Будто мало того, что я сисадмин
Да ладно, чего там
Я ж вижу
Так вот
Есть два вида людей
Как минимум два: обычные и настоящие
Обычные это как мы, то есть
Пигмеи, карлики
Гномы
Есть другие
Настоящие hommes,
Сто семьдесят рост, голова, руки и ноги
Гуманоиды, витрувианцы, давиды
Их меньше, но
Они есть
Проблема
В том, что и те, и другие
Видят себя одинаково – человеками
Мозг запрещает нам видеть реальность вещей
Только они-то правы
А мы себе лжём
И, конечно
Они много сильней
Тупо размер: как взрослый против ребенка
Можно взять и тупо об стену
Полагаю, что так
Всё и было
Свидетели
Вам не помогут
Им не видно реальности, мозг запрещает
Надо смотреть вглубь и в суть:
Это одна из них
Настоящих
Та девчонка
Она оператор эфира, но
Отнюдь не мартышка: книги, диссер (да-да),
Пару раз мы с ней говорили
Кажется, что-то
Про снег
Забавно
Что вам не удастся
Ничего доказать, пока все не увидят мир
Таким, каким его вижу я
Сумасшедший
Здоровый
Я тогда, вообще-то, повесился, —
в обед, в кабинете директора, —
трос витой затрещал, но выдержал,
натянулся и вдруг опал.
Я парил, словно шарик с гелием,
или будто я в невесомости
враз лишился своих паршивеньких
ста пятидесяти килограмм.
Она стояла у двери.
Застигла меня врасплох.
Глаза у нее горели
непостижимостью.
Я не сдох.
Мы и словом с ней не обмолвились
и друзьями не стали близкими.
Жизнь катилась вполне обычная,
пошловатая, как всегда.
У меня – борьба с холодильником,
У нее – с любовью изменчивой,
а директор, ныне покойничек,
снова нажил себе врага.
Она стояла у двери.
Застигла его врасплох.
Глаза у нее горели
решимостью.
Он подох.
Сошлась воедино мозаика
Всей жизни моей безрадостной.