Повелитель песков

Прочитано корр

Глава 1

Стою посреди круглой арены, вокруг песчаная буря – даже в метре ничего не видно. Над ареной козлоподобный демон с огромными рогами тыкает не то трезубцем, не то вилкой, пытается меня на неё насадить и адски смеётся, но я выворачиваюсь, и тут опять… Пи-пи-пи-пи.

Я проснулся. Этот сон… Я помню его с детства, в последнее время он снится всё чаще и чаще. Пи-пи-пи-пи.

Звук будильника. Опять вставать на работу. Ещё немного поваляюсь в кровати, ещё минутку, ещё чуть-чуть. Будильник зазвенел снова, ладно, встаю… Не уговорил я этот механизм ещё на пару минут сна. Джинсы лежали рядом, натянул их, пошлёпал в туалет. Включил воду, посмотрел в зеркало: молодой парень, но лицо замученное, блин, надо постричься, а времени всё нет или лень. Ладно, вперёд, к новым вершинам. Вот и начался новый день.

Пошёл на кухню, заварил кофе – это единственное, что может меня разбудить. Выпил кофе, сделал пару бутербродов, упаковал их, кинул в рюкзак, проверил телефон и кошелёк, всё – я готов. Надо успеть на маршрутку. Выбежав из подъезда, я направился к остановке.

Работал я курьером в фирме по доставке документов и небольших посылок. Заказов много, с этим карантином люди никуда не ходили, а вещи и документы надо передавать, вот мы и носились по всему городу. Но сегодня начало месяца, в эти дни мы на расслабоне. Быстренько справлюсь и поеду домой. Обычный день, обычная рутина – ничего нового.

Так что я не спеша направился в офис, где меня встретил Дмитрий, мой начальник. Нормальный мужик, когда не на работе, но в офисе в него вселяется демон, и он не разговаривает, а кричит и воет. Сегодня он, как всегда, был не в духе. Орал, что работает только он, а мы бездельничаем. Ничего не меняется.

На столе меня ждала папка с документами, которую я должен был отвезти клиенту. Посмотрев на адрес, я понял, что это в другой части города, так что домой я сегодня рано не попаду. Закинул документы в рюкзак, собрался уже выходить, но ко мне подошёл Дима.

– Матвей, – сказал он, – заедешь ещё в одно место, в том же районе, тут просто конверт.

Я согласился: какая разница, одним выстрелом убью двух зайцев.

И Дима протянул мне конверт, чёрный со стикером, на котором был написан адрес. Я положил его в рюкзак и направился в кафе рядом с нашей конторой. Я частенько пил там кофе из-за девчоночки-официантки. Красивой такой, просто конфетки: высокой, стройной. Ножки от ушей, волосы длинные. Не знаю, что у неё за духи, но у них запах цветов из райского сада. И девочка вся такая вежливая. Я когда на неё смотрел, мозг отключался, а её голос – это просто журчание родника. Я про всё забывал, когда видел и слушал её.

Но почему-то в этот день её не было. Я взял кофе, посидел и пошёл на остановку.

До первого адреса мне пришлось добираться с двумя пересадками и ещё топать полчаса. Контора называлась «ООО «Гарант ОМ». Чем они занимались, я не знал. Я подошёл к большим железным воротам, нажал на звонок. Через пять минут вышел охранник, расписался, я отдал ему конверт и собрался уже уходить, как вспомнил про второе задание. Достал конверт, прочитал название и спросил у охранника, как туда пройти. Он ответил, что если по дороге, то за час дойду, но можно через лес – тогда в два раза быстрее. Я уточнил, как пройти через лес, он показал направление и сказал, что там есть тропинка: мне надо спуститься и идти, не сворачивая. Но, когда я уже уходил, предупредил:

– Там аккуратней, место нечистое, не любят этот лес местные, говорят, что в нём ворота в ад, люди часто пропадают.

Я улыбнулся и ответил:

– Там ещё водятся бабайки и Баба Яга летает, – и пошёл по дороге в сторону леса.

