«Лестница Якова» kitabının incelemeleri, sayfa 5

Этот роман для меня был трудным. Начать с того, что стартовал он у меня в аудиоформате ещё в начале октября, однако спустя неделю отказал МР-плеер и пришлось взять книгу в бумажном формате в библиотеке. Но тут навалился груз других книжно-игровых обязательств и томик благополучно пролежал на столе перед носом три недели, после чего вернулся на библиотечную полку. Однако тут в начале декабря ожил казалось бы уже умерший (не отзывавшийся ни на какие кнопочки) плеер и книга продолжила звучать голосом чтицы. И в общем-то почти весь декабрь так и был прожит вместе с Яковом и Марией, Норой и прочими героями книги.

Дальше...

Мнение моё об авторском мастерстве Людмилы Улицкой не изменилось — по-прежнему считаю её великолепным русским литератором, мастерски владеющим искусством рассказа и не впадающим при этом в игры в словотворчество и словоблудие — ведь бывает так, что иной автор увлекается играми с образованиями новых слов или употреблением слов и выражений странных и вычурных, выстраивает сложные гиперболы, необычные метафоры и применяет прочую тяжелую литературную артиллерию. Ни в чём таком упрекнуть Улицкую невозможно, никаких игрищ и литературного фиглярства. За что и любим.

Зато Улицкая умеет глубоко проникнуть в психологию своих героев, при этом вовсе не погружая их в страдания-переживания, а делая это исподволь, просто показывая нам этих людей в повседневности жизни. Однако в этом романе такое погружение во внутренний мир героев происходит ещё и эпистолярным способом — в книге довольно много писем от Якова к Марии и к некоторым другим людям. И собственно вся книга и закрутилась вокруг этих самых писем, однажды обнаруженных Норой в старом сундучке…

По мере чтения книги мы то живём с Яковом и его ровесниками (это начиная с первых лет века двадцатого и далее), то перемещаемся к Норе — это начиная с 70-х и далее вплоть до первого десятилетия века уже двадцать первого. И так постепенно чередуя жизнь главных героев, и живём то в одни времена, то в другие. А вместе с временами меняются и обстоятельства жизни героев книги — происходят войны и революции, меняется социальный строй и меняется жизненный уклад, рождаются новые люди и умирают те, кто уже прожил свой век, кто-то эмигрирует навсегда, а кто-то на время уезжает в «благополучную» Америку, надеясь на собственное благополучие и огребая вместо него от жизни по-полной.

И всё это сводится в конце-концов к осознанию одной важной истины, о которой я, читатель, уже несколько лет думаю и смутно ощущаю сам: все мы вместе и каждый из нас появился на свет и проживает свою жизнь не просто так, а прежде всего потому и для того, чтобы стать ступенькой в череде поколений. Что вот я живу только потому, что в глубь столетий уходит пирамида моих пращуров и предков, теперь уже мне неизвестных, и что каждый из них стал такой вот живой ступенькой в этой лестнице поколений и жизней. А теперь уже я стою на своей ступени этой лестницы, и надо мной уже стоят мои дети и внуки, и даст бог доживу, встанут пока что несуществующие правнуки и правнучки, и что так дальше и пойдёт, и лестница эта не прервётся и будет длиться дальше, вверх, в небо и в будущее…

И тут уже Баста подключается с его «Сансарой»...

Вот как не любить творчество автора, когда твои мысли и мироощущения так схожи с ним, с его мыслями и мироощущением...

Чувствуется, что это очень личный текст для писательницы. Много вложено в этот роман интимного, сокровенного, горького. Может, поэтому мне сложно воплотить свои ощущения от прочитанного в слова. Вот, с одной стороны, роман мне понравился, его было легко и интересно читать. Два представителя своих поколений, дед и внучка, поданы через весьма разную форму. Якова Осецкого мы видим через интимную прозу: дневниковые записи, письма. За Норой Осецкой мы наблюдаем через всезнающее авторское око. Есть магический эффект семейной преемственности, когда члены одной семьи в разное время читают одни и те же тексты, смотрят одни и те же постановки. Действительно, вспоминается пословица: "Кровь людская - не водица".  Очень верно передает образ семьи метафора бус: как мы связаны друг с другом и как нанизаны друг на друга. Эту связь еще более подчеркивает тема предательства со стороны самых близких людей.

С другой - роман настолько многогранный, полифоничный, что какие-то идеи, звучащие в нем, мало меня тронули. Например, размышления Гриши Либера о мире как о Божественном тексте, или же затронутый писательницей еврейский вопрос. Поэтому читать Улицкую мне любопытно, но в самое сердце не попадает.

