Kitabı oku: «Иная. Выбор», sayfa 3
Задумавшись, не заметила, как погрузилась в свой внутренний мир. В огромный лабиринт со множеством дверей. За каждой дверью – тьма-тьмущая сундучков, шкатулок, футлярчиков и ящичков, в которых хранятся всевозможные загадки, тайны и секреты. А еще знания, умения, привычки. И ответы на мои вопросы. Некоторые двери и сундучки уже открыты, некоторые еще предстоит открыть. Когда придет время.
Это место мне помог найти Айштар. Пришлось хорошо постараться, практикуя медитацию, но результат того стоит. Лабиринт полностью в моей власти, подчиняется всем моим желаниям, всем требованиям. Иногда здесь светло и уютно, иногда темно и сыро. Я научилась зажигать свет в темных коридорах, он слушается меня беспрекословно. А вот открыть замки на дверях с первой попытки получается не всегда. Так же как не всегда удается подобрать ключи к сундучкам и шкатулкам. Бывает так, что подходящего ключа у меня нет, и тогда я отправляюсь на поиски. Брожу по лабиринту и собираю ключи, встречающиеся на моем пути. Большие и маленькие, золотые и железные, блестящие и заржавевшие. Я знаю, что лишних ключей здесь нет, они все нужны и важны. Рано или поздно какой-то из них обязательно откроет нужный мне сундучок. Или дверь. Главное, искать и не сдаваться. Нужно пробовать снова и снова, не сомневаясь, что все получится. Обязательно.
Заглянув в очередную открытую дверь лабиринта, увидела сверкающий ларец. Он меня звал. Я это чувствовала всем своим существом, каждой клеткой тела и ауры. Смело сделала шаг вперед, но неожиданно проскользнувшая мысль: «Может, в другой раз?» – заставила остановиться. Может, и в другой.
Сделав глубокий вдох, я развернулась, чтобы уйти, но Судьба распорядилась иначе. Из дрогнувшей руки выскользнул маленький ключик и со звоном покатился к ларцу. Видимо, все же пришло время его отпереть.
Вставила ключик в замочную скважину, провернула несколько раз, услышала щелчок. Крышка ларчика открылась и медленно поднялась вверх, заливая ярким светом тусклое помещение. А затем прозвучал хрустальный голос:
– Любовь рождается не благодаря чему-то, а вопреки всему.
Всего лишь на мгновение перед моим взором предстали две пары глаз. Сначала ярко-красные, наполненные желанием и болью, потом огромные черные, с затаенной надеждой в бездонной глубине. Всего лишь на мгновение – и исчезли.
Я не успела даже понять, действительно ли я что-то видела или мне просто показалось. Игра воображения на фоне слишком яркого света.
Свет погас, крышка ларчика плавно опустилась, а я очнулась и открыла глаза. Сижу там же, на подоконнике, прислонившись к стене. Рядом со мной – Карим, свесив ноги вниз и уперевшись спиной в стекло.
Вот это я погрузилась в себя, даже не услышала, как эльфик проснулся!
– Не хотел тебе мешать, – тихо сказал Карим, как только увидел, что я зашевелилась.
– Спасибо, – так же тихо ответила я. – Ты настоящий друг.
– Поужинаем? – после недолгой тишины спросил Карим.
– Конечно, – отозвалась я, не торопясь зажигать свет в комнате.
Было приятно сидеть вот так, на подоконнике, в тишине и темноте.
Внезапно меня посетила шальная мысль, и я активировала энергетическое зрение.
Ух ты ж, черные квадратики! Какая четкая аура! Все три слоя! Первый – однородное белое облачко, обрамляющее тело. Второй – серо-голубой, раза в три шире первого, четкий и плотный, с прозрачными переливающимися капельками, подтверждающими живорождение. Третий – светло-серый, самый тонкий слой, но тоже четкий, пульсирующий. Истинная сущность проявилась обалденно, видно даже, как шевелятся длинные эльфийские уши. Очаровашка!
Но главное – не это. Во втором слое, пронизывая ауру насквозь, струятся эмоциональные нити! Мерцающие разноцветные нити, похожие на волшебные лучики! Именно волшебные, потому что обычные лучи не сияют! И не откликаются на мои эмоции! И не вибрируют в такт моим мыслям!
