Kitabı oku: «Вспомни меня», sayfa 2
4
Новая жизнь с понедельника, да еще и первого рабочего дня в году – это ли не мечта?!
Катя шагала к клинике с некоторым трепетом внутри, опасаясь, как ее примет новый коллектив, как она впишется в него, как вообще все пройдет. Все ж новый город, хоть она и училась в нем, новые люди, вообще все другое.
Кстати, Марина была не так настроена. Она с удовольствием пообщалась с воспитательницей, важно сообщила, что уже достаточно взрослая, чтобы решить свои проблемы и унеслась в группу знакомиться с детьми, помахав на прощание ручкой.
Если б и у взрослых было так легко!
В двери клиники Катя входила уже с прилично колотящимся сердцем. Все-таки в своей больничке она почти всех знала, и было легко вписаться в коллектив после практики там, а здесь вообще все незнакомое.
– Доброе утро! – приветствовали ее на ресепшн. – Вы наша новая коллега?
Улыбчивая девушка с тугим пучком из волос на затылке и в бело-фиолетовой форме поднялась ей навстречу.
– Доброе утро! – несмело улыбнулась Катя. – Да, я акушерка, сегодня первый день.
– Поднимайтесь на лифте на третий этаж, там по коридору направо до кабинета Зинаиды Антоновны, а дальше она уже сориентирует.
– Спасибо!
В блестящей кабине Катя еще раз придирчиво оглядела себя – волосы она тоже собрала в пучок, на лицо нанесла немного тонального крема, чтоб скрыть круги под глазами, а также совсем чуть-чуть тронула ресницы тушью и брови.
Она была типичной славянской внешности, с русыми волосами, бледной кожей с веснушками на носу и почти белыми ресницами и бровями. Если не пользоваться косметикой, то это будет человек без лица, как любила шутить над ней одногруппница Ольга Паршукова. Поэтому девушка даже не рисковала показываться на люди в своем естественном образе. Не узнают еще!
Зинаида Антоновна проводила девушку до раздевалки, выдала форму и показала шкафчик с уже наклеенными фамилией и инициалами новой сотрудницы. Катя быстро переоделась, пригладила волосы и трижды глубоко вдохнула-выдохнула, пытаясь унять расшалившиеся нервы.
– Все будет хорошо! – пробормотала она успокоительную мантру и вышла из раздевалки.
– Ну что, готова? – тепло улыбнулась ей главная сестра. – Представлю тебя коллективу, сейчас как раз планерка будет. Ты сегодня вместе с Варварой Алексеевной работаешь, она у нас тоже новенькая, но ее заведующий представлять будет. Отделение ведения беременности у нас новое направление, все очень рассчитывают на вашу команду
– Я буду стараться! – отрапортовала Катя и вошла в широкие двустворчатые двери следом за Зинаидой Антоновной.
Комната персонала уже была заполнена до отказа. Здесь собрались врачи, средний и младший медперсонал. Медицинский центр «В надежных руках» представлял собой шестиэтажную клинику, основным направлением работы которой до недавнего времени была пластическая и сосудистая хирургия, а недавно открыли терапевтическое и детское отделения, а также целое крыло выделили для будущих мам, расположив там кабинет врача-гинеколога, дневной стационар, кабинет УЗИ и процедурный.
– Доброе утро всем, – высокий мужчина с седыми висками поднялся из-за стола, где сидел, обводя всех взглядом из-под кустистых бровей. – С наступившим Новым годом. Надеюсь, вы как следует отдохнули, и теперь готовы пахать как маленькие пони на благо собственного кошелька и здоровья населения.
Кто-то хихикнул, но заведующий, которого, как шепнула Зинаида Антоновна, звали Дмитрий Борисович, так строго глянул на собравшихся, что Катя сжала губы. Суровый дядька, однако!
– Итак, новые новости – с сегодняшнего дня у нас в коллективе прибавление. Варвара Алексеевна, встаньте!
С места поднялась высокая худая женщина лет сорока.