Итак, все эпические романы Людмилы Улицкой прочитаны. Остались в запасе несколько незначительных сборников рассказов. Значительные)) были прочитаны ранее. Роман интересен тем, что за основу взята настоящая семейная архивная переписка (фрагменты) и выписки из дела Якова Улицкого ( Архив КГБ ✓2160) -прототипом которого является главный герой романа - Яков Осецкий,который более 30 лет был политзаключённым по приказу товарища Сталина. Последнюю ссылку отбывал в ГУЛАГ. И знаете как он радовался, что наконец-то ему, Якову, есть с кем пообщаться, поспорить, пофилософствовать, так как в этом лагере собрались все сливки советского общества, неугодные тогдашней власти. Это очень грустно... Мне очень хотелось,чтобы внучка Якова, Нора, одна из героинь романа, в конце книги добилась реабилитации деда, т.к. она пошла подымать материалы по всем его арестам, но моё желание не увенчалось успехом и роман был закончен как-то скомкано и незначительно, как будто бы и не было жизни главного героя длинною в век...

Моя первая книга Людмилы Улицкой. И первая рецензия, которая пишется с ТАКИМ скрипом. Я знала, что берусь за что-то большое, сложное, многослойное. «Современная классика», «Большая книга 2016», «последний роман Улицкой» - чувствовалось некоторое давление. Мне казалось, что, если роман мне не понравится, клейма быдла не избежать. Но, кажется, пронесло.

В целом, с жанром семейной саги меня познакомила незабвенная Дина Рубина. На тот момент мне казалось, что это что-то эпохальное – писать о нескольких десятилетиях жизни огромной семьи. Потом оказалось, что многие авторы замахиваются на подобные масштабы, у кого-то получается лучше, у кого-то хуже.

«Лестница Якова» охватывает вековой промежуток истории семьи Осецких. И что для меня было гораздо интереснее – истории России в один из самых непростых периодов. Честно, у меня с современной историй все достаточно сложно, поэтому навёрстываю вот такими историческими романами. В романе поднимается много разных тем и вопросов: любовь, предательство, вера, репрессии, музыка, евреи, война, секс, наркотики, философия и еще много-много всего. Смотришь на этих людей и страшно становится, сколько всего может пережить, перетерпеть.

Читая произведения Людмилы Улицкой, полностью погружаешься в действия романа. Роман-эпопея, драматическое произведение, можно много писать об этом многослойном произведении, но как обычно все же превалирует эмоциональная составляющая при написании отзыва. Проникновенная книга, затрагивающая историю нескольких поколений. На фоне происходящих исторических событий в нашей стране люди знакомятся, женятся, воспитывают детей, работают и каждый из них делится своей жизненной историей. Удалась ли у них жизнь, все ли они получили что хотели или есть о чем сожалеть? История собственной семьи и письма дедушки Якова Улицкого обретает иные черты, когда осознаешь, что пришлось пережить, ту боль, которую пронесли близкие и родные. Для тех, кому интересна историческая составляющую Якова, может ознакомиться тут, есть и ссылки на архивные документы.

Письма Якова это как ниточка, тянущаяся в настоящее, это своего рода соломинка, которая помогает выживать в тяжелых условиях, в надежде скоро встретиться со своими родными и близкими. Письма Якова это единственная связующее между прошлым и настоящим, из них можно многое узнать и прежде всего об эмоциональной составляющей человека, который прошел через многое и остался верен своим заветам.

Повествование от лица его внучки - Норы не менее эмоциональное, жизнь её была наполнена разными событиями, вместе с ней мы переживаем и взлеты и падения, уныние и радости, переживаем за её отношения с Тенгизом и успеет ли она спасти сына.

Тема жизненного выбора - одна из главных тем произведения, на самом деле думаю во многих книгах поднимается этот вопрос, но так обострены и накалены каждая из выбираемых линий. А если задуматься, действительно ли мы сами решаем куда повернуть, или есть иные силы, которые направляют нас на тот или иной путь?

Наша жизнь, единственная и так много нам обещающая, проходит на фоне великого мирового безумия...

Уютная семейная сага, история поколений, такие разные судьбы и все в одной книге. Браво автору за такую глубокую, увлекательную книгу.