Удивительные создания. Состоящие из множества светящихся точек, мигающих в разном ритме. Некоторые переплетаются друг с другом, некоторые соединяются и разветвляются, образуя интересные цепочки, некоторые просто соприкасаются. Но все, абсолютно все наполнены жизнью!
Увидела это чудо я впервые. Причем не просто увидела – я чувствовала, каким-то невероятным образом ощущала и… различала. У меня не возникло сомнения, что вот эта светло-голубая тоненькая ниточка означает безмятежность, а вон та, ярко-желтая, чуть потолще, не что иное, как оптимизм. И я даже не удивилась наличию невообразимого многообразия зеленых и желто-оранжевых лучиков всевозможных оттенков и толщины. Иначе и быть не могло. Во всей Вселенной не сыщешь другого такого жизнерадостного солнышка. Не удивительно, что красавчик-эльф так вкусно пахнет радостью!
А потом я заметила ее. Тоненькую серебристую полупрозрачную ниточку, соединяющую наши ауры. Она подрагивала, но была прочной и уверенной.
Я мысленно к ней потянулась и, не задумываясь над тем, что делаю, подпитала своей энергией. Ниточка стала крепнуть, наливаясь силой и цветом буквально на глазах. К ней стали присоединяться другие нити наших аур, переплетаясь друг с другом, образуя неразрывную серебряную связь. Символ нерушимой и бескорыстной дружбы. Чистой, глубокой и преданной.
Откуда я это знаю? Не знаю. Просто чувствую.
– Я настолько прекрасен? – шепотом поинтересовалось солнышко, придвинувшись и опасно приблизив свое лицо к моему.
– А ты сомневаешься? – обезоруживающе улыбнулась я, возвращая себе обычное зрение, и щелкнула сияющее солнышко по носу.
Потом хлопнула в ладоши, легко спрыгнула с подоконника и в ярком свете искусственного освещения направилась к пищеблоку.
– А еще я скромный, одинокий и голодный, – с нотками тоски и грусти в голосе проинформировал эльфийский хитрец. – Тебе помочь с выбором? Там кроме бутербродов с сыром много чего есть, если что.
– Тебе бутерброд с сыром? – сощурилась я, после чего, добродушно улыбаясь, со смешком сказала: – Так и быть, закажу тебе два бутерброда. Даже три. Для хорошего человека ничего не жалко.
– Злая ты и вредная, – состроил обиженную рожицу Карим. – Все, я в печали.
– Значит, все-таки оди-и-н бутерброд, – коварно протянула я, глядя на приближающегося парня, старательно сдерживающего хитрющую улыбку.
– Я же с голоду умру, – жалобно заскулил этот обаятельный хулиган и, пока я размышляла, что он задумал, нагло обнял меня за талию и развернул спиной к панели пищеблока.
– Несносное создание, нахальное и своевольное, – запыхтела я, изображая бурю негодования, но это нисколько не помешало Кариму за моей спиной оформить заказ.
Ага. А потом звонко чмокнуть меня в щеку, подхватить на руки и закружить по комнате, довольно ухмыляясь.
– Да, я такой, – даже не пыталась оправдываться наглая рожица. – Местами даже хуже, а временами так вообще превращаюсь в нечто упрямое, прилипчивое и неотвязчивое. Только никому не говори.
И он снова чмокнул меня в щеку, после чего отнес в столовую зону и бережно усадил на стул, подленько хихикая. Я же в предвкушении легкого ужина блаженно принюхивалась, украдкой глотала слюнки и, по мере вытаскивания Каримом из передаточного устройства пищеблока контейнеров с едой, все больше округляла глаза. Двойная порция мясного суфле, запеченные овощи с сырной корочкой, свежий салат из огурцов, тройная порция сырников со сметаной и две чашки моего любимого какао.
– Кажется, я попала, – прошептала я, глядя на обилие соблазнительно аппетитных и нереально ароматных блюд на столе, мысленно запихивая все это в свою стройную, но изрядно изголодавшуюся фигуру.
Карим, конечно, та еще прелесть, но я его определенно обожаю!
Глава 3
Тимур Али
– Его имя – Виктор Хант. Вдруг поможет.
Виктор Хант. Я догадывался, интуитивно чувствовал, так что сообщение Виктории лишь развеяло последние сомнения. Интересный экземпляр, знать бы, что у него на уме. Не предпринимает никаких действий, просто наблюдает, собирает информацию. Для чего?
