Kitabı oku: «Взаперти», sayfa 3

4
Полянский

– Привет, Мари, как дети?

– Хорошо, мистер Полянский, как вы?

– Работаю, – сверкнул он своей улыбкой и сел в автомобиль.

Кем работал мистер Полянский, никто не знал, да и заселился он в этот район недавно, недели четыре-пять назад. Одни поговаривали, что он работал менеджером в банке, старшим менеджером, уточняли другие, потому что не старший на такую машину не заработал бы. Как и на такой дом. Третьи уверяли, что он был юристом, потому как кому, как не им, обкрадывать простых граждан, беря несусветные суммы за заведомо проигрышные дела, тогда как за выигрышные они брали в три раза больше.

Мистер Полянский не работал банковским клерком, хотя и уходил с дипломатом из дома, юристом он тоже не работал, хотя носил очень солидный костюм. Одному из соседей он как-то сказал, что работает обычным менеджером в филиале одной заграничной фирмы, и произнёс её название так, что вроде бы было понятно, но запомнить никто не мог. Такое не перепроверишь. Да и зачем? Ни у кого из своих соседей он подозрений не вызывал.

Мистер Полянский выходил на пробежку каждое утро, а каждый вечер возвращался с пакетом здоровой еды. Его отличной форме мог позавидовать каждый, буквально каждый из соседей, чьи жены прилипали к окнам, когда он проходил мимо них. Когда же через пару недель рядом с ним не обнаружили ни жены, ни подружки, несколько смелых соседок, разводящихся и холостых, нагрянули к нему с бутылкой вина. Вот только он никого не впустил. Не пронося обиды и дня, они всё так же выглядывали из окон, всё так же следя за таинственным господином в дорогом костюме и с дипломатом в руках.

В дипломате мистера Полянского всегда были: пистолет, пара наручников, для рук и ног (вторые были значительно больше), электрошокер, пара ножей и снотворное. Хорошо, чуть больше ножей и чуть больше снотворного – у дипломата имелось второе дно. Но всё это такие мелочи, когда главным в его деле были ловкость и профессионализм. Помимо всего прочего, мистер Полянский всегда уважал удачу, выгодное стечение всего в одном единственно верном моменте. Он говорил, что удача ещё никогда ему не изменяла, но сегодня эта стерва его подвела.

Он стоял на пороге спальни нужного ему дома с пистолетом в руках и не мог поверить глазам…

Двумя днями ранее

– Значит, так, дело очень простое.

– Дело не бывает простым.

– Брось эту лирику, Михаэль. Мне нужно, чтобы ты пробрался в тот дом.

Полянский стоял в кабинете знакомого особняка, здесь он появлялся раз в месяц или даже в квартал, но и этого ему хватало, чтобы безбедно жить.

Амаро протянул ему листок бумаги, на котором кривым почерком был написан адрес.

Полянский прочитал и скомкал лист.

– Хозяин в доме будет один, – продолжал Амаро, – жена его укатила в отпуск, это сын Майлза. Видит бог, я хотел поступить по-доброму…

Полянский приподнял бровь.

Бог давно позабыл про Амаро, и, судя по годам старика, даже видеть его не хотел.

– Что ты так смотришь, я бываю добр, – закурил хозяин, – но этот план провалился из-за одного идиота, чтоб его. Придётся всё делать по старинке.

Амаро уже давно заметил: стоит ему поступить по-другому, по-доброму, как-то помягче, так всё идёт… нет, всё просто катится ко всем чертям. Эх, не суждено ему было под старость сделаться хорошим человеком…

Ну нет, так нет, подумал он, и, хлопнув себя по ногам, встал с огромного кресла и подошёл к окну.

– Знаешь, земля – она круглая, – с мудростью старого горца произнёс он. – Когда-то Майлз лишил меня всего, а теперь я…

– Так что нужно делать? – перебил его Полянский.