Не все книги случайны в нашей жизни. Некоторые, бывает, читаются в очень подходящее время. Как будто выжидали правильный момент, пока поумнеешь, а потом бросались в руки, попадались много раз на глаза. Когда встреча наконец состоялась, понимаешь, что еще год назад вы бы не понравились друг другу, именно и только сейчас подходящее время. Так произошло у меня с книгой Людмилы Евгеньевны Улицкой «Лестница Якова».

Признаться, я старая поклонница Людмилы Евгеньевны, поэтому пристрастна. Но ведь Улицкая правда выдающийся мастер слова. Каждый раз, только делая первый шаг в ее очередную книгу, я замираю от восторга стройности и красоты ее фраз. Вот она – российская литература XXI века, а не те, кого номинируют на сомнительные премии. Это было лирическое отступление.

Многие великие писатели брали за основу сюжета историю собственной жизни или кого-то близкого. Пришло время и Улицкой рассказать о себе, своих предках. В «Лестнице Якова» сюжетных линий две и каждая находится в своем временном отрезке. Одна рассказывает о Норе, театральном художнике-постановщике. Ее время – 1950-2000. Вторая – о Якове и Марии, дедушке и бабушке Норы. Их история начинается в конце XIX века и длится до 50-х годов XX.

Жизнь Норы получилась обычной и одновременно удивительно яркой. Местами она типичная советская женщина, крутящая роман с женатым мужчиной. И вдруг описывается ее работа, театр, творческие и собственные переживания (не муки, нет). Театр глазами Улицкой – чудо. Каждое решение Норы для очередной постановки – волшебство. Личная жизнь отходит как будто на второй план. И вдруг вылетают вперед, оглушая близостью темы: отношения с мамой, с любимым мужчиной, воспитание горячо любимого сына в одиночку, восприятие отца, вызывающего отторжение. Возвышенное и бытовое рядом, понятное и запредельное. Хотя между нами два поколения, Нора – ровесница моей бабушки, я как будто лично знаю эту женщину, ее историю, ее характер.

Линия Якова и Марии похожа на многие другие истории персонажей, живущих по воле своих создателей в непростое время, когда Советский Союз только начинался. Похожа, но и разительно отличается. Было ли целью Улицкой показать, насколько мы не знаем и не понимаем даже предыдущее поколение – у нее это получилось отменно. Яков, увиденный Норой мельком в сознательном школьном детстве, запомнившийся угрюмым чужим стариком, через много лет обретает голос посредством своих писем к жене и сыну. Оказывается, он был выдающейся личностью, умным и рассудительным человеком, которому очень не повезло родиться как минимум не в том месте (хотя кому из тогда и там живущих повезло?). Человек огромного потенциала, отменного воспитания и отличных душевных качеств оказался вырванным из жизни, вычеркнутым. Его судьба очень трагична.

О Марии и говорить не хочется. Ее образ отлично раскрыт и, к сожалению, даже где-то понятен, и это меня пугает. Хотя легко судить литературных персонажей, чья жизнь разворачивается перед тобой за несколько часов. Хотя нет никакой уверенности, что сама поступила бы иначе после многих лет ожидания непонятно чего.

Чтобы полюбить книгу, надо увидеть в ней себя. Меня в «Лестнице Якова» много. Я там сразу в нескольких значимых для меня эпизодах, начиная с первого. Причем если бы прочитала эту книгу еще хотя бы год назад, вряд ли узнала бы себя, вряд ли бы оценила некоторые темы. Но «Лестница Якова» молодец, подстерегла меня в очень правильный момент, когда я смогла по достоинству оценить каждую сцену, каждый поворот судьбы полуреальных героев. Людмила Евгеньевна, это было, как всегда, великолепно.

Я редко читаю русское. И даже когда читаю, из морока-тумана современной российской прозы для меня выплывает не так уж много имен. Одно из них – Людмила Улицкая. Не скажу, что я поклонница ее книг, бегущая за каждым свеженаписанным романом, но, читая их, я переживаю своеобразную эмоциональную общность, некоторое сродство с сюжетами и персонажами, в чем-то даже узнаю себя в них, поэтому для меня читать их – все равно что смотреть на собственную фотографию, но вглядываясь не столько в себя, сколько в то, что виднеется за спиной - эпоху, жизнь, других людей, вещи, события. Наверное, для некоторых книг должно прийти свое время, их нет смысла читать между делом или второпях, они требуют к себе даже не внимания, а тихого погружения. Они как бы сами выбирают для себя время. Так меня выбрала «Памяти памяти», и так же получилось, что «Лестница Якова» выбрала вот это мое лето (может быть, потому что они чем-то похожи). А я выбрала время для размышлений по поводу прочитанного из Улицкой. И вот что получилось.

