра Уилсон, многие из них постоянно заглядывали. Все были очень любезны, когда собирались на импровизированные дни рождения. Мы работали в удивительно тесном кругу, что редко встречается, поскольку большинство сериалов снимается за городом. Нам было очень легко сотрудничать, потому что все мы находились буквально в ста метрах от съемочной площадки.

Стивен В. Бэйли:

– В «Анатомии страсти» присутствуют все эти эмоционально напряженные сцены, неотложные медицинские ситуации. Так что вы можете подумать, что работа над сериалом велась очень тяжело. Я уверен, что для всех остальных так и было, но любой день, когда я был занят на съемках, оказывался праздником для остальных, потому что это означало, что они снимались в баре. И, соответственно, не говорили весь день на медицинском жаргоне и не ходили постоянно в халатах. Они надевали уличную одежду. В большинстве случаев шести- или семидневный съемочный график включал только один день в баре, где все обычно были очень счастливы. Большую часть времени там царила полностью расслабленная атмосфера. Казалось, что это их любимый день недели. Так что мне не пришлось испытывать весь этот стресс от съемок. Я просто появлялся, обычно чтобы сняться в одном эпизоде или что-то в этом роде, и это всегда был веселый день. Я чувствовал себя победителем.

Мо Ирвин:

– Помню, как на съемках первых эпизодов мы сидели в трейлере Сандры с Эллен и Кэти и просто расслаблялись.

Мэтт Мания:

– Там не было никаких группировок. Все друг с другом тусовались. Никто никого не избегал.

Марти Каррильо (электрик)

– Я знаю точно, что Кэтрин всегда чувствовала запах еды. Когда мы работали в пятницу вечером, наши боссы шли и покупали индийский ужин, потому что иногда нам не хотелось питаться по системе кейтеринга. Она заходила за угол и улавливала запах, а у нас уже были тарелки наготове. Однажды, когда в город приехал фургон с большими и горячими пончиками Krispy Kreme, она устроила с одним из дублеров соревнование на поедание пончиков, чтобы посмотреть, кто больше съест, и выиграла, поскольку любит сладкое.

Мо Ирвин:

– Многое из этого сошло на нет с течением новых сезонов, никто больше не мог валять дурака. Понимаете? Теперь на этих ребят оказывалось больше давления. Они должны были быть на высоте.

Эллен Помпео:

– Я с большим нетерпением ждала сцен со всеми своими друзьями, потому что, когда мы [собирались] все вместе, становилось так весело. Мы [отлично] проводили время. Затем я должна была выстраивать все эти глубоко эмоциональные беседы с моими пациентами или могла уделить время развитию отношений с Патриком. Это отличный способ зарабатывать на жизнь.

Раймс и Бирс набрали талантливую и разнообразную группу сценаристов, многие из которых, такие как Питер Ноуолк («Как избежать наказания за убийство»), Марти Ноксон («Инструкция по разводу для женщин», «Острые предметы»), Аллан Хайнберг («Чудо-женщина»), Дженна Бэнс («Хорошие девчонки») и Стэйси МакКи («Пожарная часть 19»), в дальнейшем сами добились большого успеха. Криста Вернофф, присоединившаяся к шоу в первом сезоне, оказалась самым надежным сотрудником Раймс и в итоге стала шоураннером в последующих сезонах.

Гарри Верксман:

– Мы действительно превратились в довольно сплоченную команду в течение работы над первыми тремя сезонами. Канал ABC был достаточно добр, чтобы, оплатив расходы, отправить весь писательский состав на выездное совещание в Кабо. Там мы остановились на прекрасном курорте, чтобы начать работу над следующим сезоном.

Марк Уилдинг (сценарист):

– У нас сложились отличные товарищеские отношения. На этом шоу у меня появилось больше друзей, чем на любом другом проекте. Я до сих пор езжу на лыжные прогулки с Тони Феланом, Джоан Рейтер и Кристой Вернофф. У нас замечательная компания.

У сценаристов быстро сформировались собственные крепкие связи, но не на основе дискуссий, как смешать идеальную «маргариту». Писать для такого большого коллектива и выпускать до двадцати шести эпизодов в год было сложнейшей задачей.

Джаннин Реншоу (сценарист):

– Моей самой большой проблемой в написании сценария для «Анатомии страсти» были многочисленные персонажи. Казалось, я буквально не могла вспомнить имя героини Сандры О, потому что я ужасно плохо запоминаю имена.

Тони Фелан:

– Вы говорите себе: «Хорошо, у меня есть дюжина персонажей, у нас большая сценарная комната, и каждому из этих двенадцати героев нужна трехтактная история в каждом эпизоде». Если вы посмотрите на структуру сериала, то в середине каждой серии есть что-то вроде сцены в столовой, где интерны собираются вместе, обсуждают дела и то, что происходит в их жизни, а затем возвращаются к своим индивидуальным историям, внося в них какие-то коррективы.

Марк Сауль (помощник сценариста/доктор Стив Мостоу):

– Я помогал документировать происходящее в сериале в так называемой библии. Это очень толстая папка, разделенная по сезонам. Там сохранены все сюжетные линии, списки приглашенных актеров и просто все, что нужно знать. Так что если вы писали что-то и спрашивали: «Слушайте, а кто был тот персонаж, который появился два сезона назад?», то можно было вернуться и уточнить.

Дженна Бэнс:

– Они заставили меня пройти тест. Я думала, что это шутка, но никто не шутил. Они хотели убедиться, что я посмотрела все серии, – а я действительно посмотрела. Это продолжалось около пары недель. Мне пришлось предстать перед сценаристами, их вопросы были уморительными, безумными и вроде бы шутливыми, но я вспотела, оказавшись единственной за всю историю «Анатомии страсти», кому пришлось пройти такую проверку.