Вообще, он был единственным, кому это не запрещалось. Он был так точен и умён, что Амаро прощал ему всё. Он подобрал его студентом, сопливым студентом, или уже интерном, Амаро не помнил совсем, но то, что этот сопляк при нём возмужал, это было бесспорно. При нём многие возмужали, и никто этого не ценил. Он для них был вторым отцом, или первым, так даже точнее. И правда, чем же он им не отец? Виктор Амаро давал им путь в жизнь, в жизнь безнаказанности и денег. Он затянулся пьянящим дымом, сморщил в улыбке старческое лицо и всё смотрел и смотрел на свой сад с журчащим белым фонтаном.

– Так что от меня требуется? – повторил Полянский.

Его время стоило денег, его время пригодилось бы ему самому, слишком мало в сутках было минут.

– Мне нужны часы, – сказал Виктор Амаро.

– Часы?

– Да, вот этой фирмы. – Он протянул ему фото.

– Непростая модель, – взглянул на часы Михаэль. – Клиент носит их с собой?

– Нет, с собой их носил Майлз-старший. Но точно такие же должны быть и у его сына. Вот только где? В какой-то ячейке банка или дома – это мне не известно. Тот фокусник…

– Кто?

– Неважно. Он уже не жилец, его ищут. Так вот, он провалил это дело и, похоже, забрал часы себе, так что я не знаю, просёк это Майлз или нет. Если просёк, то отключил те часы от системы и оставил лишь часы сына, и теперь код показывают только они.

– Код от чего?

– Ах да, код от счёта.

– А этот клоун, который забрал часы, не успел им воспользоваться?

– Не смеши меня, для этого нужны мозги или парочка программистов.

– Понятно. – Полянский рассматривал фото.

– Его сын что-то знает, – продолжал Амаро, – может, даже время замирания стрелок…

– Замирания? – не понял Полянский.

– Ах, да, не сказал. – Амаро почесал седую макушку. – Стрелки на часах останавливаются через определённый интервал, меняя код, обозначая новый…

– Временем, на котором остановились, – пробормотал Полянский. – Часы, минуты, секунды.

– Именно. Так вот, эту последовательность замирания стрелок он должен знать. Но, по-хорошему, у него должны быть вторые часы. Он просто не носит их с собой, как папаша.

– Надо заставить его говорить.

– Рад, что ты понял. И будь на связи, я всегда нервничаю, когда мои люди молчат. Позвони сразу же с места, как выяснишь всё.

С места Полянский предпочёл бы сразу бежать, а не докладывать этому скупердяю, что ему удалось раздобыть.

– Конечно, – согласился Полянский и ушёл проверять расположение дома, в который ему предстояло залезть.

Дом Майлза-младшего охранялся с четырёх позиций. Охранник периметра осматривал двор – его Полянский отрубил сразу, ещё до того как спрыгнул с забора; охранник возле входной двери – к нему он подошёл со спины и отключил электрошокером; и двое в самом доме – один, как правило, находился на кухне, она как раз выходила на задний двор, а другой ходил по второму этажу, изредка заглядывая в окна. Из одного такого окна Полянский его и скинул. Конечно, решение было неправильным, не может быть правильным то, что может поднять столько шума. Этот идиот орал пару секунд, пока не свернул себе шею. В этих охранных фирмах их совсем ничему не учат, даже тому, как падать со второго этажа.

Теперь в доме остался только он и Майлз-младший.

Полянский прислушался к дому, к стенам, к шороху ветвистых пальм, что стояли у лестниц, к звону хрусталя на крутящейся люстре. И к чему нужны были такие люстры? Можно свихнуться, смотря на них. Он вышел в коридор – предстояло действовать быстро, пока прислуга не подняла шум. Конечно, не мешало бы обездвижить прислугу, но сейчас было не до неё. Он займётся ею потом.

Михаэль не убивал безоружных людей, это было не в его правилах, он просто привязывал их к стульям и, надо сказать, не очень-то крепко, так чтобы к концу дня они всё же смогли расшатать этот узел.

Полянский прошёл в кабинет Майлза. Там было пусто. Не мог же он, в самом деле, смыться так быстро? Автомобиль стоял во дворе, да и охрана не ходит по дому, как стая шакалов, когда ей некого защищать. Ненормальная, напряжённая тишина. Полянский взглянул на часы – было без четверти восемь. Майлз, скорее всего, ещё спал. А спальня его, как и спальни у всех богачей, должно быть, не пропускала никаких звуков. Звуконепроницаемая личная жизнь – самая идиотская затея, думал Полянский, пока поднимался наверх. Тебя же никто не услышит, когда придут убивать.