– Прошу любить и жаловать – наш акушер-гинеколог дородового наблюдения, – улыбнулся Дмитрий Борисович, отчего его суровое лицо преобразилось, выдавая доброту. – И ее верный Санчо Панса – наша акушерка Екатерина Владимировна.
Катя поднялась, чувствуя, как от обращенных на нее взглядов лицо и шею затапливает жаром.
– Обе эти дамы весьма опытные, и если вам вдруг приспичит родить на рабочем месте, то смогут оказать помощь, – пошутил заведующий, – садитесь.
Дальше планерка пошла по ранее намеченному плану. Обсудили пациентов, что оставались в хирургическом стационаре под наблюдением, план на ближайшую неделю, а затем была дана команда разойтись по рабочим местам.
Катя вскочила, стараясь не выпускать из виду Варвару Алексеевну, и тут же столкнулась с кем-то, кто также двинулся к выходу.
– Ой, извините! – пробормотала она, поднимая голову и замирая – перед ней стоял Григорий, от которого она пять лет назад родила свою чудесную дочку.
– Ничего страшного! – мазнув по ней равнодушным взглядом, врач шагнул в сторону и направился к выходу, задумчиво глядя в экран телефона, оставляя побледневшую девушку за спиной.
Может, она обозналась, и это не он? Тогда этот парень выглядел немного толще и не так холено, а сейчас же представлял собой образчик сексуальности – высокий, спортивный, с модной стрижкой – не мужчина, а мечта!
– Кто это? – спросила она подошедшую незаметно Зинаиду Антоновну.
– А, это наша звезда – сосудистый хирург Григорий Плотников. Тетки от него в восторге. Но ты смотри, он такой… непостоянный. Говорят, его бросила чуть не в ЗАГСе невеста, и с тех самых пор к женщинам этот красавец весьма пренебрежительно относится. Проще сказать, трахает все, что движется, а наутро имен не помнит. Так, но это строго между нами! Ты девушка серьезная, я не думаю, что влипнешь, но кто предупрежден – тот вооружен.
Катя медленно вышла в коридор, глядя, как Гриша уцепил какую-то девушку, судя по цвету костюма медсестру, за локоток и что-то нашептывал той, склонившись к уху, а девица рдела и смущенно хихикала.
– Блядун какой! – зло пробормотала она под нос и осеклась, встретив удивленный взгляд главной медсестры. – Не люблю таких! – пояснила тут же.
– Вот и славно! – ответила ей Зинаида Антоновна. – Значит, Катюша, ты в его сети точно не попадешь. Да и предпочитает он брюнеток, а ты совершенно не в его вкусе.
– Чудесная новость! – едко заметила Катя и выхватила взглядом из толпы Варвару Алексеевну. – Могу я идти? Хочу осмотреться до начала приема.
5
Катя так неожиданно для себя вписалась в коллектив, что стала чувствовать комфорт чуть ли не с первых дней работы. Конечно, поначалу у нее были опасения, что ей не понравится, все-таки, одно дело работать в родзале и принимать роды, и совершенно другое – быть в амбулаторном звене в паре с врачом. Варвара Алексеевна, кстати, оказалась вовсе не суровой дамой, как показалась вначале, а вполне улыбчивой женщиной, любящей беременяшек и сюсюкающих с ними на бог знает каком языке, вызывающем умиление у всех окружающих.
– А кто это у нас тут пришел? – встречала она у двери пациентку и продолжала: – Это Дашенька/Глашенька/Аленушка, – и так далее по списку.
Усаживала посетительницу поудобнее, так как, если это был первый прием, то длился он не менее часа, в который изучалось все, что могло иметь отношение к беременности – как жила беременная с рождения и до сего дня, рожала ли раньше или была беременна, как все это происходило у ее мамы и бабушки и много другого, что на первый взгляд вообще не имело никакого отношения к «пузожителю», но оказывалось важным в тактике ведения.