Будет мстить за неудавшееся нападение? Вряд ли это входит в его планы: равнодушные не склонны так тщательно изучать тонкости жизни своей будущей жертвы. Да и мстить надо бы тогда уж мне, а не Виталине. Понятно, что Хант теперь не равнодушный, но что это меняет? А то, что, став хейтом, он мог получить приятный бонус в виде высокоразвитого логического мышления. Этого исключать нельзя, значит, версию не отметаем.
Помогает девушке в плаще? Возможно, хотя его поведение и не совсем соответствует такому сценарию. С другой стороны, статус изменился недавно, так что парень может вести себя не как обычно. Я ведь не сразу привык к новой жизни. Пожалуй, эту версию тоже стоит отработать.
Что еще? Заподозрил Виталину в причастности к смене своего статуса? Вряд ли, здравомыслящему человеку в это сложно поверить. Но что мне известно о его здравомыслии? Ничего, так что и этот вариант оставляем. По крайней мере, пока.
Следит по просьбе НИЛЗ? Как вариант. Кудрявцев мог натолкнуть на мысль, что коль уж парнишке удалось стать хейтом, то получится стать и ЭЛ, а он, как сотрудник НИЛЗ, поспособствует ему в этом в обмен на информацию о Виталине, например. Преследуя свои интересы, Кудрявцев очень даже способен на нечто подобное. Да он на все способен. Этот профессор далеко не светлая лошадка.
– Девчонка не промах, – присвистнул Дамир, заглянув через плечо и прочитав сообщение в моем чаттере. – Ты его знаешь?
– Видел однажды, – сказал я, откинувшись на спинку дивана и прикрыв глаза. – Похоже, придется встретиться еще раз. А возможно, и не раз.
– Думаешь, он причастен к нападениям? – Дамир плюхнулся рядом со мной, явно рассчитывая получить как можно больше информации.
– Пока не знаю, – хмуро отозвался я, понимая, что всю правду сказать Дамиру не смогу: не хочу подвергать опасности лучшего друга. – Но почти уверен, что его интересует именно Виталина.
– Хейта? – Дамир толкнул меня локтем в бок. – Ты чего-то не договариваешь, дружище.
– Ты прав, не договариваю, – я повернул голову и посмотрел товарищу в глаза. – Это не моя тайна, и я не вправе ее раскрывать. Думаю, скоро ты все узнаешь. Очень скоро. А пока мне нужно подумать, что делать с этим хейтом.
– Боишься спугнуть? – поинтересовался Дамир, не отводя взгляда. – Тимур, я в чужие секреты не лезу, ты же знаешь, но, если нужна помощь, я всегда готов.
– Спасибо, – хлопнул Дамира по плечу. – Я знаю.
– Можем поприглядывать за ним издалека, – сорвал с языка мою мысль Дамир. – Карима, кстати, предупреди, чтобы смотрел в оба. Хейты – народ импульсивный.
– Само собой. У нас сегодня патрулирование, отправим Ильдара в Академию Искусств. Завтра могу я пойти, а вы со Святом распределите пятницу и субботу. Если ничего не нароем, придется вызвать парнишку на откровенный разговор.
– Идет, – Дамир кивнул, а потом до безобразия ехидным голосом поинтересовался: – Ты уже придумал, каким образом будешь благодарить красавицу-шпионку?
– Нет, – честно признался я и сразу же спросил: – А оно мне надо?
Дамир в ответ громко расхохотался.
– С удовольствием посмотрю, как ты будешь отбиваться, – товарищ согнулся пополам от безудержного хохота. – Что-то мне подсказывает, что эта крошка окажется весьма изобретательной, когда будет требовать заслуженную награду.
– Мы еще посмотрим, кто кого, – иронично усмехнулся я, поднимаясь с дивана. – Пошли уже, тренажерный зал заждался.
Карим Шульц
В Академии третий день подряд творится овоид пойми что. А все из-за того, что три равнодушные за три дня стали ЭЛ, по одной за день. Ни за что бы не поверил, если бы это не случалось каждый раз прямо на моих глазах. Обалдеть! И самое интересное, что ничего подобного не происходит нигде во всем Ширане, только в главном корпусе Академии Искусств!
Отец сам не свой, а сотрудники НИЛЗ скоро ночевать будут прямо в коридорах и лекционных залах. Датчиков каких-то понатыкали, видеокамер и прочей ерунды. Только что толку? На все кабинеты все равно не хватило, а спонтанное проявление эмоций в девчонках происходило в разных местах: в понедельник – в столовой, во вторник – в спортивном зале на занятии йогой, а сегодня – в аудитории третьего этажа на лекции по этикету.
