Kitabı oku: «История политико-правовых учений: авторский лекционный курс», sayfa 6
Лекция 7. Классические естественно-правовые учения 17 в
7.1. Классическое понятие естественного права в учении Г. Гроция.
7.2. Классификация права Г. Гроция.
7.3. Общественно-договорная теория Т. Гоббса.
7.4. Общественно-договорная теория и принцип разделения властей Дж. Локка.
17 век является рубежным в истории, с него начинается Новое время и, по сути, вся современная цивилизация. В генезисе правовых теорий этот век тоже имеет рубежное значение: естественно-правовая концепция достигает классического уровня, а на ее базе возникают определившие последующее политическое развитие общественно-договорные теории. Мы рассмотрим три наиболее значимых учения 17 в.: Г. Гроция, Т. Гоббса и Дж. Локка.
7.1. Классическое понятие естественного права в учении Г. Гроция
В учении Гуго Гроция (начало 17 в.) резюмируется и обретает завершенный (совершенный, классический) вид естественно-правовая концепция – достигает полноты образующая понятие естественного права атрибутика, по большей части созданная в античности. Т.е. дело не в одном учении Гроция, а в общем итоге естественно-правовых теорий, начиная с Аристотеля, в цепочке чего у Гроция ставится лишь финальная (однако важная, как мы увидим) точка. Напомним, из чего эта атрибутика состоит, т.е. что именно образует естественное право по его понятию, и что к ранее имевшемуся добавляет Гроций.
Первый атрибут естественного права: это право, обусловленное разумной природой человека. Остановимся на этом пункте подробнее, чем раньше, и раскроем этот первоочередной естественно-правовой постулат, наконец, полностью.
Разум – начальное понятие в естественном праве, что установлено еще в античности, в стоицизме. Т.е. когда речь идет о природе человека в естественном праве, имеется ввиду не органическая (физиологическая, животная) природа, которая в человеке тоже есть, но непременно и только разумная природа, сам разум. И вот здесь есть ловушка, которая заведомо преодолевается в стоицизме концептуальным в нем понятием общего разума, но которая не очевидна и поэтому опасна для человека не античного, современного. Разум современный человек может понимать как синоним индивидуального сознания. И получается, что «по разуму» означает «по-моему» – по моему разумению, по (моей) воле. Это самая распространенная ошибка в понимании естественного права, в рамках которой право разума и истины – право следовать познаваемой разумом истине, которая всегда общая – подменяется на право индивидуальной воли, право делать «что хочу» (именно это происходит в либеральной концепции).
Итак, подразумевается разум как следование общим истинам, а не индивидуальный произвол. Это в первую очередь. Но с другой стороны, и это важное дополнение в понимании разумной природы, речь идет именно о природе, в рамках которой разум возможен – естественное право означает неприкосновенность самой этой природы, независимо от того, действует в ней сейчас разум или нет. Что имеется ввиду? Младенец еще не разумен и в своем поведении вполне подобен животному, однако он имеет разумную природу, разум в нем возникнет – и поэтому он неприкосновенен, в отличие от животного.
Второй атрибут естественного права: это право, предшествующее волеустановленному. Это предшествование имеет несколько смыслов. Во-первых, это право, которое во времени, чисто физически, оказывается раньше какого-либо волеустановленного акта. Это очень простая мысль – ведь человеческая разумная природа существует всегда. Во всяком случае заведомо и несравнимо дольше, чем общества и государства, в которых появляются акты волеустановленного права. Во-вторых, что кажется похожим на первое, однако является отдельной мыслью – естественное право вечно. Дело даже не в продолжительности человеческой природы, допустим, представляющейся как вечность, но в самом разуме. Разум как таковой вечен, стало быть, право, субстанцией, конечным основанием которого он является – тоже вечно (можно сказать, что на уровне этого пункта естественное право соприкасается с божественным). Наконец, естественное право обладает приоритетом перед волеустановленным, т.е. предшествует ему не во временном или онтологическом, но в иерархическом смысле – по значению. Т.е. естественное право подчиняет волеустановленное, волеустановленное должно как минимум не противоречить естественному.
Третий атрибут естественного права: это право, которое есть сама справедливость. Это опять же еще античный и наиболее простой атрибут, вытекающий из равности естественного права, которая есть следствие его природности. Разум и разумная человеческая природа являются общими, принадлежность к разуму и разумной природе в принципе является равной.