Хотя нет… Услышит!

Сверху раздался крик.

Полянский побежал на голос. Крик доносился из спальни. Мужской, сдавленный, хриплый…

Что за чёрт!

Полянский рванул к двери. Она была приоткрыта, прислушался – какие-то шорохи. Толкнул дверь ногой. На окне возле кровати сидела какая-то девушка в кедах, джинсах и растянутой кофте навыпуск. Она посмотрела на Михаэля, потом вниз, потом опять на него…

На кровати – обездвиженный Майлз, испускавший предсмертные хрипы, вся его грудь, как и постель, была в крови.

– Стой! – крикнул Полянский, нацелив на девушку пистолет.

Та зыркнула на него острым взглядом и спрыгнула вниз, будто кошка, на дерево под окном. Через секунду она уже на земле, бежала по каменистой тропинке, прямиком к высоким воротам. Полянский выстрелил ей по ногам, но пули пронзили лишь землю. Девушка добралась до забора и с лёгкостью открыла дверь.

Полянский спрыгнул за ней.

Он поверить не мог, что его так нагло опередили, он поверить не мог, что запутался в ветках этого дерева, он поверить не мог, что проиграл.

Скорее всего кто-то прислал её, также прознав про часы. Что она успела выпытать у хозяина дома? Что Майлз-младший сказал ей перед тем, как умереть, и как она прошла мимо охраны? Он услышал за воротами звук мотора, но успел добежать до своей машины, когда её уже скрылась из виду в листьях раскидистых пальм. Он втопил педаль газа и рванул за ней. Только через пару минут он понял, что с его машиной что-то не так. Она скреблась по асфальту и заносилась на поворотах. Эта стерва проколола ему колеса, нет, она разрезала их тем же самым ножом, которым заколола младшего Майлза. Почему нож, почему не пистолет, что за странный способ убийства? Может, она его им и пытала? Полянский и не думал о дисках, которые стёр, он хотел лишь догнать эту стерву и добыть из неё всё. Телефон разрывался в постоянных потугах – это был Виктор Амаро.

– Что там, чёрт возьми, происходит? – кричал по громкой связи осипший старик.

– Небольшая заминка…

– Убирайся оттуда!

– Да, я уже.

– К дому Майлза едет полиция! Надеюсь, ты его не прикончил?

– Нет, я – нет.

– Отлично! Проблемы нам не нужны.

– Его прикончила какая-то девка.

– Что? Так ты не узнал про часы?

– Его устранили до моего прихода.

– Значит, опередили, – шипел тот. – Найди мне её! Мне нужно знать всё, что узнала она!

– Понял, – сказал Михаэль и отключил связь.

5
Фокусник

Со случая в ресторане прошло около трёх часов. Я не хотел идти домой. Люди Амаро могли ожидать меня там. Я слонялся по спящим улицам и не знал, куда себя приткнуть. Часы то ли Майлза, то ли Амаро тяжким грузом лежали у меня в руке, отсчитывая неровный ход. Я посмотрел на них – полпервого ночи. Нужно было где-то залечь. Спрятаться на первое время. Если принести их Амаро, если это не те часы, он сотрёт меня в порошок.

Как я мог так оплошать?

В животе всё свело от волнения. Меня трясло, как тифозника на последнем вздохе, ещё немного – и всё, ещё немного, и земля разверзнется под ногами, и я упаду в её недра и похороню себя там. Пот проступил на шее, похолодев в ту же секунду. Я весь дрожал.

Что это, страх за жизнь или предчувствие смерти?

Я взглянул на часы.

Может, отдать их Амаро как ни в чём не бывало? Будто не было промаха, вероятность ведь 50 на 50… Но если часы не те, если это та же фальшивка? Амаро может подумать, что я обманул его, или, того хуже, что меня подкупил сам Майлз…

Можно было проследить за Майлзом: если тот не поднимет панику, значит, его часы всё ещё у него. Тогда попытаться ещё раз? Нет, это всё бред. Они запомнили моё лицо, и сам Майлз и его охрана. К тому же часы почти идентичны. Сколько мне ждать, пока он решит воспользоваться кодом от счёта и поймёт, что это не они? Неделю? Две?