Пройдя немного, увидел тропинку, стал спускаться и наткнулся на табличку: «Судьба – это не дело случая, а результат выбора; судьбу не ожидают – её создают». Я прочитал и пошёл дальше. Ничего необычного не было. Пели птички, шумели кроны деревьев. Шёл я не спеша: когда ещё побываешь на природе, подышишь свежим воздухом. Мне было так хорошо и спокойно, что я не заметил, как забрёл вглубь леса и что тропинка под моими ногами исчезла.

Лес затих, не было ни пения птиц, не шума листьев, даже ветра не было, вокруг стояла тишина. Я посмотрел по сторонам, попытался вспомнить, где находилось солнце, но ничего не вышло, и я решил идти вперёд. Сколько шёл, не знаю, но вдруг я очутился на поляне, посередине которой на поваленном дереве сидел мужчина. Обрадовался: если тут человек, значит или выход недалеко, или он подскажет, в какую сторону идти. Но, когда он поднял голову, я увидел старца с седыми волосами и такой же бородой. Он осмотрел меня долгим печальным взглядом и произнёс:

– Ну что смотришь, давай конверт, который ты принёс для меня.

Голос был сильным, командным, и я, опешив от неожиданности, достал из рюкзака чёрный конверт. Старец открыл его, вытащил что-то похожее на красную печать, сломал её, и я услышал, как загудел лес. Вокруг стало темно, и старик сказал:

– Пошли, я и так слишком долго тебя ждал, а там тебя ждут ещё дольше.

Перед глазами мелькнуло что-то яркое, и наступила темнота.

Мышцы болели, глаза не хотели открываться, в голове стоял туман, как будто с сильного похмелья. Я открыл глаза, ослеп от яркого света и тут же чуть не поседел: на меня горящими синими глазами смотрели два чёрных монаха. Я вскочил и огляделся.

Вокруг простиралась пустыня: никакой растительности, только редкая сухая поросль и пески до самого горизонта. Чёрные фигуры с сияющими глазами оказались всего лишь статуями.

Не знаю, сколько было времени, но похоже на раннее утро: солнце только вставало. Я осмотрел себя: толстовка и джинсы порваны, одного кроссовка нет. Ладно, без паники, давай вспоминать, что случилось. Я был в лесу, шёл по тропинке, потом этот мужик в балахоне взял меня за руку, и всё… Боль и темнота. Кого он там ждал, я так и не понял. Да и с конвертом не всё понятно… Почему я его ему отдал, я же не донёс его до адресата? Чертовщина какая-то. Где я и что вообще творится? Спокойствие, Матвей, только спокойствие. Надо взять себя в руки и придумать, что делать. Первое: найти какие-то ориентиры и двигаться. Так, где мой телефон?

Я потрогал карманы. Телефона нет, посмотрел вокруг – ничего.

Второе: надо выйти к людям, ну невозможно, чтобы рядом не было людей или населённых пунктов. Третье: связаться с местными властями и попросить помощи. Возможно, я попал в страну, где идёт война: в Афганистан или ещё куда, но, надеюсь, здесь хотя бы не любят есть с соусом белых людей, приготовленных на костре.

В общем, что я знаю про выживание в пустыне? Давай вспоминать, всё-таки я закончил школу и ПТУ. Что-то в голове должно быть. Значит так: мох растёт на дереве с северной стороны, это я помню, но я в пустыне, и тут нет мха и деревьев. Это не подходит. Что ещё? Птицы летят на юг осенью – тоже не то. Что главное в пустыне? Вода. Как найти воду в пустыне? Вспоминай… Ты же не тупой. Собрать воду на ткань с травы… Не то, не подходит. Открыть кран и налить воду – не наш вариант.

Вот оно, новое поколение интернет-зависимых! Вышел из зоны комфорта, и всё, конец, не знаешь ничего, не умеешь ни костёр разжечь, ни воды добыть, про еду вообще молчу – я тут умру. Ладно, пока так, идём туда.