Вспомнив лицо своей любимой преподавательницы, несравненной Розалии Керро, я расплылся в широченной улыбке. У нее глаза на лоб полезли, когда одна из студенток вскрикнула и закрыла лицо руками после того, как насаждательница хороших манер произнесла очень умную фразу:
– Притворяйся вежливым – и привыкнешь.
А потом чуть в обморок не грохнулась, когда обратилась к этой самой студентке с невинным вопросом: «Вы со мной согласны, Джулия?», а девушка вместо ответа расплакалась, глядя на Розалию синими, как безоблачное летнее небо, глазами. Все бы ничего, но Джулия до этого момента была равнодушной!
Розалия Керро побледнела, пошатнулась, но на ногах устояла. А я в этот момент, восхищенный стойкостью и выдержкой лучшего педагога по этикету, которого знает мой отец, простил ей все. Даже те четыре презентации, что пришлось состряпать меньше чем за два месяца учебы с легкой подачи явно неравнодушной к единственному парню на факультете преподавательницы.
Виталина странно реагирует на происходящее. Бледнеет, закрывает глаза и улыбается втихаря. Как будто что-то знает, но не признается. Я, конечно, ничего такого не сказал профессорам НИЛЗ, даже словом не обмолвился. Им только повод дай – затаскают малышку на беседы, как они культурно выражаются. А сами на этих беседах издеваются над бедными студентами самыми извращенными способами.
Мне вчера посчастливилось так побеседовать – то еще приключение. Почти два часа отвечал на одни и те же вопросы с десятком приборчиков и фонариков на всех легкодоступных частях тела, еще и с рогами на голове. Оленем себя чувствовал, честное слово. Малышке это точно ни к чему, так что пошли они все куда подальше. Но это не значит, что я не попытаюсь выяснить, какого ромбоида она так странно себя ведет.
Через час занятие с Аликом, придется попотеть. По понятным причинам мы прогуляли всю прошлую неделю, так что теперь будем наверстывать, а обладатель нескольких черных поясов с азартом на нас отрываться. Причем без зазрения совести, потому как, что такое совесть, лучший тренер по единоборствам во всем Ширане понятия не имеет. Зато он обещал из нас, дохленьких и хиленьких, сделать почти накачанных и готовых к реальным опасностям, а свои обещания Алик выполняет всегда. Что несказанно радует.
Сигнал чаттера выдернул из приятных размышлений. Тимур. Надеюсь, у него хорошие новости.
– Салют! Отдыхаешь?
– Салют, готовлю организм к занятию с Аликом, – не стал лукавить я. – Какие новости?
– Паренька зовут Виктор Хант. Знакомое имя, да? Мы присмотрим за ним до воскресенья, а вы будьте начеку. Но виду не подавайте, его нельзя спугнуть. Лады?
– Лады.
– Как обстановка? – в карих глазах промелькнуло беспокойство.
– Третий случай за три дня, – я вопросительно уставился на Тимура. – Мне нужно о чем-то знать?
– Пока нет, – чуть тише, чем следовало, ответил ЭЛ, а через секунду попросил: – Будь рядом с Виталиной, Карим. Даже если она против. И если что, сразу информируй.
– Понял, не дурак, – кивнул я.
– Все, до связи, – Тимур подмигнул. – Безболезненной тренировки, мелкота.
– Это вряд ли, – хмыкнул я, – но выжить постараемся.
Тимур рассмеялся и отключил связь.
В душе что-то неприятно шевельнулось. Почти незаметно, но… Тимур знает больше, чем знаю я, и не торопится посвящать меня во все подробности. Тревожит не сам факт сокрытия информации, а то, что эта информация определенно связана с Виталиной. Как я могу ее защитить, если не знаю, от чего нужно защищать? Тимур ведь понимает, что я на все готов ради малышки, так почему не доверяет на все сто?
Или дело не в доверии, а в чем-то другом? Пора с этим разобраться.
Виталина Мерц
– Думаешь, догадаются? – спросила я у Айштара, сидящего на своем излюбленном подоконнике. – Сегодня я сделала это в женской комнате и сразу же покинула место преступления. Думаю, никто не обратил на меня внимания ни до, ни после, ни во время. Там как бы другими делами занимаются.