– К нам же простые женщины не идут, – вздыхала врач, – ты посмотри, у каждой риски огромные. Кто-то с невынашиванием приходит, разочаровался в женской консультации, а кто-то и вовсе после ЭКО, да не с первого раза, а с пятнадцатого! Намыкались, бедняжки, натерпелись, и наша задача – сделать так, чтобы они чувствовали себя комфортно и счастливо в этот непростой период. Чтоб, как они на форумах пишут, можно было наслаждаться беременностью, а наша с тобой задача – сделать так, чтобы проблемы, которые могут возникнуть, не дали ей прерваться. Так что, Катенька, работаем на благо населения!
И Катенька работала – измеряла рост и вес, размеры таза, окружность живота, слушала сердцебиение плода, заполняла миллион бумажек на анализы и так далее. Поначалу ей было скучновато, но после первой зарплаты, пришедшей на карту, девушка кардинально поменяла свое мнение – сумма оказалась в три раза больше, чем она получала в своем родном родильном отделении. И при этом не было никаких дежурств, ночных бдений, внеочередных выходов на работу и всего прочего, отчего под глазами имелись темные круги размером с озеро Байкал.
Одно только ее тревожило – Григорий, мать его за ногу, Плотников. Эта скотина в сторону акушерки даже носа не поворачивала, предпочитая зубоскалить с молодыми операционными сестрами, незамужними томными красотками в модных медицинских костюмах. Те же все как одна были волооки, чернобровы и со смоляными кудрями. Не оперблок, а модельное агентство! Но работали все мастерски, хирурги очень хвалили их на каждой еженедельной планерке.
Катя злилась. Первое время она нарочно старалась попадаться засранцу на глаза почаще, но тот только кивал задумчиво, и скользил мимо в своих белых кроксах, даже не делая попытки воскликнуть: «Ба, да это ты!», после чего заключить девушку в объятия и умчать на оленях (тут девушка злорадно хмыкала) в свою неведомую даль.
Григорий же всяческих надежд не оправдывал. Более того, он делал вид, что они не знакомы. И ему б рано или поздно удалось убедить в этом начинавшую сомневаться в себе акушерку, если б та каждый вечер не забирала с садика точную его копию.
– Даже нос у тебя от отца! – бурчала она дочери, придирчиво разглядывая ту во время сна. – От меня одно место, и то ниже пояса!
Парень был завидным холостяком, но, судя по поведению, менять свой статус в ближайшее время не собирался. Медсестры любили позубоскалить в отсутствие врачей и частенько перемывали кости ему, а также другим неженатым коллегам.
– Вот ты, Катя, как считаешь, есть у нас шанс или нет? – спросила ее как-то хохотушка Виктория, наливая чай и забираясь с ногами в кресло в дежурке. – Ты ж человек новый в нашем коллективе, наверняка тебе со стороны виднее. Я вот прям мечтаю этого Плотникова уже в ЗАГС потащить, да только он как Фигаро – то тут, то там.
– Не Фигаро, а шмель, – усмехнулась еще одна коллега, Машенька, тоже брюнетка с кожей цвета сливок и темными глазами, похожими на две маслины. – Огромный такой шмель, который летает с цветка на цветок, выпивает нектар и летит к следующему. Такого разве можно одним цветком удержать, а, Вик? Ты посмотри на него, он же типичный блядун! Нафига тебе такой? Он от тебя бегать будет налево, только свист стоять, а ты сиди жди его дома, босая, беременная, на кухне, готовь ему обед из семи блюд и жди, пока твой шмель домой заявится, весь в чужих духах и с помадой на х…
Договорить она не успела, так как то самое насекомое, о котором шла речь, открыло дверь и появилось в поле зрения девчонок.
– А чем это тут так пахнет? – осведомился он, открывая микроволновку и доставая контейнер с Катиным обедом. – Мммм! Волшебно просто! Девушки, признавайтесь, кто такой кулинар-искусник, я тому готов отдать свое сердце!
– Мое! – буркнула ему акушерка, подходя и буквально вырывая контейнер из рук. – Оставьте свое сердце при себе, доктор, мне оно без надобности. Я человечину не ем!