Тина Мажорино (доктор Хизер Брукс):

– Сперва меня немного ошеломило количество актеров в этом составе. Обычно, когда приходишь в сериал, тебе нужно познакомиться с несколькими людьми, но бывали дни, когда на площадке было по двенадцать и более актеров. Это совершенно другая атмосфера. В такие дни царил настоящий организованный хаос.

Каролина Паис (сценарист):

– В реальности вы имеете дело с шестью сюжетными линиями, потому что люди разбиваются на пары, будь то дружба или любовные отношения. А потом, поскольку у вас есть три медицинских истории, они как бы сливаются с этими арками. Например, «окей, это сюжетная линия Буртины [Берка и Кристины]».

Стэйси МакКи:

– Писать сценарий было очень увлекательно, потому что напоминало разгадку головоломки. У вас есть персонажи, которым нужно придумать поступки, есть истории длиной в сезон и отдельные линии для конкретных эпизодов. Все это объединяется одной темой, куда добавляется немного медицины. Мы все изучали медицину по ходу дела.

Гарри Верксман:

– В самом начале Шонда сказала, что медицинские случаи и истории пациентов – это зеркала для врачей, в которые они могут заглянуть и увидеть свой собственный путь.

Кевин МакКидд (доктор Оуэн Хант):

– Самое прекрасное в нашем сериале – то, что хотя некоторые истории милые, пушистые и просто служат для развлечения, иногда они тоже говорят о чем-то важном.

Дженна Бэнс:

– Когда вы имеете дело с медицинским сериалом, по сюжету могут произойти несколько вещей: смерть, увольнение и лишение лицензии. Так что мы жонглировали ими всеми.

Сара Дрю (доктор Эйприл Кепнер):

– Я помню, как Шонда позвонила мне прямо перед тем, как я прочитала эпизод, в котором меня уволили. Она позвонила, чтобы заверить, что моя героиня никуда не уйдет, и я такая: «О, спасибо, что сообщили мне об этом прежде, чем я пришла на читку и подумала: „Неужели я на этом закончила?“». Меня дважды увольняли и снова принимали на работу по сюжету сериала.

Патрик Демпси:

– Вы никогда не знали, что с вами будет в следующей серии. Все [продолжало] развиваться, постоянно [находилось] в движении и очень органично менялось, так что вы не могли подозревать, что произойдет дальше. Для меня это было своеобразной тренировкой, чтобы сосредоточиться на том, что я делаю прямо сейчас. Выучить реплики, быть в моменте и двигаться дальше.

Раймс со своей блестящей интуицией все еще была неопытным шоураннером. Чтобы развеять опасения по поводу передачи управления новичку и удержать поезд на рельсах, ABC пригласил ветерана телевидения Джеймса Д. Пэрриотта («Мрачные небеса»; «Толчок, Невада»). Но шоу базировалось на видении Раймс, поэтому все, включая Пэрриотта, в конечном итоге подчинились ей.

Шонда Раймс:

– Я по натуре застенчивый человек, и вдруг у меня появилась работа, где я должна общаться с двенадцатью актерами, целой съемочной группой, студийным каналом и сценаристами.

Джеймс Д. Пэрриотт:

– Я пришел, когда проект еще назывался Проект Шонды Раймс без названия. Мы определенно управляли им совместно. Она училась и в первом сезоне, и во втором. Я имею в виду, что она бесподобная, абсолютно бесподобная, и ко второму сезону она полностью руководила работой над сериалом. Она очень быстро училась, схватывая все на лету. Но да, в первом сезоне любому, кто начинает [впервые], нужен кто-то вроде меня, кто делал это уже миллион раз. Так что да, я ей помогал.

Николь Рубио:

– Это было, образно и буквально говоря, ее шоу, но Пэрриотт оказывал поддержку… его голос часто оказывался решающим. И хотя он снисходил до съемочной площадки, многие даже не знали, что Джим Пэрриотт был там.

Эрик Бакман:

– Он хотел, чтобы сценаристы работали достаточно долго, могли уйти по домам и жить своей жизнью, а потом вернуться с готовыми историями. Так что в первом сезоне время работы в офисе было с 10:00 до 18:00.

Джеймс Д. Пэрриотт:

– Мы стали «мамой и папой» в сценарной комнате.

Больше всего сценаристы обожали Раймс в те моменты, когда ей приходилось вступать в противоборство с отделом стандартов и практики телеканала. Отдел следил за тем, чтобы сюжет не пересекал черту и не вызывал гнев чувствительных зрителей, которые иногда жаловались в Федеральную комиссию по связи. Но если вы снимаете сериал о врачах, рано или поздно кому-то придется сказать «пенис» и «влагалище» независимо от того, понравится это отделу вещательных стандартов или нет.

Стэйси МакКи:

– Я бы хотела, чтобы где-нибудь сохранилась коллекция всех дискуссий между отделом вещательных стандартов и Шондой. Они были потрясающими, уморительными и просто удивительными.

Дженна Бэнс:

– Забавнее всего было наблюдать за Шондой Раймс, участвующей в таких спорах. Мне больше всего нравилась эта часть работы, и я старалась подражать ей, когда перешла к созданию собственных шоу. Она так умно аргументировала свою позицию в противостоянии с ними. В одном из моих эпизодов был какой-то медицинский инструмент, внешне напоминавший фаллос. Они беспокоились, что оборудование выглядит как пенис. Шонда говорила: «Это законный элемент медицинского оборудования». Я не помню, что именно это было, но она сказала: «Тот факт, что мы не можем показать то, что хирурги используют по всей стране, потому что вам, ребята, кажется, что инструмент похож на пенис, – это безумие». В конце концов они отступили.