Наконец, четвертый атрибут естественного права: это право, которое есть сама сущность права («право в собственном смысле слова»). Вот этот завершающий атрибут и добавляется Гроцием. Он замыкает цепочку атрибутов и заканчивает генезис понятия естественного права. Больше к понятию естественного права добавить становится нечего, и то, как понимается естественное право вплоть до сегодняшнего времени, исчерпывается перечисленными четырьмя атрибутами. Рассмотрим подробно этот завершающий важный атрибут.
Понимание естественного права как самой правовой сущности имеет, прежде всего, значение классификационное, т.е. устанавливается новое и окончательное место естественного права в классификации права. Что такое сущность права? Мы рассматривали этот вопрос в самом начале курса. Сущность это главный признак предмета, общий для всего его класса, иными словами, это то, что в платонистской философии называется идеей.
То, что естественное право это сущность права, означает, что это не просто вид права, но признак любого права, который есть в любом праве. Т.е. можно представить естественное право в чистом виде, и тогда можно говорить о нем как о виде права, подобно тому как это делалось прежде. Но невозможно представить какое-либо право без сущности – без естественного права как внутреннего признака. Картина такая: внутри любого права находится естественное право, сама справедливость, как ядро.
На самом деле, это естественный, логичный итог всей античной концепции, связующий в ней воедино все предыдущее. Просто невозможно представить ее без этого вывода. Естественное право это справедливость как сущность права. Сущность предметов определенного класса предшествует сами предметам (не может быть предмета без сущности, но может быть сущность без предмета – на уровне идеи) – вот и естественное право предшествует остальному праву. Наконец, разум, как первый атрибут и субстанциальное начало естественного права, это то, что непосредственно существует в качестве системы идей, сущностей. Все сходится и соединяется.
7.2. Классификация права Г. Гроция
Мы упомянули новое место естественного права в классификации права. Что это за место и какова в целом классификация права у Гроция? Это отдельно значимый аспект в его естественно-правовом учении, важный не только из-за естественного права. Рассмотрим его.
Гроций говорит о двух основным видах права – естественном и волеустановленном – в точности как Аристотель и прочие античные философы. Однако из определения естественного права как правовой сущности эта схема изменяется. Естественное право рисуется не в стороне от волеустановленного (одно налево, другое направо), но выше него – если представить графически. Это означает, что волеустановленное всегда выводится из естественного, вторично по отношению к нему. Далее в классификации Гроция находятся совершенно новые и интересные вещи.
Волеустановленное право делится у него на божественное и человеческое. Интересным является то, что божественное право Гроций помещает внутрь категории волеустановленного (получается, по общей схеме, что оно не выше, но ниже естественного, и Гроций прямо говорит: бог не имеет власти над естественным правом). Как объясняется такое неожиданное положение? Бог не меняет свое творение (он может отметить творение в целом, но именно потому, что творение это целое, в нем невозможно изменить части, не меняя целого). Он не может в нем отменить его законы, например, «2 * 2 = 4».
По сравнению со схоластической классификацией Аквинского у Гроция дело в следующем: вечное божественное право выводится из классификации (не рассматривается), а волеустановленное божественное (библейское) ставится ниже естественного на основании того, что творение богом природы предшествует волеустановлениям бога в отношении людей. Подразделяется божественное право на всеобщее и для каждого народа в отдельности (в соответствии с его особенностями).
Человеческое волеустановленное право делится на три вида: государственное – это законы, волеустановленное право в классическом смысле; человеческое в более узком («тесном» у Гроция) смысле, чем государственное; человеческое в более широком смысле, чем государственное. Важны последние два вида.
Более узкое человеческое право это такие нормы, которые есть в государственных законах, когда государство есть, но которые не исчезают, если государства нет. Например, семейное право – отношения между мужем и женой, родителями и детьми. Специфика их в том, что это инстинктивные, по своей основе, отношения, которые не зависят от государства – государство их лишь детализирует и санкционирует, но устанавливают их сами люди. Это несколько пересекается по смыслу с естественным правом, и тем более интересно, что Гроций выводит эту подкатегорию в право волеустановленное – именно потому, с точки зрения Гроция, что у нее инстинктивная, т.е. не разумная основа.