– А то, что все пять случаев произошли в Академии Искусств, тебя не смущает? – спросил пришелец, беззаботно болтая ногами. – На месте Ферта я бы тебя уже пять раз допросил, а на месте Кудрявцева – десять.
– Суперски, что ты не на их месте, а на своем, – сказала я, дожевывая яблоко. – Завтра суббота, потренируюсь в магазине, пока будем с Доминикой продукты для именинного торта закупать. А в воскресенье в Квест-Хаусе кого-нибудь одарю, чтоб сотрудникам НИЛЗ жизнь сладкой не казалась. Так что все подозрения с меня будут сняты.
– Ну-ну, – Айштар хмыкнул. – Наивность некоторых человеческих особей меня порядком умиляет. Но тренировки нужны, без них никак. Только будь аккуратнее, ладно?
– Постараюсь, – пообещала я, подходя к мальчишке. – Я ведь молодец, правда?
– Правда, – пришелец расплылся в лучистой улыбке, а в черных, как ночь, глазах промелькнуло удовлетворение и даже гордость за успехи своей старательной ученицы, меня то есть. – Классное ощущение, да? Осознавать, что можешь улучшить чью-то жизнь, используя для этого только силу своей сущности и энергию жизни?
– А как же Дар Пробуждения?
– Дар – само собой. Но он бы не развился до такой степени, если бы не твоя работа над собой и не твое отчаянное желание помочь другим. Ты хочешь быть полезной по-настоящему сильно, искры летят во все стороны при одной только мысли об этом. Поэтому у тебя все получается. Успеха добивается не тот, кто может, а тот, кто хочет. Ибо он сможет. Вот.
– Так папа говорит, да? – я улыбнулась.
– Ага.
– Без тебя я бы не справилась, – ласково прошептала я, обняв мальчишку.
– Как и я без тебя, – абсолютно искренне и по-детски трогательно отозвался наследник Сумеречного мира.
– Айштар, как мне увеличить резерв? – задала я уже несколько дней мучающий меня вопрос. – Если я буду пробуждать по одному человеку в день, мне жизни не хватит, чтобы осчастливить всех равнодушных и хейтов. Про полуЭЛ вообще молчу, до них очередь не дойдет.
– Вот егоза! – фыркнул пришелец, освобождаясь из моих объятий. – Не торопись. После инициации твой резерв увеличится в несколько раз. Чем лучше подготовишься, тем больше он станет. И приятные бонусы получишь. А пока рекомендации те же – укреплять здоровье, генерировать положительные эмоции и тренировать свою сущность. Нет предела совершенству, знаешь ли. Ничего нового я тебе не скажу, потому что его не существует. Так что живи и радуйся жизни, человечка. Ты на правильном пути.
– Радуюсь, радуюсь, – взлохматила я прическу эмина, не забыв при этом положить в копилку вопросов для допросов вскользь упомянутые приятные бонусы.
Да, я такая. Ненасытная и любопытная. Хотя нет, не любопытная. Любознательная. Вот.
– Угу, – бездонные черные глаза посмотрели на меня внимательно и серьезно, – это важно. Важно быть счастливой, помнишь? Что бы ты ни делала, наслаждайся жизнью, каждой ее минутой. Смотри на мир с любовью, ищи хорошее во всем и во всех, улыбайся и радуйся простым вещам, находи возможность для роста в любом препятствии. Как там у вас говорят: «Быть живым – это подарок, а быть счастливым – это наш выбор»?
– Да, мама часто повторяла эти слова, – при воспоминании о маме на глаза навернулись слезы.
– Мама плохого не посоветует, – с любовью в голосе сказал мальчишка. – Когда я был маленьким, мне мама много раз говорила: «Ты можешь смеяться или плакать, Айштар. Но запомни: всякий раз, когда ты плачешь, ты мог бы смеяться – выбор за тобой». Я не сразу понял, что она имеет в виду. Обижался, злился, не верил. Но когда до меня дошло, стал умнее в сто тысяч раз. Не плачь, Виталина, твои родители скоро вернутся.
– Ты меня успокаиваешь или вещаешь очередное пророчество? – вытирая слезы рукой, спросила я.
– И то и другое, – невозмутимо ответил мальчишка. – Как там твой марсианин, кстати?