Его, наверное, уже выпустили из больницы, или выпустят под утро, а перед этим обязательно сообщат о снотворном в крови. И тогда он поймёт всё. Камеры наблюдения в ресторане, мой визит на кухню – всё сложится в логичную для него картину и фатальную для меня. Даже если он не поймёт, что охота была на часы, он вспомнит, что именно я преследовал его. Пойди всё по плану, я бы мог уже скрыться на те деньги, что причитались мне, уехать хоть на край земли, купив там домик. Если бы я не оплошал… Любой фокус может убить исполнителя, если выйдет из-под контроля. Я думал, со мной такого уже не случится, но цирк убил и меня.

Нужно где-то залечь, снять номер. Я пересчитал наличные. На сколько здесь хватит? На несколько дней?

Какой-то голос внутри меня говорил, что нужно вернуться за Лиан, что они придут к нам в квартиру и, скорее всего, спросят с неё… Но сейчас, сейчас я хотел лишь бежать, раствориться в безликих улицах, в этой ночи, в этих спутанных переулках и домах. Я ещё раз открыл кошелёк и пересчитал, что у меня было – на первое время хватит. И почему тайники я делал лишь дома? Нужно было спрятать деньги где-то ещё.

Меня пробрало до костей – обычно тёплые ночи стали на редкость холодными. Или это я так дрожал?

Поймав такси, я ещё секунд десять всматривался в щетинистое лицо таксиста, а он, не понимая ничего, смотрел на меня. Мне показалось, он похож на одного из людей Майлза, мне показалось, я схожу с ума.

– Куда едем? – спросил он с акцентом.

Мы поехали на другой конец города. Я не знал, следили ли за мной люди Амаро, я не представлял, кто ещё мог за мной следить. Нужно было забрать Лиан, предупредить её как-то… Точно! Я достал телефон и судорожно набрал её номер. Сонный голос на том конце:

– Алло… Эд, это ты? Где тебя черти носят?

Нажал отбой.

Что ей сказать? Чтобы она убиралась оттуда? А куда? Она спросит, где я. Что я отвечу? Я ведь и сам не знал, где остановлюсь. Нужно где-то осесть, нужно…

Я набрал номер ещё раз. Гудки шли за гудками, она не брала трубку. Предупреждающий писк раздался посреди них. Я посмотрел на экран. Батарея была на исходе.

Трубку сняли…

– Алло, Лиан!

– Ты опять в клубе? – кричала она. – С кем ты шляешься?

– Нет, я не в клубе! – Попросил водителя сделать музыку тише. – Слушай, Лиан, тебе надо уходить…

– Алло, Эд, алло…

Мы въехали в туннель, сигнал исчез, как и подсветка экрана.

Может, я зря волновался?

Я пытался не думать о ней.

– Проблемы? – спросил водитель.

– Нет, всё хорошо, всё хорошо, – повторил я ещё раз.

Ничего хорошего быть не могло. Если никого ещё не было в нашей квартире, так у дома караулили точно.

Нужно было найти какой-то ночлег.

– Все места заняты! – услышал я на очередном ресепшене очередной из гостиниц.

Я слонялся по ночным улицам, отсиделся в парочке баров, пытался дозвониться из них до Лиан, пытался не думать о плохом, когда гудки прервались её голосом: «Вы можете оставить сообщение». Я оставил и, положив трубку, вышел в полуночный сумрак искать хоть какой-то ночлег.

Под самое утро мне улыбнулась удача. Я нашёл единственный номер – и это был люкс. Да, на такую роскошь я не рассчитывал, такая помпезность мне была не нужна, но я уже валился с ног и не хотел ночевать в подворотне, тем более с такими часами.

Консьерж показался хоть и вежливым, но чрезмерно надменным, таким, какими и были консьержи в подобных местах. Они обычно смотрели на тебя взглядом старьёвщика-нумизмата, оглядывая с головы до ног, так, что ты мог почувствовать, будто тебе на лоб лепят итоговый ценник. Видимо, вид у меня был не очень, потому как спросил он меня уже в третий раз:

– Вам точно этот номер, молодой человек?