Право более широкое, чем государственное, это ни что иное как право народов, «которое получает обязательную силу волею всех народов или многих из них», т.е. международное право, в развитие теории которого Гроций внес значительный вклад.
Главный предмет международного права – право войны. Как и у Цицерона (на которого Гроций прямо ссылается) у Гроция утверждается право войны, т.е. возможность войны по праву. Но в понимании критериев войны по праву, т.е. справедливой войны, происходит важный, важнейший для последующей истории переход. Если у Цицерона критерием справедливой войны является, хотя бы отчасти, естественное право (в рамках которого у народа или государства есть право отвечать силой на агрессию подобно праву на самозащиту у существа), то у Гроция критериями являются действие верховной власти и соблюдение обрядов (правил). «Для того чтобы война имела по праву народов торжественный (справедливый) характер, необходимы двоякого рода условия: во-первых, необходимо, чтобы с обеих сторон война велась волею тех, кто в государстве облечен верховной властью, а затем – чтобы соблюдались известные обряды» – пишет Гроций. К естественному праву эти прямо называемые определения справедливой войны уже не имеют прямого отношения (этому не противоречит то, что в другом месте Гроций говорит о том, что война не противоречит естественному праву, где имеется ввиду общая мысль, что «бороться это естественно»). Таким образом, начиная с Гроция (чья теория международного права становится основой этой науки в последующей истории), международное право выводится из области естественного. В самой классификации Гроция международное право – полностью волеустановленное, а не частично естественное / частично волеустановленное, как было у Цицерона.
7.3. Общественно-договорная теория Т. Гоббса
По поводу учений английских философов Т. Гоббса и Дж. Локка (середина – конец 17 в.) следует учесть прежде всего то, что они специфически, как будто зеркально, связаны. Речь в них идет почти об одном и том же, даже на уровне последовательности, но с противоположными выводами: там, где у Гоббса «плюс», у Локка «минус», и наоборот. Начнем с Гоббса, согласно исторической последовательности.
Исходным в учении Томаса Гоббса (как и затем у Локка) является понятие до-государственного (естественного) состояния. До-государственное (естественное) состояние это состояние общества до возникновения государства. Здесь есть новая мысль, отличающаяся от внешне сходного генезиса государства у Демокрита. Речь идет не о существовании людей поодиночке до общества, но об уже существующем обществе, т.е. уже сложившейся как-то совокупности людей, у которых еще нет государства.
Смысл постановки этого чисто умозрительного вопроса (исторически мы не можем представить общество без государства, без какой-либо власти) в том, чтобы понять, почему государство возникает. Еще раз, это похоже на вопрос у Демокрита, но с существенной разницей. Речь не о том, почему люди объединяются (общее благо), а о том, почему люди, уже каким-то образом соединившиеся, создают в своем обществе властный институт. В качестве исходной позиции здесь имеет место этатистское понимание государства как отдельного института, а не античное его понимание как общества или республики.
Итак, каково до-государственное состояние, по Гоббсу, и зачем люди в нем создают государство? Ответ Гоббса в следующем. До-государственное (естественное) состояние, по Гоббсу, это война – каждого с каждым, всех против всех. Проявляется эта война в соперничестве людей за ограниченные ресурсы: «когда два человека желают одной вещи, которой, однако, они не могут обладать вдвоем, они становятся врагами». Причину же этого состояния войны Гоббс видит в естественном праве. Именно естественное право, толкуемое Гоббсом как «свобода использовать собственные силы по своему разумению и суждению для сохранения собственной природы и делать все то, что представляется подходящим для этого средством», есть настоящая причина войны в естественном состоянии. Каждый человек, обладающий «естественным правом», считает себя имеющим право «на все» и неизбежно, вследствие этого, вступает в конфликт с другими подобными.
Здесь мы должны заметить, что у Гоббса происходит подмена, об идее которой мы уже говорили прежде. Естественное право как право разума подменяется на право свободного (собственного, личного, индивидуального) «разумения», т.е. произвола. Разум не порождает войну, войну порождает произвол. Эта подмена, происходящая именно у Гоббса, является важнейшей, роковой концептуальной ошибкой в истории политико-правовых учений.
