Kitabı oku: «Приключения Чака и Снеговичка», sayfa 4
Ноябрь позвонил Зиме: Мать, да ты где застряла? Мы все тебя заждались. (Обычно-то Зима приходила к Осени немного пораньше. Они встречались в ноябре – и хлопотали вместе. Зима помогала сковать льдом озёра и лужи, подсыпала похожего на пенопласт снежка на дорожки и поля и отправляла спать медведей по берлогам).Но в этот раз Зиме не хотелось уходить. Она шутливо посыпала мягким снежком свою мэй-мэй и звонко смеялась. У Весны раскраснелись круглые щёчки – и было так весело! Весна подливала и подливала в сделанную из прошлогоднего снежка кружку талой воды – и глядела на сестру лазоревыми счастливыми глазами. Нечасто им удавалось вот так посидеть…
Позвонил Декабрь:
-Ты вообще будешь в этом году??
– Ох, я опаздываю. Начинайте без меня, – радостно выдохнула в трубку Зима.
Но начинать без неё было нечего.
Январь переспросил растерянно: «Не придёт?». Такое иногда случалось. Уговаривать Зиму никто не хотел: рассвирепевшая, она приходила – и начинался кошмар: птицы замерзали налету, злой мороз страшно трещал и много приносил разрушений в налаженную жизнь Леса. И даже Город, одетый в дутики и модную куртку с мембраной, страдал, мёрз и тревожно охал.
Поздняя Осень рассерженно мела ветрами. Снегурочка пришла к ней расстроенная: и зябко, и тоскливо. Осень развела голыми ветками: сама, мол, ничего поделать не могу.
Тем временем храбрый Снеговик шёл через лес. «Непорядок, – думал он. – Дети на Новый Год без подарков останутся». И радостно шёл туда, куда его приманивала знакомая и сильная родная стихия.
Чак опасался, что идти за Зимой придётся далеко. В Устюг там. Или ещё куда подальше. Он представлял юрты и иглу, оленей и ягель – и ему становилось жаль лапок. Но неприметный домик Весны оказался совсем рядом, у леса на опушке. «А ещё я в последние годы, – услышали Чак и Снеговик увлечённый рассказ непунктуальной Зимы, – Иногда такой рецептик использую. Краснодарская Зима мне его рассказала. Называется – ледяной ветер. Выглядит потрясающе – и людям вроде нравится. В общем: сначала немного теплеешь, ждёшь, пока начнёт таять – а потом каааак…». Ранняя Весна смотрела с восхищением. А Чаку сразу захотелось прикрыть нос лапой. И завернуться в хвост. Но Снеговичок не переставая улыбался своим неказистым ртом, сделанным из обломка вермишелинки.
Слепленный из ненастоящего снега, слегка пахнущего прошлогодними укропом и тыквой, он угадал в гордой и холодной красавице-Зиме свою далёкую первопричину и мифическую прародительницу. Его маленькое белое сердечко тонко пропищало какое-то согласие – и принялось дальше перегонять снежную прохладную кровь, не отвлекаясь на размышления и пояснения. У людей этот процесс назывался интуицией и вызывал много споров о достоверности. А Снеговики ему верят: они вообще народец восхищённый и доверчивый.
– А вам – письмо! – громко сказал Снеговик, улыбаясь и бесцеремонно вклиниваясь в важный взрослый разговор. Да, приятно было сделать то, ради чего и сделали тебя!
Зима почувствовала ледяное, колкое, как маленькие иголочки инея, возмущение. Да кто это смеет её перебивать? Чтобы разглядеть Снеговичка, пришлось присесть и прищуриться. Он и выглядел возмутительно: белый и снежный – из снега, которого она в этом году, между прочим, ещё никому не насыпала! С незнакомым запахом прошлогоднего укропа. С фасолинкой вместо морковки… Зима рассмеялась:
– Не знаю, малыш, откуда ты взялся – такой… но давай уж своё письмо! – Она быстро развернула, почувствовала что-то давно забытое… Свои шайханьские каникулы! Пагоды, засыпанные её красивой снежностью. Она тогда будто добавила им изящества, лёгкости и ажурности своим лёгким привычным, отработанным до автоматизма в русских лесах вмешательством. И рядом – иностранного коллегу вспомнила, внимательного, предупредительного и восхищённого. Как же его звали, погоди? Такое простое незапоминающееся имя. А переводится? Ну типа ледяной дракон. Или нефритовый мороз? Поди ж ты, забыла совсем.
Рядом с красивым иероглифом, значения которого Зима, конечно, не знала, – но так ощутимо чувствовала его красоту, – была нарисована снежинка. Такие она рисовала в детстве – вместо подписи. Значение письма было загадочным. Подписи не было. Но после такого хочется идти – и делать то, к чему лежит твоя душа. Ради чего ты задуман. Зима поправила шерстяную шаль, перевязала цветастый платок, как-то неожиданно быстро обняла сестру – и распрощалась. Дел у неё был – целый сугроб!..