Я закрыл глаза, покрутился на пятках и двинулся наугад. Пройдя немного, вспомнил, что у меня был рюкзак, а в нём лежали бутерброды. Вернулся к плоскому камню, на котором очнулся, осмотрел его: чёрный, массивный, с какими-то надписями или закорючками – я в этом не разбирался. Мне пришлось обойти вокруг плиты, но рюкзака не было, я посмотрел чуть дальше – и ничего. Хотя нет, я нашёл пару небольших костей, и это меня насторожило, а ещё эти статуи… Какие-то они жуткие, как будто смотрят на меня. Ладно, тут делать нечего, надо двигаться. Солнце взойдёт, будет тяжко. И я пошёл прямо.

Пройдя несколько часов, я о многом успел подумать: что меня похитили пришельцы, что я попал в другой мир, что я в коме и мне это снится. Чем больше я шёл, тем жарче становилось. Я разорвал рукав толстовки и сделал из одной его части что-то типа шапки, а вторую привязал к стопе вместо башмака.

Как такое со мной случилось, что я стал каким-то попаданцем? Не, я в это не верю. Мое имя Матвей, я из большого города в центре России, жил спокойно, мама у меня – врач-травматолог, отца я своего не знал. Мама вечно была на работе, и рос я сам, воспитала меня улица. Школу закончил, и слава богу. Родительница хотела, чтобы я пошёл в медицинский, много со мной занималась, учила, но я тогда был небольшого ума. Со своими оценками я поступил в ПТУ на сварщика – ох, и гуляли мы там, но корочку я получил. В армию не попал, спасибо маме, отмазала, да и какая армия, я никогда не славился здоровьем, скелет ходячий.

После одной из гулянок я очнулся в реанимации, меня выходили, а вот двоих ребят из нашей компании – нет. Я стал серьёзней, нашёл работу, взялся за ум. Но потом беда, не стало мамы… Сердце… Вот так и жил, работал. Мне двадцать годиков. Не женат, было пару романов, но не сложилось. Вечерами проводил время в интернет-игрушках или на Ютубе, вот и вся жизнь.

Блин, как жарко, идти тяжело по песку, ноги проваливаются, сил нет, как хочется пить… Песок везде: в кроссовке, в ушах, во рту и носу. За стакан воды полцарства и принцессу готов отдать. Я, выходит, самый невезучий из всех попаданцев. Где драконы и принцессы? День, два, и ты уже волшебник или рыцарь, а я посреди сковородки.

Пока я шёл, ругал судьбу и жалел себя, я за что-то зацепился и со всего размаха упал, не успев даже выставить руки. Да здравствует асфальтная болезнь, содрал колено и руку! Немного посидев, я попытался встать и понял, что это не песок, а камни и не просто камни: они уложены, это дорога! Идеальная дорога, идущая в сторону далёких гор. Это уже хорошо, дорога – значит, рядом есть люди, есть цивилизация и я спасён. Радует, я не в другом мире и не на другой планете. Мне полегчало, и я решил двигаться по направлению к горам.

Становилось всё жарче, приходилось часто останавливаться, собираться с силами. Я понимал, что у меня начиналось обезвоживание. И тут я увидел море, воду… много воды. Я хотел побежать, но сил не было. Остановившись, сообразил, что у меня перегрев и это мираж. Я сел и, кажется, потерял сознание, а когда очнулся, мне почудилось, что вдали по дороге едет машина.

Присмотрелся: точно, грузовая, с прицепом, но далеко. Я решил, что спасён, и пошёл ей навстречу. Тут от машины что-то отделилось и начало быстро двигаться в мою сторону. Сначала показалось, что это мотоцикл или багги, но то, что я увидел, привело меня в ужас. Это была огромная ящерица или, скорее, динозавр, а на спине у неё был всадник в чёрном. Я забыл про усталость и жажду и полетел прочь от дороги с максимально возможной скоростью. Но вдруг… удар и темнота.

Глава 2

Когда я пришёл в себя, в нос ударил сильный смрад. Открыв глаза, я попытался подняться, но понял, что нахожусь в какой-то большой клетке, вокруг много народа, от которого и исходил запах. Голова болела, я ощупал её и обнаружил большую шишку. Сел, прислонился спиной к клетке и спросил: «Где я и что тут происходит?»

В этот момент ко мне повернулось и зашипело существо, находившееся ближе остальных. Это оказалась самая настоящая ящерица с жёлтыми глазами, раздвоенным языком и пастью, полной зубов. Я, конечно, взрослый мужик, но едва не завизжал, как девчонка.