Улицкая узнаваема – по простому интеллигентному стилю письма, по судьбам героев, по реалиям советского времени, по своему желанию отразить в книгах нечто бестелесное, уходящее, но незабываемое, памятное. «Лестница Якова» - не исключение: это роман, основанный на письмах, воскрешающих жизнь одного человека с пометками доставшегося ему хронотопа, и попытках поймать в далеких отголосках, все, что стало на ее веку.

Улицкая атмосферна: ее тексты легко воссоздают дух времени - пыль дорог, воздух городов, затхлость подъездов, запахи квартир, мебели, книг. Открываешь книгу и… шагаешь в другое – хорошо знакомое ей - измерение жизни, переходишь от эпизода к эпизоду и в буквальном смысле слова дышишь временем.

Улицкая вещна – вещи в ее книгах не только демонстрируют свою материальную природу и эстетику, они говорят с тобой, рассказывают истории, любят или не любят тебя. Это редко бывают новые вещи, скорее, это вещи с историей, в которых застыли звуки прошлых разговоров, прикосновения рук, отголоски старых песен и стихов. Вот и здесь – ивовый сундучок с клопами, письмами и воспоминаниями. Хочется посмотреть на фотографию Якова, дотронуться до него, посмотреть в глаза, а вот от Маруси с ее танцами, сестричками-фребеличками и марксизмом хочется отшатнуться и уйти.

Улицкая ностальгична – даже если ты не жил в описываемые ею времена, они вызывают легкое сожаление, что тебя там не было и нет. В ее Москву хочется вернуться, в ее старых домах хочется немного побыть и окунуться во что-то не такое суетное и озабоченное, не такое беспокойно-нервное, как сейчас. Кажется, что там все как-то иначе, хотя ее герои и сюжеты живут такой же жизнью, что и сегодняшние родственники, любовники и сослуживцы. Тем не менее в жизни ее героев, как бы что ни складывалось, есть гармоничная размеренность: все всегда вовремя, все на своих местах, всему свой час, каждому – свое. Живут - ассертивно, думают - много, чувствуют – подлинно, уходят – легко. Сегодня таких людей уже почти не осталось.

Улицкая философична - и пусть это всего лишь простая житейская философия, сквозь нее просвечивает усталая мудрость, может быть, даже и не мудрость в возрастно-пафосном смысле этого слова, а умудренность, сочувствующая толерантность и стремление принять и признать за человеком любой выбранный им вариант жизни, в какие бы житейские дебри это его ни завело. Витя, Юрик, Гриша, Амалия и уж тем более Генрих способны вызвать раздражение и приступы нетерпимости у читателя, но не у Норы, Марты, Тенгиза, Туси, не у автора, и тем самым в «Лестнице…» все уравновешивается.

Улицкая естественна - не исконно-посконной отечественностью или бытовой натуралистичностью коммуналки, а своей внутренней конгруэнтностью времени и месту, в котором живет и/или о котором пишет. Текст читается, как «течет река-Волга издалека долго». Я догадывалась, но только в самом конце убедилась, что текст автобиографичен – не в прямом, а в ментальном смысле слова – он духовно преемственен.

Улицкая музыкальна – по-своему, конечно. Когда-то я читала, что нотные партитуры Баха можно читать не только как музыкальные тексты, но и как тексты молитв. В ее текстах, разумеется, звучит музыка – Глинка, Рахманинов, Скрябин, джаз, грузинские песнопения, но и сами они, если представить, что они превращаются в музыку, будут звучать для меня, как популярные советские песни, льющиеся из каждой «радиоточки» в далеком детстве. «Лестница Якова» была для меня чем-то вроде музыки И. Дунаевского к старым фильмам - светлой, несмотря на ссылки Якова, болезни, утраты и невзгоды других героев.

Улицкая печальна – той особой печалью, которую с полным правом можно именовать мировой скорбью. Но, может быть, у нее просто болит душа за весь уходящий, низвергающийся во время, никому не оставляющий ни малейшей иллюзии и надежды мир.

Улицкая личностна и лична – она оставляет на всем написанном печать собственных личностных смыслов, сквозящих между строк и в каком-то плане живущих своей жизнью, поверх текста, который сам по себе довольно прост. Я с трудом представляю себе ее автором развлекательной литературы, но легко – собеседником «за жизнь».