– А вы язва, Катюша! – соизволил обратить на нее свое царственное внимание хирург. – То есть, если я вот вас сейчас замуж позову, вы откажетесь?
– Ну рискните! – внезапно обернулась Катя, нарочито медленно смерив Григория взглядом с ног до головы. – Вдруг я соглашусь? Что делать-то будете?
Плотников не успел открыть рот, как в дежурке появился еще один хирург, Дмитрий Рогожин, который также начал принюхиваться.
– Божественный аромат! – закатил он глаза. – Дайте же мне немедленно вкусить эту прелесть! Кто это готовил?
– Она! – прыснула Виктория, указывая на Катю пальцем. – Но тут, Дмитрий Викторович, у вас конкурент имеется, он уже Катю замуж позвал почти.
– Вот этот вот? – уточнил хирург, бросая взгляд на скрестившего руки на груди Плотникова. – Не, это дохлый номер, этот не женится, даже если его на аркане поволокут. Так что не теряйте время, девушки, давайте мне свою еду, я проведу пробы и определюсь, кто сегодня станет моей женой!
Катя фыркнула, а затем ушла на дальний конец стола и уселась за него, взяв в руки ложку и сунув ее в свой контейнер с самым обычным борщом, который умела готовить по простому украинскому рецепту. Она сунула первую порцию в рот, а затем подняла глаза и встретилась взглядом с Плотниковым, который продолжал смотреть на нее, все также стоя у окна со скрещенными руками. И такой этот взгляд был странный, изучающий, словно она лабораторная мышь, что девушка не выдержала и вздернула вверх бровь, мол, что надо, человече?
Хирург отвернулся, переведя взгляд на щебетавшую Вику, которая уже разогревала ему обед, и затем вовсе потерял интерес к акушерке, чем вызвал в той волну гнева. Ах ты так! Ну ничего, ты еще узнаешь, где раки зимуют!
6
Прошла неделя, за ней еще одна и еще, а Катя так и не придумала, как сообщить Григорию о дочери. Да и вообще, сообщать ли. Первое время, когда только узнала о беременности, она придумывала себе в голове картины одна другой умилительнее – как встречает счастливого отца, как он узнает о ребенке, как хватает ее на руки, кружит, целует и говорит, что ждал этого всю жизнь, а теперь вот он – подойди и скажи, мол, вот ваша дочь, господин Плотников, а я та самая Катя, с которой вы имели неосторожность без средств защиты провести чудесные часы. Но каждый раз, когда видела хирурга, робела и отступала. Ну как она ему скажет? Он ведь даже не помнит ее, и тут – здравствуйте, я ваша Катя! Смешно! И ладно бы мужчина испытывал хоть какой-то интерес к девушке, но он оказался абсолютно равнодушен к русым и белокожим, предпочитая брюнеток со жгучими глазами. Поговаривали даже, что уже продолжительное время встречается с одной дамой из клиники-конкурента, что так взяла Гришеньку за его яйца, что тот даже не помышляет о походе на сторону. И как тут сообщить новость? Нет, надо хорошенько обдумать все. Может, днк-тест сделать? Взять волос с рубашки и предъявить ему потом бумагу, мол, так и так? Да ну, нет, бред какой-то! Что он подумает? Что Катя – охотница за деньгами и хочет захомутать бедного Гришеньку? Фу! Хомутать еще такого блядуна! Сдался он триста лет!
Но обида засела внутри едким пламенем, заставляя ее язвить и презрительно хмыкать, если Плотников обращался к девушке с каким-нибудь вопросом. Это не осталось незамеченным другими сотрудниками, и вскоре народ начал подшучивать над Гриней, что не видать ему Катерину как своих ушей, мол, эта девушка сожрет с косточками и не подавится.
Зато другой врач, Дмитрий Викторович, буквально прохода акушерке не давал, осаждая ее словно вражескую башню, пуляя комплиментами, как из катапульты, и давая понять, что не против перевести отношения из служебных в горизонтальную плоскость.
– Катенька! – мурлыкал симпатичный хирург, нависая над сидевшей за чашкой кофе девушкой, – а не желаете ли посетить со мной сауну?