– А у вас есть другие?

– Нет, других у нас нет, всё бронируется заранее. Для этого вам нужно зайти на наш сайт, вот возьмите, – протянул он мне визитку, – в разделе «номера» выбрать подходящий вам, оплатить можно там же.

– Мне нужен номер сейчас.

– Сейчас свободен лишь номер люкс, – скривил он брезгливую мину.

Будто зная, что кроме проблем я ничего с собой не принесу. А на мне, между прочим, дорогущий костюм. Я осмотрелся и понял, что пиджак был порван, а брюки ужасно помяты, я пропах после бара спиртным и, по-моему, чем похуже.

– Зайдёте в другой день? – скривил тот улыбку.

– Нет, люкс мне подходит! – положил я перед ним смятые купюры.

– Без вещей? – спросил он.

– Без.

– Хм…

– Я живу в этом городе.

Он приподнял бровь.

– Поссорился с женой, – решил я уточнить.

– Это не моё дело, – посмотрел он на меня ещё раз.

Да, конечно, тебе же до всего есть дело, брюзга, – этого я не сказал.

Роскошь просторного номера давила со всех сторон: хрустальная люстра играла мозаичным светом, кресла с резными спинками всем своим видом не позволяли на них и присесть, большая картина над изголовьем кровати и спокойное море на ней.

Мне вдруг показалось, это последнее, что я увижу.

Я подошёл к окну и отодвинул огромные шторы. На улице немного людей, гораздо меньше, чем днём, они слонялись в обнимку, слегка покачиваясь, держась друг за друга. Недавно и мы так ходили с Лиан…

Я посмотрел на часы, и мне вдруг показалось, что они остановились и не шли. Неужели это часы Майлза? Они либо встали на пару секунд, либо это сломались часы Амаро. Какие из двух? У меня двоилось в глазах, часы тоже двоились – и стрелки, и циферблат. Нет, они шли, как и раньше. На какой промежуток времени они должны были остановиться? Я всматривался в алмазные цифры около часа, почти не моргая, пошёл уже второй, когда я упал на кровать. Так и заснул одетым.

Ночью мне снился отец. Он лежал на арене цирка, под ним была лужа крови, цирк был пустой. Я всмотрелся в его лицо и отшатнулся, не узнавая – оно вдруг резко помолодело, отец превратился в Лиан. Из глаз её текли слёзы, из носа – тёмная кровь. Она стекала по шее в открытое декольте. Я кинулся к ней, но она воспарила над куполом цирка и так и исчезла во тьме.

– Лиан!

Я кричал её имя, я бегал по кругу, я проснулся от поворота ключей. Это соседний номер, не мой. Выдохнул, протёр глаза, дотронулся до запястья – часы всё ещё на мне.

Следующие два дня я провёл в том же отеле. Ровно столько, на сколько хватило наличных, ровно до недовольного взгляда швейцара, который не получил на чай.

Я вообще не хотел выходить. Но и оставаться больше не мог. Не было никаких сил, да и денег, собственно, тоже. Я вздрагивал от всего, от каждого звона ключей, от каждого шага на лестнице, от каждого стука в дверь, хоть этот стук я сам же и ждал, заказав еду в номер.

Нужно было найти Лиан. Я думал об этом всё время, все два дня, что просматривал нервно газеты и новостные каналы, ожидая трагической сводки от ведущих дневных новостей: «Сегодня в одном из спальных районов города было обнаружено тело молодой женщины…»

Нет, ничего подобного они не сказали.

Я вышел из гостиницы с пустым кошельком и решил сам сдаться Амаро. Да, я приду к нему и скажу! Я скажу ему, что…

Я забыл, что надо сказать.

Все мои мысли в мгновенье исчезли, ноги вдруг онемели, сердце сжалось так, что не вздохнуть.

Я видел своё лицо.

На первом же встречном столбе.

Разыскивается вор-карманник. Работает фокусником в отелях. Особые приметы: рост 175 см, глаза серые, волосы тёмные, одет в серый костюм. На вид около тридцати. Всем, кто располагает хоть какой-то информацией о подозреваемом, просьба обратиться по номеру…

Меня стошнило прямо под этот столб.

