–
По соседству с синим морем, в кошачьей душегрейке, жила-поживала, рыбу Гарганзолу выживала, старушка, на вид – задутый Богом одуванчик.
В юности ее как-то звали, но к старости осталось лишь прозвище – Старуха морская.
Бубль Гум нечаянно сдружился с ней и посещал бабулю чаще, чем ее голову здравый рассудок.
– Здравствуй, бабонька! – поздоровался Бубль Гум, отвязно присев на край ее разбитого корыта.
– Всё алые паруса штопаешь? Брось это гиблое дело, а то накличешь кисельные берега, а ведь я все-таки на диете.
Старуха подняла полумесяцем бровь и прошепелявила:
– Змей, достал уже, сбрось шкуру, ведь не по сезону одет, взопрел весь, потому и несешь нерасплесканную чушь!
– Нет! – отчеканил Бубль Гум, – Умру, но газ не сброшу, буду чадить дальше, навевая ламповую атмосферу – на нее покемон легче ловится.
Старуха откинулась о воображаемый царский трон, при этом постукивая ногой по песку, от чего молоко в плошке начало прокисать.
Змей с трудом сдерживал свое раздражение, и от этого, вместо покемона, зафрендился с тамагочи.
Бабушка прониклась его охотничьей неудачей и на долю секунды сжалившись, вполголоса пробубнела:
– Мой нелюбимый внучек, хватит Шалтай-Болтая пустозвонить, будто полупустой копилкой, займись чем-нибудь полезным – попрыгай с кенгуру наперегонки, выгуляй пластиковых лошадок на свежем воздухе, подкуй свои коренья, чтобы не слоились, а то ты меня знаешь, если разозлюсь и одарю, мало не покажется.
Бубль Гум весь съежился, бабкины подарки интриговали и отпугивали его одновременно.
Ведь в прошлый раз, старушка пригрозила сплести ему винтажный скафандр из алых парусов, который раньше времени запал ему в душу, там же прохудился и издох, еще долго разя несбыточностью чужих мечт.
– Ладно, каракатица подколодная, пойду я, пока гравитация позволяет. Но отныне знай! Что мною пожеваны все согласные буквы твоего имени и вид у них теперь, отвратительно невыговариваемый. Да! Я жевал твое имя, отрава жуткая, тьфу! – попрощался с бабулей змей и поковылял к знакомому газетчику, на прощанье, невозмутимо сплюнув букву Р вместе со жвачкой, старухе в корыто.