Улицкая своевременна – не вневременна, как классика, не актуальна, как модные новинки, а именно своевременна. Ты просто обнаруживаешь себя в моменте, когда хочешь почитать Улицкую. Берешь и читаешь, и в это время кажется, что всё – вещи, люди, события – становится на свои места – туда, где им и надлежит быть именно здесь-и-теперь. Ее книги не взбаламучивают тебя, не выводят из себя, не дразнят адреналином и не смущают сопливой романтикой, а… устаканивают, увещевают, уговаривают и в конечном итоге успокаивают. Это как помолиться, чтобы разобраться и смириться.

Я не жалею, что прочитала «Лестницу Якова», но думаю, что это все же не моя литература. Я нахожу это процессуальным, но не результативным чтением, и отклик в моем сердце скорее созерцательный и наблюдательный, чем сопереживающий. Так, с легкой ноткой ностальгии, ходят в музеи советского искусства или на выставки фотографий из серии «Born in USSR» или «Страна, которую мы потеряли».

Наверное, начать надо издалека. Людмила Улицкая стала моей первой и самой яркой любовью современной русскоязычной литературы. Около десяти лет назад, взявшись за её книгу по совету родителей, я запоем за пару недель прочитала всё вышедшее на данный момент. Потом было ожидание "Зеленого шатра", потому что пропущенного романа я почему-то опасалась, и легкое недоумение - по прежнему хорошо, но что-то во мне перестало резонировать, откликаться на написанное. Но мысль о том, что новых романов не будет заставила рискнуть и взяться за эпохальный "Даниэль Штайн, переводчик". Который я не поняла и не приняла. Поэтому решила пока обходить оставшиеся рассказы стороной - отдышаться.

И вот этот роман. Последний. Купленный в момент выхода. Открытый только в этом году. Роман, покоривший меня, вернувший в то время, когда я не могла оторваться от текстов Людмилы Евгеньевны. Безусловно не идеальный, со своими проблемами и недочетами: с обрывочными, иногда не самыми простыми и увлекательными для восприятия письмами, рваным хронометражом, круговертью лиц и имен. Но это тот случай, когда это не важно. "Он живой и светится..." Так и Лестница для меня. Дышащий, плотный, живой текст.

Масштабнейшая история жизни одной большой или маленькой семьи. Охватившая четыре поколения, четыре великих любви (ведь каждая любовь велика, если она делает тебя лучше и сильнее), три страшных войны, несколько ссылок, гениального математика, потерянного музыканта, бесчисленное множество спектаклей, смерти и новые жизни. Где-то очень реалистично с кровью, белизной кожи и гадливостью смерти. Где-то до потери пульса окрыляющее от таких мелочей, как любовь сквозь годы с тихими улыбками, ожиданием и счастливым смехом от одного присутствия. При этом с постоянным осознанием, что там и тем эта любовь причинила много боли. Где-то как грустное единство пунктирно соединенных сердец, вдохновлявших и заряжавших друг друга, и обязательно раскрывшихся в свободной пляске теней. А может быть как материнская любовь, самая слепая и самая честная. Тут все поет и кричит о любви. Просто об очень разной. Не все чувства делают нас лучше, иногда за ярким огнем скрываются годы копящегося непонимания, вырождаясь в итоге в трусливые и удобные выборы.

А возможно это история не о любви, а о людях, со всем ворохом их чувств и эмоций. О Якове, на первый взгляд мечтателе далеком от жизни, оказавшимся совсем другим по воле судьбы. Спасибо за счастливые месяцы. О Марусе, о которой стоило бы промолчать, если знаешь, что хорошо не скажешь. Женщине-хамелеоне, менявшейся с каждой новой страстью и при этом остававшейся всё той же неловкой девочкой, ругавшей люстру. О Генрихе, лишившемся детства. Смуглом мальчишке с мечтой о полете. Сделавшем шаг в страшную бездну без ответа: зачем и как смог. Об Амалии, яркой, солнечной тринадцатилетней девчонке. С её дорогой на работу, щенками и уверенными руками. С её любовью. О Норе. Девочке-вызове. Великом художнике. Матери. Дочери. Внучке. Хрупкому Сизифу семьи Осецких. Или Атланту? С двумя загадочными маяками: светящем и далеком Тенгизом и близком, но ещё более удаленным Витасей. О Юрике. Слушавшем и слышащим музыку, отстраненном и ранимом. Пошедшим странной и мрачной дорогой, которая, однако, привела его именно туда, где он должен был очутиться. Пусть для этого и пришлось посмотреть на речную гладь. О Якове - надежде.