Кто-то толкнул меня сзади, и я вылетел на землю из этой тюрьмы на колёсах. Мне тут же дали ногой в живот и что-то сказали на непонятном языке, я попытался встать на колени, но кто-то схватил меня за волосы и, как котёнка, откинул в сторону, потом поднял за плечо, сжав с такой силой, что я чуть не взвыл от боли.

Я увидел человека метра два ростом, с длинными волосами и лицом, закрытым платком. Он что-то говорил, но я его не понимал. Я спросил: «Где я? Что тут происходит? Почему меня бьют? Какое они имеют право так обходиться со мной?» Но человек-горилла меня не понял. Он сказал что-то рядом стоящим людям и, когда они подошли, кинул меня им под ноги. Эти двое взяли меня под руки и куда-то потащили. Я кричал, сопротивлялся, брыкался, пока не почувствовал боль. И снова навалилась темнота.

Я пришёл в себя в клетке полтора на полтора метра, сел, прижавшись спиной к прутьям, и огляделся. В углу стояли миска и горшок. Подполз к ним, есть хотелось безумно, но на вид еда была просто страшная: какая-то субстанция тёмно-зелёного цвета, напоминавшая густую манную кашу с комочками. Но голод есть голод – я взял миску и, не найдя ложки, стал есть губами и языком. Поначалу я даже не почувствовал вкуса, но под конец уловил аромат травы или мха. Ладно, это лучше, чем помирать с голоду. А вот жидкость в кувшине оказалась водой, но с горьким привкусом. После я сел и стал ждать.

В это время неподалёку, в большом шатре, разговаривали два местных жителя.

– Окум, ты мне обещал привезти двадцать рабов на работу в каму¹ и трёх работников по найму, – сказал человек в халате, сидевший на кресле, – но ты привез двадцать одного раба и двух работников, и один из них какой-то дохлый, я за него платить не буду, он много кричит, непонятно, что.

– Аман, я обещал – я сделал, а то, что один из работников не поехал к тебе, – это твоя проблема, у тебя плохая репутация. Я рабов привёз, они сильные и на них заклятье смирения наложено, так что договор я выполнил, заплати мне. Ах да, за этого тощего и горластого не надо платить, я его не покупал, я его поймал в пустыне, он сам шёл к тебе, я просто подвёз, – засмеялся второй, – бери, это подарок: он слабый и не выживет, так что пусть поработает, сколько сможет.

Окум посмотрел на Амана.

– Хорошо, пусть остаётся, я надену на него кольцо раба. Сколько протянет, столько протянет. Лишней пара рук мне не будет.

На этом и порешили.

***

Вечером, когда стемнело, меня вытащили из клетки и за шкирку отвели в большой шатёр. Сперва мне что-то говорили, потом показали какие-то кристаллы и в конце всем известным жестом объяснили, что отрежут голову. После этой пантомимы меня посадили на низкий стул, застегнули на моей шее круглый обруч. И тут я понял, что попал не как попаданец в сказку, а как настоящий попаданище, и что моя сказка суровая, и что я только что стал рабом. В этот момент я потерял всё: и дух, и силы – хотелось кричать и плакать. Потом меня взяли под руки и вытащили на улицу.

Со мной остался один охранник, в руках у него была дубинка, оббитая кожей. Он показал, куда идти, и мы пошли. И с каждым шагом я чётче понимал, что выхода нет, но вдруг я резко развернулся, со всей силы дал охраннику в морду и побежал что было силы в пустыню. Или сейчас, или никогда! Я обернулся посмотреть, преследуют меня или нет, и увидел, что охранник спокойно стоит и смотрит в мою сторону. Я прибавил скорости: лучше умру в пустыне свободным, чем буду жить рабом, но в этот миг тело скрутило резкой болью, и опять наступила темнота.

