Kitabı oku: «Однажды я полюбила», sayfa 5
– Вы и вправду похожи на Холли Голайтли. Только, хм, старше. А я-то думала, где же слышала про кошку по имени Кошка!
– Вечера вместе тоже стали проходить более романтично. Герман почти всегда проводил выходные с родителями, Петя работал, и мы оставались наедине. Танцевали, готовили вместе, я продолжала совершенствоваться в искусстве шахмат. Довольно часто пили, но обыкновенно Леша покупал алкоголь сам, и всегда это было вино.
Однажды я решила сварить грог, о котором недавно читала. Конечно, я сделала его крепче, чем следовало, но едва ли можно было побить мой прошлый рекорд с коньяком. Так и вышло ― на этот раз слишком много выпила не я.
Мы сидели на Лешиной кровати, кажется, он показывал мне какие-то книги или что-то ещё. Смотреть серьезно всё равно не получалось, мы то и дело хохотали над каждой мелочью.
В тот вечер он так на меня смотрел, что я наконец решилась сказать: «Поцелуй меня!»
Вероятно, он действительно был слишком пьян, потому что несмотря на довольно твердый ответ «нет», уже через минуту наши губы соприкоснулись.
Моя ладонь скользнула на его затылок, его руки обвивали мою талию. Ничего слишком неприличного, но ― сколько электричества, сколько эмоций было в том единственном поцелуе!
Отстранившись и восстановив дыхание, он сказал:
«Я ложусь спать, а ты как хочешь».
Знаю, он ждал, что я уйду, но, когда я медленно расстегнула платье, скинула его и нырнула под одеяло, спорить он не стал, хоть и пробормотал что-то недовольное.
Нет, не подумайте, ничего не было. Я уже сказала, что тот поцелуй оказался единственным. Во сне он обнимал меня, а я боялась пошевелиться, лишь бы он не убрал руку. Ночь была ужасно и прекрасно длинной, почти бесконечной, но недостаточно бесконечной для меня. В рассветных лучах одеваться было стыдно и неловко, а в дверях квартиры я столкнулась с Петей, который вернулся домой раньше обычного.
Крис и Марк давно допили чай. На улице смеркалось.
– Хватит на сегодня, ― негромко произнесла Лилия. ― Мы переходим к тяжелой и грустной части, ― впрочем, к единственной оставшейся части моей жизни. Не хочу сейчас об этом.
Крис помыла посуду, Марк попрощался и сразу же ушел. Когда девушка вышла из подъезда, он, как и накануне, стоял на крыльце и курил.
Никто из ребят ничего не сказал этим вечером. Молча дошли до метро и лишь кивнули друг другу на прощание.
12
― Божечки-кошечки, вы снова тут? Я была уверена, что уже вас утомила.
Марк ухмыльнулся, Крис покраснела. Ей всю ночь снились шахматы, ночные объятья, близость со вкусом коньяка и волнующие первые поцелуи.
Лилия прошла на кухню, достала из верхнего ящика красивую трубку из темного дерева. Лак на трубке был покрыт мелкими трещинками ― кажется, пользовались ей уже долго.
– Это его, Леши? ― угадала Кристина.
– Конечно. Она со мной всё это время, я подарила ему новую и забрала старую как сувенир. Он всегда посмеивался над моей коллекцией. Старые записки, билетики в кино, разбитая зажигалка, которой он когда-то прикуривал мне, ключи от уже замененных замков… Никак не решаюсь всё выкинуть, каждая вещь несет столько воспоминаний. Но не будем задерживаться на моих причудах…
Петя понял всё сразу же. Он давно уже смотрел на нас странно, потяжелевшим взглядом. Поначалу наша дружба его не волновала, но теперь воздух в комнате то и дело пропитывался электричеством от наших с Лешей шуток и намеков. Хотя при Пете мы не обнимались, некоторые быстрые прикосновения он замечал. Да и как можно скрыть такие чувства? Всё во мне горело, искрилось, сжималось, этого было не спрятать.
Тем утром мы разговаривали о происходящем все втроем ― это был первый такой разговор из многочисленных последовавших. Сначала пытались свести всё в шутку, но было поздно. Случайные реплики выдали и поцелуй, и объятья, и вечера, проведенные вместе.
Тут бы и закончить, но нет.
Долгие годы после я гадала, как всё могло бы сложиться, если тогда я решилась бы расстаться с Петей, как только почувствовала новую любовь. Не поймите превратно ― Петю я тоже любила, конечно. Как можно не любить будущего мужа? Наши судьбы сплелись, как корни стоящих рядом деревьев, а ни одному дереву не под силу вырвать корни из-под земли и сбежать.
Если бы я смогла поступить честно, если бы нашла в себе смелость и вышла из этого треугольника, я могла бы, пожалуй, добиться или дождаться Леши. Такие вещи ведь не всегда происходят вдруг, и мне самой понадобилось время, чтобы обнаружить притаившуюся за дружбой влюбленность. Но я не смогла уйти. Не смог и Петя. Никто ни до, ни после не обжигал меня такой ненавистью, как он в те пару лет, когда мы старались склеить разбитое. Я знала, что он никогда не сможет доверять мне вновь. Да и доверять мне было напрасно ― стоило Леше появиться в комнате, сердце мое билось как сумасшедшее. Хотя мы почти перестали проводить время наедине, я всё же находила для себя успокоение в понятных только нам двоим фразах, в случайных прикосновениях, которые мы позволяли себе, передавая кружку или трубку, и в том, что я знала, сколько сахара класть в его чай.
Была и ещё одна возможность спасения, пожалуй. Если бы я была для Пети важнее всего, мы могли бы уехать далеко-далеко. Поселились бы в избушке, без телефона и почты. Читали бы книги, иногда слушали радио, рано ложились спать, гуляли целыми днями. Там, в глуши, я имела бы шанс забыть обо всем и обо всех. Возможно, мне было бы достаточно моих теплых, родственных, тихих чувств к человеку рядом…
Проще всех изменить ситуацию было самому Леше, если бы он решился быть со мной. Но он продолжал твердить, что я ему не нравлюсь… Да и что гадать, как всё могло сложиться, если случилось иначе.
– Вы говорили, что всё равно расстались с Петей, верно?
– Да, но до этого мы успели выгрызть друг из друга всё живое. Я решилась лишь после того, как на очередном вечере всё же не сдержалась и обняла Лешу, приникла к нему в последней надежде, спряталась на его груди, ненадолго, к сожалению. Это простить было уже невозможно, невероятно, не суждено. На следующее утро я собрала все вещи, которыми успела обрасти за годы, что гостила в квартире мальчиков, порыдала в объятьях Леши, выпила крепкого горчащего чаю, которого он заварил мне, и ушла навсегда ― точнее, так мне казалось.
Петя ещё несколько дней поджидал меня у подъезда, умолял вернуться, обещал, что всё наладится, но я знала, что уже слишком поздно.
Потянулись месяцы одиночества. Дни были похожи один на другой. Куда бы я ни шла, я всегда покупала лишь один билет. На новой работе, куда я сбежала от Пети, принцев не нашлось, не сошлась я и ни с одним из хороших мальчиков из приличных семей, которых мои родители периодически звали к нам на чай.
Жизнь была разрушена, и с Лешей я видеться не могла, потому что это означало бы встречу с Петей. Дружить они не прекратили ― хотя мне этого и не понять. Но я не была единственной злодейкой, наш «роман» был обоюдным, я не выдумала его!
Лилия закашлялась, постучала трубкой, вытряхивая оставшийся в ней табак. Крис налила ей воды.
– Благодарю. Не устали ещё? Нам осталось немного. Вода ― это хорошо, но налей мне коньяка, Марк, дорогой.
Ребята переглянулись, парень достал бутылку и бокал из указанного шкафчика.
– Ещё ведь рано? ― робко заметила Кристина.