Документов у меня с собой не было, ни своих, ни подложных, моя фотография висела на каждом столбе, мимо которого я проходил. У меня не было денег, чтобы арендовать машину, а ближайший вокзал был только в соседнем городке, до которого больше суток пути.

6
Полянский

Если она его убила, думал Полянский, значит, такой был приказ. Но почему? Он был уже связан по рукам и ногам. Или он узнал её? Узнал, кем она была, и потому ей пришлось устранить его?

Как много было вопросов…

Полянский не терял её из виду, она мчалась по серпантинной дороге, и он мчался за ней, на спущенных шинах, на дисках, сверлящих асфальт.

– И как она прошла через охрану, не убив никого? Втёрлась в доверие? Почему бы и нет…

Он говорил сам с собой, и эти вопросы не давали ему покоя. Какая-то девчонка была лучше его.

Машину уже заносило на поворотах, он чуть не влетел в фуру, вывернув в последний момент, под звуки её оглушающего клаксона. Диски скреблись по асфальту, выпуская фейерверк из искр. Он издавал столько шума, что, казалось, его слышали все. Он мчался не отставая, между ними лишь пара машин, он пытался прибавить газу, но машину каждый раз уводило, а эта девчонка рвала и рвала вперёд.

Вдруг она перестроилась на встречную полосу, ближе к оврагу.

Не хочешь же ты сброситься вниз? Он перестроился следом. Из-за поворота не видно почти ничего – вылети сейчас кто на неё, и аварии не избежать! Она открыла окно. Что-то блеснуло в руке и исчезло. Нож, понял он. Девчонка выбросила нож в овраг, вернулась на свою полосу и только прибавила скорость.

Он не мог сбавить обороты, не мог потерять её из виду, адреналин уже бил по вискам, руки потели, скользя по рулю. В такие моменты он не чувствовал страха, он не почувствовал бы его, даже если бы вылетел в пропасть. Что, кстати, вполне возможно. Его уже не волновало задание, сколько их ещё будет, его не волновал и Амаро. Чёртов старик! Единственное, что скрипело песком на зубах – это горечь провала. Он опоздал на пару минут, был вторым, был проигравшим.

Сзади – вопль сирен, Михаэль посмотрел в зеркало заднего вида – полицейские. Это за ним.

Пот проступил на висках, дрожь низковольтным током проходила сквозь всё его тело. Как он мог их не заметить.

Руль выбивался из рук, колёса не ощущали дороги, он сейчас разобьётся, если прибавит ещё! Чёрт возьми, он сейчас…

Вой сирен звучал ещё громче, они догоняли его. Сейчас будут стрелять или прижмут к ограждению, остановят, обыщут машину, найдут оружие, узнают, кто он, и тогда… Тюрьмы ему не избежать.

Полянский уже попрощался с целью и со своей проклятой свободой, как чёрный «Мерседес» этой девчонки стал петлять. Она тоже их испугалась, понял он. Она петляла и петляла по трассе, виляя между двух полос, как вдруг вылетела на встречку, затормозила до громкого свиста и врезалась в высокий отбойник перед встречным грузовиком. Грузовик с надписью «Fish» засвистел тормозами, попытался вырулить влево, но всё же протащил её метров пять. Полицейские, что гнались за Михаэлем, свернули к ней.

Полянский отъехал чуть дальше и остановился в дорожном кармане. Он видел, как они остановились и побежали к машине, как стучали по закрытой двери, как выбивали окно. Вскоре стекло разбилось, и дверь поддалась. Один измерил ей пульс, другой побежал к полицейской машине. «Скорую» пошёл вызвать, понял он. Когда всё утряслось, тот, что был с рацией, посмотрел в сторону Михаэля и теперь направлялся к нему.

– Вот ведь чёрт! – выругался Полянский.

Михаэль вжался в кресло, но тут же пришёл в себя. Главное – не показывать страха, что угодно, только не страх.

Полицейский подходил ближе, с каждым шагом всматриваясь в него.

Михаэль опустил стекло.

– Как водитель? Цел? – спросил он.