– Как всегда, загадочен и мил, – я улыбнулась, забираясь на подоконник и поглаживая пальчиком теплые лепестки айлиний. – Мы не касаемся деликатных тем. Болтаем ни о чем и наслаждаемся короткими ментальными соприкосновениями. А о том, что будет дальше, я стараюсь пока не думать. Наверное, и он тоже. Айштар, а эмины много знают о марсианах?
– Нет, – тихо сказал пришелец, внимательно следя за моими движениями. – Вуаль безмолвия на нас тоже действует, причем в гораздо большей степени, чем на землян. Эмины ведь могут общаться мысленно.
– Ясно, – я хитро прищурилась. – Значит, я знаю о Марсе даже больше, чем ты?
– Возможно, – пожал худенькими плечиками мальчишка, нисколько не смутившись. – Проверить это мы не сможем.
– Не сможем, это да.
Я вздохнула и посмотрела на корзинку с цветами.
– Как думаешь, айлинии и айлин – понятия связанные? Или просто созвучные?
– Посмотри энергетическим зрением, – отозвался пришелец.
– А что это даст? Ого! Что это?
Я четко увидела, как в местах моего прикосновения к айлиниям появляются тоненькие светящиеся золотые ниточки и единым потоком устремляются в небо, свободно проходя сквозь оконное стекло.
Мысленно потянувшись к ниточкам в попытке понять, куда уходит энергия, я ощутила на другом конце тоску и надежду, а потом резкую вспышку радости. И такую знакомую эйфорию. Эмоции Дархара?
С каждым мгновением эмоции и чувства усиливались, к ним добавлялись новые, нити стали искрить. Я напитала их нежностью, и ниточки тут же откликнулись теплом и благодарностью.
Значит, айлинии – это наша с Дархаром энергетическая связь, с помощью которой мы можем обмениваться эмоциями? Находясь на разных планетах? Очуметь!
В памяти всплыли слова Дархара: «Марсиане живут без чувств в вашем понимании, а эмоции полностью контролируются разумом. Открыть в себе энергию чувств мечтает каждый марсианин. Это возможно только в том случае, когда сущность встретит свою пару».
Айлинии не просто цветы. Это цветы для пары, для айлин. В этом нет сомнения, ведь тепло, исходящее от лепестков, ощущаю только я. Доминике они кажутся каменно-холодными.
«Дархар!» – мысленно позвала я, вспомнив, что цветы откликаются моим именем.
Но в этот раз ответом стала тишина. Я позвала еще несколько раз мысленно, потом вслух. Бесполезно. Тишина.
Переключила зрение обратно и попыталась напрячь серое вещество, уставившись на Айштара. В голове крутился вопрос: «Почему они молчат?»
– Точную информацию ты можешь получить только у своего марсианина, – сказал мальчишка, услышав мою мысль. – Но мне кажется, что дело во времени. Цветы стали твердыми, потому что полного слияния не произошло. Чем больше времени проходит с момента вашей встречи, тем больше свойств они теряют. Думаю, после полного слияния цветы возвращаются к жизни, напитавшись энергией своих хозяев. Точно не знаю, это только предположение.
Не смогла сдержать глубокого вздоха, с грустью признавая догадку Айштара правдивой. Айлинии больше не откликаются, их аромат с каждым днем становится все менее насыщенным. Цветы по-прежнему излучают тепло, но и оно постепенно слабеет. Все верно, дело во времени.
– С нитями эмоций в аурах разобралась? – спросил эмин, положив маленькую ладошку поверх моей.
– Все, как ты и говорил: интуитивно, на уровне своего Дара я чувствую, что означает каждый цвет и что с ним делать, – поделилась я маленькими успехами. – Настраиваться на вибрации нитей получается легко, они меня слушаются. Сложно только с неживорожденными, особенно с хейтами. Не все их нити идут на контакт. Пробовала ослаблять действие наиболее разрушительных активных эмоций, но на это уходит слишком много сил и энергии. И есть проблема с неправильными переплетениями. Их сложно распутывать, не повреждая. Боюсь сделать что-то не так.
– Молодец, золотое правило светлых запомнила. Не забывай его никогда: лучше не помочь, чем навредить. Нарушишь правило – получишь неконтролируемый выброс энергии, вплоть до опустошения резерва и потери Дара. Не спеши, Виталина, совсем скоро ты научишься тонко чувствовать все эмоциональные плетения. Не все сразу.
– Понятно. Всему свое время.
– Ты сегодня сама на себя не похожа, – взгляд пришельца стал пристальным, изучающим. – Все-таки Хрустальный щит доставляет мне некоторые неудобства.