Виктория, которая в этот момент тоже находилась в дежурке, чуть не подавилась чаем.
– Вы ее еще в нумера пригласите, доктор, не стесняйтесь! Раз уж в сауну зовете, то с продолжением! Должна ж девушка удовольствие получить хоть какое-то. Кать, ты как относишься к саунам с мужиками?
– Никак! – не поддержала иронию девушка, метнув мрачный взгляд на хирурга, краем глаза замечая, как открывается дверь, и в дежурке появляется Григорий, разговаривающий по сотовому.
Он уселся напротив за стол и невидящим взглядом уставился на Катю, продолжая с кем-то обсуждать проблемы одного из сложных пациентов, что лежал сейчас в стационаре с тромбозом глубоких вен левой ноги.
Несмотря на весь свой блядунизм, врачом Гриша был хорошим, запись к нему растягивалась на консультации на месяцы вперед, как и на операции. Люди ехали из других городов, наслушавшись дифирамбов, и существенную долю выручки приносила именно сосудистая хирургия. Народ постепенно привыкал, что не нужно мотаться по поликлиникам, лежать без комфорта в государственных больницах, когда можно заплатить и быть уверенным в исходе и отношении медперсонала.
Кстати, и в первичном акушерском звене тоже наблюдалось увеличение количества пациенток. Другие клиники тоже оказывали услугу ведения беременности, но только в «Надежных руках» это было комплексное сопровождение с осмотрами врачей на местах, анализах, дневным стационаром и прочими так необходимыми будущим мамам услугах. Даже стоматолог был специально для беременяшек, и шли они к нему толпами, из уст в уста передавая фамилию врача. Катя к вечеру порой так уставала, что ног не чуяла, а ведь поначалу считала свою новую работу легкой.
Мариша тоже привыкла в новом садике, быстро подружилась с детьми, благо, в частном саду их было не так много, как в государственном, и каждый день делилась с матерью событиями и интересными случаями.
– Мам, а давай сходим в выходные в кино! – заканючила дочь в пятницу вечером. – У нас уже все ходили на мультик, одна я не была, мне даже Петьку стукнуть охота, когда он хвастается!
Катя поправила девочке шапку, а затем улыбнулась.
– Ну конечно, давай сходим! Хочешь, вот прямо сейчас и поедем туда, чтоб не в выходные. А в воскресенье на каток поедем, я б с удовольствием на коньках покаталась, пока лед еще есть. А то весна скоро, все растает, там не до коньков будет!
Мариша в восторге захлопала ручками и завизжала от радости, привлекая к себе внимание людей.
– Мама, ты у меня как фея! – верещала она и возбужденно всю дорогу лопотала о героях мультика, наслышанная о них из рассказов садиковских друзей.
Кинотеатр находился в одном из больших ТРЦ, на первом этаже которого до сих пор красовалась новогодняя композиция из шаров, украшающая фойе. Девочка завертелась возле фонтана, разглядывая белого мишку и Снегурочку, а Катя отвлеклась на пришедшее сообщение в мессенджере.
«Как насчет ужина?» – спрашивал некто с незнакомого номера, но по фото стало ясно, что это доктор Дима.
«Нет, спасибо, я занята», – ответила девушка, раздраженно засовывая мобильник в карман и глазами выискивая дочь. Той нигде не было видно.
– Марина! – позвала Катя, вертя головой, но дочери так и не обнаружила.
Принявшись обходить новогодние фигуры, девушка с тревогой глядела на других детей, чувствуя, как сердце сжалось. Ну куда могла убежать дочка? Увидев, наконец, ту у большого аквариума с золотой рыбкой, которую можно было кормить за деньги и загадывать желание, Катерина выдохнула.
– Мариша, ну куда ты убежала?! – воскликнула, подходя к девочке и укоризненно качая головой.
– Я хочу загадать желание, чтоб у тебя появились хрустальные туфельки и принц! – выпятила губку дочка. – Все принцессы должны быть с принцами, они им дарят кареты и украшения, и много-много пирожных!