В этот раз я очнулся в большой пещере, передо мной стояли миска и кувшин. Я встал, поел и вышел на свет. Был уже день. Ко мне подошёл охранник и сказал: «Дум-дум». И засмеялся. Но я понял, что «дум-дум» – это по-нашему «дурак». Никуда я уже отсюда не денусь. Он указал мне на какой-то мешок, я взял его в руки, и мы пошли. Скоро я понял, что нахожусь на каменоломне.

Охранник крикнул, к нему подбежал один из работников, они о чём-то поговорили, и мелкий, похожий на крысу с кривой спиной и лысым хвостом, поманил меня пальцем. Промелькнула мысль: «Только бы меня тут не съели». Он шёл, что-то объяснял, много жестикулировал, но я ничего не понимал. Скоро я увидел кучу камней, мне указали на мешок, ткнули пальцем, куда надо таскать. Я стал нагребать камни в мешок.

У меня тряслись руки, не было ни сил, ни желания работать, я не понимал, за что мне так «повезло». Я встал на колени и заплакал, но продолжал собирать камни. Когда я всё-таки понёс неполный мешок в ту сторону, куда мне сказали, подбежал горбун, стал меня бить и орать, что я дум-дум. Потом он приволок меня к камням и заставил набрать больше половины мешка и нести его. Одно скажу: таскать тяжёлые мешки с камнями за спиной то ещё удовольствие. Вот так началась моя карьера и новая незавидная жизнь, которая не могла мне присниться даже в самом страшном сне.

***

Каждый день мы вставали на рассвете до восхода солнца. У нас был даже завтрак: зелёная субстанция и кувшин воды, после чего шли в карьер, который местные называли «каму». Работали без обеда и выходных. Где профсоюзы и трудовые инспекции, когда они так нужны? Работали до заката, одно радовало: в пустыне темнеет рано и быстро. Потом ужин с любимой субстанцией, и все шли в пещеру. Пещера не закрывалась и даже не охранялась, на всех были обручи, но не у всех на шеях – у кого-то на лапах, хвостах, и всё равно многие были смирными: никаких драк из-за еды, всё тихо и спокойно, никто не смотрел на меня как на бифштекс, ни у кого не текла слюна из пасти.

Вечером все собирались в пещере у горячих камней красного цвета, как у костров, жарили мясо или личинки (откуда они брали мясо, я так и не понял), а личинки собирали с кустов, и они были не маленькие, а такие большие, жирные. Народ сидел, общался, и потом все расходились спать.

Народ тут был необычный, людей немного, в основном человекоподобные. Ящерицы, ходящие на двух лапах, с хвостом, с жёлтыми глазами и вечно выскакиваемым из пасти языком, они легче всего переносили жару. Орки не такие, как в наших книгах, да, были зеленоватого оттенка, с бритыми головами, но клыки изо рта не торчали. Они вечно играли в кости. Свиньи-переростки, ходившие на задних ногах. Два больших быка с поломанными рогами и с мощными руками. Из кошачьего семейства были львы и пантеры, их вид был самым многочисленным, и, когда они собирались своей компанией, к ним никто не подходил, одним словом, ещё тот зоопарк. Встречались и такие, которых я не мог опознать или сравнить с нашими животными. Змееподобные, умеющие раздувать шеи, как кобры, но они держались отдельно. О, был один крокодил, сам по себе, он всегда спал, когда выдавалась свободная минутка. Пара медведе-подобных, огромных, покрытых шерстью, обладала силой невероятной и была в уважении у всех, даже у надсмотрщиков. Все существа были мужского пола.

Всего нас было шестьдесят, может, чуть больше. Но я ни с кем не общался, сидел отдельно, и никто не обращал на меня внимания. Все звали меня дум-думом, я был местным дурачком, но пока меня такое положение устраивало. Я сидел и слушал, запоминал, что они говорят, учился, повторял каждое слово и понимал, что, если выучу их язык, это будет первым шагом к выживанию, а может, и к спасению.

Я был не просто носильщиком камня, а незаменимой затычкой, потому что не только таскал камни, но и помогал надсмотрщикам убираться в пещере, копал выгребные ямы, что-то переносил с места на место, и это было любимым развлечением охранников. Звероподобная банда состояла из тех ещё грязнуль: недоеденная пища, шкуры и шерсть после линьки – одним словом, беспорядок, и я сперва делал всё «на отвали», но потом понял, что лучше не спеша и качественно убираться в пещере, в которой прохладно, как будто тут работает кондиционер, чем впахивать на жаре.