– Да, кажется, всё в порядке, но мы вызвали «Скорую», – крикнул ему сержант. – Вы знаете, что у вас спущены шины?

– Шины, – выдохнул Михаэль.

– Это не безопасно!

– Я как раз ехал в сервис, сержант.

– Вам лучше вызвать эвакуатор. – Полицейский указал на дымящийся «Мерседес»: – На её месте могли быть вы.

– Пожалуй, я оставлю машину здесь. – Михаэль заглушил двигатель и вытащил ключ. – Не подвезёте? – Он сам чувствовал, как наглел. Но что было делать? Не оставлять же её одну.

– Мы сейчас поедем за «Скорой», – щурился сержант, оттеняя рукой глаза от солнца, – как раз в город.

– Буду очень вам благодарен! – улыбнулся Михаэль.

Полицейский направился к месту аварии. Полянский пошёл за ним.

– Надеюсь, ничего серьезного? – спросил он, и в этом не было ни грамма лукавства. Без памяти и сознания она ему была не нужна.

– Удар был не очень сильным, – не сбавлял шага патрульный, – и это настоящее чудо, что так обошлось.

«Чудо – оно и есть», – подумал Полянский, он и не рассчитывал так быстро её догнать.

Девушка без сознания лежала на руле. Вокруг её машины бегал пахнущий рыбой водитель.

– Сэр, пожалуйста, отойдите, – отстранил его полицейский.

– Я и не заметил, – тараторил полноватый мужчина в рубашке, расстегнутой до груди, – а она сразу на меня… А я сразу по тормозам!

Он бегал и тараторил, бросая бессвязно слова, вплетая их в предложения, задыхаясь и начиная по новой.

– Мы всё видели, – сказал сержант, – пожалуйста, вернитесь в машину.

Но мужчина не возвращался, а всё бормотал, бормотал…

– Как жаль, очень жаль, – присоединился к его лепетанью Полянский. Он хотел сказать что-то ещё, но подумал, что чересчур.

Девушка так и не приходила в себя. Только изредка ресницы её дрожали, как и губы, как и все её хрупкое тело.

– Мисс, мы вызвали «Скорую», – говорил с ней один полицейский.

– Я осмотрел бардачок, никаких документов, – сказал второй.

– Совсем ничего? – переспросил Полянский.

– Ваша знакомая? – покосился тот на него.

– Нет. – Полянский замолк.

Сегодня он и сам себя не узнавал. Ещё немного – и они заподозрят его.

– У нас столько туристов, – говорил сержант. – Оставляют свои паспорта в номерах, а ты потом узнавай, кто есть кто.

– А если турист потерял и память, и документы, – добавил второй, – то, считай, всё – жди, пока родственники начнут его искать.

– И никаких личных вещей? – не унимался Михаэль.

– Никаких.

«Где же эти часы?» – всматривался он в салон дорогого авто.

Когда один полицейский пошёл оформлять документы к пострадавшему водителю грузовика, а второй направился к «Скорой», Михаэль открыл бардачок.

Чёрт возьми, это не машина Майлза!

Полянский держал в руках визитку проката машин. Она приехала сразу на ней. Умно.

В бардачке – ничего, под сиденьем – тоже. Полянский набрался наглости и заглянул ей под свитер – нет, ни документов, ни часов. Куда она собралась без всего?

Девушка нервно вздохнула и попыталась открыть глаза.

Полицейский с медбратом подходил к машине.

– На кого ты работаешь? Где часы? – шептал ей на ухо Полянский. – Что тебе сказал Майлз?

Девушка опять провалилась в себя.

Полянский приложил пальцы к её тонкой шее – пульс едва проступал.

– Вы доктор? – отодвинул Михаэля медбрат.

– Да…

– Из какой больницы? – осматривал он пострадавшую.

– Я давно не практикую.

– Тогда отойдите.

Ничего страшного с ней не случилось, размышлял Михаэль. Сработали две подушки, если у неё и было сотрясение мозга, так это от них. Или от бокового удара. Если она вообще не блефует. Будь он на её месте, так точно бы блефовал. Может, она и правда в отключке, и никакого блефа здесь нет? Заистерила, потеряла дорогу, врезалась в ограждение, чуть не улетев под грузовик… Для киллера она чересчур истерична, думал он, сидя в полицейской машине, не выпуская из рук полный оружия дипломат.