– Вы мечтаете о принцах или пирожных, коллега? – иронично воскликнул знакомый голос откуда-то сверху.
Резко оглянувшись, Катя увидела Григория, что стоял рядом, скрестив руки на груди и взирая на нее сверху вниз.
– Не знал, что у вас есть дочь, – сказал он, переводя взгляд на замершую с приоткрытым ротиком девочку.
7
Катя ощутила, как внутри нее словно закручивается огромная пружина, сжимается почти до боли, готовая выстрелить в любую секунду. Она много раз представляла в голове встречу отца с дочерью, но никогда вот так – возле аквариума в торговом центре. И что сейчас говорить? Но Мариша решила все за нее. Она доверчиво протянула Григорию руку и потянула его за палец, словно ярмарочного медведя, тыча пальчиком в сторону рыбки и возбужденно лопоча, что если ту покормить немедленно, то она исполнит желания почти сию секунду, и уж если не подарит ей принцессу Селестию, то хрустальные туфельки для мамы с принцем в придачу точно должна принести.
Плотников бросил на замершую в напряжении коллегу ироничный взгляд, и позволил себя увлечь похожей на него точь-в-точь девочке. Он и сам не понимал, что его так зацепило в малышке, показалось, что есть в ней что-то знакомое, будто они уже раньше где-то встречались, но он точно был уверен, что нет. Может, это, как говорят французы, дежавю? Ведь саму Катю он точно увидел впервые только в клинике. Она была совершенно не в его вкусе – светловолосая, светлобровая, с бледной до синевы кожей, какая-то маленькая и невыразительная. Однажды ему уже понравилась похожая на эту девушку женщина, и тогда он обжегся так сильно, что теперь этих хрупких русоволосых девиц обходил стороной. Хотя, не в волосах, конечно, дело. Просто не его оказалась женщина. А его до сих пор не родилась, наверное. Ну или вот такая вот еще малышка, как та, что тащила его загадывать желание. Его, взрослого высоченного мужика, волокла за собой девчушка, едва достающая ему до пояса, с черными, кстати, волосами и сливочного цвета кожей. В будущем, похоже, ее отец будет с ружьем отгонять кавалеров от двери. А кстати, он и не знал, что у Катерины есть муж. Хотя, если б был муж, то дочка бы не желала для мамы принца в туфельках. Тьфу, вернее, туфельки с принцем. Ну да, вообще-то, у такой мегеры разве может быть мужик? Ни один такой вздорный характер не выдержит. На работе эта ехидна так и достаёт его своими язвительными замечаниями, и не только его, но и других врачей мужского пола тоже. Даже безобидному Палычу достается, хотя тот вообще добряк и никогда не реагирует на подобные нападки.
Но сам от себя не ожидая, Гриша покорно выложил сто рублей, засовывая их в специальную прорезь для кормежки, и вскоре с каким-то детским восторгом смотрел, как золотая красавица с длинным хвостом уплетает плывущие сверху крошки. Девочка рядом захлопала в ладошки и хитро взглянула на него.
– А ты сам загадал желание? – спросила она с детским любопытством.
– Мариша, разве можно незнакомым людям «тыкать»? – поморщилась Катя, стоя на шаг позади.
– Ой, мамочка, я забыла! – качнула кудряшками дочь и тут же подняла вверх свою умилительную мордашку с глазами шоколадного цвета. – Как вас зовут?
– Григорий, – улыбнулся хирург, и присел на корточки, подмигнув, – теперь можешь говорить мне «ты», мы ж знакомы!
– Хорошо! – важно кивнула ему девочка. – А меня зовут Марина, и ты мне тоже можешь говорить «ты»!
– Договорились! – протянул ладонь малышке и с удивлением качнул головой мужчина, когда та, словно настоящая кокетка, протянула свою ручонку не для пожатия, а для поцелуя.
Вот откуда в ней это? Мама ее точно бы откусила ему руку по самую ягодицу, а эта красотка улыбается, демонстрируя ямочки и белые зубки, и явно довольна собой.