Иногда меня отправляли работать на кухню к местному повару – сухому старику, больше похожему на ходячий скелет. Поначалу он пытался со мной общаться, но, поняв, что я не знаю языка, начал меня учить: брал миску или кувшин и проговаривал название, а я за ним повторял. Я узнал, чем нас кормили, это типа варёного зелёного гороха.

Мне приходилось носить воду в котёл из пещеры неподалёку и мыть его, начищая песком. Иногда мне доставалась лишняя миска этой каши. С водой тут не было проблем, воду разрешали пить без ограничения, всё-таки пустыня и жара, но вот что я узнал: вода из этой пещеры была холодная и не горькая, не как та, которая стояла в большом кувшине у нас.

А ещё старик научил меня собирать личинки с кустов и жарить их на камне или на веточке, и они были такие вкусные, хрустящие, как чипсы. От лагеря можно было отходить не больше, чем на километр, иначе боль, потеря сознания и подзатыльники от охранника. Но мне хватало и этого, я набирал много личинок – откуда они появлялись каждое утро на сухих ветках с маленькими листиками, не знаю.

Один раз, когда мы сидели после ужина со стариком и жарили личинки, к нам подошёл старший надзиратель. Они начали что-то обсуждать, как я понял, касающееся меня. Потому что старший неоднократно показывал на меня дубинкой и называл моё новое имя Дум-дум. Я заметил, что старик общается с охранником, не боясь его, а тот со стариком – с уважением. Так они говорили минут двадцать, и старший, посмотрев на меня и на старика, с чем-то согласился и пошёл в лагерь, а старик с улыбкой, трогая свою длинную белую бороду, довольно улыбался. И потом он сказал: «Всё будет хорошо, Дум-дум», а меня удивило, что я его понял.

Шло время, большую часть я проводил на кухне или убирался в пещерах, в каменоломню меня посылали редко. Я изменился: волосы отросли, я стал собирать их в хвост, одежда износилась, её пришлось выкинуть, так что я ходил в набедренной повязке, хитро завязанной, чтобы не задувало и ничего не болталось, этому меня научил старик. Мое тело высохло, я вытянулся, от физического труда появились мышцы.

Я понемногу освоил язык и кое-как мог общаться. Зверолюди ко мне относились лояльно, не обижали, но и не сказать, что за своего приняли, а с людьми я ладил, иногда приносил личинки, нашёл общий язык с охранниками и был у них на побегушках. Одним словом, жить можно, но я перестал пить горькую воду, как мне посоветовал старик. Он много чего знал, часто ходил в пустыню, у него не было кольца на шее, и он всегда возвращался, приносил растения и корешки, сушил их и хранил в мешочках. Вечерами мы сидели у камня и разговаривали, а в один вечер на закате, хотя тут это называли «когда пустыня горит», я спросил старика:

– А как твоё имя? А то столько времени общаемся и дружим, а я всё «старик»!

Он улыбнулся и ответил:

– Моё настоящее имя нельзя называть, мне когда-то это запретили, очень давно, так что зови меня Лоо.

– Хорошо, Лоо.

Мы сидели и молчали, я ушёл в свои мысли, но тут он спросил:

– Дум-дум, а как твоё имя? А то всё-таки Дум-дум – это не имя, это кличка, у тебя же есть имя, которое дали тебе родители.

– Конечно, есть, меня звать Матвей.

Тут старик подпрыгнул, как будто его ударило током, уставился на меня и переспросил дрожащим голосом:

– Как тебя звать?

– Матвей, мама дала такое имя. А что не так?

Старик начал осматриваться по сторонам, как будто искал что-то. Я никогда не видел, чтобы он был таким взволнованным. Он бегал по кругу, бормоча себе под нос, потом остановился, подошёл ко мне и на ухо сказал:

– Никому никогда не говори своё имя, забудь его или проживёшь меньше дуновения ветра, и жизнь твоя не будет стоить и песчинки.