Они ехали впереди «Скорой», освобождая ей путь.

Так испугаться сирен, думал он, как же она шла на дело? Неужели не профессионал? Из вещей ничего не взяла – ни денег, ни украшений. Получается, ничего не украла, а единственное, что ей было нужно – информация, как и ему. Она узнала, где эти часы, может, в какой-то ячейке, может, он дал ей код. Неужели он всё ей сказал? Конечно, сказал! Такой сумасшедшей с ножом, как не скажешь?

Все люди с оружием были для него сродни психам, но сам себя таковым он не считал. Пазлы почти что сложились в горячей голове Михаэля, лишь одного он не понимал – как же она проскочила мимо охраны Майлза?

Они подъезжали к больнице, к той, что была ближе всего. Полянский поблагодарил патрульных и тут же исчез. Это им так показалось. Сам же он стоял за крыльцом и выжидал.

Когда её перенесли на носилки, она на мгновенье очнулась и даже попыталась привстать, но её силком уложили.

– Нам нужно обследовать вас, – сказал один из врачей и укатил её в стеклянные двери.

«Ничего, я подожду», – сказал про себя Полянский, смотря вслед врачебным халатам.

Он подождёт ещё час или два и зайдёт только потом. Чем позже, тем лучше, тем меньше к нему подозрений.

Было почти двенадцать, когда Михаэль вошёл в приёмный покой. Он прождал больше, чем надо, он решил присмотреться, понять, не придёт ли за ней ещё кто-то. Но за всё это время в двери больницы, кроме двух врачей, так никто и не зашёл. Полянский поправил причёску, одёрнул пиджак и принял взволнованный вид.

– К вам привезли мою жену! – быстрым шагом прошёл он к регистратуре.

Медсестра посмотрела на него исподлобья.

– Фамилия? – приготовила она пальцы.

– Ромер, Мария Ромер.

Она вбила данные, посмотрела на монитор, стёрла, вбила ещё раз.

– Через «о», – подсказал ей Полянский. – Р-о-мер, – протянул он.

Медсестра посмотрела на Михаэля, потом в монитор, потом опять на него:

– Простите, но таких пациентов у нас нет.

– Может, проблемы с программой? – смотрел он на неё.

– С нашей программой всё хорошо. Никакой миссис Ромер нет.

– Как же так! – Он учащённо дышал. – Мне звонили из полиции, сказали, она попала в аварию, здесь, недалеко. – На глаза Полянского накатились слёзы. – Молодая девушка, кудрявые тёмные волосы…

– А, так это ваша жена? – Медсестра закивала: – Утром к нам привезли девушку после аварии. Без документов и водительских прав.

– Она всегда всё забывает дома, никогда не берёт с собой, – тараторил Полянский, – а я ей всегда говорю: «Мари, если что случится, мне ведь даже не сообщат!»

– У неё и телефона при себе не было, – продолжала медсестра.

– Наверное, оставила на работе, – качал головой Полянский.

– Мистер Робинсон, – крикнула она врачу, – пришёл муж пациентки с сотрясением мозга.

– Сотрясение? – схватился за сердце Полянский.

– Не волнуйтесь, совсем незначительное, – подошёл к нему доктор. – Если вашей жене и нужно у нас оставаться, то не больше пары дней. Вы можете к ней пройти, – указал он на дверь, ведущую в коридор. – Пожалуйста, в седьмую палату.

Полянский шёл по длинному коридору, обложенному белой плиткой, в которой отражался холодным светом блеск светодиодных ламп.

Они уже подходили к нужной палате, а Полянский всё не знал, как избавиться от врача.

– Разрешите нам побыть…

– Конечно-конечно.

– …наедине.

– Я зайду позже, – понимающе улыбнулся доктор.

Михаэль дождался, когда тот скроется за соседней дверью, и постучал. На стук никто не ответил, он постучал ещё раз, потом дёрнул упругую ручку и… приоткрыл. Дверь с размаху ударилась о стену, сквозняк хлынул в лицо.

Палата была пуста.

На кровати – больничная сорочка.

Окно распахнуто настежь.