Состояние войны и всеобщей вражды («человек человеку волк») не позволяет иметь элементарную уверенность в безопасности и является невозможным для жизни. Поэтому у людей возникает стремление выйти из этого состояния. Что нужно, чтобы прекратить негативное состояние? Нужно устранить его причину. Поскольку причиной является естественное право, получается, что нужно от него отказаться. Это ключевой в объяснении государства момент у Гоббса, в рамках которого возникает важнейшая для последующей истории теория общественного договора.
Общественный договор это осознанный (основанный на согласии) отказ участников общества от естественного состояния. Этот отказ и есть, по Гоббсу, отказ от естественного права, это состояние образующего. Отказ от естественного права это не какое-то сугубо внутреннее сознательное действие. Главное: отказ участников общества от естественного права это передача его лицу или группе лиц, образующая у этого лица (группы) силу, называемую властью, а само это лицо (группу) в совокупности с этой силой – делающая государством.
Естественное право не картошка, его не выбросишь в окошко (позволим пошутить). Отказ от него это не уничтожение (это невозможно), но преобразование его. Как будто некие люди, у каждого из которых был небольшой золотой предмет, пришли в какое-то место и кинули каждый эти золотые предметы в плавильный чан, где из них была выплавлена, скажем, корона. Это чисто метафорический, но удобный для понимания гоббсовской идеи образ. Государство, по Гоббсу, это результат добровольного отказа от естественного права, образующего суть гоббсовского общественного договора. Сама власть государства возникает из естественного права, из которого она как будто выплавляется.
Власть нужна как основание волеустановленного права, законов, по которым теперь живут люди вместо отчужденного естественного права. Т.е. из власти, полученной из отчужденного естественного права, делаются законы, которые даются обществу вместо естественного права – вот краткая схема.
Поскольку естественное право отчуждается, то власть в воздействии на общество ничем не может быть ограничена с его стороны. Это значит, что государственная власть абсолютна, т.е. суверенна (Гоббс этатист). Участники общества в отношении власти и друг к другу в орбите ее законов получают статус подданных. Единственное, чем должна быть ограничена власть, причем это на самом деле тактическое и внутреннее ограничение, не противоречащее суверенитету, это инстинкт самосохранения, который Гоббс называет естественным законом (не путать с естественным правом).
Государство уподобляется зверю (Левиафану), который подчиняет людей, внося управление в их отношения. Однако это лучше, чем война всех против всех. Вот суть теории Гоббса.
7.4. Общественно-договорная теория и принцип разделения властей Дж. Локка
Учение Джона Локка начинается, как и у Гоббса, с вопроса о до-государственном (естественном) состоянии. Но Локк дает на него ответ, противоположный гоббсовскому: оценивает это состояние не отрицательно, а положительно. Общество до государства представляет собой, по Локку, совокупность людей, свободно и равно пользующихся каждый своими естественными правами, своими силами и собственностью. Все хорошо и мирно, никакой войны всех против всех. И вот возникает вопрос, который у Гоббса не возникает: а зачем людям выходить из естественного состояния и создавать государство? У Гоббса этого вопроса нет, потому что естественное состояние плохое, и заведомо понятно, что люди захотят из него выйти. Но если, как по Локку, состояние хорошее, то зачем из него выходить, т.е. почему возникает государство? Суть ответа Локка проста и специфически (по-английски) остроумна: чтобы было еще лучше.
Для большей эффективности в реализации естественных прав участники общества выходят из естественного состояния и соглашаются исполнять волеустановленные законы, дополняющие естественные права. Здесь несколько моментов. Целью государства, т.е. института власти, на основе которой возможны волеустановленные законы, являются естественные права в их развитии. Уже по одному этому получается, что естественные права не отчуждаются – в принципиальном отличии от учения Гоббса. Волеустановленные законы создаются не только не вместо естественных прав, но в подчинении им и в направлении их развития (развития образуемых ими возможностей). И опять возникает важный концептуальный вопрос, для которого у Гоббса даже нет повода: а откуда берется государственная власть? Это главный вопрос, это вопрос о самом государстве (у Гоббса власть берется из естественного права, как будто переплавляясь из него). Ответ Локка опять прост и опять специфически остроумен: власть берется из согласия людей. Само согласие участников общества исполнять законы помимо естественного права – есть источник власти. Т.е. то, что люди согласны исполнять законы (которых еще нет), является основанием власти, на основании которой будут созданы эти законы.