Потом он так же быстро отошёл от меня и сказал, чтобы я отправлялся в пещеру – ему надо подумать. Я пошёл, лёг на травяной матрас и долго не мог уснуть, размышляя о том, что сейчас произошло.

Глава 3

Наутро старик был задумчивым. Мне приходилось всё делать самому, без его подсказок. Он сказал, что уходит в пустыню, его не будет пару дней и надсмотрщики в курсе. А вечером, когда все поели, он попросил позвать ему Маласима, большого, очень большого раба, под три метра ростом, загорелого, покрытого пылью из карьера и татуировками в виде рун и змей, с ирокезом на голове. Он работал огромной кувалдой, дробил большие камни.

Когда его привезли, я подслушал, что никто не знает, кто он и откуда, якобы всю жизнь был рабом, а отправили его сюда за то, что он убил своего последнего хозяина, просто раздавил ему голову. На невольничьем рынке его побоялись покупать, вот он и попал сюда. Я тоже его побаивался, он настолько большой и сильный, что от меня не останется и пятнышка, если он ударит, хотя он молчалив и спокоен, и да, кольцо у него не на шее, а на руке: не нашли для его шеи подходящего. О чём они со стариком общались, не знаю, когда Маласим пришёл в пещеру, я лёг спать, потому что было очень поздно.

Наутро эта гора мышц подошла ко мне и сказала: «Дум-дум, я тебя запомнил». Все вокруг засмеялись, посыпались шутки, я же задрожал от страха.

На кухне старика не было, и я остался за старшего. Лепёшки из непонятной муки я напёк быстро: насыпал муку в котёл, добавил воды, размешал палкой и потом большой ложкой накладывал смесь на горячий камень. Она запекалась, и получались небольшие пресные лепёшки, безвкусные, но ими ели кашу вместо ложек.

Тут земля затряслась: прибыло пополнение, приехала тюрьма на колёсах, и все надзиратели пошли её встречать. Мне тоже стало интересно, кого ещё привезли. Рабы выпрыгивали из клетки и строились. Охранники всех разогнали по местам, и тут я увидел, как из большого сундука достали мешок, из которого вытрясли тело зелёного существа и утащили его в шатёр.

Вечером, после того как я всех накормил, мне велели отнести пайку в клетку. Там сидел тот зелёный, небольшого роста гоблин. Когда я открыл клетку, увидел, что он весь избит, на нём не было живого места. Поставив его ужин и кувшин с водой, я хотел уйти, но он спросил, есть ли чистая вода и кусок тряпки, чтобы протереть раны. Я сказал, что есть, могу принести. Когда я выполнил его просьбу, он сказал, что отблагодарит меня и я его никогда не забуду.

Утром, когда все были накормлены, я стоял на коленях в шатре у начальника и получал дубинкой по хребту и, может быть, получил бы больше и был бы отправлен в каму, но меня спасло отсутствие повара и необходимость кормить ораву народа. Когда меня выкинули и, попинав ногами, отпустили для прибавления ума, я пошёл ближе к кухне. Позже явился охранник и запретил мне давать зелёному что-либо, кроме еды и воды. Он рассказал, что эта тварь ночью намочила тряпку, завязала между прутьев клетки, разогнула их и сбежала. Но его поймали. Когда охранник ушёл, я, еле шевелясь после побоев, понял, что действительно не забуду этого зелёного гоблина.

Вечером, когда я понёс ему пайку, у клетки стоял охранник. Я поставил еду и взглянул на гоблина: они его избили сильнее, чем меня. Когда я хотел уйти, он сказал: «Прости, парнишка, что так вышло, я не хотел». Но я молча удалился в пещеру.

Утром объявился старик, ничего не рассказывая, и мы занимались своими делами. Потом я поделился новостями про маленького зелёного гада, за которого меня побили. Старик сам понёс ему пайку и, когда вернулся, был доволен, сказал, что, если все облака тут сойдутся, начнётся нехилая заваруха, а сам улыбнулся, точно что-то задумал.