– Мариша, мы опоздаем на мультик! – недовольно нахмурила Катя брови, видя, как ее случайный любовник воркует с дочерью.
Не хватало еще, чтобы он догадался, что она от него! Хотя мужики слепые, это как пить дать! Разве нельзя распознать в улыбке, в мимике, в чертах лица свое дитя? Нет, похоже, даже подозрений не возникло!
Плотников выпрямился, а затем перевел взгляд на хмурую Катю.
– Ну-с, коллега, прекрасного вам просмотра! – широко улыбнулся он. – Ваша принцесса просто чудесная! Если у меня когда-нибудь будет дочь, хочу, чтоб была похожа на вашу.
– А у меня нет папы, – брякнула Мариша, вздыхая горестно. – Мама говорит, он сильно много работает, и у него нет времени приехать. Но я знаю, что он меня бросил, мне в садике так сказали. У нас у Мишки папа умер, а мой не умер, и все говорят, что он бросил меня. Вот.
Дочка выпятила губку, явно готовясь зареветь. Катя и не думала, что в детском саду ведутся такие вот разговоры. Надо будет обсудить это с воспитательницей. Что это за темы поднимают дети?!
Григорий бросил на девушку странный взгляд, а затем снова присел на корточки.
– У меня есть одна знакомая девушка, – сказал он, вытирая покатившуюся-таки слезинку по щеке девочки, – так вот, она вообще без мамы и без папы жила долгое время. А у тебя посмотри какая мама – ради тебя переехала в другой город, и работает много, и ты похожа на принцессу, вырастешь очень красивой девочкой. Не расстраивайся.
– Знаешь, что я загадала рыбке? – качнулась вдруг к нему Мариша, обнимая за шею и шепча в ухо. – Чтобы у мамы появился муж, а у меня папа! Он будет меня любить, и носить на плечах, как других девочек носят, и мы поедем на море!
Катя замерла бледной статуей, видя, как ее маленькую девочку утешает совершенно незнакомый той человек, который по чистой случайности является ее биологическим отцом. Сейчас она поняла, что все ее мечты, что однажды она расскажет Плотникову, что Мариша – его дочь, никогда не воплотятся в реальность. Он просто не помнит ее. Она шесть лет назад была совсем другая, с короткой стрижкой, в модном платье, с макияжем и волосами цвета топленого шоколада. Нет, будет огромной ошибкой рассказать этому человеку о себе. Он просто посмеется над ней, а в свете сегодняшних событий подумает, что Катя ищет своей дочери отца. Нет уж, прожили как-то пять лет, проживут и еще, а там она расскажет Марише всю правду, и та сама решит, хочет она общаться с этим человеком или нет.
Гриша что-то бубнил утешающее, затем выпрямился, устав сидеть на корточках, и взглянул с высоты на поднявшую личико Марину.
– Знаешь что? – спросил он у нее, снова подмигивая. – Давай мы встретимся еще раз, и я покатаю тебя на плечах. Скоро станет совсем тепло, в парке заработают карусели, а я точно знаю, что все дети любят их. Я бы и сам не против прокатиться, если влезу!
– Ты не влезешь! – успокоившись, покачала головой девочка. – Ты такой огромный, а карусели для малышей. Но я согласна с тобой туда пойти! Если мне мама разрешит.
Катя почувствовала, как ее щеки заливает краска, так как в этот самый момент Григорий уставился на нее иронично, мол, разрешишь, мама, или нет?
– Мариша, но у дяди могут быть свои дела, – слабо запротестовала она, смущенно отводя взгляд.
– Я же сам предложил, – возразил Плотников. – Так что придется вам, Катя, выделить нам с Мариной выходной для прогулки в парке.
– Да-да, мамочка! – со знакомыми интонациями пропела дочь, сложив руки на груди и топая кончиком ботинка.
– Ну хорошо! – сдалась девушка, поднимая ладони. – В первый же теплый выходной пойдем в парк на карусели!
Двое одинаковых пар глаз торжествующе переглянулись. Ну и дела!