Государство это лицо (группа лиц), обладающее властью на основании согласия участников общества исполнять законы, издаваемые действием этой власти. Это согласие и есть общественный договор у Локка. Государство изначально ограничено, во-первых, этим согласием (т.е. общественным договором), во-вторых – естественными правами, которым изначально должны быть подчинены законы государства (оно не может издавать законы, противоречащие естественным правам). Это означает, что государство у Локка – не суверен в классическом смысле. Локк оговаривается по этому поводу, заявляя, что государство суверенно в отношениях с другими государствами, но ограничено, не суверенно в отношениях с гражданами, кем у него, в отличие от подданных у Гоббса, являются участники общества в государственном состоянии. Но с точки зрения классической теории суверенитета это фикция, не настоящий суверенитет. Эта концептуальная проблема с суверенитетом заостряется в следующем пункте локковской теории – принципе разделения властей.
Принцип разделения властей – наиболее значимая часть учения Локка. Прежде всего, нужно видеть прямую логическую связь этого принципа со всей теорией государства и общественного договора у Локка – буквально вытекание этого принципа из нее. Именно то, что образует в государстве и общественном договоре главную идею – подчинение естественным правам – и выводит напрямую этот знаменитый принцип.
Суть принципа разделения властей: организационное деление государства на части, каждая из которых обладает полномочием государственной власти, отдельным от полномочий других частей. При этом первым из этих отдельных полномочий является законодательство – т.е. полномочие издавать законы. Смысл этой на первый взгляд странной политической идеи выводится из подчинения государства естественному праву. Этот принцип закрепляет, гарантирует это подчинение. Смысл, по сути, тактический и заключается в следующем.
Чтобы государство было действительно подчинено естественному праву и гражданам, им обладающим, нужно исключить возможность издания законов, выходящих за рамки естественных прав граждан, и принуждения их к исполнению этих законов силой. А для этого нужно, чтобы в государстве одна часть издавала законы, а другая, отдельная от первой, обладала силой. В полном соответствии с этой логикой, государство, по Локку, делится согласно принципу разделения властей, на две части – законодательную и исполнительную.
Помните, мы говорили о предвосхищении принципа разделения властей в учении Полибия о смешанной форме правления. Там речь шла о том, что для того, чтобы сделать государство сильным, нужно распределить в нем полномочия по наиболее эффективным для каждого из них органам. Сходство с принципом разделения властей Локка действительно есть, но оно лишь внешнее, а не внутреннее. Сходство заключается только на уровне средства, которым является выделение полномочий. Но на уровне целей смешанная форма античности и локковское раздельное государство не просто различны, но противоположны. Смешанная форма делается для силы, для того, чтобы государство усилить, а локковское разделение властей – наоборот, чтобы ослабить, сделать его «менее опасным» для граждан (обуздать Левиафана).
Отдельно значимым моментом у Локка является чисто лексический, на первый взгляд, сдвиг в определении естественного права, углубляющий и закрепляющий ту подмену в этом понятии, которая уже обозначилась у Гоббса. Об естественном праве у Локка речь идет как о собственности. Он прямо пишет: естественное право есть присущая человеку собственность на жизнь, свободу и имущество (обратите внимание также: речь о нескольких правах, из-за чего об естественном праве у Локка начинает идти речь во множественном числе – «естественные права»).
Сдвиг заключается в том, что вместо разума, изначально понимаемого в универсальном смысле и не как чего-то отдельного, основанием естественного права становится то, что заключено в человеке как бы отдельно: собственный разум, собственная воля. Получается как у Гоббса – воля вместо разума, но со специфическим и еще более дистанцирующимся от классического смыслом отдельности, индивидуальности.
Разрыв с классическим пониманием становится окончательным. Не право всеобщего разума, к которому человек может быть лишь причастным, но право индивидуальной воли, принадлежащей человеку автономно, как собственность. Не единое, как сущность, естественное право, но заведомо распадающиеся на набор «естественные права». Именно этот момент в теории Локка становится в рамках генезиса правовых идей началом будущей либеральной идеологии «прав человека».