Позже меня отправили на уборку пещеры, и я провозился там больше половины дня, а потом – в каму, да, в сам каму, в котором я не был ни разу за всё время. Я долго спускался по лестницам и переходам, даже взмок, пока добрался до шатра, где сидели надзиратели. Когда я вошёл в шатёр и меня увидел Аллу (начальник нижних охранников), он заулыбался и приветливо предложил мне попить.

– Дум-дум, ты уже почти две луны тут и ни разу не посетил наш прекрасный шатёр, расскажи нам, как ты смог избежать работы в каму? Ты должен был тут не только работать, но и сдохнуть, а ты жив, и, я смотрю, крепчаешь, становишься настоящим мужчиной. Расскажи, какие пески тебя хранят и что за боги дают такую удачу?

Я просто улыбнулся, а он продолжал смеяться и говорить:

– Дум-дум, хочешь узнать, что мы тут добываем и для чего столько рабов тут работает? – подойдя к небольшому сундуку, он открыл его. Там лежали кристаллы: белые, голубые, с горошину, с большое яблоко, почти полный сундук, и, когда я присмотрелся, как они сверкают на солнце, Аллу резко закрыл крышку и сказал:

– Это рупы (местная валюта – минералы), на них ты можешь купить себе свободу, а на то количество, что лежит здесь, можно купить большой замок, войска и жить, не зная нужды всю жизнь.

И, посмотрев на меня, он спросил:

– Ну как?

– Это просто камни, – ответил я.

После этого я получил пинка и вылетел из шатра под его смех. Он прокричал вдогонку: «Иди, погуляй тут немного, мы тебя позовём!»

И я пошёл. Смотрел, как рабы отламывают от стен большие куски породы и те, падая, поднимают пыль, как подходят другие и начинают эту породу разбивать на более мелкие куски и так далее. Кто-то перетирал куски, кто-то просеивал, и все что-то искали. Я бродил по карьеру, на меня никто не обращал внимания, пока кто-то не схватил за плечо и не приподнял, и тут я увидел человека-гору. Он внимательно посмотрел на меня, поднёс ко рту, я думал, что всё, мне пришёл конец, сейчас съест, но он только понюхал и сказал: «Дум-дум, ты не тот, кого ищет старик, ты не легенда, ты слабый, и в тебе нет духа, он ошибся, ты не выживешь в пустыне и дня». Потом он меня поставил и пошёл дальше, таща за собой кувалду с меня ростом. Я почти бегом отправился к шатру, лучше пусть охранники издеваются, чем эта горилла-переросток меня сожрёт.

Меня уже ждали. Привязав мне к плечам тяжёлый сундук, отправили наверх. Пока я добирался по этим переходам и лестницам, с меня сошло семь потов. Наверху ко мне подошёл Аллу и спросил, где я хожу, я показал на лестницу, он чуть не упал со смеха.

– Дум-дум, ты всё это время тащил это на себе, ты самый большой дум-дум, которого я видел!

Посмотрев в сторону, я увидел подъёмник, самый обычный примитивный подъёмник с колесом, которое приводили в движение два человека-пантеры. Всю оставшуюся дорогу Аллу смеялся надо мной, а когда мы пришли к шатру начальника, рассказал об этом там. Скоро надо мной смеялся весь шатёр, а к вечеру – весь карьер.

После ужина старик сказал, чтобы я не уходил, мол, надо поговорить. Он что-то варил в небольшом котелке, я присел рядом. Скоро он протянул мне глиняную кружку с напитком, который пах травяным чаем, и сказал: «Пей не спеша небольшими глотками».

Я пил, мы сидели молча, пока Лоо не сказал:

– Откуда ты пришёл? Расскажи о своём мире, расскажи, как там?

Я замер от такого вопроса. Откуда он знает, что я не из этого мира? Сделав несколько глотков, я начал говорить, откуда я, кто я, что есть в нашем мире. Рассказал про леса, реки, моря, снег, корабли, самолёты. Сказал, что мы были на Луне и что она у нас другая. Про многое рассказал, что мог вспомнить, из меня лилось как из ведра, возможно, потому что я по всему этому соскучился и хотел вернуться. Когда я закончил, старик посидел молча, о чём-то подумал и спросил, как я попал сюда. Я и об этом рассказал.

Старик ответил: