Kitabı oku: «Некромантика по любви», sayfa 3
Лорд Эдвин Морроуз оказался прав, как обычно. Уже через пару дней, собираясь на очередную прогулку, Крис совершенно забыл об опасной игрушке, забросив ее под кровать. Люси, все это время зорко следившая за жутким зайцем по просьбе милорда, тут же об этом ему доложила. Эдвин спешно собрался и, усадив Миху за руль мобиля, пригласил меня съездить с ним в Брюст за покупками, дав выходной кухарке.
Сев в мобиль, мы отъехали на безопасное расстояние и, спрятавшись за колоннадой аллеи, дождались, когда мэтр Шельмар вместе с детьми покинул дом – как всегда шумно и весело. И тогда, оставив машину под сенью деревьев, мы вернулись в Крапиву и приступили к работе.
План Эдвина был элегантен и прост: за недолгое время прогулки превратить в полный хаос усадьбу, начиная, конечно же, с комнаты Криса. И если я все еще сомневалась в необходимости столь радикальных действий, то достаточно было увидеть процесс упокоения милого плюшевого зайчика, чтобы наглядно понять правоту опытного некроманта. Возвращаться в небытие заяц никак не хотел. Дохлая кошка, сидевшая в нем, дико вопила, шипела и, размахивая лапами с невесть откуда взявшимися длинными когтями, ловко бросалась на Эдвина и клацала острыми как иголки зубами прямо перед лицом некроманта.
Фрэй с Люси отбивались подушками, оттесняя маленькое чудовище в угол. Миха с метлой наперевес преграждал ему путь из комнаты Криса, а я робко пряталась за спиной Эдвина, сжимая в руках большое медное ведро, предназначенное для поимки ушастого монстра. Милорд стоял сосредоточенно, лишь время от времени уклоняясь от острых зубов, и творил свою темную магию.
По комнате хаотично метались черные клочья магического тумана, похожего на угольный дым, но коварный и на диво сообразительный заяц проворно увиливал от них, умудряясь при этом теснить Люси вместе с дворецким и заставляя меня в ужасе прижиматься к стене.
В конце концов Миха прицельно метнул в голову плюшевого монстра метлу, и тот кувыркнулся на пол. В ту же секунду милорд выхватил из моих пальцев ведро и в великолепном, сделавшим бы честь цирковому акробатаму прыжке, ловко накрыл им истошно верещавшего зайца. Прозвучало напевное заклинание, ведро тут же стремительно почернело, словно покрывшись жирной копотью, и заяц затих окончательно.
Скользя вспотевшими ладонями по гладкой стене я всхлипнула, глядя на Эдвина, лежащего на полу рядом с ведром:
– Милорд, вы в порядке?
– Да, моя дорогая Адель, – он быстро и гибко поднялся, приподнимая ведро. На полу лежал драный игрушечный заяц. Из зияющих дыр торчали клочья пожелтевшей от времени ваты и жуткие белые кости.
– Что прикажете делать, милорд? – меланхолично смахивающий с себя перья, крупными хлопьями осыпавшиеся из подушек, Фрэй вид имел примерно настолько же “цветущий”, как и плюшевое чудовище.
– Оборвать шторы, рассыпать игрушки, перевернуть постель. Подушки разрежьте ножом, представьте себе, что наш миленький зайчик был ростом с.. Вон, с Миху. Ни в чем себе не отказывайте. Люси, вам я даю на растерзание коридор и вход в дом. Какое счастье, что все помещения в доме закрыты, – милорд подошел ко мне и ловя мои дрожащие пальцы продолжил: – Какая жалость, что Крис позабыл плотно закрыть дверь в свою комнату!
– А что будет дальше? Когда дети вернутся? – после увиденного мне стоило немалых сил вернуть себе дар речи.
– Они это увидят. И будут наказаны, все. Уборкой, конечно. Вы же не думаете, миледи, что малыш Крис в одиночку провернул эту историю с кошкой? Я приметил ее еще там, на пруду, когда мы поднимали мотор. И отчетливо видел, как дети ее тщательно прятали. Даже знаю, когда принесли ее в дом.
Пока он это произносил, Люси с в месте с дворецким сдирали красивые плотные шторы со стрельчатых окон, терзали подушки, снимали ковер, а Миха вытаскивал ящики из комода и повсюду разбрасывал детские игрушки.
– Почему же вы им это позволили? – негодующе выпрямилась я, отнимая ладонь из его крепких пальцев. – Можно было им сразу же запретить, и тогда…
– Запретный плод сладок, – лукаво усмехнулся милорд, выводя меня в коридор. – Рано или поздно у нас в доме появилась бы мертвая крыса, ворона, змея. Поднять мертвого зверя, его полностью стабилизировать и держать под контролем сегодня получилось бы только у Криса. У него очень странная сила. Но уже завтра это вполне смогут проделать и Джереми, и Валери. В свое время пытался и я, и, поверьте, ничем хорошим это не закончилось. Нам нужно до них донести всю опасность подобных умений.
Вздохнув, я оглянулась и еще раз взглянула на тот кошмарнейший беспорядок, который творился в комнате мальчика. Вынуждена с Эдвином согласиться. Он знает, о чем говорит, а я … просто совсем не хотела бы снова встретиться с диким умертвием. Даже если оно – просто плюшевый заяц.
– А тот пес, что у жены доктора Ли, – припомнила я. – Он ведь тоже умертвие? Разве Оливия – некромант?
– Умертвие, – согласился Эдвин. – Но стихийное. Его никто не поднимал, оно само… Демон и при жизни, видимо, был той еще тварью. Но собаки – это особенные животные. Они способны быть преданными своим хозяевам даже после смерти. Он признал Лив хозяйкой, он – великолепное оружие, не раз спасшее ей жизнь. Опаснее пистолета, смертоноснее, чем яд. Разящее без промаха. Я мог и должен был его упокоить, но Оливия не позволила. К слову, Демон – единственное в Галлии болотное умертвие, которое имеет официальные документы.
Внимательно слушая его ровный голос, я медленно успокаивалась. Казалось, милорда нимало не взволновало все здесь произошедшее. Подумаешь, маленькое происшествие. Не страшнее разбитой на кухне тарелки. Это спокойствие передавались и мне. И правда: подумаешь…
– И часто такие в этих местах встречаются? – спросила я, вдруг вспоминая ночные туманы в долине – Которые сами?
– Бывает, – легко ответил Эдвин. – Но вам не о чем волноваться, леди Адель. упокоение стихийных умертвий – часть моей работы.
Только малая часть. Я тут же вдруг вспомнила его частые и как правило поспешные отъезды. До того момента, пока Валери не утопила мобиль некроманта, он ездил куда-то едва ли не ежедневно. Тогда мне казалось – он это делал нарочно, чтобы меня избегать. Что он взвалил на мои хрупкие плечи детей, а сам развлекается в Брюсте с друзьями. Что может делать ночами вне дома свободный мужчина? Особо наивные могут спросить у Люси…
Грохот сдвигаемой мебели было слышно даже в гостиной. Люси тихо хихикала, дворецкий ей вторил, и я вдруг поняла, что басистый, раскатистый смех Фрэя, похожий на звук далёкой грозы, я слышала впервые.
– Все готово, милорд! – легкий на помине, Фрэй ввалился в гостиную. Без ливреи, в одной только широкой блузе с закатанными рукавами он выглядел на редкость живым и довольным собой. На квадратной макушке, в седых коротких волосах торчали два белых пера из подушки.
– Давайте взглянем, – милорд подал мне руку и торжественно вывел меня в холл.
Поработали Люси и Фрэй на славу: ковровые дорожки были сбиты в кучу, кресла валялись на боку, из разрезанной обшивки торчали клочья ваты и опасные острые пружины. Массивная вешалка для верхней одежды стояла на месте, но была здорово поцарапана. Клянусь, на ней даже были следы зубов! Уличная обувь разорвана в клочья: к счастью, не моя, а Криса и Джереми. На самом деле она выглядела почти как обычно: туфли на мальчишках просто горели. А у Джереми еще и нога стремительно росла. Так что, несмотря на внушительную разруху, потери были минимальны. И какая же радость, что Миха еще третьего дня вынес мой фикус отсюда в оранжерею!
Очень надеюсь, что все это будет не зря…
И тут в дверь постучали.
Мы молча переглянулась. Детям рано еще возвращаться, к тому же у мэтра есть ключ, он не стал бы стучать. Нерво звякнул дверной колокольчик. Ещё и ещё раз.
Кем бы ни был наш гость, он на редкость не вовремя. Крапива сегодня не принимает визитеров.
– Откройте, Морроуз! – звук знакомого мужского голоса заставил меня вздрогнуть, а Эдвина поморщится. – Я знаю, что вы дома! Я видел мобиль под деревьями! Я требую немедленно мне открыть!
– Какие невежи – мои соседи, – пробормотал Эдвин недовольно, окидывая сумрачным взглядом кавардак в холле. – Даже не поздоровался. Прямо с крыльца уже что-то требует.
– Что вы сделали с леди Адель? Отвечайте, Морроуз! Если вы немедленно не откроете, я еду в Брюст за ловчими!
– Даже так? – милорд выпустил, наконец мою руку и тяжко вздохнул. – Поздравляю, Адель, у нас очень заботливый поклонник. Как же он снова не вовремя… – Морроуз оглянулся на Фрэя и тихо напомнил: – Ты знаешь, что нужно делать. Как и всегда.
– Безусловно, милорд, – дворецкий был сама невозмутимость. Оправил рукава рубашки, размял кисти, залихватски подмигнул встревоженной Люси.
Горничная бережно убрала с его макушки перья и покосилась на меня. Я даже знала, о чем она думала. Шарль не просто так заявился. Скорее всего, ему как-то отправила весточку глупышка Валери. А я дала ей слово… кажется, совершенно напрасно.
Эдвин заложил руки за спину и молча кивнул дворецкому. Тот бесшумно и быстро распахнул дверь. На пороге возник раскрасневшийся и возбужденный Шарль Эрлинг, без пиджака и без шляпы, но зато с тростью, уже занесенной для удара. Этак он нам входную дверь помнет! Что за невежа, в самом деле!
– Чем обязан, милорд? – голосом Эдвина можно было морозить воду в нашем водопроводе.
– Адель, вы в порядке? – успешно справившись с секундным замешательством, Шарль опустил трость и театрально прижал ладонь к груди. – И… что здесь у вас происходит?
Я бросила быстрый взгляд на Эдвина, но он молчал, хмурясь и сжимая губы. Только кивнул мне, явно позволяя вмешаться.
– Вы очень не вовремя, Шарль! – внятно и громко ответила я. – У нас тут… Через трубу в дом пробралась дикая кошка… – Эдвин весьма выразительно кашлянул, и я вздрогнула. – То есть, заяц…
С тоской оглядела лежащий в руинах холл и тяжело вздохнула. Люси тихо хихикнула.
Глава 6. Урок
Поймав полный недоверия взгляд Шарля, я окончательно растерялась. Да что происходит?
– Кошка, которая по своей воле пролезла в дом к некромантам? – сосед понимающе ухмыльнулся. – Действительно, хорошо, что не заяц. Я-то думал, что рядом с тёмными магами даже крысы и тараканы не уживаются!
– С того момента, как миледи появилась в Крапиве, жизнь у нас бьёт ключом, – поджав неприязненно губы и прищурившись, пробормотал Эдвин. – К этому уже все привыкли. У нас даже лошадь теперь есть.
И, поскольку Шарль озадаченно замолчал и со свежим интересом уставился на меня, пожирая восхищённым взглядом, добавил:
– И всё же, Лорд Эрлинг, вы не ответили на мой главный вопрос: что привело вас в Крапиву без предварительного предупреждения?
– Лошадь, говорите, – совершенно игнорируя Эдвина, Шарль не сводил с меня взгляда. Я начала нервничать уже всерьёз. Что он задумал? – Лошадь, заяц, дикая кошка… Настоящий зоопарк. Леди Аделаида, я взял на себя смелость приехать сюда, чтобы лично напомнить о нашем договоре. Помните, что бы у вас ни случилось, у вас рядом есть друг. В любое время – двери Полыни для вас открыты. Вы точно в порядке? Представляете, как я испугался за вас, услышав ужасный грохот в доме!
Я зажмурилась. Да как Эрлинг посмел! Разве я давала ему повод? И что теперь подумает Эдвин? Теперь всё выглядит так, словно я целуюсь с одним, а ухаживания принимаю от другого! Стыд-то какой…
– Простите, миледи, вы звали гостей? – светским тоном осведомился вдруг Морроуз.
– Нет, милорд! – я боялась на него даже смотреть. – И никаких договоров у нас тоже не было.
– Тогда вон отсюда! – неожиданно рявкнул милорд, и двери Крапивы со свистом распахнулись. Порыв холодного ветра, сорвавшись откуда-то с лестницы, швырнул в лицо Шарлю целый вихрь белых перьев, а потом обильно присыпал фигуру соседа каминной золой. Шквал нещадно трепал широкие штанины его щегольского костюма и парусом раздувал белый шёлк его блузы.
– Вы не смеете! – завопил было Шарль, тщетно пытаясь заслониться от ветра, но очередной злой порыв опрокинул его на колени. – Я буду жаловаться!
– Прочь! – голос Морроуза грохотал, будто отзвук нешуточной бури. Всё ещё стоя на четвереньках, сосед развернулся и, живо переставляя конечности, ловко скатился с крыльца. Входная дверь за его спиной тут же с грохотом закрылась. Ветер мгновенно утих.
Мне было стыдно едва ли не до слёз. Опустила голову, не решаясь поднять взгляд на милорда, обхватила себя руками.
– Адель, неужели вы испугались его? – неожиданно прозвучал возле моей макушки мягкий голос, и твёрдая ладонь легла на плечо. – Шарль – просто глупый шут, уверяю вас. К тому же он трус и теперь больше носа сюда не покажет.
– Вы… – подняв взгляд, я поражённо уставилась на некроманта. – Вы не сердитесь на меня?
– Помилуйте, леди, – Эдвин сдержанно улыбнулся, но в глазах его я вдруг увидела тьму. – Сердиться за то, что вы молоды и красивы? За то, что вы нравитесь Шарлю? Я, как никто, понимаю его… – и тут же, не дав мне ответить, окликнул дворецкого: – Фрэй, благодарю. А теперь пора уходить, нельзя допустить, чтобы дети застали нас здесь. Люси, что с вами?
– Не знаю, милорд, – побледневшая вдруг отчего-то Люси с явным трудом держалась на ногах. – Мне дурно.
– Идите в свою комнату и сделайте вид, что всё это время там спали. Я вызову доктора Ли, он вас осмотрит.
– Да, я скажу, что принимала снотворное, – Люси тут же кивнула и неуверенным шагом проследовала в западный флигель.
Украдкой выглянув в окно и убедившись, что наш незваный сосед уехал, я следом за Морруоузом и дворецким бесшумно выскользнула на задний двор через кухню. Милорд взял меня за руку, да так и не отпускал, словно давая понять, что на меня совершенно не сердится. Сначала я обрадовалась его поддержке, а потом совершенно неожиданно и глупо расстроилась.
Получается, что он меня совсем не ревнует?
Конечно же, всё произошло именно так, как и планировал Эдвин. Глупо было предполагать нечто другое. Мы успели съездить в деревню и прикупить в тамошней кондитерской целую гору конфет и печенья. На обратном пути заглянули в почтовое отделение и забрали долгожданный заказ из мастерских Кимака: отремонтированный накопитель для мобиля. По словам возбуждённого Михи, который тут же вскрыл ящик, знаменитый инженер не просто восстановил магический артефакт, но сделал его уникальным, гибридным: наш мобиль сможет водить теперь как некромант, так и обычный маг.
Дети вернулись к обеду, застав полный бардак, мы картинно явились чуть позже, весёлые и с кучей подарков. И застали эпическую картину. Крис горько страдал на тушкой зайца, Валери разрыдалась. Побледневший Джереми робко стоял, прижимаясь к стене, а их строгий наставник, мэтр Шельмар громко им всем выговаривал. Весьма внушительно, я даже заслушалась. Есть чему поучиться.
Старательно вытаращившись на картину разорения холла Крапивы, я передала заспанной Люси корзинку со свежей зеленью и на всякий случай спряталась за широкую спину Морруза. Якобы в приступе ужаса. Всё время нашей прогулки мне не давала покоя пренеприятная мысль: Шарль не просто так явился именно сейчас. Что он искал, что хотел увидеть? В Крапиве давно уже завелась крыса, а я, получается, ей потакала. Нужно было сразу всё рассказать Эдвину. Слушая краем уха речь Шельмара, а затем проповедь Морроуза, я мысленно собиралась с силами.
Озвученное наказание – уборка в холле и детских комнатах – было милосердно. Дети явно ожидали чего-то более страшного. Как только милорд закончил, мальчишки с радостными лицами умчались переодеваться в то, что не жалко, а я подошла к Эдвину и робко прошептала:
– Милорд, мне очень нужно с вами поговорить.
Морроуз весьма выразительно поднял чёрную бровь. Выглядел он уставшим. Я молча кивнула. Он тихо вздохнул и громко произнёс:
– Миледи, пройдемте в мой кабинет, кажется, нам пора обсудить некоторые… – он взглядом обвёл разрушения в холле, – педагогические моменты.
Я, прикусив губу и нервно сжимая руки, последовала за ним. Придётся признаваться в очередной глупости. Это стало уже традицией. Здравствуйте, я Аделаида Вальтайн и я снова вляпалась в неприятности.
Как же мне фантастически повезло с Эдвином! Второго такого терпеливого и милосердного мужчины не найти в целой Галлии!
Уже заворачивая к кабинету, я оглянулась на лестницу и случайно уловила выражение лица Валери. Она вызывающе улыбнулась, встретившись со мной глазами. А ведь только что плакала! Я мысленно содрогнулась, ещё раз убедившись в правильности грядущего шага. Эдвин должен всё знать. Даже если это грозит мне вполне заслуженными неприятностями.
– Вы опять боитесь? – закрывая за мной дверь кабинета, спросил тихо Эдвин.
– Очень боюсь, – честно ответила я вздыхая. – Нас могут подслушать?
– Даже так? – лорд нахмурился, потом на мгновение прижал ладонь к дверной ручке. Та потемнела, словно яркая медь вдруг покрылась патиной. – Теперь нет. Что же всё-таки случилось, Адель? На вас лица нет.
– Милорд, я… – зачем-то зажмурилась и затараторила: – Должна вам признаться. С Валери происходит нечто… не знаю, как выразиться… неприятное, пожалуй. И в этом немалая доля моей вины.
– Присядьте, – Эдвин подхватил меня под руку и настойчиво усадил в кресло. – И расскажите сначала. Валери вам дерзит, не выполняет задания, дурно влияет на мальчиков?
– Нет! – я подпрыгнула в кресле. – Ну… то есть, бывает, но дело вовсе не в этом!
– Что-то ещё? – Эдвин снова поднял выразительно бровь. – Адель, я в полном вашем распоряжении. Послушайте меня. Я не тот человек, который имеет право вас в чем-то упрекнуть. Я не имею на это не малейшего права. Подумайте сами: я взял гувернанткой домашнюю девочку, у которой даже не было младших братьев или сестёр. Привёз её в далёкое от столицы поместье, где ей всё непривычно и чуждо. А потом бросил несчастную на растерзание маленьким магам смерти, прошедшим горнило приютов. Педагогические неудачи в нашем случае неизбежны, глупо ждать, что будет по-другому. Но, моя дорогая Адель… – он протянул руку ко мне через стол и словно мягким браслетом сжал обнажённое запястье прохладными пальцами, – Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Наша с вами задача, миледи: из ошибок извлечь правильные уроки.
Эти слова мне были нужны, как глоток воды в жаркий полдень. Эдвин знал, как меня успокоить. Я больше не боялась. Рассказала ему всё, что знала, видела и даже придумала. Первая встреча с Шарлем, его подозрительное поведение, свои ощущения. Признание Валери. Люси с её опытом общения с менталистами. Скрывать было больше нечего. Мне показалось, что Эдвин совершенно не удивлён. Если история с Валери явно его явно расстроила и озадачила, то рассказ о Люси не вызвал на лице лорда никаких эмоций.
– Милорд, я очень, очень ошиблась! – дрожащим голосом закончила я свою исповедь.
– Вы поступили так, как и должно подруге, – Морроуз покачал головой, но руки не убрал. – Но – не как воспитателю. И в этом я сам виноват.
– Но… милорд! – вскинулась я, – вы об этом даже не знали!
– А следовало бы. И не спорьте, Адель. Я самонадеянно счёл, что вы сможете подружиться. Что Валери достаточно взрослая, что подруга ей нужнее, чем гувернантка. И совершенно упустил из виду тот факт, что Валери не умеет дружить. Умеет лгать, притворяться, манипулировать…
– Послушайте, Эдвин, она – просто ребёнок! – не выдержала я, бросаясь на защиту девочки.
– Вот именно, леди Адель, – милорд неожиданно мне улыбнулся. – Ребёнок, выросший в приюте, научившийся выживать, рассчитывая лишь на себя. И никому не доверяющий…
– И что же нам делать?
Эдвин задумчиво поскрёб пальцем густую чёрную бровь.
– Если вы правы, и Валери сообщает соседу о том, что у нас происходит… То не всё так уж и плохо, поверьте. К сожалению, подлые и трусливые люди частенько используют наивность юности в своих грязных делишках. Разговаривать с ней сейчас бесполезно. Девочка только замкнётся, узнав, что вы не сдержали данного ей слова. И в очередной раз сделает вывод о несправедливости этого мира.
– Мне так стыдно, милорд. – пробормотала я еле слышно.
– Не стоит, Адель. Пусть вы поступили и неосторожно, поддавшись эмоциям, но в тот момент это сослужило нам хорошую службу. Девочка определённо уверилась в вашей наивности и очень скоро потеряет всякую осторожность.
– Уже потеряла, милорд. Когда мы направлялись сюда, она проводила меня весьма выразительным взглядом.
– Что же… значит, теперь наша задача – поймать её. И не позволить окончательно запутаться в этой истории.
– Эдвин, а почему она верит не нам, а соседу? – внезапно мне пришла в голову странная мысль. – Вы же сами сказали: она сирота из приюта, не умеющая доверять и дружить. И вдруг такая необъяснимая преданность совершенно постороннему мужчине.
– К сожалению, это лишь подтверждает ваши с Люси догадки о ментальном воздействии. Я как раз думал об этом. Конечно же, юные леди в пору первой любви частенько теряют голову. Но Валери вовсе не юная леди. У неё в голове нет воздушных замков и принцев на белом коне, которыми грезят все благовоспитанные девушки столь нежного возраста. Она не читала всю эту романтическую белиберду из бульварных романов, что в почете у девочек. Всё это в высшей степени подозрительно. И кстати, сейчас Валери стоит под моей дверью и тщетно пытается нас подслушать.
Я подняла взгляд на милорда. В моих глазах явно читался уже прозвучавший вопрос: “Что же нам теперь делать?”
– В таких случаях стоит думать в первую очередь о пользе для детей, дорогая Адель,– тяжко вздохнув, ответил Морроуз, отпустив наконец мою руку. – Сегодня бессмысленно что-либо предпринимать, Валери вряд ли знает, что случилось в её отсутствие. Но уже ночью я поставлю под окном её комнаты специальные ловушки для мелкой нежити. Остаётся лишь ждать.
– Может вам спросить совета у лорда Оберлинга? – уже поднимаясь из кресла, вдруг придумала я. – Мне кажется, использовать сироту в своих грязных целях – настоящее преступление.
– Мне не хотелось бы вмешивать в семейные дела ловчую службу. Лорд Оберлинг и без того задавал ненужные и неудобные вопросы. К тому же предъявить нам пока нечего, согласитесь. Ну, и самое главное: я никак не могу понять, зачем Шарль всё это затеял. Неужели так скучно в провинции? Мне в голову ничего вразумительного не приходит. Боюсь, что моё сообщение будет выглядеть как мелкая кляуза. Не хотелось бы опускаться до этого.
Тут некромант неожиданно щёлкнул пальцами, и за моей спиной раздался тихий треск. Ручка двери посветлела.
– Вы свободны, Адель! – произнёс Эдвин громко. – И довольно их всех защищать! Дети нарушили главный запрет некроманта, дети будут наказаны.
Мы молча обменялись выразительными взглядами, и я вышла из кабинета.
В коридоре (конечно же!) уже никого не было.
И тут я вспомнила, что так и не рассказала Эдвину про сестру Шарля и сплетни, что Джереми – сын Морроуза. Ведь это может всё объяснить. Шарль ненавидит Эдвина… Я встряхнула головой. Мысли начали путаться. Голова закружилась. А потом я решила, что это, конечно же, неважно. Да и незачем ворошить старую грязь.