Наверное, я не знаю, о чем эта книга. И не хочу знать. Достаточно помнить, как я проживала её. Могу только сказать, что есть что-то пронзительное в истории её создания. И добавить тихое «Спасибо» за то, что она есть.

P.S. Если вдруг найдутся желающие рассказать мне о своем мнении по поводу политических взглядов Людмилы Евгеньевны и том, как это отражается на тексте - просто пройдите мимо, не тратьте свое и чужое время.

Очень люблю прозу Улицкой. Она умеет поднимать очень серьезные и глубокие темы, но как то легко и без чрезмерного драматизма. Ну во всяком случае, я ее книги читаю с удовольствием и чувства тяжести после них нет. Хотя там и страдания, и обиды, и поломанные судьбы. Вот и Лестница Якова не исключение. Это семейная сага, где мы знакомимся с несколькими поколениями. Повествование не линейное, оно скачет из года в год, из эпохи в эпоху, иногда переплетаясь и пересекаясь во временных пространствах. От этого читать еще интереснее. Но вот садишься писать о книге а слова и мысли скачут и ускользают. Тут сложно оценить кого-то или что-то, тут книга длинною в жизнь. Каждый герой делает свой сложный выбор. Нам в 21 веке сложно судить те или иные поступки, мы просто читаем хронику событий и восхищаемся мастерством автора. Театральный мир, филармонии, литература, все это гармонично сплетается со сплетнями, пьяными разговорами, лагерями. Единственно, полбалла снизила за роман Норы и Тенгиза. Ну во-первых, скучноваты их отношения по определению. В во-вторых, эти бесконечные романы с женатыми мужиками способными на все ради любовницы, кроме одного, самого главного - быть с нею. Не знаю, я не осуждаю ни Нору с Тенгизом, ни людей переживших такие отношения, каждый человек проживает свой опыт, но вот читать про них как то не сильно вдохновляет.

Что ни говори, а в русской литературе сейчас самые сильные бабы - это Рубина и Улицкая. Рубину больше люблю сердцем, эмоциями, всем своим заполошным нутром. Улицкая такого отношения к себе не позволяет - она холодновата, суха, больше рассудочна. Но от этого её книги нравятся не меньше. "Лестница Якова" - семейная сага. 2 временные линии. Современная - от 1975 года, когда театральная художница Нора уже довольно поздно, в 32 года рожает сына Юрика. И начало 20 века - встреча и развитие отношений её бабушки и дедушки Якова и Маруси. Поднимается очень много тем: рождения и смерти, прощения и предательства, любви, страсти, дружбы, работы, наркотиков, музыки, репрессий, аутизма, эмиграции. И это очень личная книга: переписка Якова и Маруси - это реальная переписка деда и бабушки Улицкой, в этой книге описывается реальный поступок отца Улицкой, о котором она узнала в архиве КГБ, сын Улицкой, как и Юрик, принимал наркотики, у Норы, как у Улицкой был рак. Написав, что это больше рассудочная книга - я соврала. Поступок Генриха, описанный в конце, когда он уже был слаб, стар и умер - меня потряс. Нельзя осуждать - мы там не жили. Но есть ли ему прощение? Нужно ли оно ему? Искупил ли он свой поступок своей смертью? Повисло ли зло, совершенное прадедом, над над младенческой головкой его правнука (и дальше - до седьмого колена)? Или всё ушло, успокоилось, стало неважным, растворилось в тенях, которые показал Тенгиз?

"... Значит, мой герой - сущность. Носитель всего, чем располагает человек, - высота и низость, смелость и трусость, жестокость и нежность, и страсть к познанию."

Герои - интереснейшие! И Маруся - несостоявшаяся актриса. И Яков - человек-титан, который в лагере стал учить литовский язык - скучно ему было, потому что когда у него были книги - вот тут он разворачивался на полную: читал, и конспектировал и по экономике, и по физике, и по истории, и по статистике, и по истории музыке, знал множество языков, был очень музыкален. И Витася - аутист, гениальный математик. И Нора - театральный художник. Описание её работы с Тенгизом поразили - такой напряженный творческий союз, радость работы вдвоем. Описание её спектаклей - ещё больше. Не плоская картина, как у художника, не объемная, как у скульптора, у театрального художника само пространство становится холстом, а костюмы и декорации - краской. Очень хороши её работы, которых я никогда не видела, но которые Улицкая нарисовала в моём мозгу. Особенно, когда из паука - бабочки.

Отличная книга! Многопластовая, пусть не стала любимой, но обдумывать её я буду ещё долго.