– Рано или поздно, какая разница. Пока жива, надо веселиться, ― отхлебнув, Лилия продолжила: ― Помните ещё Германа? Которого я увидела первым в квартире, он и оказался её владельцем. Этой самой квартиры, кстати, ― глухо рассмеялась Лилия. ― Когда я больше не могла справиться с воспоминаниями, я позвонила, и трубку взял он. Сказал, Леша и Петя переехали, Петя вроде собирается жениться, Леша вернулся к родственникам. Герман позвал меня в гости, вспомнить старые деньки, поговорить. Не то чтобы он когда-то мне нравился. Как не нравился и ребятам, честно говоря. Петя был интересен своей любовью к выбранной профессии и мог часами говорить о ней. Леша перебивался какими-то подработками, но обладал широкими знаниями во многих областях и всегда мог поддержать разговор. Германа в их тени было не разглядеть, да он и не старался выделиться. Напротив, кажется, он настолько обожал друзей, что хотел во всем походить на них. Покупал такую же одежду, слушал ту же музыку, ходил в те же кафе. Даже пытался начать курить, но у него обострилась притихшая астма.
Даже не знаю, до какой степени отчаяния я дошла, что согласилась увидеться. Чем-то внешне он напоминал Лешу, такой же худощавый, такой же смешливый, хоть его смех меня и раздражал. Да ещё и рубашка такая же, как та, в которую я любила утыкаться лбом… Он был не так и плох после всей череды подсунутых мамой ухажеров, москвич к тому же.
Что заставило его заинтересоваться мной, бывшей девушкой одного друга, изменившей с другим? Пожалуй, я была чем-то вроде подобранной за крутыми мальчиками вещи. Поиграли и бросили ― а ему в хозяйстве пригодится. Да к тому же мы были знакомы довольно долго, ни разу не ссорились, иногда даже убирались после посиделок вместе.
Наши отношения не были похожи ни на вспышку интереса к Пете, ни на огонь страсти к Леше. Кажется, мы просто договорились встречаться, и уже через пару месяцев я перевезла на этот раз все вещи, благо места в квартире освободилось более чем достаточно. Следом была в меру пышная свадьба, несколько десятков родственников с обеих сторон, огромное белое платье, похожее на воздушный торт, которое выбирала мама Германа. Ни Петя, ни Леша не пришли, да мы и не сильно надеялись.
― Подлейте ещё, молодежь. Присоединяйтесь, если хотите. Знаете, с годами я пришла к выводу, что счастье ― это ни секунды своей гребаной жизни не тратить на то, чего не хочешь. Поэтому счастье ― утопия, ― Лилия снова расхохоталась, закинув голову, выпила залпом второй бокал и подвинула его тут же снова к Марку, постучав ногтем по стеклянной стенке. ― Я провела с Германом двадцать пять лет. Двадцать пять.
Каждое утро он громко полоскал горло, потом сморкался, пел в душе военные песни, выходил из ванной в трусах и вязаных носках. Если день был хорошим, то мы могли сразу сесть завтракать. Если нет ― приходилось идти в спальню, смотреть в потолок. Я даже не пыталась представлять в процессе Лешу ― едва ли это утешило бы хоть меня сколько-нибудь, скорее опошлило бы те воспоминания, что были ещё живы. Потом газеты, радио, прогулка в ближайшем парке, всегда три круга, работа, ужин, снова душ, носки, спальня… Он надеялся, что я рожу ему сына или хотя бы дочь, но мой гинеколог хорошо знала свое дело, и я была избавлена от этого.
Только ночами я была счастлива, кажется. Мне снились чудесные, живые, яркие сны. В них не всегда появлялся Леша, но почти никогда не было Германа, по крайней мере, пока он был жив. В те годы это позволяло отдохнуть хоть немного.
― Почему вы не ушли от него? ― спросил Марк, попробовав незаметно отодвинуть от Лилии бокал, но она лишь погрозила ему пальцем.
– И от Пети-то мне сложно было уйти, а потом, после всего этого одиночества и пустоты… По крайней мере, я жила в той самой квартире, сидела в его кресле, да и о деньгах можно было не заботиться. С работой не ладилось, я перестала стараться сразу, как увлеклась Лешей, а с его исчезновением из моей жизни и вовсе не осталось сил.
– Вы так и не стали снова дружить?