– Карим ведет себя подозрительно, – не стала я томить в неведении Айштара, украдкой пряча довольную усмешку (а нечего в моих мыслях копаться всем кому не лень!). – Он чувствует, что что-то не так, но пока не понимает, что именно. Мне неприятно скрывать от друзей свои способности, но и рассказывать им я не хочу, чтобы не подвергать опасности. Ни себя, ни их.
– Рано или поздно тебе придется им рассказать. Ты не сможешь со всем справиться в одиночку. Твой мир слишком жесток, а от мертвой тебя толку будет мало. Да шучу я, шучу… У тебя замечательные друзья, и они все уже стали частью тебя, нравится тебе это или нет. Вы как единое целое. Если проблема появляется у кого-то одного, она вмиг становится общей проблемой. Ты уже это поняла, поэтому и возникло волнение. Можешь им довериться, не бойся. Вместе вы будете сильнее.
– Ты, как всегда, прав, пришелец-вундеркинд, – с толикой легкой грусти сказала я, заметив, что Айштар внимательно вглядывается в пустоту. – Пора домой, да?
– Ага. Вопрос будет?
– А то как же! – я не собиралась упускать возможность побыть рядом с мальчиком еще хотя бы несколько минут. – Между любящими сердцами эминов тоже появляется радуга?
– Нет, – в черных глазах Айштара заплясали веселые искорки.
Уверена, что он, как всегда, подумал что-то вроде: «Девчонка! Все вопросы о любви!» Ну и ладно, пусть себе думает, мне ведь интересно.
– Когда между эминами зарождается любовь, вкрапления звезд в их телах становятся разноцветными и мерцающими. Чем ближе друг к другу находятся любящие эмины, тем сильнее мерцание. А когда совсем рядом, то вокруг них вертикально закручивается спираль света. Это очень красиво, тебе понравится.
Айштар подмигнул и, пока моя буйная фантазия рисовала красивые мысленные картинки, помахал на прощание тонкой ручонкой и исчез. И как ему это удается? Все. Хочу шапку-невидимку. Или плащ-невидим. Или волшебную палочку.
Мечтать не вредно, черные квадратики. Ладно, займемся чем-нибудь интересненьким. До занятия с Аликом еще полчаса, как раз хватит, чтобы задать парочку неожиданных вопросов одному светлому эльфику.
А что? Нечего за моей спиной темные делишки проворачивать. Высоко сижу, далеко гляжу и очень даже хочу знать, что там они с Тимуром замышляют. Спелись мальчики. Но со мной такой номер не пройдет. Не-а.
– Привет, – с невинной улыбкой на губах поздоровалась я, как только дверь открылась и на пороге показался взлохмаченный и слегка помятый Карим.
– Вот так сюрприз, – заспанным голосом произнес мой рыцарь и приветливо улыбнулся. – По мне соскучилась или не терпится испытать боль на тренировке?
– И то и другое, – ответила я и прошмыгнула в комнату после галантного приглашающего жеста.
– Первое мне нравится больше, – раздалось вслед.
Кто бы сомневался? Карим, как всегда, в своем репертуаре. Любезный, неунывающий и предельно откровенный. А вот последнее качество мне сейчас очень даже пригодится.
– У меня к тебе вопрос, – не стала я ходить вокруг да около. – И мне нужен честный ответ.
– Согласен, – не раздумывая, ответил Карим, – но только если ты ответишь на мой.
Упс… Неожиданно, но справедливо. Интересно, что же он у меня спросит? Эх, ладно, была не была!
– Договорились, – кивнула я, присаживаясь на диванчик и пристраивая рядом светло-серое пальтишко. – Ты знаешь этого парня, хейта, который ошивается на территории нашей Академии и, как мне показалось, следит за нами?
– Нет, – сказал Карим, располагаясь в кресле напротив и глядя мне прямо в глаза. – Знаю только его имя и то, что он не наш студент. Его зовут Виктор Хант. Тимур сказал и попросил соблюдать осторожность, пока ребята не выяснят, что этому хейту от тебя нужно. Они на этой неделе установили за ним поочередную слежку. Это все, что мне известно.
– Понятно, – протянула я, пытаясь осмыслить услышанное. – Твоя очередь, спрашивай.
– Что тебе известно о появлении эмоций у равнодушных?
– Больше, чем ты себе можешь представить, – я вяло улыбнулась. – Это делаю я.
