Kitabı oku: «Великий редактор», sayfa 2

– Не в курсе. Я тут тоже в первый раз. Слушай, от ее голоса мне еще сильнее подурнело. Я отойду. Встретимся в столовой. И займи мне место!

– Не оставляй меня одну. Я буду тут как идиотка – не пришей… сам знаешь…

Антон только изобразил подобие улыбки и побежал в здание. Там охранник попытался его остановить типичным «Не положено». Казалось странным, что организаторы заранее не научили его объяснять ценность для собеседника и давать точные формулировки. Но когда охранник увидел крупные судороги, перекатывающиеся по телу парня, он просто указал на проход, в конце которого была заветная дверь туалета.

Его ужасно мутило и рвота ему не помогала. Даже там земля под его коленями тряслась, будто весь этот старый санаторий – автобус на узкой продавленной колее среди леса. Время было грязным и вязким. Он уже был готов пропустить обед и просто посидеть тут, в этом прохладном и спокойном туалете. Просто прийти в себя в этой кафельной бухте перед тем, как окунуться в пучину нетворкинга. Но куратор была слишком убедительна. Нельзя пропустить обед.

На трясущихся ватных ногах он добрался до столовой. Ее оказалось легко найти по перезвону вилок и ложек и тяжелому, стелющимся от самой кухни аромату типичной столовской еды. У Антона просто не укладывалось в голове, как пафос и серьезность курсов рифмовалась с этой чисто советской эстетикой.

У дверей в столовую стоял один из кураторов с распечатанным списком имен. Рядом со всеми именами стояли восклицательные знаки, кроме Антона. Куратор исподлобья посмотрел на парня сухим как гербарий взглядом, все сочувствие и надежда которого осталась в бесконечных вордовских документов.

– Как вас зовут? – какой глупый вопрос, подумал Антон, ведь тут нет других вариантов, я остался один в этом списке без пометки.

– Антон Ерофеев.

– Ага. Хорошо, что вы пришли. Пока можете пообедать.

Когда он зашел в столовую, ритмичный звон посуды тут же остановился, и в него воткнулись сотни напряженных взглядов. Таня заняла место за столом, где сидели пара совсем юных девиц с цветными волосами и грузный мужчина, одышку которого было слышно с другой стороны зала. «Интересно, о каком штрафе шла речь? С него снимут баллы на редакторской бирже?», – раздалось тревожное перешептывание за столиком у окна. В такой бесконечной тишине все частное становилось общественным достоянием.

Стул с предательским скрипом разрезал тишину и будто дал стартовый свисток – возвращайтесь к обеду. На столе стояло горячее, суп и какой-то подвядший салат.

Еда совсем не лезла в горло. Антон несколько раз помешал ложкой суп, выловил оттуда кусочек картошки, запил его компотом. Компот был совсем как в школе и даже вызывал теплую ностальгию, ведь все самое страшное со временем выветрилось из головы. И вот снова выпускной, после которого о старой жизни должны остаться только хорошие воспоминания. А полуголодные времена без заказов, грубые заказчики и сотни тестовых заданий сотрутся из памяти навсегда. Ну или останутся просто где-то на задворках мозга и будут появляться на свет только по требованию. Если штраф не испортит все.

Нет. Он не должен испортить. Антон не позволит. Ему нужна эта новая жизнь с дипломом, подтверждающим, что он смог осилить изматывающие курсы. Ходили слухи, что одна девушка не справлялась с нагрузкой от курса и работы, но отказаться ни от чего не смогла. Говорят, теперь она встречает выпускной в частной гостинице на мягкой кровати с мягкими же ремнями. Зато в середине рейтинга студентов.

Таня быстро глянула на Антона и мотнула подбородком в сторону двери. Он было подумал, пришел сам Василий Михайлов. Но там стоял нервно оглядывающийся паренек. Кажется, Антон видел его перед посадкой на автобус.

– У вас точно нет отметки, – покачал головой бесцветный куратор.

– Да она должна быть. Должна!

– Нет-нет. Кажется, вы меня обманываете. Знаете, обманывать на нашем выпускном тоже запрещено. Может быть, вы и с домашками мухлевали, Дмитрий?

– Послушайте! Ладно. Меня тут не было. Мне просто надо было… И я заблудился…

– Здесь сложно заблудиться. Разве Наташа не предупреждала, что опаздывать нельзя?

– Что вы меня отчитываете, как мальчишку. Я взрослый человек! Я шеф-редактор мужского журнала. Давайте-ка я сам решу, когда мне приходить на обед. А когда мне надо, например, помедитировать.

– Так вы медитировали? Это оказалось для вас важнее наставлений куратора?

– Нам не объяснили ценность. Правила коммуникаций – донести значимость и пользу какого-то действия до исполнителя. Как вы ее назвали… Наташа… этого не сделала.